– Довольно-с… этакие времена. Запросто можно спиться. Поглядите: суббота, а здание министерства напоминает пчелиный улей.
Антон Никодимович кивнул. Персты с трудом отыскали карман, вопросительно качнулась английская трубка, дескать – не возражаете?
– Курите, голубчик, курите! Итак, к делу. У кухарки Евдокии имелся брат, в его жилище видели подозрительных незнакомцев. Об этом свидетельствуют показания дворника, бляха за нумером… Впрочем, неважно. Кхе-кхе-с! Что за дрянь вы смолите? Так, о чем это я? Сей родственничек пропал, хотя недавно устроился на скотопригонный двор и бойню. Между прочим, самоновейшая мануфактура – греза любого крестьянина. Жалование, дрова, свечи и крыша над головой. Все псу под хвост!..
– Именно! Бегство из теплого местечка объясняется только и исключительно участием в злодействе. Полагаю, он укрывал банду. Кража вещей из дома сенатора – результат хитроумного плана, скорей всего, разработанного Евдокией. Мероприятие завершилось известным нам образом. Ниточка тянется в Тобольск – малую родину поварихи и ее умалишенного братца.
– Информация точная-с?
– Если верить дворецкому Зыкову и другим слугам. Вдобавок, мы с Марком Вениаминовичем прокатились по ближайшим почтовым станциям. Один из смотрителей назвал приметы скотобойца.
Руководитель имперского сыска пожевал губы, блеклые очи с тоской остановились на фужерах, пустых, как речи в сенате. Вздох предвосхитил новый вопрос.
– Смерть кухарки не связана с делом гастролеров? Уверены?
– Целиком и полностью. Евдокию зарезал Вишневецкий. Девушка стала пешкой в коварной игре.
– Да-да! Вы докладывали. А, впрочем, расскажите-ка еще раз… Факты не желают выстраиваться в цепочку.
– Можно коньяку? – спросил коротышка, в висках беспрерывно стучало, точно голова располагалась в центре лубяной игрушки, промеж дубинок мужика и медведя.
– Пожалуйста, угощайтесь.
Лицо детектива сморщилось, кадык дернулся вниз и вверх.
– Сначала мы с Марком Вениаминовичем решили, что Двинов подавился, но осмотр продемонстрировал неверность суждения. Оставалось два варианта: яд или сложная реакция организма на некоторые виды снеди. Дворня единодушно подтвердила: барин имел сложности с пищеварением. Для него готовили отдельно.
– Семена Николаевича погубил арахис, – вспомнил начальник. – Анатомирование констатировало – в пище не было отравы. Мы обсуждали сие в прошлый раз.
– Верно. Казалось, что может быть проще? Сенатор по ошибке слопал чужое блюдо, а после взял, да и помер. Но такого случиться не могло! Двинов неизменно трапезничал из одной и той же тарелки, инкрустированной царским вензелем. Он знал о грозящей опасности и принял меры. Значит, роковое угощение оказалось в руках жертвы не случайно.
Генерал заерзал на мягком сиденье.
– И тут пропадает кухарка, – сказал он задумчиво.
– Это внушило мысль о ее причастности! Затем отыскалось тело. Ясно, думаю, убийца заткнул свидетелю рот, и найти его помогут разве что… крысы!
– Совпадение изрядно потрепало вам нервы, не так ли? – рука товарища министра сграбастала бутылку. – Пожалуйста, рассказывайте дальше-с.
Поликарпов вздохнул.
– Оказалось, грызунов подбрасывала Лариса Семеновна – дочь сенатора. А жертвой травли выступила молодая жена… Зря мы считали, будто преступник использует зверушек в целях морального устрашения. Сердцем завладело отчаяние! В распоряжении Поликарпова оставалась единственная зацепка – крыса в супе. Обычная: подвальная и… дохлая. Вероятно, умерщвленная посредством зыковского капкана. Здесь чувствовалась тайна!..
– Какая? Что дала зацепка? – старик подался вперед.
– Догадку! Злодей использовал чужой трюк. Для чего? Нужен был отвлекающий маневр. Время, чтобы подменить еду на блюде Двинова. А можно ли успеть за столь короткий срок? Неприметное жонглирование кексами под силу разве что опытному иллюзионисту. К решению, как всегда, подтолкнула нечаянная фраза Захарова. Он сетовал на тяжесть будней, и шутка о хвостатом сменщике пролила свет на загадку!
Генерал беспомощно развел руками.
– Не поспеваю за вами!
– О-за-ре-ни-е! Ваш покорный слуга, наконец, смекнул – тарелка с августейшим вензелем имела близнеца. Легче подменить наполненную миску, чем перекладывать сами яства! Рейд на кухню исключил дальнейшие сомнения. Оставалась самая малость… найти хозяина.
– Дальнейшие события не требуют напоминаний, старина, – начальник плеснул темно-коричневую жидкость по бокалам. – Молодцом-с! Жаль только, беседа с арестованным мало что дала. Я трижды перечитывал стенограмму – пустое! Ну, будем…
К носу взлетел рукав парадного мундира (ныне требовался высший лоск, ожидалось приглашение во дворец), утерев слезу, товарищ министра обошел стол. Громыхнула палисандровая створка, щелкнул ключ.
– Лишние уши нам ни к чему, верно? Неужели Вишневецкий убил сенатора из политических соображений? Как думаете?
– Сие возможно. Вряд ли из-за денег. Духовная Семена Николаевича зятя не упоминает. Конечно, тот мог об этом и не знать или надеяться на средства жены…
Хозяин кабинета выудил протокол допроса из текущих бумаг, на длинном, как у сайгака, носу блеснуло пенсне.
– Так-с, – прочитал он вслух, – Что вещает нам сей мерзавец? Ага… Не скажу и слова! А вы ему: и отлично, безмолвие отправит вас прямиком на виселицу. Он – зря вы так думаете, мне помогут. Вы – кто?! В иной раз, может быть, но только не сейчас! Знаете, что за кутерьма приключилась на Сенатской? То-то! Ныне дворянину в темнице стократ опасней, нежели последнему карманнику с Лиговки. Стоит черкнуть пару строк об устранении Двинова заговорщиками, и – конец… Известно ли вам, что Кондратий Федорович упомянул покойника на допросе? По меньшей мере, дважды. Самым лестным образом, недвусмысленным-с.
Поликарпов задумчиво глядел в окно, голос руководителя набирал обороты.
– Хм, продолжим отсюда… Вишневецкий – Плевать! Главное сделано… Теперь Россия в надежных руках. История с бунтом доказала это… Николай не похож на братца. У Константина заячье сердце, коль не хуже… Старый лис Двинов прекрасно знал, без него высочество на трон не сядет, употребил все доступные инструменты. Дудки! Что до меня – вешайте, коль охота пристала!..
Вельможа осекся, трясущаяся рука дернула с глаз стеклышки.
– Скотина! Размышляет об отечестве, гляньте-ка на него! Каторжник… Чего молчите, Антон Никодимович?
– Возможно, негодяй рассчитал, что Константин Павлович не вступит на престол, лишившись поддержки Двинова. В таком разе, ставка делалась на боязнь Его высочества…
– Какую еще боязнь? – удивился товарищ министра.
– Окончить жизнь по примеру венценосного родителя. Похоже, фобию до поры удавалось обуздывать именно Семену Николаевичу. А уж о том, что покойный издавна состоял при брате императора, знали все! Эх, ваше высокопревосходительство, думаю, брак с Ларисой Двиновой – прикрытие-с. Заблаговременно спланированный ход. Троянский конь!
Старик вскочил, седые брови хищно изогнулись.
– Вздор! Петр Еремеевич, по-вашему, настолько дальновиден? Ерунда… Слишком хитро! А, впрочем, может быть, но совершенно по иному поводу. Финансовому-с. Брак по расчету – короткая дорожка к капиталам! Не согласны? А бравурные речи для протокола… Был на моей памяти случай: приказчик уходил топором немецкого купца, взял мошну, а после в допросной избе кричал, дескать, спас Россию от иноземного лазутчика! Патриотическая лапша на уши, дабы скрыть низменные мотивы. И потом, Вишневецкий что – гений политических интриг?
– Нет, исполнитель чужой и зловещей воли. Ловок, но не умен. Толковый школяр, за которым стоит учитель!..
– И что получается? – не сдавался начальник. – Этому вашему педагогу не желателен Константин?!
– Скорее, нужен именно Николай… Его стремление к твердому порядку, железная воля. Не знаю. Вот уж, действительно – на златом крыльце сидели…
– Извините, но этакое бланманже в голове не укладывается. Да что вы там бормочите?
– Ничего. Пустое-с.
В тишине отчетливо различалось пыхтение спорщиков, наконец генерал спросил:
– Что скисли, дружище? Приуныли от собственных небылиц? Бросьте… экий клубок размотали-с. Выхлопочу для вас наградную саблю, ей-Богу!.. А мотив выеденного яйца не стоит. Что зря гадать?
– Напрасно вы так думаете, – усмехнулся Антон Никодимович, толстые пальцы выбили на столе замысловатую дробь. – Когда-нибудь мотив станет обязательным атрибутом состава преступления! Вот увидите…
– Бог мой, да какая разница! Главное – злыдень сознался. И словом, и делом. Кстати, о деле… Гастролеры находятся под контролем министра, а стало быть, и самого государя императора! Бандиты изрядно нашумели в Москве, Рязани, Нижнем Новгороде, Варшаве… тут следует поставить жирную точку! Кто, если не вы? Пожалуйста, не относитесь к вояжу в губернию, точно к ссылке.
– Дельный совет, – сказал Поликарпов, и на губах заиграла ироничная улыбка. – Обязательно им воспользуюсь. А теперь, коль все сказано, я имею честь удалиться…
***
Колокольчик-балаболка заходился в радостных переливах: динь-динь-динь! Из приемной в кабинет влетел адъютант, пушистый ковер не смягчил громыхание до блеска начищенных сапог. Грудь колесом, подбородок в небо… Сторожевой пес, да и только!
– Слушаю, ваше высокопревосходительство! – гаркнул офицер, глаза чуть не вываливались из орбит.
Сердешный! Помощникам и секретарям завсегда приходится иметь пышный облик, казаться величиной.
– Бумага о назначении Антона Никодимовича исправником Курганского уезда готова? – спросил товарищ министра.
– Точно так-с!
– Несите, подпишу.
Нос, рыхлый, в красноватых прожилках, выдал неприличную руладу, старик нахмурился.
«Так для всех будет лучше, дружище Поликарпов, – подумал он устало. – И для вас, и для меня. Уж точно, безопаснее!»
Подчиненный не спешил уходить.
– У вас еще что-нибудь?
– Смею напомнить, через двадцать минут прибудет экипаж. Государь желает обсудить затею Александра Христофоровича Бенкендорфа. Утром я положил список на стол.