Однако,как я понял, администрацию колледжа в первую очередь интересовал контроль и а во вторую — границы способностей. У них тут внутри научно-медицинского блока имелась своя экспериментальная площадка, на втором этаже, где меня и изводили этими бесконечными: «Согни ложку, разогни ложку, ложки не существует…» Гнул и двигал я не только ложки: еще металлические, пластиковые, деревянные и керамические шары разного размера, предметы обихода и мебели, даже клетку с белыми мышами.
Результаты меня слегка раздосадовали, а моих экзаменаторов — вполне удовлетворили.
По факту — фигово я управлялся со своим даром, мог пока что только тянуть и толкать неодушевленные предметы в одном направлении. То есть в двух — вперед и назад, получается. Из утешительного — ограничений по материалу не было, что угодно мне оказалось подвластно, кроме живой органики. Вот это было странно: во время инициации я притянул к себе вполне покрытые листьями, зеленые и цветущие ветви дерева! А на второй день вентиль крутил. Но Боткина пояснила: при инициациях и не такое случается, там концентрация маны огромная, эфир бурлит, так что проявления дара во время рождения нового мага и присущие скромному пустоцвету постоянные магические способности коррелируют между собой весьма косвенно. Так что никаких мне вырванных с корнем деревьев, мой предел пока что — пять кило неодушевленной материи.
А про менталистику я и не думал им говорить: обойдутся. Моя Библиотека — это мое супер-оружие. Я еще сам до конца не разобрался, чего там могу вытворять. Да и Королёва я им не отдам: у нас попаданцы хоть и не редкость, но опричникам для опытов сдать могут. Начнут из меня тайны иных миров клещами тянуть — а оно мне надо?
— Можешь подрасти до пуда, это точно, — Розен почесал лысую голову, помечая что-то в планшете: тонком, почти невесомом, чуть ли не прозрачном. — Ну, и, конечно, диапазон перемещений расширишь, но тут нужна практика, и, поверь мне, тебя затошнит от телекинеза уже к концу лета… Мне на первом курсе бородавки, чирьи, укусы клещей и мозоли, ей-Богу, ночами снились! Но теперь я могу вот так!
Он ткнул пальцем меня в бровь, и я почувствовал, как защипало, а потом спросил:
— И что это было?
— Подлечил, — сказал Розен. — Шрамик за неделю рассосется. Пулевое ранение не вылечу, но фингал под глазом, вывих и тому подобное — очень даже! Особенно удается мне кожные болезни исцелять… Даже псориаз одному дядьке убрал, но потом, правда, у меня кровь из носу шла и голова кружилась. Но собой гордился! Это если о естественном даре говорить.
— А о чем еще можно говорить? — на всякий случай уточнил я.
— Об академической магии! Это тебя преподы просветят. Тоже — затошнит! — пообещал лысый студент-целитель.
— Скучно будет? — с опаской спросил я.
— Не-е-е-ет! Вот что-что, Титов, а скучно у нас в колледже тебе точно не будет!
Лучше бы он ошибся тогда. Но ни он, ни я, ни Ольга Андреевна и понятия не имели, насколько Денис Розен тогда оказался прав. Может, у него тоже — двойная инициация? Может, он оракул по второй специальности?
главный корпус
общежитие
научно-медицинский блок
Денис Розен
Выходцева и Святцева
Глава 5Первые шаги
В руках я держал стопку с чистой одеждой и бельем, и потому открывать дверь решил телекинезом — пошевелить пальцами я был в состоянии. Секунд десять я дергал ручку за эфирные нити, совершая неловкие манипуляции, но в конце концов решил эту задачу и шагнул в комнату, которая должна была стать моим домом.
Несколько месяцев назад я уже заезжал так в комнату в интернате, и получилась из этого настоящая дичь. И вот теперь я понятия не имел, как вести себя с соседями, что говорить и делать, чтобы не попасть в переплет. Утешало одно — соседей должно было быть двое, а двое — это не дюжина, их, если что, можно бить по очереди. С другой стороны, я ведь теперь в магическом колледже! Тут все очень зыбко: какой-нибудь мелкий дрыщ может оказаться лютым противником, например — в медведя перекинется и сожрет. Или, как я, телекинетиком, и предметами швыряться станет. Наверное, они тут должны быть чуть более вежливые и спокойные…
Об этом я и думал, когда в комнату входил, и не ошибся: парень, которого я увидал, был очень спокоен. Максимально. Он вообще признаков жизни не подавал: замер посреди комнаты в странной позе с вытаращенными глазами и не дергался. Кроме того, юноша явно принадлежал к эльфийскому племени: худой, даже — изящный, с белокурыми волосами и острыми ушами, он и не мог быть никем другим, кроме как лесным галадрим из европейской части России.
Сразу я засомневался: может, у эльфов это нормально — тупить посреди комнаты, скрючившись буквой зю? Или это у местных студентов такой вариант медитации?
Но потом все-таки решился и заорал:
— Тут студенту плохо! Позовите преподавателей! — и, швырнув стопку с одеждой на свободную кровать, побежал по коридору к лестнице, продолжая вопить. — Помогите! Эльфу плохо!
Сразу никто не реагировал, а потом захлопали двери, и из комнат стали выглядывать студенты.
— Чего орешь? Ты кто такой? Что случилось? — вопросы сыпались, как из рога изобилия.
— Новенький! В 3–16 какая-то дичь с эльфом случилась! Стоит посреди комнаты, как истукан! — впопыхах отвечал я, продолжая бежать к выходу.
И столкнулся с молоденькой преподшей — я уже научился их отличать от студентов по скромным серым костюмам. Вот и эта девушка, а может — молодая женщина оказалась одета под стать Ивану Ярославовичу, которого я встретил на воротах.
Серый брючный костюм, только френч — приталенный, а брючки — по фигуре и почти в обтяжку.
— Анастасия Юрьевна, тут новенький бузит! — раздался голос.
— Я не бузю, — стал как вкопанный я. — Я зашел в 3–16, а там эльф…
— Пойдем, — сказала Анастасия Юрьевна. — Я дежурная по общаге… Общежитию! Мне и разбираться.
Она шагала быстрым шагом, а вокруг нее воздух как будто уплотнялся и рябил. Точно — аэромантка, воздушница! К гадалке не ходи. Я шагал за ней.
Анастасии Юрьевне и телекинеза не понадобилось — дверь просто сквозняком открыло, и она увидала эту остроухую жертву каталепсии.
— Зараза, — сказала она. — Это точно ненормально!
И тут же прижала палец к уху и сказала:
— Внимание всем, магическое нападение на студента, есть пострадавший. Комната 3–16, общежитие первогодков.
Спустя десять секунд запахло озоном, и в коридоре стали появляться преподаватели в серых костюмах. Среди них — Иван Ярославович, и он сразу кинулся к Анастасии Юрьевне:
— Настя!
— Ваня… — она отстранилась и кивнула на меня.
А я увидел кольца на их руках и врубился — они же муж и жена! И потому отошел в сторону. А они меня догнали, и Кузевич потребовал:
— Давай, Титов. Рассказывай, что и как было?
— Зашел — он стоит, как истукан, глаза пучит. Я вещи на кровать кинул и побежал помощь звать. Всё! — я сунул руки в карманы. — Нечего особо рассказывать.
Они переглянулись, Иван Ярославович остался рядом со мной, а Анастасия Юрьевна пошла разговаривать с каким-то седым бородатым дядей, который в комнате осматривал эльфа.
— Давай, пойдем вниз, подождем в холле, — сказал Кузевич. — Сейчас директор освободится и с тобой поговорит.
— А что я ему могу сказать? Я такую дичь в первый раз в жизни вижу! — я и не думал высовывать руки из карманов. — Мне вообще все это не нравится, я, может, полежать на кровати хотел… Задолбался я!
Иван Ярославович вздохнул:
— Придется потерпеть!
И мы пошли вниз, в холл, ждать директора.
Как выяснилось, кто-то вогнал моего будущего соседа в стазис. Эдакое локальное состояние безвременья. И никакого больше вреда не нанес, ничего из комнаты не украл, никаких следов не оставил. Преподы бегали, как наскипидаренные, остроухого парня утащили в медблок к Боткиной, меня тысячу раз, кажется, спросили об обстоятельствах дела, и всем я отвечал одно и то же: пришел, увидел — стоит, побежал за помощью. А что я еще мог ответить?
В общем — скучно. Интересно было только одно — тот седой дядька, директор, он обмолвился про меня как-то в сторону:
— И ментально не проверишь, защиту ставил кто-то очень мощный… Как бы не САМ!
Тут меня осенило: вот почему Руслан Королев не стал настоящим попаданцем! Защита какого-то САМОГО помешала! Она отбила такую атаку на мое сознание! А почему она вообще стала возможной? Да потому, что я на секунду жить не захотел, когда увидел, что Кулага инициировался. Противно мне стало и мерзко от вселенской несправедливости. Я где-то читал, что попаданцы как раз вселяются в тех, из кого дух выбили, в смысле — в коме там, или еще что-то подобное. А еще — в парасуицидников, кому жизнь не дорога, а я на какую-то секунду под эту категорию подошел. И самая дичь заключалась в том, что справедливость-то, выходит, есть! Боженька работает!
Вот он я — пустоцвет-телекинетик!
Так или иначе — и тут мой папаша подсуетился, уберег сыночка. Надо будет ему в ножки поклониться, перед тем как по лицу надавать! Он вообще молодец, этот отец. Сказочный молодец просто. Вот и в колледж меня пристроил. А я бы лучше в земщину поехал, на книжный магазин свой зарабатывать. В конце концов, у меня есть мечта!
— Пойдем ужинать? — спросил Иван Ярославович.
Я и не сообразил, что уже время ужина! Кстати, столовка у них тут тоже — мечта! Система «свейский стол» называется: куча разных блюд, одних котлет три вида и других мясных закусок — еще четыре! И гарниров — четыре: макароны, гречка, картошка, перловка. И салаты — тоже три вида. И брать можно сколько хочешь добавки! Я три раза переспрашивал у соцпеда Кузевича, и он все три раза подтвердил: есть можно до отвала.
Я нажрался, как свинья, если честно. В меня просто больше не лезло, а так я бы еще жареных куриных колбасок попробовал. Я сидел и отдувался з