Анны не было уже пять дней. Мы знали, что она по крайней мере жива, потому что Кларисса разговаривала с ней по телефону.
– Она твердо заявила: «Вернусь, когда захочу».
Выбранное Клариссой слово изрядно рассмешило Тома.
– Она говорила с тобой твердо? – подивился он. – Что ж, все когда-то бывает в первый раз.
В тот вечер – как, впрочем, и всегда – ссора началась из-за сущего пустяка. Том высказал свою точку зрения по политическому вопросу, вызвав у Майкла недовольное шипение и ядовитые замечания по поводу привилегий, которыми пользуется Том. Мы потрясенно молчали – пока Брайан внезапно не подал голос:
– Ты вообще нормальный?
Майкл моргнул, словно мамин любимчик, которого неожиданно поставили в угол.
– Что? – непонимающе произнес он. – С чего это ты вдруг защищаешь Джулиана?
На мгновение все замолчали в недоумении.
– Джулиана? – растерянно переспросила Кларисса. Дженни, покраснев, вышла из-за стола.
– Ну, если она уходит, то и я пойду, – брякнул Майкл.
Мы четверо еще долго сидели в полном молчании; наконец Брайан, хрипло расхохотавшись, зажмурился и прижал пальцы к вискам.
– Ну конечно, – проговорил он.
– Определенно, накануне они говорили о Джулиане! – настаивал теперь Том, то и дело затягиваясь кое-как скрученной сигаретой (от излишнего энтузиазма они у него получались слишком тугими, отчего приходилось постоянно прикуривать их снова да вдобавок бить олимпийские рекорды по задержке дыхания).
– Я, наверное, отвлеклась, как всегда, – заметила Кларисса. – Я же не как вы: по мне, так эти постоянные попытки сотворить из самих себя легенду, которыми грешат все члены нашей семьи, ужасно скучны. Такое ощущение, что эта семейка держится на одних только дурацких воспоминаниях и покойниках. Меня же всегда привлекали живые друзья. Например, чувак, который на новогодней вечеринке отплясывал, как Мик Джаггер, с чужими женами.
– Похотливый Эндрю? – спросил Том.
– Точно!
– Ты же знаешь, что он после развода мутил с твоей мамой, да?
– Ой, нет, прекрати, вот именно это я и имела в виду! – простонала она. И добавила, обращаясь ко мне: – Не представляешь, как тебе повезло.
Я кивнула с притворным сочувствием – втайне безумно завидуя тому, что они принадлежат к миру, где есть шумные новогодние вечеринки и нелепые истории, которые можно вспоминать.
– А вообще-то ты отлично знаешь, кто такой Джулиан. Я с ним даже знаком, – Том помолчал; вид у него сделался странно-самодовольный. – Твой папа рассорился с ним задолго до пришествия интернета – и, полагаю, маме было несколько неловко, но она все же поддерживала контакт. Он приезжал в Лондон, когда я был еще ребенком. Привез мне «тамагочи».
Он налил нам еще вина, и я почувствовала взгляд Клариссы с другого конца стола.
– Что?
– Ну, – произнесла она с удовлетворением. – Если кому-нибудь что-нибудь и известно об этом Джулиане, то тебе, – так?
– Э-э…
– Ну, я в том смысле, что тебя, по сути, наняли разгребать этот бардак под названием «папины дневники», верно?
– Точно, – весело подтвердила я. По понятным причинам я не могла открыто обсуждать с Клариссой и Томом работу, которую выполняла по поручению Майкла. Мы мало об этом говорили, но все же меня не покидала мысль, что на месте Клариссы я с подозрением отнеслась бы к самому факту моего присутствия в их родовом гнезде.
– Так что это за Джулиан такой? – вновь спросила она.
– Их давний приятель из универа, уехал в Америку – и так и не вернулся, – ответил Том, явно уловивший мой дискомфорт, как, думаю, и Кларисса, хотя та определенно получала от этого некоторое удовольствие.
– Ну же! – почти что взмолилась она. – Выкладывай!
Я сделала могучий глоток вина, лихорадочно соображая, на что бы переключить ее внимание.
– Да я на самом деле не так уж много знаю про этого Джулиана. Твой отец как будто бы считает, что читатель уже и без того с ним знаком, – ну, ты же понимаешь, как обычно пишутся дневники? Просто берутся готовые персонажи – это ведь не роман.
– Прекрати увиливать от ответа.
Я вздохнула.
– Ну, исходя из весьма ограниченных сведений…
– Ох уж эта вечная отмазка! – перебил меня Том, но Кларисса тут же шикнула на него.
– …Джулиан, Дженни и Майкл были неразлучной троицей, и мне даже показалось, что для твоего отца он был немножечко идолом. Представь себе эдакого золотого мальчика. Мама – вроде сестры Митфорд[125], дом в Южном Кенсингтоне, обои в стиле Уильяма Морриса[126].
– Жуть, – заметила Кларисса.
– Да уж, пока что совсем не похоже на Тома.
– Хотя в одиннадцать лет я чувствовал с ним определенное родство душ. В смысле – я ведь рассказывал про «тамагочи»?
– Мне он, если честно, показался малоприятным типом.
– В общем, вполне в папином духе, – подытожила Кларисса, и я почувствовала прилив благодарности к ней – за то, что именно она это сказала, а не я.
В тот вечер, поднимаясь мимо благоухающих сосен по грунтовой дороге к дому, освещенному перламутрово-бледным светом луны, я подумала: как же сильно он отличается от того, каким увиделся мне в ту, первую ночь. Мы с Клариссой, изрядно перебрав, шли рука об руку, то и дело сотрясаясь от почти что беспричинного смеха. Мы были лучшими подружками – связаны друг с другом, на одной волне. В тот момент мы, должно быть, переживали ту стадию новой, зарождающейся дружбы, когда кажется, будто соединяющие вас узы не имеют прецедентов и аналогов; будто это нечто уникальное и естественное, неподвластное времени. Я ощутила укол вины за свою промашку – ведь когда-то считала, что с Лоуренсом будет легче договориться.
На подъездной дорожке Кларисса вдруг встала как вкопанная.
– Ну вот, – выдохнула она. – Вернулась.
Рядом с домом стояла машина Анны.
– Уж она-то справится с папой. Отлично, – и Кларисса устремилась внутрь.
17
Выйдя на другое утро к завтраку, Анна была как никогда хороша собой: она выпорхнула во внутренний дворик в воздушном халатике цвета шафрана, уже при макияже и украшениях, и вся как будто светилась – или, скорее, источала (это слово подходило ей гораздо больше) здоровье, обаяние и уверенность в себе.
– Дорогая, как ты тут? – выдохнула она, подплывая к столу и придвигая стул поближе ко мне.
Я же с набитым дыней ртом попыталась промычать что-то восторженное и в конце концов неловко подняла вверх большой палец.
– А ты-то как, Анна? – вмешалась с другого конца стола Кларисса.
Анна, не моргнув глазом, одарила ее своей самой теплой, самой отработанной улыбкой:
– Просто волшебно, спасибо! Проект летит вперед на всех парах.
Кларисса хмыкнула, но Анна с достоинством ее проигнорировала.
– Передай, пожалуйста, кофе, – обратилась она к Тому и, налив чашку, объявила: – Я тут подумала, не устроить ли нам сегодня вечером посиделки?
Кларисса закатила глаза – Анна стойко выдержала и это.
– Лоуренс с другом приезжают – было бы здорово организовать что-нибудь по этому случаю, а? К тому же я так погрузилась в свой проект, что почти не виделась с вами целую неделю!
За последние пару минут она уже дважды упомянула этот самый проект, всякий раз вызывая у падчерицы типично отцовскую реакцию. Похоже, я единственная не понимала, о чем речь, и потому решила притвориться, будто бы я в курсе, и при первой же возможности расспросить Тома.
– Если хотите, можете пригласить своих французских друзей. Никакого пафоса – напитки, оливки, все такое.
– Ой, я бы могла чего-нибудь сообразить, – с улыбкой подхватила Дженни.
Анна умудрилась осклабиться в ответ.
– Правда? А я тогда займусь коктейлями! Что скажешь? – повернулась она к Майклу, который, не отрываясь от газеты, подливал себе кофе.
Тот снял солнцезащитные очки, протер их рукавом рубашки и придирчиво поднес к свету.
– Да, почему бы и нет.
Казалось, все за столом одновременно испытали облегчение. Даже Кларисса была как будто бы под впечатлением.
– Вот и славно, – заключила Дженни. – Тогда мне нужно прикинуть количество гостей. Как насчет французов?
– Жером, скорее всего, заглянет на огонек, – ответила я.
– Может быть, Нико? – проговорила Кларисса. Я заговорщицки ей подмигнула.
Анна просияла.
– Отлично. Это выходит семь, плюс Ларри и Люк… Мы знаем, во сколько они приедут?
Кларисса пожала плечами:
– Лал, кажется, писал, около шести.
Рот у меня как будто сам собой раскрылся, а внутри все сжалось.
Анна безмятежно улыбалась.
– Значит, мы, Люк, Ларри…
Пожалуй, мне следовало догадаться; самое подходящее имечко для «золотого» мальчика.
Почти все утро я безуспешно пыталась справиться с паникой, а когда наконец сдалась и спустилась на пляж поплавать, то обнаружила там Клариссу. Пристроив рядышком полотенце, я начала как бы издалека:
– А какой он – твой брат?
– Обычный парень, – вздохнула она. – Прикольный, забавный, обаятельный… Девчонкам нравится; иногда это прямо бесит. О боже, если ты в него втрескаешься, мне придется уехать!
Я нервно захихикала, ввернув неудачную шутку насчет трудовой этики. Это уж точно, втрескаться в Лала было до безобразия просто. Я попыталась представить его лицо и его самого на том железнодорожном мосту, в синеватом сумеречном свете. Интересно, похож ли он на Майкла? Или даже на Клариссу? Пока в голове возникали только нескладные длинные ноги, правая ступня свисает с постели, на пальцах волоски.
Кларисса по-кошачьи зевнула и попросила намазать ей спину солнцезащитным кремом.
– Друг его тоже такой весь из себя, – промурлыкала она в полотенце. – Типа крутой, суперумный – но, по-моему, комплексов у него хоть отбавляй. Он с севера, так что меня считает глупой избалованной девчонкой, – а вот Лала почему-то таким не считает, ведь мальчишки глупыми и избалованными не бывают, правда?