– Ты хочешь сказать, что субъективный опыт следует считать настолько же веским доказательство, как и научные данные?
– Я хочу сказать, что субъективный опыт тоже следует принимать во внимание, но пока не знаю насколько. Вряд ли и ты это знаешь. Помнишь, ты рассказывала мне о случае в саду, когда была маленькой, – ты испытала чувство, будто «вплетена» во все. Можешь ли ты утверждать, что это было ненастоящим? Что это была просто галлюцинация? Ты ведь говорила, что никогда не была мечтательным ребенком.
– Не знаю, – медленно сказала она. «Нет ни облаков, ни самой Каро. Она – это облака, трава, ветерок и муравей, перебирающийся через ее руку. Она является всем, и всё является ею».
– И я тоже не знаю, – сказал Тревор. – Потому-то я и хочу, чтобы ты поставила мне имплант, как только у нас появится еще один ассистент. Это случится не позже чем через две недели. И это будет не новый хирург, хотя Джулиан и ищет тебе еще одного постоянного помощника. С моим имплантом тебе будет помогать Ральф Иган. Он специально прилетит на один день ради этой операции по просьбе Джулиана. Каро, теперь твоя очередь. Многое ли в теории Джорджа кажется тебе убедительным?
Она всмотрелась в его необычно напрягшееся лицо. Они оба понимали, насколько важными эти мнения могут стать для их возможного совместного будущего. Вейгертовское «главенство наблюдателя» было слоном, оказавшимся посреди тесной комнаты, и в первой вспышке любви они оба топтались вокруг него.
– Как и ты, я верю в научную теорию, насколько могу постичь ее без математики, – медленно сказала она, – И я вижу, как выводы Джорджа вытекают как из теории, так и из его предпосылок. Но я не могу отделаться от мысли, что есть и другие возможные объяснения, главное из которых заключается в том, что программное обеспечение Джулиана, как на чипах, так и в компьютерах, вызывает необычайно последовательные, подробные, управляемые галлюцинации. И не вижу никакого способа доказать обратное.
– Тебя не убеждает даже то, что, когда носители имплантов возвращаются на следующем сеансе в созданную каждым из них ветвь вселенной, оказывается, что там все развивалось само по себе? Джордж рассказал мне, что во время своего третьего сеанса с Роуз он обнаружил, что в их доме пахнет дымом, а на кухне возятся рабочие. Очевидно, там произошел небольшой пожар. В программе Джулиана не предусматривался никакой пожар на кухне, и Джордж, конечно же, не думал о такой возможности, чтобы таким образом спровоцировать галлюцинацию. Это произошло потому, что эта ветвь вселенной независимо эволюционировала. Он рассказывал тебе о пожаре на кухне?
– Да. Но ведь никто не может планировать содержания галлюцинаций и даже «думать» о том, что увидит. Содержание галлюцинаций непредсказуемо.
– В таком случае в трех визитах Джорджа к Роуз все должно было быть непредсказуемым: ее внешность и поведение, дом, все остальное. А ведь на деле никакой хаотичной случайности галлюцинаций не наблюдалось. Каро, ведь упорядоченности и хаотичности одновременно быть не может.
Он был прав. Однако…
– Я все еще не убеждена.
– Но ты и не убеждена в обратном.
– Да, – неохотно призналась она. – Я просто растеряна. Джордж – гений, но и гениям случалось ошибаться. Вся история полна примерами их ошибок.
– Да. Но теперь позволь мне перейти от макромира к микромиру, от вселенной к тебе и мне, и задать главный вопрос. Насколько сильно твоя растерянность… нет, я неправильно выражаюсь. Насколько важно будет, если я в конечном счете полностью поверю в главенство наблюдателя, а ты – нет? Как это повлияет на нашу совместную жизнь?
– А мы… совместно?..
– Надеюсь на это. Я хотел бы, чтоб у нас с тобой было реальное совместное будущее.
У нее вдруг отчаянно заколотилось сердце, а горло стиснул спазм.
– Если ты полностью уверуешь в теорию Джорджа и останешься работать в программе и после того, как ее обнародуют… Тревор, я не собиралась остаться здесь навсегда. Это ведь не единственный вид нейрохирургии, которым я хотела бы заниматься. И к тому же… Эллен и Кайла. Но я… я не знаю, как перенесу, если вдруг потеряю тебя.
Он кивнул. Они не прикасались друг к другу; момент казался обоим слишком торжественным и напряженным для того, чтобы привносить в него еще какие-то элементы.
– Как ты думаешь, ты когда-нибудь захочешь установить себе имплант? – спросил Тревор.
– Нет. А это условие… ну… нас?
– Нет. Как и твои планы насчет того, что работа здесь только временная. Люди ведь давно научились поддерживать отношения на расстоянии. Каро, и мы вполне сможем так жить, если действительно захотим. Или, скажем, я, получив имплант, через некоторое время разочаруюсь в проекте. Или, наоборот, ты в него поверишь. Надо лишь подождать и посмотреть, как пойдут дела. Не идеальный вариант, но если надо – так тому и быть.
– Да, – сказала Каро. Так тому и быть. Они будут жить вместе. Он хочет этого, невзирая на то, что она не согласна с его взглядами на фундаментальные основы устройства вселенной. И она хочет этого. Ее захлестнуло такое счастье, что она даже устыдилась. По всей базе люди горюют, кто поодиночке, кто собравшись в маленькие группы. Уоткинс только что умер, время для скорби, а не для греющего душу всеохватного счастья.
Разве что Сэмюэль Луис Уоткинс тоже счастлив. Где-то там.
37
На следующий день после кремации Уоткинса Джеймс организовал поминальную службу во дворе Второго крыла. Каро сидела между Тревором и Джорджем и держала старика за руку. Речь о покойном была только одна; ее произнес Джулиан. Он рассказал об основании проекта и его длительном развитии. Поскольку на службу пришли сотрудники Джеймса, которые никогда не бывали в Третьем крыле и знали только, что научное исследование связано с картированием мозга, Джулиан говорил общими, расплывчатыми фразами. Он говорил проникновенно, но Каро церемония казалась странно фальшивой. Пусть работники Джеймса были малообразованными, но глупыми они не были. Наверняка до них доходили слухи, они строили предположения. Однако по их замкнутым почтительным лицам не было видно ничего подобного.
Она с облегчением покинула базу, чтобы отвезти Кайлу к Эллен.
Тревор предлагал поехать с ними, но Каро не хотела, чтобы при встрече присутствовал кто-либо посторонний для сестры – это могло ее смутить.
– Желаю удачи, милая, – сказал Тревор, поцеловав ее.
Кайла не позволила Каро взять себя за руку, когда они в сопровождении Жасмин шли от джипа к симпатичному маленькому коттеджу, где ждала Эллен. Только бы все прошло хорошо. Умоляю, только бы все прошло хорошо.
Раздвижная стеклянная дверь уже была открыта. Эллен сидела в шезлонге и смотрела в сад. Наджла, медсестра, увидела Каро и встала. Эллен не пошевелилась.
Наджла быстро вошла в коттедж и обратилась к Кайле:
– Мама ждет тебя. Она все еще быстро устает. Ты ведь не будешь говорить ничего такого, что сильно утомило бы ее, правда, деточка?
Кайла ничего не ответила и, развернув худенькие плечики, промаршировала к письменному столу. Каро торопливо последовала за нею.
Только бы Эллен не завела свое: «Анжелика умерла». Как она не подумала об этом заранее. Это еще сильнее расстроит Кайлу. Ну почему…
– Привет, мам, – сказала Кайла. – Вот и я.
Голова Эллен медленно повернулась. Каро собралась было спросить медсестру, не стало ли Эллен сегодня хуже, как та протянула руку и одним указательным пальцем коснулась подбородка Кайлы.
– Анжелика умерла, – сказала Кайла, – и я тоже по ней скучаю.
– Я знаю, – ответила Эллен и добавила голосом столь же осторожным, каким было ее прикосновение: – Но у меня есть ты?
– И я от тебя больше не уйду. Тетя Каро меня не заставит! – Она с вызывающим видом оглянулась, и Каро почувствовала, что у нее земля уходит из-под ног.
Так вот почему Кайла была так непримирима с нею! По малости лет она не могла понять опасности клинической депрессии, овладевшей матерью и породившей у нее суицидальное мышление, и обвиняла Каро в том, что она злонамеренно разделила мать и дочь. Постепенно Кайла начала выплескивать гнев на остальных обитателей базы. Как же Каро этого не поняла, не предвидела?..
В ее памяти прозвучали слова, которые Эллен произнесла несколько месяцев назад: «Каро, невозможно держать все под контролем».
– Мисс Жасмин, – сказала Кайла, – когда вернетесь туда, соберите мой чемодан. А кто-нибудь привезет его сюда. Я останусь здесь и буду ухаживать за мамой.
– Кайла… – проговорила Эллен.
– Ладно, соберите мой чемодан, пожалуйста. – И продолжила уже более мягким тоном, обращаясь к матери: – Она и мою кошечку привезет. Мам, тебе понравится моя кошечка. Она черная с белым, ее зовут Пушок.
Эллен становилось лучше с каждым днем, но Ласкин никак не давал добро на установку ей импланта. Каро и Тревор провели еще несколько операций: медсестра, двое инженеров, Камилла. Новые сеансы поставляли новые данные для картирования мозга, которые Каро и Барбара тщательно анализировали. Дни были посвящены работе, ночи – Тревору. Свободным оставалось вряд ли больше получаса в день; в это время Каро с большим вниманием, чем когда-либо прежде, изучала папки с научными работами Джорджа. Она хотела увидеть то, что видел Тревор, по крайней мере в той степени, в какой от нее не требовалось отказа от рационального суждения.
Родословная теории Вейгерта, имевшая множество почтенных предков, тянулась более ста лет. Очень многие физики всерьез полагали, что базовой основой реальности является сознание, или что-то похожее на сознание, или что-то не совсем похожее на сознание, но способное контролироваться сознанием.
Нобелевский лауреат Макс Планк считал сознание фундаментальным: «Я считаю материю производной от сознания».
Королевский астроном Мартин Рис утверждал, что вселенная могла возникнуть только в том случае, если кто-то наблюдал за ней, даже если этот наблюдатель появился «несколько миллиардов лет спустя. Вселенная существует, потому что мы осознаём это».