Лицо Эллен стало безразличным.
Каро испустила невнятный звук и подалась вперед. Она уже много раз присутствовала при этом – но ведь теперь дело касалось Эллен. Впечатление от вида родной сестры «не живой и не мертвой» в ходе шредингерского эксперимента взволновало Каро гораздо сильнее, чем она ожидала.
Экран над кроватью просветлел.
На экране Эллен поспешно поднялась с кровати (проводов как не бывало), бросилась к двери и открыла ее. За дверью оказался двор Третьего крыла, точно такой, каким Каро видела его двадцать минут назад, с мокрой после ливня травой, но здесь трава была сухая, и в этой траве сидел маленький ребенок, старательно засовывавший пластмассовые фигурки – кубики, цилиндры, треугольники – в подходящие для каждой из них пазы красной пластмассовой коробки.
В памяти Каро прозвучала фраза из книги Джорджа, которую она читала с таким старанием: «Динамика мозга на квантовом уровне позволяет одновременно подключать все части сознания: сенсорный ввод, память, воображение, алгоритмы обработки».
Анжелика подняла голову и увидела мать. Ее личико расцвело в радостной улыбке. Она поднялась на нетвердые еще ножки и побежала навстречу Эллен.
А та схватила свою дочурку – живую, здоровую дочурку – и обняла ее так крепко, что Анжелика стала вырываться. По впалым щекам Эллен текли слезы.
«Что произошло бы, если бы мы могли изменить алгоритмы, которые разрушают квантовые волны в мозгу?»
Анжелика задергалась сильнее, и Эллен поставила ее на траву. Малышка взяла мать за руку, подтащила к игрушке и шлепнулась на попу, обтянутую джинсовыми шортиками, раздутыми из-за поддетого памперса. Эллен села рядом с нею, и Анжелика вручила матери зеленое пластиковое кольцо.
«Вы – наблюдатель. Вы создаете Вселенную каждый день, каждый час, каждую наносекунду. Где-то будет существовать все, что может существовать, в том числе и ваши умершие любимые. Они снова могут быть живыми, ходить, куда захотят, они будут столь же материальными, как стул, на котором вы сейчас сидите, как книга, которую вы держите в руке».
Эллен сделала вид, будто пытается сунуть зеленое кольцо в квадратную дыру. Анжелика возмутилась, выхватила фигурку у матери и поместила куда следует. Мать и дочь установили на места все остальные фигурки, сняли крышку и вытряхнули их на траву. Анжелика схватила одну из них и с радостным визгом побежала прочь. И Эллен занялась тем, что было совершенно невозможно в этой вселенной, – стала играть со своей младшей дочерью в догонялки.
Совершенно ниоткуда появилась Кайла и присоединилась к веселой беготне.
Игравшая с детьми Эллен казалась невесомой, она словно плавала в воздухе, совершенно не прикасаясь ногами к земле.
Каро вскочила со стула и выскользнула из комнаты. Джордж, улыбавшийся впервые за долгое время, даже не заметил, как она прошмыгнула мимо него. Тревор дернулся было следом, но Каро жестом попросила его остаться. Ей необходимо было минутку побыть в полном одиночестве, даже без него.
Иллюзия или реальность – впрочем, Каро уже не знала толком, что вообще означает это слово, – сеанса вернули Эллен душевное равновесие, сделали Эллен снова собой.
А Каро поняла, что ее неуверенность, ее колебания и компромиссы того стоили.
41
Статья Каро и Барбары прошла все положенные ступени рецензирования и была принята для публикации в «Медицинском журнале Новой Англии» под названием «Стимуляция лобных долей и формирование образов памяти и воображения» за авторством Кэролайн Сомс-Уоткинс (д-р мед.), Барбары Мьюмо (д-р мед.), Сэмюэла Л. Уоткинса (д-р фил.). Статья получилась замечательная. Каро уже видела присланный по электронной почте макет, но ведь виртуальная копия никак не сравнится с настоящим свежеотпечатанным журналом! На репродукциях карты изображений получились прекрасно, к тому же редакторы журнала поместили даже больше иллюстраций, чем они с Барбарой смели надеяться.
Она пообещала Джулиану отработать на базе год. Публикация статьи неизбежно должна была повлечь за собой многочисленные предложения хирургической работы в Штатах, куда она смогла бы взять Эллен и Кайлу и наладить новую жизнь для всех троих. А с Тревором они поддерживали бы отношения на расстоянии. На самом деле она хотела других отношений, но они обсуждали свое будущее снова и снова, все более укреплялись в уверенности, что необходимы друг другу, но так и не нашли полностью удовлетворяющего обоих выхода. Она и представить себе не могла, каким он может быть.
За недели, прошедшие после установки импланта, Эллен быстро оправилась от последствий операции, безнадежности и горя. Ей уже не требовалась психотерапия. Она стала прежней Эллен.
И Кайла понемногу становилась прежней Кайлой. Как только девочка поверила, что мать больше не покинет ее, ей тут же начал нравиться остров, пляж, пестрые попугаи на деревьях. Она избавилась от мрачной отчужденности, но все еще заметно сторонилась Каро.
– Кайла, поехали со мною, – предложила Каро. – У друга Джеймса, который живет у бухты Спот-Бей, родились щенки.
Кайла подняла глаза от книги:
– И мама тоже поедет?
– Я сильно устала, милая, – сказала Эллен, которую Каро заранее предупредила о своем намерении. – Поезжай с тетей, посмотри щенков.
– А Лорри поедет?
– Лоррейн поехала покупать продукты.
– Я подожду Лорри.
– Конечно, можешь подождать, – сказала Эллен, – но тогда не увидишь щенков. Их уже вечером отправят новым хозяевам на большой остров.
Кайла закусила губу. Щенки представляли собой неодолимый соблазн.
– Ладно, поедем.
Белые и шоколадные щенки лабрадора, пища, ползли к Кайле прямо по братишкам и сестренкам. После того как девочка с полчаса поиграла с ними на солнышке, Каро привезла племянницу к киоску с мороженым. Когда они уже сели на скамейку и принялись лизать вафельные рожки, с кончиков которых сразу начала подкапывать растаявшая масса, Каро сказала:
– Кайла, ты давно уже злишься на меня.
Девочка ничего не ответила и уставилась на свою липкую ладошку.
– И продолжаешь злиться?
– Нет. Да. Не знаю!
– Мне кажется, что злишься. Ты думаешь, что я увезла маму от тебя.
Кайла резко вскинула голову:
– Так и было!
– Я отправила ее в больницу, потому что после смерти Анжелики она сама очень сильно заболела. Так сильно, что тоже могла умереть. Кайла, ты же видела, какой она была. А потом я привезла ее сюда, чтобы она опять была с тобою и смогла видеть Анжелику в другом мире. Мама ведь рассказывала тебе все это.
– Но ты же могла и меня оправить с нею! В больницу и в другой мир!
– А вот этого я не могла. Туда детей не допускают. Как ты думаешь, разве будет справедливо, если я стану ругать тебя за то, чего ты совсем не можешь делать, например оперировать людей? Это будет справедливо?
– Не-е-а… – Мороженое таяло и стекало по рожку на руки Кайлы, но она этого не замечала.
– Тогда, пожалуйста, не злись на меня за то, что я не могу сделать.
– Я не злюсь на тебя, – ответила Кайла и добавила, ошеломив Каро: – Я на себя злюсь.
– На себя-то почему?
– Потому что ты помогала маме, а я – нет. Я вообще не могла сделать ничего полезного.
– Ох, дорогая моя, ты еще как помогала! Помогала каждый день уже тем, что ты есть. И маме помогала, и мне. Маме стало лучше в значительной степени благодаря тебе. И мы обе стали гораздо счастливее, когда увидели, что ты повеселела.
– Ты правду говоришь?
– Чистую правду.
Кайла подпрыгнула и обняла Каро, прижав ее руку с недоеденным рожком к груди, а своим мороженым ткнув в спину. Каро решила не замечать этого. Кайла была такой же отважной, как и ее мать, – много ли девятилетних девочек решится не просто признать свою неправоту, но еще и сознаться в ней вслух?
Но к гордости и радости Каро примешивалась чуть заметная, но неизбежная печаль, знакомая всем, кто любит детскую непосредственность эмоций: Кайла взрослела на глазах.
Перед собственной операцией по установке импланта Тревор отправился на длинные выходные в Бостон, чтобы повидать сестру. Каро отвезла его в аэропорт, а оттуда направилась на пляж, где отдыхали Эллен, Кайла, Молли, Барбара и, как оказалось, еще и Лоррейн.
Когда все наплавались, Каро, Эллен и Молли растянулись на одеялах. Барбара отправилась искать туалет. Кайла и Лоррейн строили роскошный замок; Кайла в полном восторге носилась взад-вперед, набирала в игрушечные ведерки воду и старательно поливала сухой белый песок.
– Лорри, давай сделаем башню! – радостно предложила Кайла. – Здоровенную башню с пером на вершине! Мама, тетя Каро, помогайте!
– Обязательно! – воскликнула Эллен. – Пойду искать перо.
– А я посижу здесь с Молли, – сказала Каро. – У тебя и так уже полно строителей.
– Каро, какие у тебя проблемы с Лоррейн? – спросила Молли, когда они остались вдвоем.
Каро чуть не ответила, что у нее нет никаких проблем с Лоррейн, но ведь она имела дело с Молли, не признававшей никаких личных границ; в отсутствии Барбары она будет докапываться и докапываться, пока не получит удовлетворяющий ее ответ.
– Лоррейн сильно изменилась после того, как получила имплант, – сказала Каро, тщательно подбирая слова. – И меня это тревожит.
– Почему?
– Видишь ли, ведь только у нее одной произошла столь заметная личностная перемена по сравнению с тем, что было прежде. Но ведь введение проводов в мозг просто не могло дать такой эффект.
– Не думаю, что это случилось из-за проводов, – сказала Молли. – Я знакома с нею куда дольше, чем ты, и всегда считала, что эта гипертеатральность – в отличие, конечно, от моей театральности, – это лишь прикрытие для… ну, не знаю… какого-то отчаяния из-за того, что мир не имеет для нее смысла. А теперь он этот смысл обрел.
– Да уж. Все люди разные.
Молли приподнялась на локтях и пристально взглянула на Каро.
– Только давай без этих двусмысленных банальностей. И не уклоняйся от ответа. У тебя какая-то более серьезная проблема с Лоррейн, и это все видят. Дело в Эллен, да?