ругого вас», существующего в пространстве и времени?
То же самое полностью относится и к дорогим вам людям, которые умерли. Их тела умерли, но сознание продолжает существовать в других вселенных. И используя эту новую чиповую технологию, которая изменяет алгоритмы, с помощью которых ваш мозг обрабатывает информацию, вы можете видеть их снова.
Еще одна продолжительная пауза, после которой ведущий сказал:
– В студии сегодня присутствуют три человека, утверждающих, что испытали такое событие.
Поле зрения расширилось, и на экране появились Кристофер Агарвал, один из сотрудников Джулиана, медсестра Ортега и мисс О’Мэлли.
– Давайте начнем со Стефани О’Мэлли, журналистки, лауреата Пулитцеровской премии и, как я могу утверждать по личному опыту, человека, которого очень трудно провести. Стеф, расскажите, почему вы решили принять участие в «Проверке реальности» и что с вами там произошло.
Телевизионщики хотели воспроизвести записи самих сеансов, но Джулиан категорически отказался. Все это было слишком личным для того, чтобы выносить на публику. Но рассказ мисс О’Мэлли о ее встрече со своей погибшей близкой подругой оказался ярким и захватывающим. Конечно, она ведь журналистка, ее так учили. И все же…
Двое других тоже рассказали о своих сеансах. Они не обладали красноречием мисс О’Мэлли, но каким-то образом это даже подкрепило слова молодых людей. Их попытки раскрыть свои впечатления и ощущения, их очевидный благоговейный трепет показались Вейгерту очень трогательными.
Потом настала его очередь. Когда его лицо заполнило почти весь экран, Вейгерт, смотревший передачу, оцепенел. Неужели они и здесь что-то вырежут?
Его образ на экране заговорил:
– Я видел… и вижу каждый раз, когда активирую чип, мою жену Роуз. Она умерла от рака шестнадцать лет назад.
– Сочувствую, – сказал ведущий, и Вейгерт отмахнулся, как от простой банальности, которой и являлась эта реплика. – Как объяснил Джулиан, смерть – это иллюзия. Моя жена существует в другой вселенной, и с помощью программных средств Джулиана и имплантированного мне чипа я опять могу находиться рядом с нею. Что я и делаю.
Ведущий выждал несколько секунд.
– Итак, мертвые на деле не мертвы. Но без технологии «Проверки реальности» ни они, ни вы не могли бы видеть друг друга.
– Это верно, – согласился Вейгерт. – Но они существуют. Сознание не способно испытывать «ничего», поскольку сознание заключается в восприятии чего-то.
Экран заполнила обложка «Главенства наблюдателя».
– Теория доктора Вейгерта полностью изложена в этой его новой книге. Уверен, что сегодняшние гости нашей программы дали зрителям много поводов для размышлений.
На экране появилась реклама зубной пасты, и кто-то выключил телевизор.
Джулиан повернулся к кучке своих техников, склонившихся над ноутбуками:
– Айвэн?
– Трехочковый! Количество онлайн-реакций зашкаливает! Не сказать чтобы только благоприятные, но в… Все хотят узнать больше о смерти. Все! Доктор Вейгерт, вы скоро разбогатеете!
– Это к делу не относится, – произнес Вейгерт и не понял, почему все засмеялись.
В общем, все прошло лучше, чем он опасался. Ведущий почтительно отнесся к его теории. Да, строгих научных обоснований было маловато, но к этому он был готов. Важно лишь то, что больше людей услышит и, возможно, начнет понимать, что такое на самом деле реальность.
Ради этого стоило учить режиссерский сценарий и отрабатывать театральные жесты и интонации.
Он повернулся в кресле к сидевшему рядом Джулиану:
– Может быть, это стоит отпраздновать?
– О Джордж! – воскликнул Джулиан. – Взгляните по сторонам. Мы уже празднуем.
Действительно, в «трапезной» уже началось ликование. Хлопали пробки шампанского. Эйден создавал в большом металлическом ведре какую-то смертоносную смесь. Загремела музыка, народ пошел в пляс.
Кэролайн протянула руку Вейгерту, и он, сам удивившись своему поведению, повел ее в джиттербаге, который не плясал с юности. Однако тело, как выяснилось, помнило движения танца. Вокруг смеялись и хлопали в ладоши.
Он танцевал минуты три, пока у него не закружилась голова, а после этого он ушел в зал сеансов, к Роуз.
49
На следующее утро Каро, почти не ощущавшая похмелья, поднялась, не разбудив Тревора, и отправилась во Второе крыло за кофе. Ее поразила суматоха, царящая в офисе службы безопасности, куда собрался весь инженерный персонал и много народу сверх того. Люди толкались, пытаясь выбрать место поудобнее. Без умолку звонили сотовые телефоны, создавая непрерывную какофонию, в которой смешивались звуки карильонов, волынки, автомобильные гудки, гитарные запилы из роковых хитов и тремоло банджо из «О, Сюзанна!». Собравшиеся возбужденно тыкали пальцами в сторону экранов и кричали, чтобы услышать друг друга сквозь общий шум. Ничего не понимающая Каро тоже протиснулась в офис, поближе к экранам, на которые выводилось изображение с наружных камер наблюдения.
Вокруг базы собралась плотная толпа, которая росла прямо на глазах. То и дело подъезжали машины. Вертолет без логотипа какого-либо новостного агентства прошел низко над толпой и приземлился где-то вне поля зрения. Видно было, как кто-то кричал в сторону стены, но разобрать отдельные голоса в общем гвалте было невозможно. Некоторые размахивали маленькими табличками, на которых было коряво, наспех написано:
МОЙ ОТЕЦ УМЕР. ПОМОГИТЕ УВИДЕТЬСЯ С НИМ!
УМОЛЯЮ! ПУСТИТЕ В ДРУГУЮ ВСЕЛЕННУЮ!
Я МОГУ ЗАПЛАТИТЬ!
МОЯ ЖЕНА В ДЕПРЕССИИ! ЕЙ НУЖНО УВИДЕТЬ МАТЬ!
ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!
Айвэн – он был на дежурстве – сидел в кресле, крепко упираясь ногами в пол, чтобы его не отвезли в сторону. Увидев Каро, он повернулся к ней:
– Все до одного из этой шоблы хотят, чтобы им впиндюрили импланты. Блин, все до единого!
Кто-то схватил ее за руку: Джулиан. Он затащил ее в конференц-зал и выгнал оттуда всех остальных. Судя по всему, вчерашняя вечеринка перекинулась сюда; стол был завален упавшими пластиковыми стаканами, липкими палочками для коктейлей, скомканными салфетками, а поверх всего этого валялась бейсболка «Бруклин Доджерс» – истинный антиквариат, гораздо старше, чем любой, кто мог здесь ее носить. Джулиан налил Каро чашку кофе; она с благодарностью взяла ее.
– Где Тревор? – спросил он.
– Еще спит. А в чем дело?
– У меня есть вопрос.
Она сразу поняла, о чем пойдет речь.
– Спрашивайте.
– Мне нужно знать, как долго вы будете работать в проекте. Тревор сказал, что собирается остаться по меньшей мере еще на год и что он говорил об этом с вами. Он также сказал, что вы еще не приняли решения и он не собирается говорить за вас или давить на вас. Наш Трев – воплощенная справедливость и прямота.
Она уловила ехидную нотку в его голосе.
– Джулиан…
– Каро, не надо. Я не отличаюсь прямотой и не стремлюсь к справедливости. Но как профессионал и руководитель я спрашиваю вас: вы останетесь работать в проекте еще на год? Эллен теперь вполне проживет и сама. Вы первоклассный хирург и до мельчайших подробностей знаете все здесь. Я рассчитываю в скором времени сделать проект коммерческим и предложить импланты широкой публике.
– За солидную цену.
– Конечно. Я очень много вложил в это дело – почти все имевшиеся у меня накопления. Трастовый фонд Сэма практически разорен. У Джорджа с самого начала было не так уж много денег, по крайней мере, если сравнить с потребностями проекта. Нам необходимо стать коммерческим предприятием.
– Мне нужно поговорить с Тревором.
– Предлагаете поверить, что вы еще не обсуждали это? Впрочем, неважно. Я видел, что вы много разговаривали; судя по всему, вы все еще колеблетесь. Но могу я рассчитывать в ближайшее время узнать о вашем решении?
– Да, – пообещала Каро, – я вам скажу.
Когда она расположилась за столиком в «трапезной» с кофе и булкой, телефон сообщил о новых электронных письмах. Эллен восхищалась передачей «60 минут»: «Чудесно! Так понятно! Мы с Лоррейн в восторге! Позвони мне!»
Девонн прислал пространное письмо.
Каро
Какой фурор! Твой необычный научный центр во всех новостях, все только о нем и твердят, хотя, конечно, я никому не говорил, куда ты отправилась, покинув Фэрли. Здесь непрерывные дебаты о том, что раньше никого не интересовало: физике, реальности, смысле и существовании. Мы здесь живем словно на вечном семинаре по философии.
Я, как и вся страна, купил книгу Вейгерта. Но пишу я тебе потому, что у меня есть важные новости.
Нам не хватает нейрохирургов, а именно – двоих. Пол Беккер повторил свою выходку. На сей раз он обратил свой непрошеный сексуальный интерес к маленькой робкой медсестре, которая, как выяснилось, оказалась не такой уж и робкой. Она хотела возбудить дело о сексуальном домогательстве, но ее уговорили ограничиться дисциплинарным слушанием. Как ты понимаешь, такую персону, как Беккер, нельзя уволить, его можно лишь перевести. Поэтому сошлись на том, что ему будет лучше за пределами города и штата, и он теперь работает в Массачусетской больнице общего профиля. Завидное место, откровенно говоря.
А вскоре, через две недели, твоя заклятая подруга-предательница Вера Борелла собрала чемоданы и тоже переехала в Бостон. Кто бы мог подумать, а?
Мы с тобой давно не общались, и я не представляю себе твоих планов. Возможно, ты намерена остаться в «Проверке реальности». Если нет, то, думаю, здесь перед тобою могут открыться широкие возможности. Твоя, с доктором Мьюмо, статья о картографировании – кстати, поздравляю – оценивается весьма высоко.
Думаю, ты набралась полезного хирургического опыта. А если окажется, что у тебя еще и есть в запасе рекомендации от покойного нобелевского лауреата доктора Уоткинса…
Мы с Хелен будем рады, если ты надумаешь вернуться. Она передает, что любит тебя.
Девонн.
– Каро! – услышала она голос Тревора (она и не заметила, как он вошел) и сразу же передала ему телефон с письмом Девонна.