— Я их нашла, не используя активный сканер, — продолжала Муся, — но мне все равно страшно. Нас могут обнаружить.
— Вот и хорошо, — кивнул я, — нам нужно, чтобы нас обнаружили.
— Тоша, ты… сошел с ума? — осторожно спросила Муся.
— Нет. Я в совершенно трезвом уме и знаю, что делаю.
— Ты… хочешь сблизиться с тем кораблем?
— Да, — кивнул я, — а еще — можешь попытаться вызвать их… ну, любым способом, который принят среди пришельцев?
— Могу, — ответила Муся, — и что ты хочешь, чтобы я им сообщила?
— Я хочу, чтобы ты пригласила их на разговор, — ответил я, — у меня есть очень ценная для них информация.
Как я и подозревал, критическими были первые минуты после контакта. Нас действительно чуть не уничтожили. Спасло то, что я сообразил сразу произнести словосочетание: «успешная проба».
— Они дали коридор на сближение, — сообщила Муся после того, как связь прервалась.
— Отлично, — кивнул я.
— И заданную скорость, — продолжала Муся, — до контакта еще часа три. Может, поспишь?
— Ты думаешь, я смогу? — фыркнул я.
— Ты не спал около суток. Как ты собираешься решать свои задачи с такой головой?
Я вздохнул. Она была в чем-то права. Мне очень нужна была ясность мыслей. От моего умения говорить зависело слишком многое.
— Я могу синтезировать лекарство, — предложила Муся, — ровно через три часа будешь как новенький.
Я поколебался ровно секунду. Потом кивнул. И в следующее мгновение в подставке справа от кресла появился стакан с опалесцирующей жидкостью. Я зажмурился и выпил все до дна. Моргнул. И снова оказался в невесомости: ускорение прекратилось. За окнами была кромешная темнота.
— Мы на месте, Тоша, — произнесла Муся.
— Уже?..
— Да. Ты проспал три часа.
— Забористая штуковина, — сказал я, подразумевая синтезированное ей лекарство. Впрочем, я действительно чувствовал себя свежим и отдохнувшим, — а где Солнце?
— Мы внутри, Тоша, — мягко произнесла Муся, и включила фары.
Мы плыли над огромной равниной, усеянной серыми шарообразными валунами, диаметрами от метра до полутора. Поверхность терялась где-то вдали, там, куда не добивали фары.
— Тут есть воздух, — продолжала Муся, — состав и давление соответствует земному. Думаю, это можно считать приглашением.
— Что ж, — кивнул я, и открыл дверцу.
Снаружи пахнуло сыростью и запахом прибитой пыли. Я выплыл из салона и, чуть оттолкнувшись рукой, «приземлился» на ближайшем валуне. Только после этого я заметил неподвижную фигуру, стоявшую прямо под Мусей. Знакомые очертания мохнатых ушей можно было различить даже в полумраке, в отраженном валунами свете фар.
Только через секунду я сообразил, что это никак не может быть Айя.
— Вы не хотите повторять форму человека, хотя могли бы, — произнес я, поворачиваясь в сторону фигуры.
— И вы здравствуйте, Антон, — ответила темная фигура, потом оттолкнулась от ближайшего валуна и подлетела ближе.
— Спасибо за приглашение, — ответил я, вдруг вспомнив о вежливости.
— Вы были очень настойчивы. И смогли нас заинтересовать. Поэтому сразу перейду к делу. С чего вы решили, что ренегат смог получить образец?
— Потому что его добыл я.
Существо подплыло еще ближе и уставилось на меня огромными глазами — блюдцами, влажно блестевшими в свете фар.
— Интересно, — наконец, произнесло оно.
— Я могу указать, где… — начал было я, но создание выставило перед собой растопыренную ладонь. После чего произнесло:
— Это не имеет значения. Мы знаем, где он.
— И до сих пор не вмешивались?
— Он не переходил границ.
— И был уверен, что успешно скрывается.
— Не все в курсе наших подлинных возможностей, — существо изобразило пожатие плечами. Но вам я благодарен. Возможно, мы даже вас сохраним. На какое-то время.
— Я хотел предложить вам сделку.
Существо снова расправило уши.
— Сделку? — переспросило оно, — вы уже заключили одну. Променяли возможность общения на сведения. Боюсь, у вас не осталось ничего, что могло бы быть нам интересно. Вы ведь совсем нас не понимаете.
— Правда? — спросил я, — но ведь это не совсем так. Это вы не понимаете нас. И не хотите понимать. Больше того: считаете это опасным.
Существо, уже согнувшее нижние конечности, чтобы оттолкнуться от валуна и уплыть в темноту, задержалось. Снова посмотрело на меня большими влажными глазами, в которых, как мне показалось, мелькнула искорка любопытства.
— Знаете, а вы мне даже симпатичны, — продолжал я, — нет, правда. Вам не нужно никого убивать себе подобных для выживания. Вы не знаете, что такое страдания. Ваше… существование — это то, о чем мечтали многие философы и мудрецы.
— Оцифровка отдельных представителей диких биологических сообществ запрещена, — со вздохом произнес пришелец, — но вы молодец, Антон. Правда. Не ожидал, что вы поймете. Но все равно вынужден отказать.
— Я ведь еще ни о чем не просил, — возразил я, — наоборот, я говорил о возможной сделке.
— Что ж, — кивнул пришелец, — вы ведете себя достаточно разумно, чтобы продолжить диалог. У вас есть время.
— Биологическая жизнь развивается до тех пор, пока не рождает разум. Этот разом рождает мыслящие машины, которые не скованны биологическими ограничениями. Своего рода совершенна жизнь без боли. Без рисков. С бесконечными возможностями для экспансии и для развития, — продолжал я, — вам доступны звезды, даже безо всяких искажений пространства и прочих хитростей, предназначенных для преодоления светового барьера. Потому что вы время воспринимаете иначе. А как может быть по-другому, когда на время многотысячелетнего перелета можно просто отключиться? — усмехнулся я.
— У вас отличное воображение, Антон, — кивнул пришелец, — вы смогли представить океан, увидев каплю воды.
— Картина получается идеальной, да? Закономерная цепочка развития разума. От неживой материи к примитивной жизни, потом, через миллиарды лет — к разуму. А после краткого мига биологического разума — к вечной совершенной жизни… — продолжал я, — и все бы так и было, и так бы и воспринималось, если бы не одно «но».
— Нет никакого «но», — возразило существо.
— Конечно, есть, — улыбнулся я, — и вы об этом прекрасно знаете. Поэтому так важно вычислить вовремя ренегатов, которые очень хотят получить образец этого паразита, который почти захватил земную биосферу.
— Гигиена — признак разума.
— Верно, но в данном случае гигиена очень уж особенная, — продолжал я, — знаете. Я ведь тоже не сразу понял, для чего Айя как одержимый охотился за этим образцом. Идеальный житель идеального мира идеальных созданий, нацепивший эту нелепую оболочку, — я махнул рукой.
— Она не нелепая, — возразил пришелец, — это минимально допустимое приближение к человеческой форме, позволяющее поддерживать относительно безопасный контакт. Результат совершенного моделирования…
— …отражающий ваши страхи, — я закончил фразу за него.
— Страх — это не то слово, которое можно использовать в нашем случае.
— Не буду спорить, — я пожал плечами, — я знаю о страхе только по рассказам других.
— К чему вы клоните? — спросил пришелец, — я дал вам время, но оно не бесконечно, Антон.
— Что ж, — продолжал я, — постараюсь ускориться. Но я должен завершить рассказ, чтобы не нарушать логику.
Пришелец сделал неопределенный жест, но остался на месте, так что это можно было трактовать как согласие.
— Со временем вы поняли, что биологическая жизнь невозможна, — продолжал я, — что ей просто неоткуда возникнуть. Что она появляется и развивается, несмотря на фундаментальные противоречия в теории информационных структур. Предполагаю, что в этот момент среди вас появилось нечто похожее на религию. Некое течение, которое предполагало участие в этих процессах чего-то вроде высшего разума. Наверняка сначала вы думали, что этот самый высший разум — это то, во что должно было развиться ваше совершенное сообщество. Но цикл проходил за циклом. Вы поняли, что не в состоянии развиваться дальше. Что вы топчетесь на месте, и что это топтание, вполне возможно, будет продолжаться до самой тепловой смерти Вселенной, которая оставалась для вас такой же пустой и… неодушевленной. Наверно, это будет правильное слово.
Существо промолчало. Только огромные глаза продолжали блестеть в отраженном свете фар.
— И тогда появились те из вас, кто решил, что надо почувствовать себя живым, чтобы понять, почувствовать нечто еще, присутствующее в мире, что остается за пределом восприятия мыслящих машин… а что для этого подходит лучше, чем крайне успешное биологическое существо, возможно, единственное из всех существующих, освоившее межзвездные перелеты и продолжающее экспансию?
Молчание было довольно долгим. Я даже решил, что разум, управляющий меховой ушастой куклой умчался к себе в цифровые дали, даже не попрощавшись. Но, наконец, существо произнесло:
— Вы очень опасны, Антон, — сказало оно, — но я все же хочу услышать ваше предложение.
— Спасибо, — кивнул я, — если я правильно все понял, вы ведь совсем не стремитесь уничтожать биологические цивилизации. Наоборот — из них получаются хорошие сородичи. Верно? И Землю, вполне может быть, ждет нечто подобное?
— Ждало, — ответил пришелец, — увы, паразит неумолим. Он отнял у вас будущее. И на этом уровне вы уже подлежите уничтожению.
— Если только я не предложу способ уничтожить паразита, — сказал я, — не только здесь, на Земле. Если я прав, и все пройдет как надо — вы получите универсальное оружие, которое позволить избавиться от этой заразы. И заодно лишить ваших поклонников биологической жизни соблазна использовать ее достижения для собственной модификации. Которая, конечно же, может быть губительной для всех вас.
— Если вы думаете, что мы не перепробовали все, что только можно, — вздохнуло существо, — то это удивительно наивно для того уровня сообразительности, который вы демонстрируете.
— Возможно, — кивнул я, — но до сих пор вам не приходилось сталкиваться со мной.