– Чего?! – дружно воскликнули мы с Русланом, оторвавшись от бумаг. – Какого, какого следа?
– Метеорного, – повторил мрачно Семеныч. – Где результаты?
– Не было этого в задании, – уверенно сказал Руслан, – это задание я сам писал, правил и в печать отдавал. Какой идиот мог туда метеорных следов напихать? Это ж не станция зондирования, а вона чего…
– Вот, читайте, – Мишик сунул нам под нос бумагу, тыркая пальцем в правый верхний угол листа.
Там оказалась крупная надпись УТВЕРЖДАЮ с небрежным крючком, оставленным голубыми чернилами, и расшифровкой: Заместитель начальника Генерального штаба, генерал-полковник…
– Совсем обнаглели, – продолжал он, – вам уже и Генштаб не указ. Кого это вы идиотом кличете?
– ООМ, – шепнул я в ухо напарнику. Он кивнул.
– Надо разобраться, – нахмурился Руслан, доставая из-за пазухи помятый блокнот, – у меня тут все пункты выписаны с точностью до запятой. Не было в задании никаких космических следов…
– На неучтенные листочки – из совсекретного задания! – возбужденно взвился начальник, – как вы посмели? Вы за это ответите!
– А как бы мы задание выполняли, если б у нас выписок не было? Восемь листов из двадцати шести параграфов в памяти не удержать. А в горах, товарищ подполковник, секретной библиотеки нет…
После длительных и возбужденных препирательств выяснилось, все-таки, что дополнительный пункт в задание перед отправкой на утверждение в Генштаб вставил сам Мишик. Он это объяснил тем, что при прохождении задания через ученый совет института кто-то из докторов что-то ляпнул про метеоры и попросил, по возможности, посмотреть их следы. Дескать, в научных интересах. Семеныч, преклоняясь перед научными авторитетами, добавил в задание туманную фразу, забыв, как водится, исполнителей о том предупредить.
– Это меняет все дело, – сказал я, изображая на лице глубокую тревогу, – за такими замерами надо в это время года ехать на Алтай или, в крайнем случае, в Сочи. Думаю, что за месячишко – два справимся. Жаль, что комплекс надо опять монтировать на шасси, вагон заказывать, в командировку гнать…
– Нет! Нет! Никаких командировок – отчет надо через три дня сдавать. Нас всех повесят, – Семеныч совсем сник, – придумайте что-нибудь. – Испуганный руководитель был гораздо терпимее в общении, хотя и не вызывал особой симпатии.
Мы с Русланом еще полчасика пошантажировали Мишика космическими пришельцами и, взяв с него обещание не приставать к нам пару дней с новыми затеями, отправились искать остатки метеорных следов.
***
– Нет, – сказал я, – тут отписками не отделаться. Нужны распечатки и фотографии. А метеоров мы здесь не наловим даже на наживку.
– Ничего, – Руслан был настроен оптимистически, – соберем установку в лаборатории и организуем этакое, так называемое, натурно-физическое моделирование.
– Ага, а чем след будем моделировать? Ракетницей в лаборатории пальнем?
– Это тоже идея. Ладно, а ты хоть видел, как он этот след выглядит?
– Наблюдал нечто на локаторах, но не уверен. Странная такая засветка, вроде паутинки. У меня, кстати, в столе книжка валяется по всяким небесным отражениям. С картинками. Для школьников. Из серии «В помощь радиолюбителю».
– Отлично. Работаем…
К вечеру мы, используя в качестве грузчика нового прапорщика, успешно смонтировали системы приемников, излучателей и регистаторов от «Хроника» в большом зале и подготовились к эксперименту. Начало работ запланировали на утро. Но утром нас ждал сюрприз…
***
Прапорщик Елизаров опоздал на службу на целый час и заявил, что никак не мог поймать такси. Мы от этой наглости немного оторопели, но он хмуро и отчаянно поведал, что попал в аварию, столкнувшись с личной автомашиной одного из секретарей обкома. Мало того, что теперь его «Волга» отправляется в долгий ремонт, но еще надо срочно оплатить восстановление другой «Волги», за покушение на которую, его уже обещали посадить в кутузку. Весь вид прапора вызывал жалость и сочувствие.
– И сколько? – спросил я
– Около тысячи…
– О-о-о!
– Помогите, – тихо и проникновенно произнес Валера, выбрав, почему-то, меня в качестве объекта убеждения.
– Я что, похож на человека, у которого водятся деньги? – снял я с себя вздорные подозрения.
После непродолжительного, но активного обсуждения возможностей поиска требуемой суммы, мы пришли к неутешительному выводу:
– Денег нет!
– Погодите, – сказал Руслан, выходя из помещения, – позвоню я, пожалуй, в одно местечко.
Через пять минут он вернулся и отозвал меня в сторонку.
– Слушай, смотайся-ка ты к Виталькиной жене на работу. Сам он сейчас в отпуске у родичей, а она, вроде как, кассу взаимопомощи всего диспансера в своих руках держит. Обещала выдать тыщу на неделю.
– Валера, – позвал я прапорщика, – если мы сейчас найдем деньжонок, ты за неделю сможешь сумму набрать, чтоб отдать?
– Конечно, конечно! – откликнулся тот радостно, – найду, перезайму, отдам.
– Может, ты сам сбегаешь? – спросил я Руслана, – не помню я, где ее там искать. В прошлом месяце мы с Виталей минут двадцать блуждали. Двери закрыты, окна забиты.
– Нет, – Руслан изобразил сосредоточенность на лице, – мне несколько кабелей надо перекоммутировать. Я вчера, кажется, напутал. Давай быстренько, а я начну пока метеоры гонять по лаборатории.
***
Нацепив гражданскую куртку, я вскоре добрался до городского психдиспансера и позвонил из ближайшей телефонной будки врачу Валентине Григорьевне – жене нашего майора Виталия. После детальных объяснений по телефону я, почти без труда, нашел вход в отделение, где она работала. У дверей уже ждала уборщица, возившая шваброй по ступенькам крыльца. Она проводила меня на второй этаж, открыв и закрыв последовательно штук шесть дверей, пользуясь ручкой – четырехгранником вместо ключа.
– Подождите здесь, – сказал она, – врач сейчас будет.
Я присел на одинокую скамейку, прикрученную навечно болтами к полу, в небольшом коридорчике. В него выходили три двери и окно, закрытое частой решеткой. Через десять минут стало скучно, а через пятнадцать – очень одиноко. Где-то слышались низкие завывания. За стеной громко грохнуло и застучало. Открылась одна из дверей, и появился крупный мужчина в белом халате. Он сделал несколько шагов и остановился напротив.
– Вам уже дали лекарство? – обратился он ко мне, внимательно окинув взглядом с ног до головы.
Я хотел, было, ответить что-то, но вдруг понял, что – попался…
Мужчина продолжал смотреть на меня, медленно и методично потирая руки, напоминающие по размерам стандартные совковые лопаты.
Пауза затянулась…
– Я тут к доктору, – начал я, с ужасом понимая, что забыл имя Виталькиной жены, – подождать, вот, просили…
Моя речь не произвела совершенно никакого впечатления, и мой собеседник повторил с той же интонацией:
– Вам уже дали лекарство?
Я привстал, и мой шальной взгляд заметался по помещению. Прочность дверей и решеток не вызывала сомнений. На лбу, об который изнутри упорно билась какая-то паническая мысль, появилась испарина.
– Садитесь, – пригласил мягким жестом мужчина со спокойной уверенностью, – вам уже…
Открылась левая дверь и зашла Валентина, к которой я бросился навстречу со всех ног. Никогда, думаю, никто так ей не радовался, как я в тот момент.
– Извини, задержалась, – сказала она, протягивая пакет, – совсем забегалась. У нас тут сегодня комиссия. В общем, понимаешь – дурдом.
– Понимаю, понимаю – ответил я, радостно кивая в готовности поскорее смыться.
– Иван Петрович, – повернулась она к мужчине в белом, – проводите, пожалуйста, товарища.
Он молча кивнул и больше мне по пути ничего не говорил, ловко орудуя своим ключом-четырехгранником. Только еще разок добродушно кивнул на прощанье, когда вывел меня из здания. Ох, и быстро же я тогда рванул…
***
Руслан и прапорщик Валера уже наснимали кучу кадров и набили целый рулон распечаток, пока я ездил за деньгами. Мы это все просмотрели и решили, что ничего похожего на инопланетян не получается. Метеорные следы создавал Валера, размахивая в зоне переотражений фанерками, бумажками, тряпками и фольгой.
– Смотри, что должно в теории получиться, – Руслан развернул тонкую тетрадку с таблицами и столбцами формул, – наш студент на ЭВМ посчитал для случая стандартного кирпича, падающего с Луны. Видишь, какие провалы на гармониках?
– Давай-ка, поднимем лучи повыше, – сказал я, показывая на потолок, – а то вся эта мебель и занавески портят картину.
Мы еще немного повозились с установкой, задрав антенны в потолок. Потом составили пирамиду из столов и стульев, на которую взгромоздили прапорщика с веером из бумаги и обрезков кабеля.
– Уже лучше, – констатировал я, глядя на экран, – но чего-то не хватает. Давай изменим разнос.
Я начал перестраивать приборы, а Руслан продолжал руководить экспериментом.
– Ну-ка, – крикнул он Валере, – потряхивай веером веселее.
Тот выполнил команду и забился на своем насесте как несушка.
Я закурил, приближая к реальности модель земной атмосферы, присмотрелся к экранам, сравнивая картинки с графиками и книжными иллюстрациями, и сообщил, что уже почти то, что надо.
Прапорщик, воодушевленный получением денег, начал интенсивно махать руками и зацепился ногой за опорный стул. После этого он с грохотом рухнул вместе со всей пирамидой, предварительно взлетев до потолка.
Именно в этот момент я начал непрерывно давить на кнопку регистратора. Картинка была отличная. Еще до того, как мне досталось по башке остатками пирамиды, пленка закончилась.
Лежа на полу, я устало рассматривал отпечаток ребристой подошвы на потолке.
– Смотрите, – сказал я, показывая наверх, – вот он, – метеорный след.
Прапорщик Валера, потирающий попеременно то колено, то лоб, был тут же наречен новым космическим именем – Метеор.
До конца рабочего дня он залечивал травмы и демонстрировал всем свежий синяк. Метеор быстро наладил теплые отношения с девчонками из конструкторского бюро и даже пообещал кому-то из них достать мебельный гарнитур. Потом он осел в комнатушке нашей жалостливой комплектаторши Ларисы. С работы они ушли уже вместе. При этом у дежурного в черновом журнале появилась запись следующего содержания: «Если кто станет искать прапорщика Елизарова по городскому телефону, то говорить, что он уехал на испытания и появится не раньше, чем через сутки».