1
Детектив-инспектор Питер Филдер знал, что требует от жены слишком многого, но так уж получилось, что именно 31 декабря дело приняло катастрофический оборот. Провести 1 января и следующую праздничную неделю дома у камина было исключено, даже если это и способствовало бы укреплению брака.
Вместо этого в то темное холодное утро Филдер собрал экстренное совещание в Скотланд-Ярде, куда добрался до смерти уставший, после того как смог привести в рабочее состояние свою обледенелую машину. Не последнюю роль сыграло и празднование Нового года с женой и друзьями. Но Филдер надеялся, что кофе, приготовленный руками Кристи, вернет его к жизни. Инспектор не знал никого, кто варил бы кофе так же хорошо, как это делала детектив-сержант Макмарроу. Кроме того, она входила в число самых умных и проницательных его коллег. Филдер понимал, что играет с огнем, но сам никогда не нашел бы в себе смелости вывести их отношения за границы профессионально-деловой сферы. И при этом очень боялся, что первый шаг в этом направлении может сделать она.
Совещание получилось утомительным, так как уставшие после новогоднего похмелья коллеги не проявляли особого желания работать. Детектив-констебль Кейт Линвилл обронила, что теперь, когда личность преступника установлена, остается только найти и задержать его.
– Вы полагаете? – переспросил Филдер. – И кто же он?
Молодая женщина неуверенно огляделась.
– Самсон Сигал, кто же еще. Я думаю…
– А я вот думаю, что мы должны быть осторожнее с Самсоном Сигалом, – перебил коллегу Питер Филдер. – Понимаю, что чтение его дневниковых записей наводит на мысль, что у Самсона Сигала не все в порядке с головой. Но не более того. На сегодняшний день, во всяком случае.
– Но его высказывания в адрес Томаса Уорда… – не сдавалась Кейт.
– А он где-нибудь высказывался насчет Карлы Робертс и доктора Энн Уэстли?
– Самсон Сигал целыми днями слоняется по округе и шпионит за совершенно незнакомыми людьми, прежде всего женщинами. Я не удивлюсь, если это он ездил вверх-вниз на лифте в многоэтажке в Хакни.
– Именно это нам и предстоит проверить, – сказал Филдер. – Но пока у нас нет ничего конкретного, давайте будем воздерживаться от поспешных выводов, констебль Линвилл.
Кейт Линвилл покраснела. Собственно, она была не так молода и давно должна была получить повышение, но так и осталась в чине констебля, как забытый на полке старый чемодан. Кейт была надежным и очень добросовестным сотрудником, но для следственной работы не имела абсолютно никаких природных задатков. Плохо разбиралась в человеческой психике и почти никогда не выдвигала действительно конструктивных предложений. Скорее от нее можно было ожидать высказываний вроде того, что она только что сделала о Самсоне Сигале. Только для того, чтобы не сидеть молча во время совещания, как подозревал инспектор.
Следствие развивалось по обычному сценарию. Группа криминалистов побывала в Торп-Бэй, где собрала большое количество отпечатков пальцев в доме Самсона Сигала, которые теперь сравнивали с неопознанными отпечатками из квартиры Карлы Робертс в Хакни и бесчисленными отпечатками из лифта. К сравнению привлекли и криминалистические следы из дома Энн Уэстли. Наличие совпадений выводило работу следственной группы на новый уровень.
После совещания Питер Филдер отправил констебля Линвилл побеседовать с Милли Сигал – женщиной, накануне появившейся в отделении полиции в Саутенд-он-Си с компьютерными распечатками дневников своего деверя, в котором подозревала опасного психопата и убийцу.
– Это он убил Томаса Уорда, – утверждала Милли Сигал. – Я не знаю никого, кто еще мог бы это сделать. Прочтите – и сами все поймете.
Филдер внимательно посмотрел на заметки, нацарапанные на множестве листков бумаги, разложенных на столе по системе, которую никто из коллег так и не смог разгадать. Час от часу история становилась все более запутанной, а раскрытие преступления с каждым днем отдалялось на несколько световых лет. Сегодняшнее совещание ничего не дало, хотя, возможно, инспектор ждал слишком многого от своих людей после новогодней ночи. Кристи в соседней комнате говорила по телефону. Остальные либо разошлись по заданиям, либо отправились домой отсыпаться.
У Филдера было время подумать – весь долгий, холодный день.
Взгляд инспектора цеплялся за имя Томаса Уорда, неоднократно обведенное красной ручкой и отмеченное множеством вопросительных знаков на полях. Как вписывался Томас Уорд в серию убийств одиноких пожилых женщин? На первый взгляд – а также на второй и третий, – никак. Томас Уорд был мужчиной, причем далеко не одиноким. Он был убит, когда в доме находилась его двенадцатилетняя дочь, а тело обнаружила его жена несколько часов спустя. И умер он не оттого, что подавился клетчатой тряпкой, которую затолкали ему в горло. Томас Уорд был застрелен. Убийца произвел два выстрела. Первая пуля задела висок и вызвала сильное кровотечение, но не убила мистера Уорда. Вторая разорвала ему сонную артерию. Даже если б его нашли раньше, у него не было бы шансов.
Компьютерный анализ пули и перекрестная проверка с другими недавно обследованными боеприпасами и орудиями убийства были обычным делом. При этом эксперты Скотланд-Ярда выявили неожиданное совпадение, которое было немедленно подтверждено последовавшей тщательной проверкой. Томас Уорд был застрелен из того же пистолета, при помощи которого убийца Энн Уэстли взломал замок ванной комнаты, где укрылась жертва.
Так дело об убийстве Томаса Уорда легло на стол инспектора Питера Филдера. Ему же были переданы дневниковые записи Самсона Сигала из Торп-Бэй, который жил по соседству с Томасом Уордом и, как видно, сильно его недолюбливал. Все это послужило поводом для созыва экстренного совещания 1 января, нисколько не развеявшего растерянность следственной группы, скорее наоборот.
Что общего между Томасом Уордом и двумя убитыми женщинами? Кристи Макмарроу озвучила ключевую мысль:
– Что, если дело не в Томасе Уорде? Может, преступник собирался убить его жену, но той не оказалось дома?
Филдер кивнул в задумчивости, медленно обводя фамилию Уорда еще одним кружком.
Он разговаривал с Джиллиан Уорд на следующий день после убийства, и то, что она сказала, подтверждало предположение Кристи.
Со слов Джиллиан Уорд выходило, что Томас каждый вторник после работы посещал теннисный клуб, откуда редко когда возвращался раньше десяти-одиннадцати часов. Любой мало-мальски знакомый с жизнью семьи мог ожидать в тот вечер застать дома Джиллиан, но не ее мужа. Миссис Уорд во всем винила себя, потому что в день убийства отправилась повидать любовника, оставив Томаса одного – точнее, с Бекки. Обо всем этом Джиллиан рассказала сама, что далось ей тяжело. У инспектора не сложилось впечатления, что она что-то утаивает.
Джиллиан Уорд. Это имя тоже мелькало в его записях, не раз обведенное кружком. Теперь инспектор провел от него стрелку к другому имени, которое написал черными чернилами и подчеркнул жирной чертой, – Джон Бёртон. Инспектор был ошеломлен, наткнувшись на это имя в материалах расследования убийства.
Детектив-инспектор Джон Бёртон, бывший коллега, чья карьера в столичном отделении Скотланд-Ярда закончилась так глупо… Филдер недолюбливал его с самого начала и сам не знал почему. Иногда он подозревал, что причина неприязни – та беззаботность и безоглядность, с которой Бёртон шагал по жизни и на какую Филдер никогда бы не решился. Джону понравилась молодая женщина, и он с головой бросился в любовную авантюру, не задумываясь о последствиях. А когда последствия все же вынудили его подать в отставку, сделал это с такой невозмутимостью и хладнокровием, словно хотел внушить коллегам мысль, что выходит наконец на свободу, оставляя их прозябать в серых стенах полицейского отделения. Даже из этой ситуации Бёртон умудрился выйти победителем, а ведь для кого-то увольнение из Скотланд-Ярда стало бы самой большой трагедией в жизни.
«Может, это и возмущало меня в нем больше всего», – подумал Филдер и тут же осекся. То, что он переживает за Бёртона, представляло сейчас наибольшую опасность, поскольку мешало инспектору сохранять объективный взгляд на вещи.
Так или иначе, теперь Джон Бёртон взялся за Джиллиан Уорд, муж которой только что найден мертвым. Это казалось странным, тем более с учетом того, что Бёртон до конца жизни обречен носить клеймо сексуального насильника, несмотря на оправдательные отчеты медиков и выводы прокуратуры, не нашедшей достаточно оснований для предъявления обвинения.
В комнату вошла Кристи.
– Есть новости. Найдена машина Самсона Сигала. Парк Канониров в Шоберинессе. При этом никаких следов самого Сигала. И второе. Я говорила с криминалистами. Отпечатки пальцев из его комнаты сличили с найденными в квартире Карлы Робертс и в лифте многоэтажки в Хакни – ни единого совпадения. С Танбридж-Уэллс пока не все ясно – там криминалисты еще не закончили.
– Полагаю, мы поспешили записать Самсона Сигала в убийцы, – начал Филдер, но Кристи оборвала его:
– Извините, сэр, но я догадываюсь, что сейчас с вами происходит. Вы переключились на Бёртона, а Самсон Сигал со своими странными записями отошел на второй план. Но с какой стати Джону Бёртону…
– …убивать Томаса Уорда? – закончил за нее инспектор. – Хотя бы потому, что у Джона Бёртона роман с его женой.
– И ради этого он убивает мужа? Если он хочет связать свою жизнь с Джиллиан Уорд, она могла бы и развестись.
– А что, если Бёртон хотел убить Джиллиан? По ее словам, он не знал, что в тот вечер она собиралась его навестить, и вместо этого допоздна просидела в индийском ресторане в Паддингтоне. У Бёртона были все основания ожидать, что в тот вечер Джиллиан была дома. Одна.
– А дочь?
– Бёртон тренирует ее по гандболу. Вполне возможно, он знал о запланированной поездке Бекки к дедушке с бабушкой.
– Но зачем ему было убивать Джиллиан?
Филдер поднялся и подошел к окну. Над городом низко нависали тяжелые тучи.
– Не забывайте, сержант, что Бёртон и раньше совершал преступления на сексуальной почве. Собственно, что мы о нем знаем? Этот парень может быть очень опасен. Неадекватен психически и совершенно без тормозов. В тот раз он легко отделался, тем не менее сразу подал рапорт по собственному желанию. Зачем? Чтобы предотвратить продолжение расследования? Не дать неудобным для него фактам всплыть на поверхность?
– Каким фактам?
– Откуда мне знать? Но в том, что касается секса, Бёртон совершенно неадекватен.
– Сэр, я и в самом деле не имею намерения его защищать. Когда-то мы с Джоном были одной командой и отлично ладили. Я знаю его сильные и слабые стороны. Бёртон не может просто так пройти мимо симпатичной женщины, но я бы не назвала это сексуальным расстройством. Никто из нас ни на секунду не поверил, что он изнасиловал ту девушку. Не поверил в это и прокурор, и еще несколько экспертов, причем независимо друг от друга. Тем не менее остаться Джон не мог. Потому что каждый коллега мужского пола в глубине души радовался его падению и не упускал случая это продемонстрировать. Было ясно, что этого пятна Бёртону не смыть. Любой преступник или адвокат преступника мог с ухмылкой поинтересоваться, не тот ли он детектив, который когда-то находился под следствием по делу об изнасиловании. Не самое выгодное положение для высокопоставленного инспектора Скотланд-Ярда. Поэтому в том, что касается отставки, я его хорошо понимаю.
– Но мы должны быть объективны, Кристи. Я знаю, что Бёртон имел репутацию хорошего полицейского. Теперь же, когда его имя всплыло в расследовании убийства, нам ничего не остается, как избавиться от предубеждений.
– Хорошо, но вы забыли о Карле Робертс и Энн Уэстли. Их-то за что? Одной шестьдесят с лишним, другой почти семьдесят. С ними у Джона точно не было никаких романов.
– Что же касается Томаса Уорда, – продолжал настаивать Филдер, – у Бёртона нет алиби на момент совершения преступления.
Инспектор уже отправлял одного коллегу поговорить с Джоном Бёртоном, и тот показал, что во вторник во второй половине дня находился в своем охранном бюро. До восемнадцати часов консультировал заказчика, который хотел установить у себя на вилле систему безопасности. Разговор подтвержден заказчиком. Но потом Бёртон остался один и занимался тем, что подбирал оборудование для заказчика и просчитывал затраты. Кроме того, взял на себя ответы на телефонные звонки до двадцати двух часов. После чего его на этом посту сменил сотрудник, а сам Бёртон, по его словам, отправился домой. К сожалению, в тот вечер на телефон бюро не поступило ни одного звонка, поэтому между восемнадцатью и двадцатью часами Джон Бёртон мог съездить в Торп-Бэй и вернуться, так чтобы этого никто не заметил.
– Не каждый, у кого нет алиби, преступник, – возразила Кристи. – Кроме того, Бёртон не стал бы брать на себя дежурство на телефоне, если б собирался кого бы то ни было убить в тот день. Он не настолько глуп, чтобы так рисковать.
Филдер отвернулся от окна.
– Я не зацикливаюсь на Бёртоне, – сказал он. – Просто стараюсь не особенно привязываться к Самсону Сигалу. У меня такое чувство, что с ним все слишком очевидно, понимаешь? Нам подают преступника как на блюде, так не бывает. Вдруг появляется женщина, которая утверждает, что ее деверь убил соседа, и в качестве доказательства предъявляет кипу бумаг, буквально черным по белому подтверждающих это обвинение. У меня в голове загораются сигнальные огни. Это рефлекс – ничего не могу с этим поделать.
– Но он в бегах, – напомнила Кристи. – Хотя это тоже ничего не доказывает… – Она покачала головой. – Понимаю, о чем вы, шеф. Но иногда все именно так и бывает. Преступник попадает к нам в руки только потому, что кто-то больше не в силах молчать. И вы должны признать, что Сигал идеально соответствует профилю нашего убийцы. Здесь все как по учебнику. По словам его невестки, у Сигала серьезные проблемы с женщинами, и это отражено в его дневнике. Они его отвергают, и Сигал пишет о женщинах с неприкрытой ненавистью. Следит за ними, отмечая все до мелочей. Он знал, что Томаса Уорда не бывает дома по вторникам. И что Бекки собралась к бабушке с дедушкой. У него была вся необходимая информация.
– Не вся. Ничто не указывает на то, что Сигал знал о том, что у Джиллиан Уорд роман на стороне. По крайней мере, ничего конкретного.
– Конечно, любая женщина на месте Джиллиан сделала бы все возможное, чтобы сохранить эту историю в тайне.
– Допустим. Но, несмотря на пристальное наблюдение за домом, от Сигала ускользнуло, что Бекки осталась дома.
– Она осталась, потому что у нее болело горло. В тот день он не видел Бекки, вот и решил, что ее нет дома, – предположила Кристи.
– Каждый год после Рождества Бекки уезжала к бабушке с дедушкой, об этом знали все соседи.
– Сигал не такой, как все, как вы сами только что заметили.
– То есть он решил, что Джиллиан Уорд одна, и вломился в дом, чтобы убить ее, так? Женщину, которую он боготворил?
– Эта женщина ему не принадлежала, – объяснила Кристи. – Даже не знала его. Она не встала на его сторону, когда ее муж на него набросился. Сигал чувствовал, что Джиллиан пренебрегает им так же, как и Томас. И возненавидел ее, о чем сделал запись в дневнике. Божество оказалось низвергнуто с пьедестала, и разочарование Сигала было очень сильным.
Филдер потер лицо обеими руками. Ему не терпелось поставить точку в этом разговоре. Инспектор устал, да и вчерашнее шампанское все еще давало о себе знать.
– Так или иначе, Уэстли и Робертс не вписываются в эту версию. Одна в Хакни, другая в Танбридже…
– У Сигала машина, – напомнила Кристи. – И это не те расстояния, которые могли бы стать для него непреодолимым препятствием.
– Он упомянул бы о них в своем дневнике… Нет, сержант, – Филдер покачал головой. – Слишком многое не стыкуется. И наша прежняя шаткая версия рушится, как карточный домик. Мы выявили по крайней мере одну общую черту у Уэстли и Робертс – обе жили изолированно после выхода на пенсию. Но Джиллиан Уорд… у нее семья, работа.
– Это означает лишь, что общую черту мы выявили неверно, – пояснила Кристи. – То, что две первые жертвы были одиноки, – случайность, не имеющая для убийцы принципиального значения. Должно быть что-то еще, чего мы не видим…
– Нужно еще покопаться в прошлом Энн Уэстли и Карлы Робертс, – сказал Филдер. – А также в прошлом Джиллиан Уорд, что будет проще, поскольку она жива. С нее, пожалуй, и начнем.
– Нужно найти Самсона Сигала, – напомнила Кристи. – Он важен, сэр. Даже если Сигал не преступник, он может дать интересные свидетельские показания. Он следит за домом Уордов, копается в их жизни. И, возможно, заметил что-нибудь, что может натолкнуть нас на верный путь.
– Его невестку сейчас допрашивают, – ответил Филдер. – На улице холодно, и Сигал, конечно, нашел себе пристанище. Она может дать хоть какую-то наводку.
– Мы найдем его, – заверила Кристи.
Инспектор поднял глаза. Она действительно не сомневалась. И эта ее убежденность распространялась и на убийцу тоже.
Но Питера Филдера это не воодушевило.
2
Чем она занималась последние три дня? Сидела на диване и смотрела в стену, так и не поняв, что произошло в ее жизни? Неправда. Она готовила еду, прежде всего для Бекки, убирала квартиру, принимала душ по утрам и надевала свежее белье, загружала и разгружала посудомоечную машину. Вечером выпила сильное снотворное, легла на диван и провалилась в тяжелый сон, от которого пробудилась наутро с такой же гудящей головой.
Она приготовила завтрак, подсушив хлеб в тостере, нарезала фрукты, поджарила яичницу, но так ничего и не съела.
Тара протестовала:
– Что мне с тобой делать, Джиллиан? Я хотела заботиться о тебе, а получается наоборот…
Джиллиан умоляюще посмотрела на подругу:
– Мне нужно чем-то себя занять, Тара. Иначе я сойду с ума.
Тара тут же сдалась:
– Понимаю.
В ту ужасную ночь Джиллиан и Бекки переехали к Таре вместе с Чаком, которого Джиллиан чуть живого подобрала в соседском саду. Похоже, кот в панике выбежал через открытую дверь, когда убийца вломился к Томасу. Полицейские оцепили дом и осторожно объяснили Джиллиан, что теперь он – место преступления.
– Мы не можем допустить, чтобы следы убийцы были уничтожены. У вас есть кто-нибудь, к кому вы могли бы переехать?
Джиллиан подумала было о родителях, но те были далеко. Оставалась Тара. Джиллиан позвонила подруге, объяснила, что произошло, и поначалу не услышала в ответ ничего, кроме тишины в трубке. Лишь спустя некоторое время ошеломленная Тара переспросила:
– Что-что?..
И далее быстро взяла себя в руки. В конце концов, она занималась такими вещами профессионально.
– Сейчас приеду, – сказала Тара. – Заберу тебя и Бекки. Конечно, ты можешь жить у меня сколько хочешь.
Так они поселились в роскошной квартире Тары в Кенсингтоне. Инспектор Скотланд-Ярда пришел поговорить с Джиллиан, и та рассказала ему все, что знала, не утаив и любовной связи с Джоном Бёртоном.
Полицейские беседовали с Бекки в присутствии Джиллиан и психолога. Джиллиан понимала, что ее дочь важный свидетель. Бекки не видела убийцу, но, спускаясь по лестнице к ужину, слышала громкий голос отца: «Что, черт возьми, происходит?» Потом прогремели два выстрела. Через дверь в столовой Бекки видела, как отец рухнул на стул. В это время девочка стояла на лестнице.
– Ты не думала сразу бежать к нему? – спросил полицейский.
– Нет. Я знала, что там кто-то есть. Отец с кем-то говорил, потом выстрелы… Я перепугалась и убежала. – Бекки побледнела. – Я должна была помочь ему…
– Всё в порядке, Бекки, – вмешался психолог. – Ты ничего не могла для него сделать. И поступила правильно, спрятавшись в безопасном месте.
– Я всего лишь хотел выяснить, что именно заставило Бекки спрятаться, – оправдывался полицейский. – Все, что она видела и слышала в этот день, для нас очень важно.
При этом из показаний Бекки мало что удавалось извлечь по существу. Увлеченная рисованием, девочка не заметила, как злоумышленник появился в доме, и почуяла неладное, только услышав громкий голос отца.
– Я очень испугалась, когда папа упал. Я поскользнулась на лестнице… думаю, он это услышал. Потом побежала наверх искать, где можно спрятаться.
Бекки сразу вспомнила о старом чемодане в кладовке, в котором в свое время пряталась, когда играла в доме с подругами. Теперь ей с большим трудом удалось в него втиснуться. Бекки лежала в неестественно скрюченной позе и не смела дышать, несмотря на стреляющую боль в руках и ногах. Она слышала, как убийца ищет ее по всему дому, бегает из комнаты в комнату, выдвигает ящики, ворошит белье в шкафах…
– Когда он подошел к кладовке, я чуть не умерла от ужаса. Думала, сейчас он меня найдет… Я слышала, как он разбрасывал в разные стороны коробки и прочий хлам.
– И при этом совсем ничего не видели?
– Крышка чемодана была наглухо закрыта. Вокруг меня была темнота – ни единого лучика света.
Полицейский спросил, слышала ли она, как преступник звонил в дверь, но ничего такого девочка не могла вспомнить.
– Он не звонил… не знаю. Думаю, я спустилась бы, если б услышала звонок.
Первого января Бекки с Тарой отправились покататься на коньках в Гайд-парке. Тара уговаривала Джиллиан присоединиться, но та отказалась.
– Нет уж, идите без меня. Хочу немного побыть одна.
Однако вскоре после того, как они ушли, позвонил детектив-инспектор Филдер и попросил разрешения зайти. Первой мыслью было отказать, потому что Джиллиан в самом деле не чувствовала в себе сил с кем-либо разговаривать. Но она взяла себя в руки. Инспектор делал свою работу и нуждался в ее поддержке. Убийцу Тома нужно было найти.
Так Филдер оказался в доме Тары. Они устроились в гостиной. Джиллиан предложила кофе, и Филдер с благодарностью согласился. Он выглядел усталым – похоже, всю ночь праздновал.
«Какой ужасный Новый год», – подумала Джиллиан. Со своего места она видела балкон и серое небо. Чак сидел на окне и наблюдал за птицами. Детектив-инспектор рассуждал о том, как преступник мог проникнуть в дом.
– Если предположить, что он действительно не звонил в дверь, то есть хозяева не впустили его сами, мы нашли и даже опробовали один из возможных путей. Через окошко во входной двери с улицы хорошо обозревается вся кухня. Видно и дверь, выходящую в сад. Вечером, когда горит свет, все просматривается даже лучше. Мы предположили, что ваш муж открыл дверь в сад, – просто хотел подышать свежим воздухом. Поэтому на двери нет следов взлома. Возможно, поначалу убийца собирался воспользоваться звонком, но потом понял, что есть лучший вариант. Обошел дом и проник на кухню через сад. Поэтому Бекки ничего не слышала.
– Остались следы?
Инспектор с сожалением покачал головой.
– Какие следы при таком снегопаде…
– Но зачем? – недоумевала Джиллиан. – Зачем кому-то понадобилось убивать Тома?
Инспектор задал встречный вопрос:
– Имена Карлы Робертс и Энн Уэстли вам о чем-нибудь говорят?
Джиллиан понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто это такие.
– Вы думаете, это как-то связано…
– То есть вы знаете, кто эти женщины?
– Из газет, да. Я не была с ними знакома.
– А раньше никогда о них не слышали? Ваш муж их не упоминал?
– Нет, никогда.
– Энн Уэстли работала педиатром в Лондоне. Вы с Бекки…
– Нет, я же сказала. Никогда.
Питер Филдер глотнул кофе и осторожно поставил чашку на стол. Потом внимательно посмотрел на Джиллиан.
– Орудие убийства, – продолжал он. – С большой долей вероятности, пистолет, из которого был убит ваш муж, применялся и против тех двух женщин.
– То есть их тоже застрелили?
Газеты не сообщали ничего конкретного о том, как именно умерли Энн Уэстли и Карла Робертс, потому что полиция утаивала эту информацию. Филдер от прямого ответа также уклонился.
– Возможно, им угрожали этим оружием. В случае с доктором Уэстли преступник выстрелил в замок на двери, за которой укрылась пожилая дама. Об этом свидетельствуют результаты обследования боеприпасов.
Джиллиан эта версия инспектора показалась более чем странной.
– Но зачем убийце двух пожилых женщин стрелять в мужчину средних лет? У нас ничего не украли. В чем смысл?
– Ничто в этой истории пока не имеет смысла, – согласился Филдер. – Мы, во всяком случае, его не видим. И все-таки у нас есть основания предполагать…
Инспектор подбирал слова, но Джиллиан уже поняла, к чему он клонит.
– Хотите сказать, он метил в меня, а не в Тома?
Казалось, Филдер испытал огромное облегчение от того, что она сама это сказала.
– Это не более чем предположение. Но ведь вашего мужа обычно не было дома в это время. Как и дочери, впрочем. Любой, хоть немного знакомый с жизнью вашей семьи, мог рассчитывать, что застанет вас одну.
– Через окошко во входной двери он видел кухню, вы говорите…
– Да, но на кухне никого не было. Ваш муж вышел в столовую. Преступник видел только освещенное помещение и открытую дверь. Проник в дом через сад и неожиданно оказался лицом к лицу с мужчиной, а не с женщиной. Едва ли он успел подготовить убедительное объяснение, каким образом оказался в чужом доме вооруженный пистолетом. Проще было убить Томаса, хотя бы для того, чтобы тот позже его не опознал. И тут, к своему ужасу, убийца услышал звуки со стороны лестницы и понял, что в доме есть кто-то еще, кто мог его видеть. Вот почему он бросился на поиски Бекки.
Джиллиан закрыла лицо руками и застонала:
– И если б он нашел ее…
– Бекки невероятно повезло. В какой-то момент он сдался, потому что и без того непозволительно долго задержался на месте преступления. Ангел-хранитель вашей дочери поработал на славу.
Джиллиан подняла голову.
– Но почему я? Кому понадобилось убивать меня?
– Мы уже несколько недель мучаемся этим вопросом в отношении Робертс и Уэстли, – ответил Филдер. – И если поставить вас в один ряд с этими жертвами и посчитать смерть вашего мужа трагической случайностью, у нас будут два совершенных убийства и одно покушение, при полной неясности мотивов. Убийца движим чудовищной ненавистью – это единственный вывод, который пока позволяет сделать осмотр двух других мест преступления. Миссис Робертс и доктор Уэстли были убиты жесточайшим способом. Поначалу мы думали, что преступник одержим по отношению к женщинам вообще, а Карла Робертс и Энн Уэстли были выбраны как наиболее легкая добыча, поскольку обе жили в одиночестве и почти ни с кем не общались. И ту, и другую обнаружили далеко не сразу, да и то случайно. Но вы не вписываетесь в этот шаблон. Значит, должно быть что-то еще, что связывает вас с этими женщинами.
– Но я их совсем не знаю…
– Тем не менее вы могли где-то с ними пересекаться.
– Боже мой! – пробормотала Джиллиан. – Какой ужас…
– Что вы знаете о Самсоне Сигале? – спросил Филдер и тут же получил ответ, который ожидал услышать, исходя из того, что прочитал в дневнике Самсона.
– Сигал? – переспросила Джиллиан. – Тот парень, который вечно околачивается возле нашего дома?
«Может, Кристи все-таки права», – подумал Филдер. Но развернуть эту мысль не успел, потому что в этот момент позвонили в дверь. Джиллиан встала, бормоча извинения, а когда вернулась, была не одна. Следом за ней в комнату вошел Джон Бёртон.
3
Самсон Сигал перепугался до смерти, когда в дверь его комнаты постучали. Поскольку в притоне, где он остановился, точно не было горничных, оставалось предположить самое страшное. Самсон осторожно поинтересовался, кто это, и услышал знакомый голос:
– Это я, Бартек. Будь добр, открой.
Вздохнув с облегчением, Самсон направился к двери. Он звонил Бартеку утром, но безрезультатно. Отправил голосовое сообщение, в котором раскрыл свое местонахождение и настоятельно просил помочь деньгами. Потом долго ждал на просиженной кровати, глядя в обрамленный оконной рамой прямоугольник неба, и надеялся, что сообщение дойдет до адресата.
На жалкой сотне фунтов далеко не уедешь. Когда вчера Самсон попросил номер в этой ночлежке, которую едва ли можно было назвать отелем, с него тут же взяли тридцать фунтов, а потом портье, пропахшая сигаретами и спиртным, потребовала еще тридцать вперед за следующую ночь. И это означало, что третья ночь будет последней.
– Тридцать фунтов? – ужаснулся Самсон.
Портье вспыхнула:
– В каком мире вы живете, молодой человек? В том, где все дается даром? В таком случае проснитесь! Помимо прочего, в эту сумму включен завтрак, так что не жалуйтесь.
«Завтрак» ему, впрочем, так и не предложили. Самсон чувствовал себя связанным по рукам и ногам. Он ни на минуту не мог покинуть эту затхлую, холодную каморку с безобразной мебелью и понимал, что чувство безопасности, которое внушали эти четыре бледно-зеленые стены, было обманчивым. Но в его ситуации мир снаружи представлялся океаном, кишащим акулами. Нечего было и думать высунуться туда.
Бартек выглядел ужасно. Самсон заметил это, лишь только друг ввалился в комнату. Бурые круги под глазами, бескровные, серые губы… Веселился, похоже, до самого утра и заявился с похмелья. Если б не Самсон, лежал бы в постели до вечера. А вместо этого пришлось заботиться о друге, попавшем в хорошую переделку.
Самсон чувствовал себя виноватым.
– Спасибо, что пришел, Бартек, – смущенно пробормотал он.
Приятель оглядел тесную комнатку.
Отель располагался неподалеку от железнодорожного вокзала – ветхое строение с низкими потолками и скрипучими полами. Маленькие окошки, ужасные обои. Кровать в номере Самсона была до того продавлена, что если лечь, спина почти касалась пола. Кроме кровати, из мебели имелись кресло и узкий платяной шкаф из дешевого дерева. Раковина для умывания на стене. Туалет в коридоре.
– О боже… – вырвалось у Бартека, после чего он поежился. – Здесь холодно.
– Отопление неисправно, – пояснил Самсон.
– Эх, парень, – завздыхал Бартек, опускаясь в кресло. – Дело дерьмо, так я тебе скажу. Ко мне уже приходили насчет тебя.
– Что?
– И не какой-нибудь там полицейский из Саутенда. Скотланд-Ярд, понимаешь?
– Ради бога, Бартек!..
– Женщина. Детектив-констебль Линвилл. До того побывала у твоей распрекрасной невестки, и та дала наводку. Сказала, что мы с тобой не разлей вода, встречаемся в пабе раз в неделю и что-то там еще… Она примчалась, когда мы с Элен еще нежились в постели.
– Элен сказала, что я к тебе заходил?
Бартек покачал головой.
– Нет, слава богу. Хотя мы и не успели ни о чем договориться. Она была в шоке, когда к нам завалились копы и спросили тебя. Но промолчала, она же умная.
– Что ты сказал этой Линвилл?
– Что в последний раз видел тебя до Рождества и понятия не имею, где ты.
У Самсона отлегло от сердца.
– Спасибо, Бартек. Понимаю, каково для тебя…
– Для меня все это очень опасно, – сердито перебил его Бартек. – У меня нет английского гражданства, понимаешь? Я здесь зарабатываю на жизнь… Тяжело зарабатываю. Мы с Элен планируем купить квартиру, завести ребенка. И меня могут обвинить в соучастии, представляешь? Потому что тебя разыскивает полиция, а я тебе помогаю. В итоге тебя посадят в тюрьму, а меня депортируют. Если я вернусь в Польшу, все, ради чего я столько лет трудился, пойдет прахом. Ты можешь разрушить мое будущее.
– Но это не я, Бартек! Я не трогал его, клянусь.
– Тогда почему бы тебе просто не заявиться в полицию?
– Слишком поздно, Бартек.
– Но это легко объяснить. Ты испугался, растерялся… потому что сразу понял, что попадешь под подозрение.
– Они мне не поверят.
– Они не смогут посадить тебя, если ты действительно ни в чем не виноват.
– Но ты ведь знаешь, как это бывает. Им нужен убийца, и тут появляюсь я. В конце концов, никому нет дела, действительно ли я…
– Ах, перестань, – перебил Самсона Бартек. – Никто не посадит тебя за решетку просто так. Они должны доказать, что ты убийца, и если ты невиновен, ничего не получится, – Бартек встал. – Я умываю руки, Самсон. Сегодня мы видимся в последний раз, и мне остается только молиться, чтобы это прошло для меня без последствий. Я дал слово себе и Элен. Она вне себя. Никогда не видел ее такой.
Самсон тоже поднялся с кровати.
– Это не я, – повторил он. – И ты ни в чем не виноват, потому что помогаешь не убийце.
В глазах Бартека мелькнуло сомнение, и Самсон тяжело вздохнул.
4
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Оба были удивлены и не знали, как вести себя в сложившейся ситуации.
Первым заговорил Филдер:
– Здравствуй, Джон. Не думал, что…
Он не договорил, но Джон закончил фразу за него:
– …что мы когда-нибудь еще встретимся? Здравствуй, Питер. Твои люди уже занимаются мной.
Филдер добродушно улыбнулся.
– Правильно. Потому что у тебя нет алиби. Если говорить об убийстве Томаса Уорда, по крайней мере.
Конец фразы Филдер подчеркнул голосом, и это заставило Джона прищуриться.
– А о каком еще убийстве может идти речь?
– Тебя никто не подозревает, – вмешалась в разговор мужчин Джиллиан. Филдер заметил, что ее руки слегка дрожат. – Меня тоже проверяли. Это нормально, ведь так?
– Конечно, – подтвердил Филдер.
– О каком убийстве еще может идти речь? – повторил вопрос Джон.
– Пистолет, из которого застрелили Тома, был использован в двух других преступлениях. Я говорю об убийствах двух женщин. Ты ведь читал в газетах? Похоже, во всех случаях действовал один человек.
Джон поднял брови.
– И один и тот же пистолет?
– Именно. – Инспектор кивнул.
Он внимательно наблюдал за Джоном и видел, что при упоминании двух женщин бывшему коллеге пришла в голову мысль, не так давно утвердившаяся среди полицейских в качестве основной версии. А именно, что Том – случайная жертва и что преступник метил в его жену.
Прочитав осознание этого в глазах Джона Бёртона, Филдер подумал, что тот либо очень хороший актер, либо и в самом деле не имеет к случившемуся никакого отношения.
Джон повернулся к Джиллиан:
– Джиллиан…
– Я знаю, – перебила она его. – Возможно, он хотел убить меня. Я должна была быть дома одна в тот вечер. Кроме того, я женщина и вписываюсь в шаблон лучше, чем Том.
– Ничего нельзя утверждать наверняка, – поправил ее Питер Филдер. – И все-таки будет лучше, если вы некоторое время поживете здесь. Пусть даже после того, как криминалисты закончат работать в вашем доме. – Он резко повернулся к Джону: – Как ты узнал, что миссис Уорд переехала к подруге?
– Я сообщила ему об этом в эсэмэске сегодня утром, – объяснила Джиллиан, прежде чем Джон успел ответить, – и просила приехать. Я не хотела видеть Джона сразу после смерти Тома, но в конце концов… – Она пожала плечами. – Я просто не выдержала. Я неважно себя чувствую, но должна держаться хотя бы ради Бекки. Что же касается Тары… она никогда не говорит об этом, но считает, что лучше мне было оставить Тома, раз уж я не была с ним счастлива, и тогда не пришлось бы отлучаться к Джону. Я читаю это в ее глазах. Потому что, когда люди лгут и предают друг друга, из этого никогда ничего не выходит, кроме трагедии.
Джиллиан всхлипнула. Попыталась сдержать слезы, щеки ее задрожали. Джон подошел и обнял ее за плечи. Мужчины посмотрели друг на друга поверх ее головы. Оба думали об одном и том же. Не нужно быть психологом, чтобы понять, что Джиллиан проецировала на подругу собственные мысли, которыми мучилась круглосуточно. Ей нужно было честно уйти от Тома, вместо того чтобы ездить к Джону тайком.
– Не вините себя, – взмолился Филдер. – В конце концов, вопрос не в том, насколько ваше поведение в отношении мужа оправдано с точки зрения морали. Речь идет о безжалостном убийце, по какой-то неясной нам причине обратившем внимание и на вашу семью тоже. И если в итоге кому-то придется предстать перед судом, то это ему, а не вам, миссис Уорд.
Джиллиан вытерла со щек несколько слезинок, опустила руки и как будто успокоилась.
– Вы думаете, это мог сделать Самсон Сигал? – спросила она, возвращаясь к теме разговора, прерванного появлением Джона.
– Кто такой Самсон Сигал? – немедленно отреагировал Джон.
– Он живет на нашей улице, только в другом ее конце, – пояснила Джиллиан. – И он… вел себя несколько странно и очень не понравился Тому. – Она посмотрела на Филдера. – Как вы на него вышли?
– Кое-кто посоветовал обратить на него внимание, – уклончиво ответил тот. – Но, честно говоря, пока неясно, есть ли в этом смысл. Он странно себя вел, вы сказали. Что это значит, миссис Уорд? И что вы имели в виду, когда говорили, что Самсон Сигал постоянно околачивался возле вашего дома?
– В какой-то момент мы заметили, что видим его практически каждый раз, когда куда-нибудь выходим или просто смотрим на улицу. Тара тоже обратила на него внимание и сказала об этом мне. – Джиллиан пожала плечами. – Но я не видела в Самсоне Сигале никакой угрозы. Он произвел на меня впечатление дружелюбного, застенчивого человека. Совершенно безобидного и очень одинокого.
– Это впечатление может быть обманчивым, – возразил Филдер. – Я видел убийц, которые казались настолько безобидными, что любая старушка без колебаний доверила бы им свой банковский счет.
– Незадолго до Рождества… – продолжала Джиллиан.
Дальше она рассказала историю о том, как Бекки оказалась в квартире Самсона Сигала. Упомянула и то, что Том вел себя агрессивно по отношению к соседу, к которому она сама испытывала искреннее чувство благодарности.
Питер Филдер уже знал эту историю из записок Самсона Сигала, но с интересом выслушал. Инспектору было важно знать, что неподобающее поведение Томаса Уорда – не выдумка и не фантазии Сигала. Он помог соседской дочери – но вместо благодарности ее отец продемонстрировал ему свое презрение.
– Вы знаете, почему ваш муж так отреагировал? – спросил Филдер. – Что он имел против Сигала?
Джиллиан напрягла память. Все, что происходило в тот вечер, ощущалось бесконечно далеким, как будто с тех пор прошли годы, а не недели.
– Не думаю, что Том сам смог бы это объяснить, – сказала она. – Просто Сигал ему не понравился. Моего мужа возмутило, что он забрал нашу дочь к себе домой. Том сразу же заподозрил худшее, но на самом деле намерения Самсона Сигала были самыми чистыми. Когда мы пришли к нему домой, там были его брат и невестка, а Бекки дремала в гостиной перед телевизором. Мне было стыдно за Тома. Позже он сказал мне, что и раньше замечал Самсона Сигала возле нашего дома и что тот оказался там не случайно, когда Бекки в тот вечер вернулась от подруги. Все это выглядело в глазах Тома подозрительно.
– Нам известно, что Бекки рассказала Сигалу, что сразу после Рождества собирается в Норвич, к бабушке и дедушке. Поэтому он мог ожидать, что в вечер убийства ее не будет дома.
– Вы слышали это от самого мистера Сигала? – спросил Джон.
– Нет, – ответил Филдер. – В этом-то и проблема. Он исчез.
– То есть сбежал?
– Да.
Джон присвистнул сквозь зубы.
– Понимаю, но это не делает его виновным.
– Если Сигал действительно невиновен, это не самый умный его ход, – согласился Филдер.
– Он бродил возле дома Уордов, – напомнил Джон. – И у него были причины злиться на Томаса Уорда. Самсон Сигал как-то связан с двумя убитыми женщинами?
Питер Филдер покачал головой.
– Нет, насколько мы знаем.
У него сложилось впечатление, будто Джон понимает, что не все карты выложены на стол, но задавать вопросы и дальше бесполезно. Бёртон действительно был хорошим детективом с прекрасно развитой интуицией, способным чувствовать недосказанное.
Мог ли он быть убийцей? Вне сомнения, Бёртон имел проблемы с женщинами. Не такой классический случай, как Самсон Сигал, но что-то там было не так. Кто откажется от карьеры в Скотланд-Ярде ради мимолетной связи с молодой особой? И почему он никак не может создать собственную семью? А теперь еще эта история с замужней дамой, матерью девочки, которую он тренирует… Женой убитого, помимо прочего. «Эта смерть втянула тебя в увлекательнейший криминальный сериал, Джон, – мысленно обратился инспектор к бывшему коллеге. – И если ты один из его героев, я с большой радостью засажу тебя за решетку».
Филдер сам удивился интенсивности эмоций, которые пробудил в нем бывший коллега. Он уловил легкую улыбку в уголках рта Джона и с тревогой подумал о том, что на этот раз не сумел скрыть свои мысли от посторонних глаз. Потом, взяв нарочито деловой тон, вернулся к разговору о несостоявшейся поездке Бекки в Норвич.
– Кто еще знал, что Бекки не будет дома после Рождества? Не исключено, что преступник рассчитывал на это.
Джиллиан беспомощно развела руками:
– Легче сказать, кто об этом не знал. Во-первых, все в классе Бекки были в курсе. Кое-кто из родителей наверняка. Ну и почти все наши знакомые. Моя подруга Тара. Диана, мать лучшей подруги Бекки Дарси. Соседи тоже. Самсон Сигал знал точно. Много лет подряд Том и я отвозили Бекки в Норвич двадцать шестого декабря, и через два дня она возвращалась. Обычно ее привозил мой отец. Так у нас повелось. Женщины, помогавшие нам по хозяйству в то время, знали об этом тоже. Наши с Томом коллеги по бюро – почти все.
– Понятно. – Филдер кивнул.
– Я тоже знал, – подхватил Джон. – На последней тренировке перед Рождеством мы с детьми беседовали об их планах на каникулы, Бекки мне все рассказала.
– Извините, Джиллиан, – перебил его Филдер, – но я вынужден спросить, известно ли Бекки о ваших отношениях с мистером Бёртоном.
Джиллиан покачала головой.
– Нет, – шепотом ответила она. – По крайней мере, я надеюсь, что она ни о чем не подозревает.
– Полагаю, многие также знали, что Томас Уорд ходит в теннисный клуб по вторникам?
– Да, и об этом тоже знали почти все.
– И ты? – Филдер повернулся к Джону.
– Да. Джиллиан как-то упомянула об этом.
«Ты не настолько глуп, чтобы лгать мне, – мысленно обратился к нему Филдер. – Во всяком случае, не в том, что я могу проверить. Но это не значит, что ты не лжешь в остальном».
Он протянул Джиллиан руку:
– Всего хорошего, миссис Уорд. Вы намерены остаться здесь, в квартире прокурора Кейн?
– Да.
– Было бы хорошо, если б вы… не покидали эту квартиру слишком часто и проявляли чуть больше осторожности в отношении всех.
Филдер хотел добавить, что не доверяет Бёртону и что Джиллиан лучше держаться подальше от любовника, но не мог так откровенно делиться своими подозрениями. Тем более что у него ничего не было против Джона.
– Я буду осторожна, – пообещала Джиллиан, чувствуя, что пальцы стали холодными, как лед. – Вряд ли я куда-нибудь выйду в ближайшее время. Я хочу проводить как можно больше времени с Бекки. Я ей нужна.
– Боюсь, нам еще придется побеседовать с Бекки. Мы будем осторожны. Весьма возможно, что она вспомнит еще что-нибудь касающееся того вечера. Бекки была в шоке и могла неосознанно подавить кое-какие детали… Любая мелочь может иметь значение.
– Конечно, – согласилась Джиллиан.
Она проводила инспектора Филдера до выхода, тщательно заперла дверь, использовав страховочную цепочку, и вернулась в гостиную. Джон присел на корточки и гладил Чака, который ради этого покинул свой наблюдательный пункт на подоконнике.
– Он не доверяет мне, – сказал Джон. – В смысле, детектив-инспектор Филдер. Я никогда ему не нравился, и он рад, что я вляпался.
– На меня он произвел впечатление компетентного и беспристрастного следователя, – возразила Джиллиан. – Филдер не из тех, кто идет на поводу у своих эмоций.
Джон поднялся.
– Думаешь, я мог бы сделать это?
Джиллиан с удивлением посмотрела на него.
– Конечно, нет.
Джон приблизился к ней и несколько смягчил тон:
– Как твои дела? До сих пор у меня не было возможности расспросить об этом, потому что между нами стоял мой дорогой бывший коллега… Ты очень бледна.
Джиллиан старалась держать себя в руках. Прежде всего из-за Бекки, но не только. Она боялась стать жертвой собственных эмоций – ужаса, замешательства, отчаяния или чувства вины. Но нежный голос Джона был тем, перед чем защитный барьер, который Джиллиан возвела вокруг того места в душе, где пульсировала боль, устоять не мог.
Она заплакала – впервые после того, как случилось то, во что невозможно было поверить. И это были не те несколько слезинок, уроненных в подушку минувшей ночью, когда Джиллиан не смела дышать, чтобы Бекки, которая спала рядом, ничего не заметила. На этот раз слезы хлынули потоком, так что Джиллиан задрожала и не отстранилась, когда Джон захотел ее обнять. Она чувствовала его шерстяной свитер на своей щеке, его сердцебиение, дыхание и ритмичное движение груди. Это были надежные, крепкие объятия мужчины, привыкшего в любой ситуации сохранять спокойствие и ни при каких обстоятельствах не позволять себе выйти из равновесия.
Такие объятия несут только утешение. То, что они не помогли, Джиллиан осознала позже, когда отстранилась от Джона и пошла в ванную высморкаться, стереть потекшую косметику и умыться. Джиллиан разглядывала себя в зеркале и ничего не понимала. Почему объятия Джона не растопили ледяную безнадежность внутри? Почему она чувствует себя все такой же одинокой? Наверное, утешения в ее горе быть просто не может. Никакого и нигде…
Джиллиан снова начала плакать.