1
Вот уже час он наблюдал за темно-красным кирпичным зданием станции метро «Хэмпстед», стараясь держать в поле зрения Хэмпстед-Хай-стрит и Хит-стрит, на пересечении которых оно стояло. Несмотря на холод и снег, жизнь здесь так и кипела. В сутолоке возле магазинов нелегко было разглядеть светловолосую женщину, ищущую своего сына.
Конечно, Джон был готов к тому, что она не захочет быть узнанной. Первое, на что он рассчитывал, был парик. Поэтому искать блондинку было заведомо наивным занятием. Его внимание привлекла бы скорее черноволосая или рыжая женщина. Но вокруг не было ни одной женщины, которая бы кого-то высматривала. Людские потоки двигались по улицам, отделявшиеся от них небольшие ручейки перетекали в магазины. Никто не стоял на месте, для этого было слишком холодно и сыро.
Не менее важно было обнаружить Финли и проследить, в каком из домов он исчезнет. У Джона было бы больше шансов, если б он мог сосредоточиться на одной улице или окрестностях конкретного здания, вместо того чтобы беспрерывно стрелять глазами по сторонам.
Тем не менее Джон надеялся на удачу. Он не стал делиться с Самсоном Сигалом своими планами. Сказал, что весь день будет работать в офисе. Все это время Самсон не должен никому открывать дверь, тем более выходить из квартиры. Сигал обещал ему это. Он сидел в кресле посреди пустой комнаты и смотрел на Джона.
«Со мной он тоже долго не выдержит», – подумал Бёртон. Он переступал с ноги на ногу, дыша на озябшие руки. Это надо ж забыть дома перчатки в такую погоду! Самым вероятным завершением этой истории будет воспаление легких, а Лайза Стэнфорд как была, так и останется вне досягаемости…
Около половины пятого, уже совсем отчаявшись, Джон наконец увидел Финли Стэнфорда на Хай-стрит. Похоже, тот только что вышел из автобуса. Мальчик нес рюкзак, вероятно с нотами, и, похоже, никуда не торопился. Фортепиано явно не было главной страстью его жизни.
Джон как будто проснулся. Разочарование, усталость, холод сняло как рукой. Час пробил. Если Лайза Стэнфорд где-то здесь, сейчас ей самое время объявиться. Через минуту-две Финли исчезнет в одном из окрестных домов, после чего останется только ждать окончания урока. Но к тому времени станет совсем темно. Джон огляделся – вверх, вниз по улице, назад, вперед, – не покажется ли где-нибудь подозрительная фигура?
Женщина появилась ниоткуда, чем и привлекла его внимание. Секунду назад, когда Джон смотрел именно в эту сторону, ее не было и близко. Но теперь она стояла там. В сотне метров от Джона, вверх по улице. Укутанная, как и большинство людей, но из-под низко надвинутой на лоб объемной вязаной шапки не выбивалось ни единой пряди. Самой же большой странностью, особенно с учетом погоды, были ее огромные солнцезащитные очки, почти полностью закрывавшие лицо. Воротник был поднят, шарф натянут до подбородка. Эта женщина ни при каких обстоятельствах не желала быть узнанной.
Она не сводила глаз с дома на противоположной стороне улицы. Это был дом с синим фасадом. На его первом этаже располагался антикварный магазин, рядом с дверью которого проходила узкая подъездная дорожка. Именно на ней только что и исчез маленький Финли Стэнфорд.
Джон был готов поклясться, что женщина буквально впилась в мальчика глазами. Его план сработал. Эти послеобеденные часы принадлежали им. Она отвозила Финли на урок, делала кое-какие покупки и возвращалась чуть раньше, чтобы послушать его игру. А потом они, наверное, вместе пили какао или ели мороженое. Джон чувствовал ее насквозь, хотя и не мог видеть печали на лице, скрытом за очками, шарфом и шапкой.
Он пошел к ней, но либо оказался не в меру решительным, либо Лайза Стэнфорд инстинктивно почувствовала опасность. Она вздрогнула, отступила на шаг и исчезла так быстро, словно ее никогда здесь и не было. Джон побежал. Он повел себя слишком неосторожно. Эта женщина жила в страхе быть разоблаченной, окруженная тысячью невидимых радаров, установленных вокруг нее во всех направлениях. Она сразу поняла, что на нее кто-то нацелился.
Джон остановился, когда больше не мог ее видеть. Это сводило с ума. Она была здесь, только что. Бёртон подавил ругательство и желание пнуть ближайшую стену. Она ускользнула от него и, что еще хуже, в ближайшие несколько недель не рискнет появиться вблизи Финли Стэнфорда. Скорее умрет от тоски по сыну.
Но что толку злиться на самого себя… Джон попытался успокоиться и собраться с мыслями. Если она приехала на машине, то наверняка припарковала ее на одной из прилегающих улиц. И это означало, что ей придется выехать на Хай-стрит, поскольку большая часть улиц в этом районе с односторонним движением. Если он узнает ее, можно будет попробовать сцепиться с ней бампером.
Джон побежал к своей машине, которую оставил в ближайшем переулке в запретной для парковки зоне. Прыгнул за руль, проехал вперед как можно дальше, чтобы увеличить обзор, и остановился. Если б Лайза появилась, он непременно ее увидел бы. Джон надеялся только, что сзади не возникнет кто-то, кто захочет его обогнать, потому что тогда ему придется проехать еще вперед. Поэтому он не мог долго ждать Лайзу Стэнфорд. Джон и так привлек слишком много внимания прохожих, которые были вынуждены обходить его машину, что было небезопасно на проезжей части. Кто-то раздраженно постучал по капоту. Джон показал ему средний палец.
Он вглядывался в каждую машину, появлявшуюся слева, наклоняясь вперед, как будто стремясь пролезть взглядом в салон. Хорошо, что не было снегопада – редкий день для этой зимы. В вечерний час пик машины буквально липли одна к другой, и в распоряжении Джона были считаные минуты. Потом начнутся настоящие проблемы, потому что на этой стороне улицы невозможно будет даже остановиться.
И в этот момент он увидел ее. Маленькая синяя «Фиеста», за рулем которой сидела женщина в темных очках и надвинутой на лоб шапке. Казалось, она полностью сосредоточилась на дороге. Следом, почти вплотную, ехала другая машина. Встревать между ними было смелым решением, но ничего другого Джону не оставалось. Когда «Фиеста» поравнялась с ним, Джон рванул так, что перекрыл половину полосы движения и толчком зашел за нее. Водитель следующей машины резко нажал на тормоз, из-за чего его машину сильно занесло. Он сигналил как сумасшедший, махал руками и, похоже, осыпа́л Джона каскадами отборных ругательств, но столкновения так или иначе не произошло. Джон видел, как Лайза смотрит в зеркало заднего вида, напуганная суматохой сзади. Он надеялся, что она не узнала в нем человека, который неожиданно приблизился к ней на улице. Хотя это не имело большого значения. Вряд ли она могла ускользнуть, вклинившись в медленно текущий поток машин в зимний час пик.
Она была на крючке. Тем не менее Джон записал в блокнот ее номерной знак – на всякий случай. И почувствовал ни с чем не сравнимую детскую радость от того, что затея удалась.
2
Похоже, Лайза Стэнфорд не понимала, что ее преследуют. Так или иначе, она не предприняла ни единой попытки оторваться от Джона – никаких рывков вперед на красный свет, ни внезапных маневров без предупреждающего мигания поворотников. Она казалась совершенно спокойной. Джон подозревал, что на улице Лайза скрылась от него скорее следуя инстинкту, чем сознательно, и теперь жалела об этом. Она неделю ждала этого четверга и встречи с Финли – и в результате убежала раньше времени, вместо того чтобы, как обычно, дождаться сына с урока. И теперь мучилась сомнениями, правильно ли поступила.
Они двигались на юг Лондона, то есть в противоположном направлении от Хэмпстеда, где находился настоящий дом Лайзы Стэнфорд. Джон подумал, что машина наверняка зарегистрирована по прежнему адресу. Умный ход. В случае чего, полицейские заявятся к ее мужу, которому нечего будет сказать, кроме того, что его жена бесследно исчезла. Лайза Стэнфорд действительно постаралась замести за собой все следы.
Только вот вопрос: зачем? Что могло заставить замужнюю женщину и мать пуститься в бега?
Они достигли Кройдона на юго-востоке Лондона. За последние несколько лет здесь выросло несколько новых кварталов – безликие многоэтажки, предоставляющие идеальные возможности для желающих скрыться. Лайза свернула между домами и заняла единственное свободное парковочное место. Джону повезло меньше – пришлось проехать немалое расстояние, прежде чем он нашел, где оставить машину, после чего побежал со всех ног. К счастью, Лайза все еще стояла перед стеклянной дверью подъезда и искала в сумочке ключ.
Джон решительно шагнул к ней:
– Лайза Стэнфорд?
Она так испугалась, что сумочка выскользнула из рук на снег. Лайза Стэнфорд с ужасом смотрела на незнакомца. Джон видел ее дрожащие губы, широко распахнутые глаза за солнечными очками.
Джон наклонился, поднял сумочку и протянул ей.
– Вы Лайза Стэнфорд? – повторил он, хотя уже знал, что не ошибся, судя по тому, как она отреагировала на свое имя.
– Кто вы? – хрипло спросила она.
– Джон Бёртон.
– Мой муж подослал вас следить за мной?
Джон покачал головой.
– Нет. Я не имею никакого отношения к вашему мужу.
Тут она, похоже, совсем растерялась.
– Мне нужно поговорить с вами, – продолжал Джон. – Это очень важно. У меня нет намерения раскрыть кому-либо ваше местопребывание. Мне всего лишь нужна кое-какая информация.
Джон чувствовал, что она ему не верит и не прогоняет прочь только из страха сделать еще хуже. Лайза выглядела так, словно хотела бежать и при этом понимала, что это бесполезно.
– Прошу вас, – продолжал Джон. – Это не должно занять много времени.
Похоже, женщина лихорадочно размышляла над тем, как он на нее вышел.
– Вы были на улице, – сказала она, – когда я…
– Да, – подтвердил Джон. – Когда вы подъехали увидеть своего сына. Я предполагал, что вы будете там.
Лицо Лайзы Стэнфорд стало белым как мел.
– Вы говорили с Финли? – спросила она.
– Да.
– Как он?
– Скучает по вам. Его как будто беспокоит что-то еще, помимо вашего исчезновения. Но о нем хорошо заботятся. Так что, можно сказать, с ним всё в порядке.
– Хорошо заботятся, – механически повторила Лайза. – Да, я знала, что о нем будут хорошо заботиться…
Она мучилась сомнениями. Ей очень хотелось побольше разузнать о сыне, но это означало довериться человеку, назвавшемуся Джоном Бёртоном, к чему Лайза Стэнфорд явно не чувствовала себя готовой. Зато Джон решительно повел наступление:
– Вы знали доктора Энн Уэстли? А Карлу Робертс?
Второй раз за последние пару минут она вздрогнула. А потом тихо сказала:
– Хорошо. Давайте поговорим.
Наконец Лайза отыскала ключ и открыла дверь в подъезд. Джон последовал за ней к лифту.
Войдя в квартиру, Лайза первым дело покончила с маскарадом – сняла солнцезащитные очки и шапку. Перед Джоном предстала красивая женщина, которую он узнал по фотографии из рюкзака Финли. Большие глаза, полные губы, длинные светлые волосы, волнами ниспадающие на плечи. Лайза Стэнфорд оказалась еще очаровательней, чем он это до сих пор себе представлял. И печальнее.
– Зачем вам это? – спросил Джон и кивнул на фотографию Финли на стене. – Вы тоскуете по нему, зачем вам это?
Лайза Стэнфорд поставила поднос на деревянный обеденный стол.
– Вы спрашивали меня о Карле Робертс и Энн Уэстли, – сказала она. – Обе убиты. Поэтому вы ими интересуетесь?
– Да.
– Вы из полиции?
– Нет. Я… что-то вроде частного детектива. В кругу моих знакомых совершено преступление, которое может быть связано с убийствами Энн Уэстли и Карлы Робертс. И это единственная причина того, что я в это ввязался.
– Понятно, – кивнула Лайза и как будто смутилась.
– Вы знаете семью Уорд? – продолжал Джон. – Томаса и Джиллиан Уорд?
Она задумалась, затем покачала головой.
– Нет.
– Томас Уорд тоже убит.
– Это прошло мимо меня, – сказала она. – О Карле Робертс и Энн Уэстли я прочитала в газете.
– Ваш сын наблюдался у доктора Энн Уэстли?
– Да.
– Вы хорошо с ней ладили? Или были проблемы?
– Мне нравилась Энн Уэстли. Фину она тоже нравилась. Она была очень добра с детьми.
Джон внимательно следил за выражением ее лица.
– Как складывались ваши отношения с Карлой Робертс?
Лайза Стэнфорд села за стол. Пододвинула себе чашку, приглашающе кивнула гостю.
– Мы не были особенно близки, – ответила она. – Не уверена, что могу назвать это дружбой. Мы познакомились в группе поддержки одиноких женщин, о которой вы, полагаю, знаете.
Джон, кивнув, глотнул кофе.
– Да.
– Мы обе были белыми воронами. Остальные женщины болтали без умолку – о своих неудавшихся отношениях с мужчинами, о планах на будущее, надеждах, страхах… Я не такая. И Карла была похожа на меня. Мы с ней по большей части молчали.
– Но это противоречит самой идее таких групп. Разве их посещают не для того, чтобы общаться?
– Возможно. Так или иначе, я пришла туда, потому что искала помощи. Это была попытка – не более. Я часто пропускала встречи. Это многих раздражало, но мне было все равно.
– Вас ищет полиция, – вдруг сменил тему Джон.
– Они не найдут меня. Если только вы меня не выдадите.
– Но я же нашел вас. У них может возникнуть та же идея – проследить за вашим сыном.
– Теперь я долго не поеду к нему. Я предупреждена.
– Лайза, – возвысил голос Джон, – сейчас полиция расследует три убийства, с высокой степенью вероятности совершенные одним человеком. Еще совсем недавно между тремя жертвами не обнаруживалось совершенно никакой связи, что приводило к полной неясности мотивов убийцы. Но потом появились вы – единственный лучик надежды для следователей. Две жертвы из трех были знакомы с вами. Полиция не успокоится, пока не найдет вас.
Лайза серьезно посмотрела на него.
– Я не убивала ни Карлу Робертс, ни доктора Уэстли, ни кого-либо еще. У меня нет для этого абсолютно никаких причин.
– У полиции на это может быть иной взгляд. Вы лично знали двух женщин, убитых чрезвычайно жестоким способом. И вы исчезли. Муж говорит о депрессии, из-за которой вы время от времени уходите из дома. Этому мало кто верит. Есть ощущение, что с вами что-то не так. Что причина, по которой вы скрываетесь, как-то связана с убийствами и расследованием.
– Может быть… Тем не менее я никого пальцем не тронула. Я видела доктора Уэстли четыре или пять раз, когда была в клинике с сыном. Я ее совсем не знаю. А Карла Робертс была психически неуравновешенной пожилой дамой, которая часто раздражала меня, но не более того. Я не убиваю людей за то, что они меня раздражают, мистер Бёртон.
– Из-за чего же вы их убиваете в таком случае?
– Я их вообще не убиваю.
– Чем же раздражала вас Карла Робертс?
– Слишком много плакалась по поводу своего прошлого. Муж изменял ей на протяжении нескольких лет, разорил семью. Долгое время она ничего не замечала и поэтому часто жаловалась, что больше не может доверять своим чувствам. Это было чем-то вроде навязчивой идеи.
– И она больше не контактировала с бывшим мужем?
– Нет. Он пропал. Скрывается где-то за границей от кредиторов.
– А самой Карле кредиторы не угрожали? Она ничего об этом не говорила?
– Нет. Она ведь тоже была молчаливая.
Джон вздохнул. Он опять оказался в тупике. Стоило ради этого разыскивать Лайзу Стэнфорд…
– У вас точно не было причин злиться на этих женщин? На Карлу Робертс и доктора Энн Уэстли?
– Нет, – ответила Лайза, но в голосе, как и в лице, мелькнула едва уловимая неуверенность.
Джон заметил это. Миссис Стэнфорд определенно что-то недоговаривала.
– Двух женщин убили после того, как вы скрылись в неизвестном направлении. Вы ушли от мужа, оставили ребенка, переехали в другой конец Лондона – и теперь утверждаете, что все это не более чем совпадения? После переезда жертвы оставались в пределах вашей досягаемости.
Лайза прищурилась.
– У вас бурная фантазия, мистер Бёртон.
– Карла Робертс сама впустила убийцу в квартиру, следовательно, знала его. Пожилая женщина, проживавшая одна на восьмом этаже многоэтажки, она, конечно, открывала дверь далеко не каждому. Но хорошей знакомой – без вопросов.
Лайза встала, словно собираясь что-то сказать. Джон догадывался, что она хотела просить его уйти, но в последний момент одумалась. Лайза была у него на крючке и боялась настроить против себя.
Ее глаза сверкали злобой. Джон тоже поднялся. Несколько минут они молча смотрели друг на друга.
– Почему бы вам просто не выставить меня за дверь? – спросил Джон. – Боитесь, что я пойду в полицию и выдам ваше убежище? Если вы не сделали ничего плохого, чего вам бояться? Что произошло, Лайза? Что заставило вас уйти из дома?
Она не отвечала, и Джон попробовал еще раз:
– Вы посещали группу поддержки для одиноких женщин. Объяснили руководительнице группы, что вы замужем, но собираетесь развестись. Почему, Лайза? И что заставляет вас сейчас скрываться от мужа?
Она молчала, и Джон подумал было, что ему так и придется уйти несолоно хлебавши. Но в тот момент, когда он уже схватил ключи от машины и приготовился покинуть квартиру, Лайза заговорила:
– Вы действительно хотите знать, что происходит с моей жизнью? – Она прикрыла глаза. – Не могу в это поверить… После стольких-то лет кому-то действительно есть до этого дело!
3
Впереди чернела громада виллы. Фонари не горели ни на извилистой дорожке, ни снаружи, у ворот. Кристи посмотрела на часы – шесть вечера. Она надеялась застать дома если не самого мистера Стэнфорда, то хотя бы его сына, но на ее звонок никто не ответил. Темнота за деревьями, плотно отгораживающими дом от дороги, также указывала на то, что внутри никого нет.
Кристи подумывала было заглянуть в офис доктора Стэнфорда, но побоялась его упустить. Что же оставалось делать, ждать здесь? В такой холод? И где может быть мальчик?
Медленно и нерешительно Кристи направилась к своей машине. И собиралась уже открыть дверь, когда услышала женский голос:
– Вы к Стэнфордам?
Кристи повернулась. У ворот дома на противоположной стороне улицы, чуть наискось от виллы Стэнфордов, стояла женщина лет семидесяти с наброшенным на плечи пальто и сложенными на груди руками. Кристи подошла к ней.
– Да. Мне нужно поговорить с доктором Стэнфордом или его женой. Но, кажется, дома никого нет…
Женщина понизила голос:
– Миссис Стэнфорд не появляется здесь вот уже несколько недель.
– Не может быть!
Кристи изобразила сильное удивление. Это была уловка в надежде выудить хоть какую-то информацию. То, что она из полиции, Кристи решила утаить, чтобы не пугать собеседницу.
– Несколько недель, говорите?
– Или нет… подождите. С середины ноября, я думаю… Да, именно тогда я в последний раз ее видела. Лайза Стэнфорд не так часто выходила из дома, но она отвозила сына в школу и на частные уроки. Иногда я наблюдала за ней из окна своей гостиной.
– Так, может, миссис Стэнфорд больна и лежит в постели? – быстро предположила Кристи.
– Больна? Больше двух месяцев? Я вас умоляю… В этом случае ее, по крайней мере, навещал бы врач. Нет, это крайне маловероятно. Никто из соседей в это не верит.
– И что думают соседи?
Женщина заговорила еще тише:
– Что там произошла… драма.
– Правда?
– Вы ведь никому не скажете, что узнали это от меня? – быстро прошептала женщина. – Я боюсь его. Его здесь все боятся.
– Вы говорите о докторе Стэнфорде?
– По нему не скажешь – сама вежливость, спокойствие, корректность. Не к чему придраться, но…
– Да?
– Соседи замечают многое. Мы здесь не особо любопытны, но нельзя ведь все время отворачиваться, ведь так?
– Ну так… – неуверенно согласилась Кристи.
– Лайзу Стэнфорд били. Она носит большие солнцезащитные очки, даже когда дождь или темно, но мне доводилось видеть ее и без них, когда однажды Лайза Стэнфорд забирала газеты из почтового ящика. Опухшие глаза, разбитая губа, синяки… На шее тоже, и кровоподтеки на носу. Она выглядела как после боксерского поединка, который проиграла.
Кристи затаила дыхание.
– То есть вы хотите сказать…
– Бог свидетель, я не сплетница, – поспешно перебила ее женщина. – Но здесь все ясно, ведь так? Кто избивает эту женщину? В этом огромном мрачном особняке живут три человека – Лайза, ее муж и сын.
– Понятно… – Кристи кивнула. – Такое вполне можно было предположить, но… интересно, почему она не обратилась в полицию?
Этот вопрос Кристи задала нарочито наивным тоном. Она достаточно давно работала в полиции и знала, что существуют тысячи причин, по которым женщины в ситуации Лайзы Стэнфорд не обращаются ни в полицию, ни даже в консультационные центры. На самом деле помощи ищут очень немногие.
– Ее муж – очень влиятельная фигура, – ответила женщина. – Большие деньги, громкая репутация. На короткой ноге с самыми влиятельными политиками в стране. Не удивлюсь, если он лучший друг начальника полиции. Так что, вполне возможно, Лайза не верит в полицию. Боится, что сделает еще хуже.
– И когда вы видели ее в последний раз, она тоже была с синяками? – спросила Кристи.
Женщина покачала головой.
– Не могу сказать. Солнечные очки закрывали пол-лица.
Огромные солнечные очки от «Гуччи» – Кристи вспомнила разговор с медсестрой из клиники. Лайза не снимала их даже в закрытых помещениях. Очки делали ее неприступной и надменной, что настроило против нее средний медперсонал. Но Лайза не могла иначе. Будучи замужем за многоуважаемым доктором Стэнфордом, она была вынуждена прятать лицо, насколько такое было возможно.
– Его здесь все боятся, вы сказали? – напомнила Кристи.
Женщина кивнула:
– Здесь нечему удивляться. Не я одна видела Лайзу Стэнфорд избитой. Мужчину, который способен на такое, нормальным не назовешь. Он опасен. Это ведь не просто пара пощечин, если вы меня понимаете. Он набросился на нее, как зверь… И вообще, что-то с ним не так. Эти холодные глаза… Мне он никогда не нравился, хотя всегда вежливо со мной здоровался при встрече.
– И никто из соседей не пытался вмешаться?
– Как вы себе это представляете? Лайза первая все отрицала бы. Иначе зачем она скрывает следы побоев? Вызвать полицию… на это ни у кого не хватит смелости. И потом, никто ведь толком ничего не видел. Дом стоит в глубине сада, окружен высокими деревьями… Никто ничего не видит и не слышит. Вот если б были крики и полиция застигла его на месте преступления, а так… Мы все равно ничего не могли бы сделать, а он обязательно узнал бы, кто на него заявил, и тогда… – Соседка замолчала.
– Что тогда? – спросила Кристи.
Но женщина так и не решилась закончить фразу – как видно, из опасения выставить себя в смешном свете.
– Вы его не знаете, – уклончиво ответила она. – А я боюсь, просто боюсь.
– А что с сыном?
– Тихий, запуганный ребенок. И такой бледный… Не похоже, чтобы он был счастлив.
– Но никаких признаков, что и его били, вы не замечали?
– Нет. Никогда. Мне почему-то кажется, что у доктора Стэнфорда нет проблем с детьми. Только с женщинами.
– То есть не только с женой, и с другими женщинами тоже?
– Это ощущение, не более того.
Кристи поблагодарила соседку Стэнфордов и на всякий случай запомнила фамилию на щитке рядом с кнопкой звонка на воротах. И номер дома. Очень может быть, что сюда еще придется вернуться.
– Я вам ничего не говорила, – напомнила женщина, когда Кристи уже развернулась к машине.
Она поехала в город. По дороге позвонила Филдеру по громкой связи. Как и ожидалось, инспектор все еще был в кабинете.
Кристи описала свой неудачный визит к Стэнфордам и разговор с соседкой. Ответом было ошеломленное молчание.
– Так вот в чем дело… – произнес наконец Филдер. – И этой соседке можно верить, как вы считаете? Она не из тех, кто много фантазирует на чужой счет?
– Мне так не показалось. Похоже, она действительно боится его. И потом, все более-менее сходится. Мы и раньше подозревали, что в этой семье что-то не так, и не очень-то верили в историю с депрессией… И вот теперь все это наконец обретает форму.
– Это так… – Филдер вздохнул. – То есть вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, – подхватила Кристи, – что Лайза Стэнфорд либо где-то прячется от мужа, потому что ее жизни угрожает опасность, либо ее уже нет в живых. Так или иначе, он – причина ее исчезновения.
– Вы понимаете, что это значит?
– Конечно, понимаю. Сэр, это грязное дело. У меня плохие предчувствия. Здесь все боятся Стэнфорда, который избивает жену. Соседка считает его психопатом, и при этом сама никак не производит впечатления сумасшедшей.
– Так или иначе, это не более чем догадки. И ваша версия с избиениями основывается только на показаниях соседки, а это довольно шаткое свидетельство.
– Почему шаткое? Лайза исчезла. Две женщины, которых она знала, убиты психопатом.
– То есть Стэнфорд, Благотворитель Стэнфорд, который ежегодно собирает сотни тысяч фунтов для самых бедных, и есть наш убийца, вы это хотите сказать?
– Я бы этого не исключала, во всяком случае. С ним явно что-то не так. Может, проблемы с самоутверждением, поэтому он и мучает жену. А может, почувствовал опасность в Карле Робертс… Что, если Лайза все ей открыла, и Карла сказала: «Иди в полицию! Заяви на него! Если ты не пойдешь, это сделаю я». Стэнфорд узнал об этом и лишился рассудка от страха. Ну, как это бывало у него с женой…
– А доктор Уэстли?
– Она, как мы знаем, пыталась поговорить с коллегой о Лайзе Стэнфорд, потому что возникла проблема, так она выразилась. Возможно, Энн Уэстли обнаружила следы избиений. Она ведь была врачом, и обмануть ее сложно. Или Лайза сама ей намекнула. Энн Уэстли не знала, что делать, и решила спросить совета у коллеги. Ну а потом смерть мужа заслонила все остальные проблемы.
– Но это было больше трех лет тому назад, а убили ее совсем недавно…
– Стэнфорд мог узнать об этом далеко не сразу. Лайза могла выкрикнуть это во время очередной ссоры – «Моя подруга обо всем знает! И бывший педиатр Финли тоже!» Она ведь боялась. Вот и решила, что он должен знать, что есть люди, которым известна правда и которые могут принять меры, если случится что-то еще более страшное. Тогда она не осознавала, какой опасности подвергает обеих женщин.
– А Томас Уорд? Как он вписывается в эту картину? Ну или Джиллиан Уорд, если на то пошло…
– Я не знаю, – призналась Кристи. – Но почти уверена, что какая-то связь есть. Просто мы ее пока не видим.
– Мы должны найти Лайзу Стэнфорд, – сделал вывод Филдер. – Думаю, имеет смысл обзвонить кризисные женские центры. Возможно, она укрылась в одном из них.
– Ее может не быть в живых. Так или иначе ей угрожает опасность. Это же относится и к тем, кто ей помогает.
Филдер шумно вздохнул.
– Понимаю, к чему вы клоните, Кристи. Но на данный момент… Того, что мы имеем, явно недостаточно для ареста Стэнфорда. По сути, у нас нет ничего, кроме смутных предположений.
– Но в показаниях соседки нет ничего смутного, – возразила Кристи и затормозила на красный сигнал светофора, который чуть не проехала.
Она почувствовала, как в ней поднимается волна злобы, заставившая ее ехать быстрее, не обращая внимания ни на что. Детектив-инспектор Филдер вдруг начал вилять хвостом, и Кристи сразу поняла, в чем дело. В Логане Стэнфорде, его деньгах. Успешный юрист, на короткой ноге с политиками, член клуба влиятельных людей города… Как там сказала соседка? «Не удивлюсь, если он лучший друг начальника полиции». Этого и опасается Филдер. Стоит сделать неверный шаг – и прощай, карьера…
Черт бы их подрал! Кристи захотелось стукнуть кулаком по рулю. Как же она их ненавидела! Тех, кто поставил себя вне закона, забаррикадировавшись деньгами, успехом, связями… В полной уверенности, что им ничего не грозит.
Со мной такие шутки не проходят, доктор Стэнфорд!
– Сосредоточимся на поисках Лайзы, – официальным тоном объявил Филдер. – Пока она не даст показания, я не буду предпринимать ничего против ее мужа.
– А если он найдет ее раньше нас?
– Он ее не ищет.
– Это он так говорит. Вы верите Стэнфорду? У него достаточно денег, чтобы отправить против нее целый отряд киллеров. И Лайза представляет для него опасность. Он должен искать ее.
– Не увлекайтесь, сержант. У нас нет никаких свидетельств того, что Стэнфорд ищет жену. И нам неизвестно, причастен ли он к убийствам Робертс и Уэстли, не говоря о Томасе Уорде. Мы не знаем даже, избивал ли он Лайзу на самом деле. Мы ничего не знаем! Я не слишком верю вашей свидетельнице, уж извините.
Тут Кристи сделала то, чего не позволяла себе за все время работы с боссом, – просто отключила телефон, без комментариев и прощальных слов. Отключила совсем, чтобы он не смог перезвонить. Что он, кстати сказать, вряд ли стал бы делать, потому что не меньше нее был рад закончить этот неприятный разговор.
Кристи резко развернула машину. Она действительно хотела вернуться в отделение, но теперь передумала и решила ехать домой. Залечь в ванне. И открыть бутылку хорошего красного вина.