Наблюдатель — страница 21 из 24

1

Было почти половина первого ночи, когда они наконец распрощались. Лайза встала у окна и смотрела, как он пересекает улицу в свете фонарей. Ей хотелось, чтобы он остался, но она не осмелилась просить об этом. Рядом с ним Лайза чувствовала себя в большей безопасности. Джон Бёртон не из тех, кого можно запугать, и он в состоянии дать отпор любому.

Тем не менее Лайза не знала, можно ли ему доверять. Она так и не поняла его роли в этой игре, которая для нее была чем угодно, только не игрой. Когда Бёртон назвал себя частным детективом, Лайза почувствовала, что ничего, кроме этого, вытянуть из него не удастся. Он сказал то, что хотел, – ни больше ни меньше.

Она не исключала, что Бёртон прямиком отправится в полицию, где выдаст ее местонахождение. Возможно, в полной уверенности, что так будет лучше для нее… Впрочем, он не оставлял впечатления наивного человека.

Лайза задернула шторы. Эта квартира перестала быть надежным убежищем. Джон Бёртон нашел ее. А это означало, что по его следу может прийти кто угодно. Нужно было срочно искать другое место.

Лайза села за стол и налила себе кофе. Ей пришлось сварить несколько кофейников, пока она рассказывала Джону Бёртону, совершенно незнакомому человеку, историю своей жизни. Об унижениях, с которых все начиналось. О страшном психологическом давлении, когда он не поднимал на нее руки, но Лайза чувствовала, что больше не может дышать. Тогда ей приходилось отчитываться за каждый шаг, малейшее движение. Чуть ли не за каждую мысль.

– Мне ничего не было позволено решать, – рассказывала она. – Мебель, шторы, ковры, картины на стенах, блюда, из которых мы ели, цветы в саду – все это было не мое. То же касалось одежды, которую я носила, нижнего белья, косметики, украшений, машины… У меня не было ничего. Он перфекционист, и все, абсолютно все должно вписываться в его представления об идеальном доме, саде, идеальной жене, семейной жизни…

Джон задал вполне естественный в такой ситуации вопрос:

– Почему вы его не бросили?

И Лайза тихо ответила:

– Такие, как он, начинают с одной простой вещи, которую делают почти незаметно. Они напрочь лишают своих жертв уверенности в себе. Они уничтожают души, и ты больше не веришь, что можешь справиться со своей жизнью сама. Держишься за своего мучителя, потому что он сначала уничтожил тебя, а потом убедил, что без него ты ничто.

Джон кивнул. Обошлось без банальностей, вроде: «Но такой очаровательной женщине, как вы, ничего не стоило бы найти ему замену». У Лайзы сложилось впечатление, что мистер Бёртон ее понял.

– И когда он начал вас бить? – спросил он таким тоном, будто уже знал ответ на этот вопрос из богатого полицейского опыта.

Этот момент Лайза помнила точно.

– Сразу после рождения Фина. Он не мог смириться с тем, что у меня появился кто-то кроме него. Другой человек, мой ребенок. С рождением ребенка женщина становится сильнее. И я это почувствовала, когда появился Финли. Не думаю, что мое поведение как-то изменилось, разве аура… пожалуй, я стала излучать больше внутреннего покоя, счастья… Любви к этому маленькому существу. Это окружило меня чем-то вроде защитной ширмы, сквозь которую он не мог проникнуть. Утрата полного контроля надо мной – вот что его взбесило. Такие, как мой муж, с этим не мирятся.

Она рассказала, как трудно порой было скрыть следы побоев. Появиться на люди стало возможным только в солнечных очках. А разбитая губа неделями удерживала ее в четырех стенах. Лайза чувствовала злобу Джона Бёртона. Не на нее – на таких мужчин, как ее муж. А также на законы и предрассудки, делающие женщин в подобной ситуации совершенно беспомощными. Лайза чувствовала потребность объяснить, что парализовало ее волю и удерживало в этом кошмаре.

– Я боялась потерять Фина, – сказала она. – Мой муж – очень влиятельный человек. И я думала, что, если дело дойдет до полиции, у меня не будет больше шансов. Я и сейчас почти не сомневаюсь, что он выпутается. Я ведь действительно лечилась от депрессии, и Логану ничего не стоит объявить меня сумасшедшей. Убедить всех, что я сама наставила себе синяков. В результате я окажусь в закрытой психиатрической больнице – и тогда уже точно до конца своих дней не увижу Финли.

– Но это не так просто, – возразил Джон. – Поранил ли человек себя сам или его кто-то избил, в большинстве случаев может установить медицинская экспертиза. И не думаю, что вас упекли бы в закрытую психиатрическую больницу.

Она пожала плечами.

– Он угрожал мне, кричал: «Ты сумасшедшая! Я сдам тебя в клинику для душевнобольных, откуда ты точно никогда не выберешься!» Я боялась рисковать.

Чтобы обосновать свой страх, Лайза сняла пуловер, под которым оказался топ с глубоким вырезом. Она слышала, как Джон задыхается от гнева, разглядывая плохо заживающие порезы на шее, руках и плечах.

– Он начал нападать на меня с ножом, – прошептала она.

– Боже, Лайза…

Бёртон подошел, обнял ее за плечи, и так они простояли несколько минут. Лайза чувствовала исходящую от него силу и на какое-то мгновение успокоилась, пока усилием воли не заставила себя одуматься. Не доверяй никому! Тем более мужчине. После чего отстранилась от Бёртона и надела пуловер.

– Я помогу вам, Лайза, – уверенно сказал Джон. – Поверьте, у меня это получится.

– Вы ничего не сможете сделать против него, – прошептала она.

– Ему удалось внушить вам, что он всемогущ. Это не так. Он обычный человек, и на него распространяются те же законы, что и на любого другого.

– Он убьет меня, если найдет.

– Он сядет в тюрьму, – возразил Бёртон.

Лайза презрительно рассмеялась.

– И вы думаете, он не сможет отомстить мне оттуда?

– А вы собираетесь дать ему уйти безнаказанным? – вместо ответа спросил Джон. – Жить с этим до самой смерти?

– Очень может быть, что у меня нет выбора.

– Но ваш сын…

Глаза Лайзы вспыхнули злобой, потому что она услышала в этих словах упрек.

– Только не говорите мне, что я не должна оставлять его! Вы совершенно не представляете себе ситуации. Как я могу взять Фина с собой? Ребенка школьного возраста, жизнь которого можно назвать нормальной лишь наполовину… Логан сразу вернул бы меня к себе. Я не могу бесследно исчезнуть с двенадцатилетним подростком, такое просто невозможно! И Фину хорошо с отцом. Логан никогда его пальцем не тронет. Он хороший отец, как бы безумно это ни звучало. Скажу больше: он обожает мальчика. Ничего другого я сказать не могу. У Фина есть привычная среда – дом, школа, друзья. Все лучше, чем скитаться со мной. Поверьте, мне нелегко далось этот решение. Но я приняла его, поскольку знаю, что так лучше для сына. И стараюсь видеться с ним как можно чаще. Теперь я знаю, насколько это опасно. На вашем месте мог быть мой муж.

– Финли скучает по вам.

Лайза с трудом сдерживала слезы.

– Думаете, я не знаю? Это то, что меня больше всего мучает. И все-таки сейчас ему лучше, чем раньше. Не говоря о том, что я могу вернуться в любой момент, что было бы невозможно, если б муж запер меня в закрытом лечебном учреждении. Если я почувствую, что не могу дальше жить без Фина, я вернусь. Что бы ни ждало меня дома.

– Ваш муж не боится, что Финли кому-нибудь обо всем расскажет? Учителю, одноклассникам или их родителям… да мало ли кому.

– Мой муж не знает, что такое страх. По крайней мере, как он чувствуется. Хотя хорошо умеет насаждать страх в других. Финли в том же положении, что и я. Оба мы всегда знали, что, если кому-нибудь хоть что-то расскажем, станет еще хуже. Мужу даже не пришлось предупреждать нас об этом. Для нас нет вопроса, что нужно делать, чтобы этого не было. Вопрос стоит иначе: как это пережить.

Она пила кофе и смотрела в стену, увешанную фотографиями Финли в рамках, спрашивая себя, все ли Бёртон понял правильно. Жизнь с психопатом необратимо изменила ее. Когда-то давно Лайза тоже верила в закон и порядок, справедливость и взаимопомощь. Чувствовала под ногами твердую почву и верила в людей, которые были рядом.

Это потом Лайза узнала, как заблуждалась. Оказалось, что ничего этого нет и среди людей безраздельно царит все тот же закон права сильного, что и в животном мире. Этот мир – царство хаоса, удерживаемого в хлипком равновесии тонкой паутиной систем безопасности. Те, кого она удерживает, предаются иллюзиям. Но большинство летит в бездну. Лайза поняла это, когда сама очнулась в состоянии свободного падения. Когда ничто на свете больше не могло ее удержать…

Бёртон снова спросил ее о Карле и Энн. На стене дрожали тени от зажженных свечей, и Лайза горько улыбнулась тому, что ей, по-видимому, придется покинуть и это убежище, за восемь недель ставшее таким привычным. Карла Робертс и Энн Уэстли – две ее попытки обратиться за помощью к посторонним людям. Обе оказались неудачными.

– Ваш муж не возражал против того, чтобы вы посещали группу поддержки для женщин? – спросил Бёртон.

Лайза покачала головой.

– Он не знал, что там встречаются одинокие женщины. Я соврала что-то насчет эзотерической тематики. Логан счел это идиотизмом, но не особенно обеспокоился. Все это было, конечно, очень рискованно. Он мог навести справки в любое время. Чего так и не сделал – возможно, потому, что был занят работой. Вообще, он следил за мной довольно небрежно.

– И вы рассказали всё Карле Робертс?

– Не всё. Она всегда жаловалась на свою судьбу и нашла во мне терпеливого слушателя. Но однажды я пришла к ней домой. Я опять была в очках, и Карла спросила: «Слушай, почему ты всегда носишь солнечные очки?» День выдался пасмурный, дождливый. В таких случаях я обычно говорила о своих гиперчувствительных глазах, аллергии или конъюнктивите. Но на этот раз… я сама не знаю почему – просто сняла очки и ответила: «Вот почему!» Я выглядела не лучшим образом – правого глаза почти не видно, под левым фиолетовые разводы… Зрелище не для слабонервных.

– И как отреагировала Карла?

– Она была в шоке. Добрая Карла, которая до сих пор думала, что худшее, что муж может сделать с женой, – это закрутить роман с секретаршей и разорить семейный бизнес. Теперь она увидела, что бывает на свете. И была ошеломлена.

– Наверное, стала задавать вопросы? Посоветовала заявить на мужа в полицию?

– Она задавала вопросы, это так. Но я не открыла ей всей правды. Сказала только, что муж вспылил и пустил в ход кулаки. Она была в ужасе, что я могу сказать. Но через четверть часа вернулась к своим собственным проблемам – неверный муж, дочь, которой все равно, банкротство, одиночество… Такой была Карла. Хорошая женщина, но она видела только себя. Ни на секунду не могла отвлечься на кого-то другого. Наверное, она этого не пережила бы.

– И больше она вас об этом не расспрашивала? Может, предлагала помощь?

– Нет. С тех пор мы не виделись. Группа распалась, моя ситуация достигла пика. Теперь я боялась к кому-либо обратиться. Тем более не хотела видеть Карлу и слушать ее нытье.

– К доктору Уэстли, насколько я понимаю, вы обратились раньше?

После того как Лайза объяснила ситуацию с Уэстли, Джон понял, почему ее ответ на вопрос, не держит ли она зла на Карлу Робертс и Энн Уэстли, прозвучал неуверенно. Нет, она не назвала бы это злобой или обидой. Но обе женщины, так или иначе, не оправдали ее доверия. Это Лайза хорошо осознавала.

– Ваш муж подозревал, что вне вашей семьи есть еще два человека, которые в курсе проблемы и могут представлять для него опасность?

Лайза задумалась:

– Я не говорила ему об этом. Конечно, он мог узнать сам…

– Каким образом?

– Понятия не имею, но вполне это допускаю. Он мог знать о них.

– Фамилия Уорд вам ни о чем не говорит? Джиллиан и Томас Уорд.

– Нет, к сожалению. Никогда о них не слышала.

После этого Джон Бёртон распрощался и снова обещал помочь. Интересно, как он собирался это сделать?

– Больше ничего не хотите сказать? – спросил он уже на пороге. И, когда Лайза ответила «нет», добавил: – Уверены? Вы рассказали мне все, что имеет отношение к этой истории?

– Да.

Он оставил визитку:

– Если что-нибудь вспомните или вдруг понадобится помощь…

Джон Бёртон даже не подозревал, что она решила не рисковать. Может, он и был славным парнем, но Лайза научилась видеть в мужчинах только потенциальных врагов и обидчиков. Лучше не делать исключения из этого правила, так надежней. Убежище придется сменить, переехать куда-нибудь подальше. От свиданий с Финли воздержаться на месяц-другой. Больше она не выдержит.

Лайза не рассказала Бёртону всего. Да и мог ли он на это рассчитывать? Она ведь совсем его не знала. И потом, Джон спросил: «Вы рассказали мне все, что имеет отношение к этой истории?» Имеет ли к ней отношение то, что Лайза утаила, она не знала.

Вполне возможно, что нет.

2

Он мог легко представить себе эту ситуацию. Лайза описала ее почти без эмоций, ровным, спокойным голосом. Педиатр Энн Уэстли – опытная, добродушная и заботливая, как мать. Эта женщина умела обращаться с детьми, но знала также, как успокоить родителей и развеять их страхи.

У Лайзы Стэнфорд была рваная рана на виске – последствие удара об угол шкафа. Мужу не понравился ужин – ирландское рагу без моркови. Моркови в доме не нашлось, а у Лайзы не было времени ее купить. Логан специально попросил ее приготовить ирландское рагу, а это подразумевает морковь. Лайза надеялась, что он не заметит.

Он заметил. На следующий день Лайза собиралась оставаться дома, потому что рана продолжала кровоточить и никак не хотела затягиваться. Но Финли получил травму на уроке физкультуры – неудачно упал на правую руку. Поначалу он не чувствовал боли, но к вечеру рука распухла и стала болеть. Лайза надеялась, что все уладится, однако сын продолжал ныть, и в конце концов не осталось ничего другого, как только обратиться к врачу. Лайза заклеила пластырем рану на виске, зачесала волосы наперед, насколько это было возможно, и надела солнечные очки. Она предпочла бы отправиться в какой-нибудь травмпункт, где ее не знают, но Финли так хотел к любимому доктору, что чуть не расплакался.

Вечером они поехали в клинику к Энн Уэстли. Комната ожидания была переполнена, но их пригласили сразу, потому что все выглядело как случай неотложной медицинской помощи. Оказалось, что рука Финли вывихнута. Ему наложили гипс, а потом доктор Энн Уэстли села за стол, чтобы выписать обезболивающее. Лайза устроилась напротив нее. Финли удалился в детский уголок поиграть с пластмассовыми фигурками из «Улицы Сезам», которые всегда его очаровывали.

Энн вырвала рецепт из блокнота и остановилась на полудвижении:

– Что с вами?

Лайза инстинктивно потрогала волосы на висках, направляя их вперед. Пальцы стали мокрыми. «О нет…» – с ужасом подумала она.

– Вы истекаете кровью, – сказала Энн Уэстли. – Подождите, дайте мне посмотреть. – И она обошла стол, не обращая внимания на протесты Лайзы: «Всё в порядке, не беспокойтесь, пожалуйста!..»

Пластырь насквозь пропитался кровью. Лайза проверяла рану перед тем, как выйти из дома. Кровь как будто подсохла, но теперь почему-то потекла опять.

Энн склонилась над Лайзой и осторожно сняла с нее солнцезащитные очки. Припухлость с левого глаза как будто спала, но лиловые разводы не прошли, а медленно растекавшееся, едва заметное бледно-зеленое пятно даже не врач вряд ли принял бы за неумело нанесенные тени. Лайза услышала громкий вздох, после чего Энн Уэстли профессиональным движением сорвала пластырь.

– Боже милостивый… – запричитала она. – Мне это совсем не нравится. Вы обращались к врачу?

– Нет, – ответила Лайза. – Кровотечение прекратилось, вот я и подумала, что всё в порядке.

– Рана, похоже, инфицирована. Я пропишу вам мазь с антибиотиком. И потом, пластырь не держит. У меня есть спрей, который остановит кровотечение.

– Хорошо, – согласилась Лайза, которая не смела взглянуть на доктора.

Энн прислонилась к углу стола.

– Что случилось? – спросила она, стараясь сохранять профессионально-невозмутимый тон.

Ответ Лайзы прозвучал как клишированная отговорка, но ничего другого на тот момент ей просто не пришло в голову:

– Лестница… Такое случается со мной не в первый раз. Ступеньки крутые, а я такая неуклюжая… – Тут Лайза попыталась изобразить смех, но в результате поморщилась от резкой боли. – Я неуклюжая, – настоятельно повторила она. – А внизу на перилах деревянная резьба, вот я и ударилась… Повезло, что не лишилась глаза. Глупо, конечно. Мне нужно быть внимательнее, но еще в школе на уроках физкультуры я…

Лайза осеклась на полуслове. «Я слишком много говорю», – подумала она.

– Миссис Стэнфорд, – раздался голос доктора, – посмотрите на меня.

Лайза нерешительно подняла глаза. Без привычных солнечных очков она чувствовала себя голой и беззащитной. И выглядела, должно быть, ужасно.

– Миссис Стэнфорд, – повторила Энн Уэстли. – Я не хочу ввязываться в то, что меня не касается, но хочу заметить… что вы всегда можете рассчитывать на помощь. Иногда мы попадаем в ситуации, которые кажутся нам безнадежными, но это не так. Выход есть всегда.

Лайза заглянула в глаза седовласой женщины – и вдруг осознала собственное смятение и шок.

Она знает, она все знает…

Энн Уэстли отвела глаза.

– Ну а теперь я позабочусь о вашей травме, – сказала она, выдержав паузу. – Вы позволите?

Лайза кивнула. Финли как ни в чем не бывало продолжал играть в детском уголке. От внимания Лайзы не ускользнул озабоченный взгляд, брошенный Энн Уэстли на ребенка. Доктора явно смутило, что мальчик никак не отреагировал, когда с лица матери смыли кровь и наложили на голову повязку. Очевидно, Энн Уэстли сделала из этого единственно возможный вывод: Финли привык видеть мать в таком состоянии и научился замыкаться в себе, потому что иначе выдержать подобное невозможно.

Больше Энн Уэстли ничего не сказала. Но Лайза, после того как ушла из клиники, размышляла о том, что, вполне возможно, в скором времени ей придется туда вернуться. Она не исключала того, что обратится к Энн Уэстли за помощью. Теперь доктор все знала, и она была потрясена.

Лайза сама не могла сказать, пугали ее подобные мысли или обнадеживали. Наверное, было и то, и другое. Она все еще боялась, что вмешательство людей извне только усугубит ситуацию. В то же время ее не покидало ощущение, что вечно так продолжаться не может. И что одними только своими силами она ничего не изменит.

С тех пор изо дня в день Лайза ждала, что кто-то займется ее проблемой. Кто-то другой – не она – заявит на ее мужа в полицию. Она прошла через американские горки эмоций, пока наконец не поняла, что больше ничего не произойдет. Доктор Уэстли с тех пор не объявилась.

– Из чего я сделала вывод, – сказала она Джону, – что никакой помощи от Энн Уэстли не будет.

Вихри мыслей проносились в голове Джона, пока он ехал по ночному городу, тщательно следя за тем, чтобы не нарушить скоростной режим. Он был растерян – слишком много возможных вариантов развития событий.

Подозрения против Логана Стэнфорда, пожалуй, подтвердились. Но стоило ли сбрасывать со счетов саму Лайзу? Эта женщина прошла через ад. То, что сотворил ее муж, потрясло Джона, а ведь он, казалось бы, ко всему привык за долгие годы работы в полиции. Логан Стэнфорд болен, это не подлежало сомнению. Но значило ли это, что он убийца?

То, что Лайза так и не получила помощи от двух знакомых женщин, могло ее ожесточить. Очевидно, она ожидала от них большей солидарности и рассматривала их поведение как предательство. Она говорила об этом спокойно, без эмоций. Отрицала даже, что затаила злобу на Энн Уэстли и Карлу Робертс. Ее голос звучал настолько ровно, что это не могло не насторожить. Джон вспомнил, что именно в таком тоне говорят на допросах самые беспринципные мошенники и убийцы. Одно было ясно: и Карла Робертс, и Энн Уэстли открыли бы дверь Лайзе Стэнфорд, не сомневаясь ни секунды.

Так неужели Лайза ушла из дома, чтобы отомстить? В отчаянии Джон стукнул ладонью по рулю. Он все глубже увязал в этом деле. Сначала Самсон. Теперь Лайза. Оба разыскиваются полицией, и он знает место их нахождения. Ему давно пора заявиться в полицию. Джон нарушал закон и широко раскрытыми глазами смотрел в лицо надвигающейся катастрофе.

Он смертельно устал – и в то же время дрожал всем телом от избытка адреналина. Ему было знакомо это состояние, как результат длительной и напряженной слежки. Усталость от необходимости слишком долго держать глаза открытыми, одновременно предчувствуя опасность, которая буквально дышит в спину. «Я стал похож на наркомана», – подумал Джон.

Он припарковал машину и побрел по снегу. Отпер дверь подъезда и, покачиваясь от усталости, поднялся по лестнице. В квартире первым делом заглянул в гостиную, где различались похожие на тень очертания тела Самсона. Гость равномерно посапывал, завернувшись в спальный мешок. К счастью, Джон его не разбудил.

Раздевшись в спальне, он оставил одежду лежать на полу. Упал на матрас, и сразу нахлынули воспоминания о Джиллиан. Джон не менял простыни с той ночи, потому что хотел чувствовать ее запах. Он зарылся лицом в подушку и подумал, что должен вырвать эту женщину из сердца любой ценой. Нельзя позволить себе страдать, тосковать и цепляться за безнадежные планы.

Джон уснул с мыслью, что завтра обязательно поменяет постельное белье.

3

– Я сделаю это, – сказала Джиллиан. – Они с Тарой завтракали за столом на кухне. – Сниму номер где-нибудь в глуши и затаюсь.

Джиллиан не спала всю ночь. Она чувствовала себя в безопасности в квартире Тары, но понимала, что это самообман. И главное – она подставляла подругу, что было непростительным безрассудством в ее положении.

Возвращение домой могло обернуться катастрофой. Джиллиан до сих пор не могла сказать, была ли в тот раз тревога ложной. Тара права – нужно было сразу звонить в полицию. По крайней мере, это помогло бы прояснить ситуацию. Но Джиллиан не сделала этого и теперь блуждала в потемках.

«Если я ничего не могу изменить, – думала она, ворочаясь ночью на диване, – то, по крайней мере, должна вести себя благоразумно».

– Ты уверена? – спросила Тара.

Она выглядела сонной. Было половина седьмого утра.

– Уверена. Пока мы не знаем, преследует ли меня кто-нибудь, и если да, то почему, – рисковать не имеет смысла. Ни твоей жизнью, ни моей. Будет лучше, если я просто исчезну.

– Мне кажется, что скоро ты сможешь вернуться, – сказала Тара. – Полиция бросила на это расследование большие силы. Они его найдут.

– Я займусь своим будущим, – сказала Джиллиан. – Возьму с собой ноутбук, буду искать через интернет жилье и работу в Норвиче. Здесь все пойдет своим чередом. Я отошлю риелтору ключи от дома, пусть смотрит. Если мне понадобится съездить в Норвич, скажем, на собеседование, я сумею обернуться быстро и незаметно. С этим никаких проблем.

– Звучит убедительно, – кивнула Тара. – Слушай, сейчас мне нужно в офис, но сегодня пятница, и я рассчитываю освободиться пораньше. Могу отвезти тебя в Торп-Бэй ближе к вечеру. Ты заберешь все, что тебе нужно, и оттуда поедешь уже на своей машине.

– Нет-нет, – запротестовала Джиллиан. – У тебя так много дел… Ничего не случится, если я поеду в Торп-Бэй на поезде.

Тара покачала головой.

– Это займет много времени, а я действительно могла бы тебя подбросить. – Она в последний раз глотнула кофе и встала. – Будешь ждать меня здесь?

– Я тебя поняла, спасибо, – ответила Джиллиан.

Она надеялась, что приняла верное решение.

4

Джон проснулся, почувствовав сквозь сон, что в комнате кто-то есть. Он рывком сел на матрасе и увидел перед собой улыбающееся лицо Самсона Сигала.

– Я разбудил вас? – обеспокоенно спросил Самсон.

Джон хотел было ответить, что на это, должно быть, и рассчитывает человек, который посреди ночи шныряет по чужой спальне, но сдержался.

– Всё в порядке, – проворчал он. – Который час?

– Восемь.

– О черт… Я давно должен быть в офисе. – Джон посмотрел на брошенный рядом с матрасом будильник, который в кои веки забыл завести.

– Вы поздно вернулись вчера, – продолжал Самсон. – Я ждал до половины десятого, а потом…

– Это был долгий вечер, – кивнул Джон, после чего встал и посмотрел за окно. Там уже было совсем светло. В квартире пахло свежесваренным кофе.

– Я приготовил завтрак, – объяснил Самсон. – Даже вышел в магазин и купил хлеба для тостов.

– Но вам нельзя выходить из квартиры!

– Нужно же нам что-то есть. Вчера вечером…

Самсон замолчал, смущенный. Джон провел рукой по взлохмаченным волосам.

– Это я виноват, что не подумал об этом… Сейчас приду завтракать.

Он исчез в ванной, где принял горячий душ. Не побрившись, надел джинсы и свитер и пошел на кухню. В отсутствие стола, Самсон поставил чашки, тарелки, хлебницу и тостер на разделочную доску и пододвинул Джону барный стул.

– Присаживайтесь. Я позавтракаю стоя.

– Я тоже, – отозвался Джон. – Так что можете воспользоваться стулом по своему усмотрению.

Самсон поставил на него кофейную чашку и встал рядом.

На какой-то момент Джон подумал, что обеденный стол был бы действительно не худшим вложением.

Он мучился вопросом, стоит ли делиться с Самсоном своими выводами и если да, то в какой степени. Еще работая в полиции, Джон не любил посвящать других в свои мысли, пока не вырисовывалось более-менее правдоподобной версии. С другой стороны, Самсон был не глуп и в течение нескольких месяцев наблюдал за Уордами. Он мог вспомнить что-нибудь интересное.

– Фамилия Стэнфорд вам о чем-нибудь говорит? – спросил Джон. – Доктор Логан Стэнфорд…

Самсон задумался.

– Это тот адвокат, у которого страшно много денег? О нем часто пишут в газетах. Незадолго до Рождества он проводил какую-то акцию в гольф-клубе в Торп-Бэй… лотерею или что-то в этом роде.

«Уже интересно. Стэнфорд и Торп-Бэй. Гольф-клуб – это, кажется, где-то недалеко от дома Джиллиан…»

– Но лично вы с ним незнакомы?

Самсон рассмеялся:

– Нет. Я не вращаюсь в таких кругах.

Джон решил посвятить его в кое-какие детали своего расследования.

– Его жена, Лайза Стэнфорд, контактировала с двумя убитыми женщинами, Карлой Робертс и Энн Уэстли.

– Правда? Откуда вам это известно?

– Не имеет значения, но это так. И теперь мне хотелось бы знать, знакома ли она или ее муж с Джиллиан Уорд.

– Так спросите ее сами.

– Я спрашивал об этом Лайзу Стэнфорд, и она утверждает, что никогда не слышала об Уордах. Вы об этом ничего не знаете?

– Нет, к сожалению, – растерянно пробормотал Самсон. – То есть вас интересует, видел ли я когда-нибудь доктора Стэнфорда с Уордами? Нет, никогда. Мне знакомо его лицо по газетным снимкам. Думаю, я бы его узнал. Но совершенно не представляю себе, как выглядит его жена.

– Очень эффектная женщина – высокая, стройная, с длинными светлыми волосами. И всегда носит солнечные очки. Такую трудно не заметить.

– Нет, – Самсон покачал головой. – Джиллиан вообще редко кого принимала. Разве лучшую подругу… Иногда заходила мама одноклассницы Бекки, забрать или оставить Джиллиан свою дочь. Пожалуй, это всё.

– Понятно, – вздохнул Джон.

Это совпадало с тем, что говорила Кейт: Джиллиан утверждала перед полицейскими, что незнакома с Лайзой Стэнфорд. Филдер и его команда шерстили профессиональную среду Томаса Уорда и его теннисный клуб, не имея ни малейшего представления о том, кого нужно искать. Оказывается, Логана Стэнфорда. Но что именно связывает его с Уордом, установить будет не так просто. Если, конечно, здесь вообще существует какая-то связь.

Благотворитель Стэнфорд – садист и убийца. Теперь, после того, как Джон узнал историю его жены, представить такое было нетрудно. И все-таки многое не стыковалось. Кейт говорила, что и Карлу, и Энн за несколько недель до убийства запугивали. В доме Карлы Робертс лифт вел себя странным образом, а Энн Уэстли написала не менее странную картину, в которой, согласно интерпретации Филдера, запечатлела свои страхи. При этом Джон, как ни старался, не мог представить себе Стэнфорда поднимающимся в лифте на восьмой этаж многоэтажки в Хакни, чтобы напугать одинокую пожилую женщину. У «звездного» адвоката просто нет времени на подобные глупости. Еще менее правдоподобным представлялось, что Стэнфорд ездил по проселочной дороге в лесу, мешая спать бывшему педиатру своего сына. Если Стэнфорд все-таки убил этих женщин, то только затем, чтобы заставить их замолчать. Обе слишком много знали о его семье. Но это можно было сделать гораздо проще. Не меньше смущал Бёртона и необыкновенно жестокий способ убийства. Он свидетельствовал о чудовищной ненависти. Откуда было ей взяться у человека, действовавшего исключительно из соображений собственной безопасности? Но, с другой стороны, Стэнфорд – психопат; кто знает, чего можно ожидать от него?

Лайза… У нее, вне сомнения, были причины ненавидеть Карлу и Энн и жаждать мести. Как ни трудно было представить в роли убийцы эту напуганную, забитую женщину, сбрасывать данный вариант со счетов было нельзя. Тем более потому, что Лайза была красива, и Бёртон должен был постоянно следить за тем, чтобы не относиться к ней предвзято, что не замедлило бы сказаться на результатах следствия самым губительным образом.

– Миссис Стэнфорд имеет какое-то отношение к убийствам? – спросил Самсон.

– Не знаю, – Джон потрогал вилкой кусок тоста в тарелке. В последний раз он ел вчера около полудня, но чувство голода, с которым сегодня встал с постели, уже улеглось. Это расследование затягивало его все больше.

Еще одна мысль пришла Джону в голову, когда он посмотрел на приготовленный Самсоном завтрак: на что жила Лайза? Она должна была платить за жилье, есть и пить, заправлять машину бензином. При этом вряд ли арендовала квартиру под собственным именем или каким-либо другим, значащимся в регистрационных списках. Хозяева попросили ее предъявить документы. Как она решила эту проблему?

Вчера вечером на Джона навалилось столько всего, что он не вспомнил об этих самых естественных вопросах. Если он правильно судил о Логане Стэнфорде, тот давно должен был заблокировать ей доступ к своим счетам. Таким образом, крайне маловероятно, что Лайза использовала свою банковскую карту, тем более что это могло бы выдать ее местонахождение. Очевидно, Лайзу кто-то поддерживал. Но кто?

Черт возьми, он должен был подумать об этом раньше…

– Вы весь в своих мыслях, – заметил Самсон.

Джон рассеянно кивнул. Могла ли здесь прослеживаться эта сумасшедшая и все же вполне допустимая связь? Джиллиан и ее муж… Она утаила это от полиции, потому что не хотела подставлять Лайзу. В таком случае имя убийцы Томаса Уорда – Логан Стэнфорд.

Но почему только сейчас? Энн Уэстли представляла для него опасность на протяжении более чем трех лет. Правда, ситуация могла взорваться не раньше, чем Стэнфорд узнал об этом. Тогда он почувствовал, что больше ничего не контролирует, и прибегнул к излюбленному средству: насилию. Лайза скрылась.

– Думаете, вы приблизились к раскрытию преступления? – робко спросил Самсон.

– Не могу вам этого сказать, – честно признался Джон. – Как будто да, но с каждым шагом дело становится все более запутанным. У меня голова идет кругом…

– Вы – моя единственная надежда, – быстро сказал Сигал, и у него на щеках появились красные пятна. – Пожалуйста, не бросайте это дело. Очень может быть, что вы окажетесь единственным, кто сможет меня оправдать.

– Полиции тоже непросто, Самсон, – ответил Джон. – Они не хотят арестовывать не того человека.

– Но я не доверяю им. Прошу вас, – он умоляюще посмотрел на Джона, – помогите мне. Я хочу вернуться в нормальную жизнь, только и всего.

Джон подумал о том, что жизнь, в которую может вернуться Самсон, трудно считать нормальной. Конечно, он не знал деталей, но мужчина за тридцать, безработный, который живет с братом и невесткой и имеет своеобразное хобби шпионить за совершенно посторонними людьми… Вдобавок эта самая невестка сдала его полиции и в качестве доказательства принесла распечатанный из компьютера дневник. Нет, в семье Сигал царит что угодно, только не гармония.

Тем не менее это его жизнь, Самсона. Даже если он несчастен, он не знает другой и как-то приспособился с ней справляться. В любом случае это рай в сравнении с привокзальным отелем, игрой в прятки с полицией и полной неопределенностью в будущем.

– Я сделаю все, что смогу, – пообещал Джон. – Можете не сомневаться, что я…

В этот момент зазвонил мобильник, лежавший на стопке книг в гостиной. Джон извинился и вышел из кухни.

– Это Кейт Линвилл, – представился женский голос в трубке.

– О, здравствуйте, Кейт.

Вот почему номер показался ему знакомым… Джон был удивлен, что после той ночи на вокзале Чаринг-Кросс она все-таки объявилась.

– Как ваши дела? – осведомилась Кейт.

– Спасибо, хорошо. А как вы?

«Чего она хочет?» – недоумевал про себя Джон.

– У меня тоже все хорошо. Джон. Я действительно решила с этим покончить. Риски слишком велики, и я могу потерять все.

– Я обещал вам и могу повторить, что ни при каких обстоятельствах не раскрою вас как осведомителя. В этом вы можете на меня положиться. Я знаю, что у меня плохая репутация, но я никогда не нарушал данного слова.

– Я и не думала в вас сомневаться. Тем не менее риски велики, – повторила она.

– Разумеется. Как и в любом другом деле.

Кейт как будто замялась, прежде чем продолжить:

– Даже не знаю, зачем делаю это, и все же, Джон, я хочу вас предупредить.

– Предупредить меня? – удивился Джон.

– Очень может быть, что тревога ложная, но Филдер забрал себе ваше досье. Я знаю это, потому что мне пришлось запрашивать его в офисе окружного прокурора.

– Материалы того давнишнего дела, вы имеете в виду?

– А у вас были другие? Я имею в виду дело об изнасиловании.

В ее голосе слышались самодовольные нотки.

– Понимаю. Значит, он все еще не исключил меня из списка подозреваемых…

Не то чтобы Джона удивила эта информация. Филдер всегда относился к нему настороженно, а тут еще расследование забуксовало… Стэнфорд уже попал в поле зрения следователей, но это могло только усугубить положение Филдера, насколько Джон знал бывшего коллегу. Малейшая ошибка в отношении «звездного» адвоката могла стоить инспектору карьеры, если не полицейского значка. А Филдер не любил рисковать и, конечно, ради собственной безопасности был готов подсунуть начальству в качестве преступника первого, кто подвернется под руку.

– Я все понял, Кейт, – сказал Джон, – большое спасибо. Филдер копает под меня. Но мое дело так и не дошло до суда, и ему ничего не удастся из этого выудить.

– Всё так, но я решила, что вы должны об этом знать. Кстати, Филдер не единственный, кто интересуется вашей персоной. Вы становитесь популярны, судя по записям на обложке материалов вашего дела.

На обложке материалов дела указывалось, кто и когда его запрашивал.

– Правда? Кто же еще?

– Был еще один запрос, подождите минутку…

Джон услышал шорох – Кейт пролистывала какие-то бумаги. Интересно, кому он еще мог понадобиться? Стэнфорду? Такое вполне возможно. Адвокат записал номерной знак его машины, узнал фамилию, имя, навел справки и вышел на старую историю. Как юристу с хорошими связями, ему, конечно, не составило труда заполучить материалы дела. В таком случае Стэнфорд быстро сориентировался…

– Позвольте мне угадать, – сказал Джон. – Адвокат доктор Логан Стэнфорд?

– Нет, – ответила Кейт. – Это была женщина, из прокуратуры. Погодите… вот… Тара Кейн.

– Тара?

У Джона перехватило дыхание. Лучшая подруга Джиллиан…

– Но этого не может быть!

Тем не менее сложилось несколько кусочков пазла. Внезапная холодность к нему Джиллиан. Ее желание уехать в Норвич. Она поссорилась с Тарой, после того как открыла ей известные подробности его биографии. Джиллиан даже съехала от подруги. Но Тара, по-видимому, на этом не успокоилась. Она продолжала под него копать. Запросила материалы расследования, изучила, отыскала компрометирующие факты и с удовольствием поделилась с подругой своими открытиями. И Джиллиан не выдержала. Порвала с Джоном и отстранилась, насколько такое было возможно. Джону легко было представить аргументацию Тары. У тебя дочь-подросток, и ты хочешь жить с мужчиной, которого обвиняли в изнасиловании? Ты понимаешь, что рискуешь своим ребенком? Нет дыма без огня. У них просто не нашлось достаточно улик, чтобы довести дело до суда. Это не значит, что он невиновен!

Джон не смог подавить стон. Змея… проклятая змея…

– Джон? – снова послышался голос Кейт. – Вы еще здесь?

Он взял себя в руки:

– Да-да, я все еще здесь. Спасибо, Кейт. Я очень ценю вашу помощь. То есть Тара Кейн уже вернула дело на место?

– Да, как раз накануне Рождества.

– Хорошо.

Что-то обеспокоило Джона и в этой информации.

– Тара Кейн, – сказала Кейт, – разве это имя не упоминалось у нас раньше?

– Да. Это подруга Джиллиан Уорд, жены Томаса Уорда – жертвы третьего убийства. Поэтому, похоже, Тара и зацепилась за мою историю. Она тоже хочет включить меня в список подозреваемых.

И тут Джону пришло в голову кое-что еще.

– Кейт, – сказал он, – не могли бы вы еще кое-что для меня сделать? У меня есть номерной знак… Всего один звонок, Кейт; я должен знать, на кого зарегистрирована эта машина.

– Нет проблем, – ответила Кейт после секундной паузы.

Джон вытащил бумажку и продиктовал номер машины Лайзы.

– Да, хорошо, – подтвердила Кейт.

Она как будто ждала чего-то, за что могла бы уцепиться. Предложения встретиться на выходных или просто теплой, обнадеживающей нотки в его голосе…

– Ну, тогда до встречи, – первым попрощался Джон.

– До встречи.

Она положила трубку. Джон знал, что может на нее рассчитывать с номерным знаком.

5

Когда зазвонил телефон и на дисплее высветился номер Джона, Джиллиан замерла в нерешительности. Но в конце концов все-таки решила ответить на звонок. Бёртон ни в чем перед ней не провинился.

– Здравствуй, Джон, – сказала она.

– Здравствуй, Джиллиан. – В его голосе слышалось облегчение. Похоже, он все-таки боялся, что она не станет с ним разговаривать. – Как твои дела?

– Всё в порядке.

– Правда?

– Да. Или… – Она подбирала слова: – «Всё в порядке» – неправильная формулировка, с учетом того, что произошло. Жизнь продолжается, скажем так.

– Ты все еще убираешься в доме?

– В данный момент нет. – Джиллиан немного подумала и решила, что может открыть ему хотя бы часть правды: – Я больше не у себя дома. Я вернулась к Таре.

Повисла тишина.

– Ну, – сказал наконец Бёртон, – тогда мои дела плохи.

– Джон…

– Тара копает под меня. Ищет компромат и убеждает тебя порвать со мной.

– Джон, мы вообще не говорили о тебе. Я вернулась к Таре, потому что мне стало не по себе одной в большом доме.

Джиллиан умолчала о своих страхах. В конце концов, она все еще не знала, не пригрезилась ли ей тень, мелькнувшая на кухне.

– Мне просто нужно понять, как лучше справиться с ситуацией. С твоего ракурса, я, вероятно, двигаюсь слишком замысловатым зигзагообразным курсом. Может, так оно и есть, но прямого пути я пока не нашла. Ничто в моей жизни больше не будет прежним.

– Мы можем увидеться? – Голос Джона звучал почти умоляюще.

– Нет, я…

– Прошу тебя, Джиллиан. Только увидеться. Выпить кофе, поболтать о том о сем. Обещаю больше не поднимать тему нашего совместного будущего. Я просто хочу тебя видеть.

– Не могу, Джон. Я уезжаю из города через пару часов.

– Ты едешь в Норвич?

– Пока нет.

Джиллиан подошла к балконной двери и через присыпанные снегом перила посмотрела на антрацитовое небо над Лондоном. Не в первый раз в жизни она задавалась вопросом, как пережить январь.

– Я решила затаиться на некоторое время. Снять номер в каком-нибудь провинциальном отеле. Надеюсь, что в скором времени все прояснится и я смогу вернуться к нормальной жизни.

«Это не значит, что я открою ему, куда еду, – успокаивала себя Джиллиан. – Тем более что я сама этого пока не знаю».

Джон как будто совсем растерялся.

– В гостиницу? – переспросил он. – В провинции – где именно? Что за гостиница?

– Не важно. Я пробуду там некоторое время и оттуда попробую наладить новую жизнь.

– Но почему ты не хочешь остаться с Тарой?

– Так будет лучше.

– Джиллиан, – снова умоляюще заговорил Джон, – тут что-то не так. От чего ты прячешься? Или от кого? Почему не осталась в своем доме, где у тебя достаточно дел из-за переезда? Почему уезжаешь от Тары именно сейчас, в какой-то провинциальный отель? Такое впечатление, что ты решила пуститься в бега.

– Мне всего лишь нужно прояснить для себя, что происходит, Джон. Только и всего.

– Но ты ничего не прояснишь, переезжая с места на место. За этим стоит Филдер, да? Это он уговорил тебя уехать?

– Полиция ничего об этом не знает.

Некоторое время они молчали, а потом Джон тихо спросил:

– Ты хочешь спрятаться от меня?

– С какой стати я должна от тебя прятаться?

– Потому что тебя подстрекает к этому Тара. Могу представить, что она тебе наговорила… Сегодня я узнал, что она запрашивала материалы моего дела. Это неспроста.

Джиллиан была искренне удивлена:

– Твоего дела? Мне она об этом не рассказывала.

– Значит, тебе не нужно знать, что она за мной шпионит. Но дело точно было у нее на руках. И она изучила его от корки до корки, не сомневаюсь в этом.

Джиллиан отвернулась от окна.

«Тара – моя подруга. Нет ничего удивительного в том, что она это сделала».

– Тара – моя подруга, Джон, поэтому неудивительно, что она обо мне беспокоится. С учетом ее профессии, заполучить материалы твоего дела не составило проблемы. Ты находишь это ненормальным? Будь я на ее месте, наверное, поступила так же. Но ты должен мне поверить, Джон. Мне она ничего об этом не говорила. Так что, похоже, не нашла в твоем деле ничего такого, о чем не знала бы раньше.

– И не могла найти. У них ничего на меня не было, совсем ничего. Потому что ничего не было вообще.

– Я и не сомневалась в этом, Джон.

– Тогда с какой стати…

– Я уже все тебе объяснила. Я должна наконец встать на ноги. Обрести твердую почву и идти по жизни самостоятельно.

Оба опять замолчали.

– Ну что ж, – сказал Джон. – Береги себя.

В его голосе звучало смирение.

– Постараюсь, – ответила Джиллиан и дала отбой, не попрощавшись.

Она с тревогой посмотрела на часы. Почти девять; до полудня, когда вернется Тара, еще уйма времени. Вещи упакованы. Остается ждать.

6

Джон наконец добрался до офиса. Он понимал, что ни на чем не сможет сосредоточиться, но работать, так или иначе, нужно – он потерял достаточно времени за последние дни. Тем более что единственной альтернативой было сидеть в компании угрюмого Самсона, недоумевая, что делать дальше.

На несколько часов Джону удалось вернуться к некогда привычной, повседневной жизни, погрузиться в среду, которая успокаивала нервы. Предстояло составить план на ближайшие несколько недель, ответить на телефонные звонки, выписать счета и принять заявление об увольнении по собственному желанию от одного из сотрудников. Время пролетело незаметно. Когда Джон наконец встал, чтобы приготовить себе кофе, было половина третьего. Вечер пятницы, поэтому в офисе уже никого не было.

Последним, что он съел, были несколько кусочков хлеба, предложенные Самсоном на завтрак. Поняв, что одним кофе не обойтись, Джон решил купить какой-нибудь бургер и съесть его дома. Он и так хорошо сегодня потрудился. А Самсон, наверное, опять в депрессии. Лучше не оставлять его надолго в таком состоянии. Бёртон все время ожидал какой-нибудь глупости от своего странного гостя.

Как только Джон вышел из кабинета, затаившаяся было тревога снова дала о себе знать. Перед ним стояли две большие проблемы: Самсон и Лайза. Была еще Джиллиан, о которой он беспокоился, потому что чувствовал, что с ней что-то не так, что она явно от кого-то или чего-то убегает. Ощущение, что он топчется на месте и не знает, что предпринять, усилилось. Джон и в самом деле никуда не продвинулся.

«Есть что-то, чего я не вижу», – подумал он. Со времени работы в полиции Джон знал, что некоторые вещи могут находиться прямо перед глазами и при этом оставаться невидимыми, потому что их контуры сливаются с окружением. Очень может быть, что это его нынешний случай. Решение где-то рядом, Джон это чувствовал.

Он притормозил возле «Макдоналдса», купил чизбургеры и картофель фри для себя и Самсона. Когда поднимался по лестнице, обнаружил, что еда уже успела остыть. Самсон в кресле читал книгу. Нездоровый цвет лица, красные глаза и измученное выражение глаз выдавали, что он на грани психического срыва.

«Добром это не кончится», – подумал Джон и протянул Самсону пакет:

– Вот, возьмите. Пришлось немного попотеть в офисе, поэтому холодильник пуст. Съешьте что-нибудь, и вам полегчает.

– Спасибо, – ответил Самсон. Тон его голоса выдавал, что он не особенно верит оптимистическим прогнозам Джона.

Как только они собрались есть, зазвонил телефон. Джон ответил немедленно. Это была Кейт.

– Простите, – начала она. – У меня не получилось выполнить вашу просьбу раньше. Был очень напряженный день.

– Ничего страшного. Вам удалось идентифицировать владельца машины?

– Да, только уж очень все это странно…

– Что странно? В каком смысле?

– Мы с вами только вчера о ней говорили. Машина зарегистрирована на прокурора Тару Кейн. Совпадение?

– То есть… – пробормотал Джон. – Это действительно невероятно.

– Больше вы ничего не хотите мне сказать? – с упреком спросила Кейт. – Я с вами откровенна.

– Я знаю. Просто мне нечего вам сказать на данный момент. Сам ничего не понимаю.

Тара Кейн! Джон ожидал чего угодно, только не этого.

– Хорошо, но как только хоть что-то прояснится, вспомните обо мне, – многозначительно заметила Кейт, прежде чем повесить трубку.

Джон готов был спорить, что следующим ее шагом будет попытка заполучить личное дело Тары Кейн и изучить ее жизнь до мельчайших значимых подробностей, по крайней мере связанную с работой. Это мало что даст. На основании только этой информации вряд ли Кейт удастся установить связь Тары с Лайзой Стэнфорд.

Самсон перестал есть:

– Что случилось?

Джон положил надкусанный чизбургер обратно в бумажный пакет – он больше не чувствовал голода. Тара Кейн… Лайза Стэнфорд водила машину, зарегистрированную на имя прокурора. Квартира, которую она арендовала, скорее всего, тоже оформлена на нее. Значит, это Тара дергает за ниточки? Снимает Лайзе жилье, обеспечивает деньгами – другими словами, делает возможным ее исчезновение?

Джон лихорадочно размышлял. Какие выводы из этого можно сделать?

– Что вам известно о Таре Кейн? – спросил он Самсона.

– О лучшей подруге Джиллиан Уорд… – Самсон задумался. – Той, которая приезжала к ней в Торп-Бэй? Не так много, к сожалению. Я всего лишь наблюдал за ними с улицы. Они казались мне хорошими подругами. Джиллиан радовалась, когда приезжала Тара. Они обнимались… Я понятия не имею, о чем они говорили.

– Сейчас Джиллиан живет у нее.

– Я не удивлен. Джиллиан тяжело находиться в доме, где убили ее мужа, это понятно.

– Да, но вопрос в другом. Что, если связующим звеном между жертвами является не Лайза, а Тара?

Самсон выглядел совершенно сбитым с толку.

– Лайза? Вы говорите о Лайзе Стэнфорд, жене адвоката? Вы спрашивали меня о ней сегодня утром.

– Да. Сейчас не время вдаваться в подробности, но ситуация меня настораживает.

Джон снова схватил трубку телефона и набрал номер Джиллиан. Она не ответила, но спустя некоторое время на дисплее всплыл ее электронный адрес. Джону пришлось отправить сообщение:

«Джиллиан, это Джон. Нужно поговорить, это срочно. Пожалуйста, перезвони мне, как только сможешь. Спасибо».

– Джиллиан в опасности? – Самсон сделал круглые глаза и тоже отодвинул свой чизбургер.

– Я не знаю, правда. Все слишком загадочно.

– Но это не Тара ей угрожает, не ее лучшая подруга?

– Надеюсь, что нет, – ответил Джон и схватил брошенную на подоконник куртку. – Я должен идти. Очень важный разговор.

– Разве вы не можете сделать это по телефону?

– У меня нет номера этого человека. И потом… так будет лучше.

Джон осекся. Объяснения заняли бы слишком много времени и скорее еще больше запутали бы Самсона. Потому что Джон сказал ему чистую правду: сам он пока не видел никакой связи, но у него было не самое хорошее предчувствие. Скорее даже, очень плохое.

Он решил ехать к Лайзе прямо сейчас. Она единственная могла ответить на несколько срочных вопросов.

7

В четыре часа Тара наконец вернулась с работы. Она принесла бутерброды, завернутые в пищевую пленку, и несколько бутылок минеральной воды.

– Не знаю, как далеко ты сегодня уедешь, но, по крайней мере, не умрешь от голода и жажды.

– Ты замечательная, Тара, – искренне восхитилась Джиллиан.

Для нее было большим облечением снова видеть подругу. Ожидание в четырех стенах нервировало. Джиллиан перечитала все журналы, какие только смогла найти, пролистала несколько книг и наконец убралась в ванной. Больше ей ничего в голову не пришло, поэтому оставшееся время Джиллиан просто смотрела в окно на падающий с неба мелкий снежок.

– Но это само собой разумеется, – ответила Тара.

На ней был светло-серый брючный костюм и сапоги на высоких каблуках. Уму непостижимо, как Таре удалось пробраться сквозь горы снега, наваленные по обочинам улиц.

– Я только переоденусь.

Спустя десять минут обе женщины сидели в машине Тары. Теперь на подруге были джинсы, пуховик и непромокаемые дорожные ботинки. Джиллиан положила сумку с провизией на заднее сиденье.

«Надеюсь, я все делаю правильно», – снова подумала она.

Они продвигались медленно. По пятницам ближе к вечеру на дорогах царил хаос. Только когда миновали вокзал, дело пошло немного быстрее.

– Мы почти в Торп-Бэй, – сказала Тара. – Когда выедешь из города, самое страшное будет позади. Ты уже выбрала место?

– Честно говоря, нет, – призналась Джиллиан. – Я все время спрашиваю себя, так ли это необходимо.

Она прижалась лицом к окну и ощутила приятную прохладу, не понимая, почему у нее горят щеки. От волнения? Может, от мыслей?

– Это бегство… Сразу после того, что произошло в моем доме, мне захотелось просто сбежать. К тебе. А потом, до сегодняшнего утра, я думала, что будет лучше вообще уехать из Лондона. Но теперь я не так в этом уверена. Не преувеличиваю ли я опасность?.. Так можно с ума сойти… Я бегу… без всякой причины.

– Мертвый Томас в гостиной – вполне уважительная причина, – возразила Тара. – А то, что случилось с тобой на днях…

– Я не знаю даже, случилось ли тогда вообще что-нибудь, – перебила ее Джиллиан. – И сейчас все больше убеждаюсь в том, что ничего не было. Тень! Если я попытаюсь вспомнить ситуацию, не смогу даже представить себе, что меня тогда напугало. Все произошло за какие-то доли секунды. Может, это все мое воображение…

– А может, и нет. Что, если там действительно кто-то был и тебе страшно повезло, что Палм вернулся…

Стекло под щекой Джиллиан стало еще холоднее.

…что Палм вернулся…

«Но я не называла ей фамилии риелтора. – Это была первая, спонтанная мысль, после которой в мозгу включилось: – Или все-таки… Может, его фамилия где-то и проскочила, мы столько разговаривали в последнее время…»

Джиллиан не могла совершенно этого исключить, но была почти уверена, что нет. Она не хотела признаваться Таре, что связалась с тем самым риелтором, который нашел мертвую Энн Уэстли. Его имя фигурировало в прессе, и Тара, конечно, вспомнила бы. И Джиллиан пришлось бы объясняться. Рассказывать о том, что она как будто плыла на льдине мимо тех, в чьей жизни не было ни убийств, ни кровавых преследований. И если кто и мог составить ей компанию на этой льдине, то это был Люк Палм, переживший нечто подобное. Джиллиан не хотела делиться с Тарой этими ощущениями. Она сама не понимала, что было причиной ее застенчивости. Возможно, та ночь, когда она, обнаружив в гостиной труп Тома, в ужасе металась по дому в поисках дочери. Никто, даже лучшая подруга, не должен был знать, что сделала с ней та ночь.

«В конце концов, какое это имеет значение, – подумала Джиллиан. Но так и не смогла избавиться от мысли, копошившейся в мозгу, как маленький упрямый червяк: – Если я не называла его имени, откуда оно ей известно?»

Джиллиан вспомнила тот вечер, всего два дня назад. Представила себе, как в панике выбегает из дома, потому что заметила мелькнувшую на кухне тень. Потом отключилось электричество. Джиллиан пробиралась по снегу в одних носках и столкнулась с крупным мужчиной у садовой калитки, на которого в истерике набросилась с кулаками. Предполагаемый злоумышленник схватил ее за запястья:

– Это я, Люк Палм!

– Люк Палм? – в ужасе закричала Джиллиан.

Если в это время кто-то был в саду, он мог бы ее слышать.

«Но это абсурд», – подумала Джиллиан и посмотрела на Тару. Прямой нос, полные губы, высокий лоб – Тара была красивой женщиной. Странно все-таки, что в ее жизни никогда не было мужчины…

Откуда, черт возьми, она знает его имя? Джиллиан прокручивала в памяти каждый разговор с подругой с тех пор, как Палм подвез ее к дому Тары той ночью. Она была уверена, что говорила только о риелторе, без имени. Не говорила даже, а только упомянула вскользь.

Когда произошло то, чего, возможно, не было вовсе, риелтор только что ушел. Но, к счастью, вскоре вернулся, потому что кое-что забыл. Мы вошли в дом. Он вставил на место предохранитель в подвале и вместе со мной обыскал все комнаты. Нигде никого не было…

– В чем дело? – услышала Джиллиан голос Тары. Подруга посмотрела в ее сторону. – Ты такая бледная… что с тобой?

– Всё в порядке. – Джиллиан попыталась улыбнуться, но вышло не слишком убедительно.

– Правда? – не унималась Тара. – Ты как будто разволновалась…

– Просто я не вполне уверена, что поступаю правильно, – ответила Джиллиан. – Скрываться неизвестно где и неизвестно от чего – это безумие, ты так не считаешь?

– Оставаться здесь было бы еще большим безумием, – заметила Тара. – Что, если он предпримет еще одну попытку?

Они въехали в Торп-Бэй – тихие улицы, дома, дворы, утопающие в снегу. Дети катаются на санках с горки в маленьком парке. До недавнего времени все это было частью жизни Джиллиан. Но теперь ее жизнь необратимо изменилась. Джиллиан ударилась в бега.

Она почувствовала легкое покалывание в затылке. Подспудная нервозность, подозрения, мысли, которые, какими бы безумными они ни выглядели, никак не удавалось прогнать. И настойчивый внутренний голос, непрестанно уговаривающий: «Беги! Что-то не так с этой твоей подругой. Спасайся, пока не поздно!»

«Наверное, я все-таки назвала его имя, – в отчаянии подумала Джиллиан. – Просто в памяти как-то не отложилось…» Просто у нее мания преследования и всюду чудятся призраки.

Тара свернула на подъездную дорожку к дому Джиллиан. Колеса машины погрузились в снег.

– Вот мы и приехали.

Она оглянулась на Джиллиан, и та вздрогнула. Чужой, незнакомый взгляд. Неестественно расширенные зрачки. Одно Джиллиан знала наверняка – Тара ни в коем случае не должна заметить ее страх.

– Отлично! – воскликнула Джиллиан. – Я пошла собираться. А ты возвращайся домой, пока не стемнело.

– Я никуда не тороплюсь, – ответила Тара, открывая дверцу. – Войду с тобой.

Джиллиан тоже вышла из машины. Рука, сжимающая ключи от дома, дрожала. Джиллиан все еще надеялась, что Тара ничего не замечает.

Та как ни в чем не бывало обошла машину.

«Может, я схожу с ума? – снова подумала Джиллиан. – Я на грани нервного срыва, вот и воображаю себе разные безумные вещи…»

В этот момент зазвонил ее мобильный. Он был в сумочке, которая осталась в машине на полу. Джиллиан развернулась, но Тара ее удержала:

– Оставь, пожалуйста. Перезвонишь позже. У нас мало времени.

И снова этот пугающий взгляд. Джиллиан почувствовала, как на лбу выступили капельки пота.

– Хорошо, – услышала она собственный незнакомый голос.

Тара как ни в чем не бывало побрела к дому.

Джиллиан отперла дверь и затопала на пороге, сбивая с сапог снег. Она слышала, что Тара рядом делает то же самое.

Сердце забилось как сумасшедшее. Лицо взмокло от пота. Джиллиан не понимала, почему Тара следует за ней всюду как привязанная. Почему не дала ей ответить на звонок? Что такого могла услышать Джиллиан? Я здесь, в своем доме, с лучшей подругой. У меня появилось глупое чувство, что с ней что-то не так. Возможно, это не более чем игра моего воображения, но меня почти тошнит от страха. Думаю, мне нужна помощь…

Был только один человек, которому Джиллиан могла позвонить и который точно не посчитал бы ее сумасшедшей, – Джон. Он приехал бы по одному-единственному ее слову. Но ни о каком звонке исподтишка не могло быть и речи. Тара следовала за Джиллиан тенью.

«В туалет она со мной не войдет», – подумала Джиллиан.

Туалет на первом этаже, окно выходит на улицу. Джиллиан могла попытаться выбраться наружу, добежать до соседей и попросить разрешения позвонить от них. Таре трудно было бы ей в этом помешать.

– Что такое? – насторожилась Тара. – Разве ты не пойдешь наверх собирать вещи?

Джиллиан обернулась.

– Мне нужно в туалет. Подождешь минутку?

Тара уставилась на нее в недоумении, но тут зазвонил стационарный телефон, и обе женщины как по команде вздрогнули. Джиллиан потянулась за трубкой, но Тара перехватила ее руку:

– Пусть звонит. Он нас только задержит.

После шестого сигнала в коридоре включился автоответчик.

8

Самсон был далек от понимания того, в каком направлении развивается ситуация. Джон быстро покинул квартиру, не дав ему возможности ни о чем расспросить. Сбитый с толку и обеспокоенный, Самсон снова остался один в пустой квартире.

Он прокрутил в голове последний разговор с Джоном. «Джиллиан в опасности?» – спросил Самсон, и Джон дал не очень обнадеживающий ответ: «Не знаю». Когда же Самсон поинтересовался, не исходит ли опасность от Тары, Джон выдал нечто еще более неопределенное: «Надеюсь, что нет».

Час от часу не легче…

Тара. Самсон так ничего и не понял из того, что видел собственными глазами. Джон разговаривал по телефону – и подскочил как ужаленный, когда всплыло имя Тары Кейн. Он что-то говорил о связи, которую они так долго искали, и все это имело какое-то отношение к жене Благотворителя Стэнфорда. Но Самсон так и не смог уловить ход мыслей Джона.

Он попытался вспомнить Тару Кейн, которую видел всего пару раз, когда она навещала Джиллиан. С первого взгляда было ясно, что женщины – близкие подруги. Они приветствовали друг друга без тени восторженности, с интимной доверительностью, которая делает излишней громкую суету. Тара нравилась Самсону, ревниво оберегавшему им самим же созданный образ Джиллиан и ее семьи. Нерушимость этого образа являлась священной, и было важно, чтобы лучшая подруга идеально в него вписалась.

С Тарой Кейн в этом отношении никаких проблем не возникло. Она сразу произвела на Самсона самое благоприятное впечатление и, что особенно важно, идеально подходила Джиллиан. Умная, элегантная, она никогда не вела себя вызывающе – не кричала, не размахивала руками и не красилась так, чтобы это бросалось в глаза. Иногда приезжала прямо из офиса, в шикарном брючном костюме – но могла заявиться и в кроссовках, джинсах и свитере.

«Подходит, – так думал о ней тогда Самсон, – с ней всё в порядке. Идеальная подруга для идеальной женщины из идеальной семьи». Но, похоже, Самсон ошибался уже тогда. Хотя Томас Уорд никогда ему не нравился, и брак Уордов как-то незаметно оказался на грани краха. Джиллиан запуталась в своих мужчинах, да и с дочерью возникли серьезные проблемы. А теперь, похоже, и с лучшей подругой что-то не так. Самсон только никак не мог понять, что именно.

Исходила ли опасность для Джиллиан от Тары? «Надеюсь, что нет», – сказал на это Джон. Самсон ходил взад-вперед между окном и барным стулом. Комната пропахла картофелем фри. Самсон с отвращением посмотрел на надкусанный чизбургер на крышке картонной коробки. Он не мог взять в толк, откуда такое отвращение к еде у того, кто еще пару минут назад был голоден как волк?

Джон сказал, что Джиллиан переехала к Таре. Это как раз неудивительно. Для нее должно быть кошмаром вернуться в дом, где был убит ее муж. И все же она предпочла Тару Джону Бёртону. Эта мысль утешала Самсона и одновременно ввергала в стыд. Джон был единственным человеком, протянувшим ему руку помощи в безнадежной, казалось бы, ситуации, он рисковал ради Самсона и Джиллиан, и все же… Она переехала не к нему, а к лучшей подруге, из чего становилось ясно, что отношения Джиллиан и Джона не были особенно близкими.

Джон пытался дозвониться до Джиллиан, но безуспешно. Если Джиллиан в опасности, она до сих пор может этого не знать.

Когда Самсон читал в книгах о ком-то, кто «рвал на себе волосы», что означало, что человек сходил с ума от ярости или отчаяния, эта фраза казалась ему не более чем метафорическим оборотом. Впервые в жизни Самсон поймал себя на том, что действительно готов это делать. Так или иначе, он запускал в волосы все десять растопыренных пальцев и дергал, словно в попытке заставить тем самым голову воспроизвести хоть какую-то внятную мысль. До сих пор Самсон только наблюдал и ждал, но теперь, незаметно для себя, словно перешел на другой уровень. Произошло ли это в неотапливаемом привокзальном отеле, в трейлере на заброшенной стройке или пустой квартире в Паддингтоне – этого он не знал.

Так или иначе, Самсон жаждал действовать. Сделать наконец хоть что-нибудь, чтобы изменить мир к лучшему. Быть полезным – не самому себе, всем, кто, так или иначе, запутался в хитросплетениях этой истории. Прежде всего, конечно, Джиллиан. Волосы Самсона уже торчали в разные стороны, но до сих пор ему пришла только одна внятная мысль. Джон хотел о чем-то предупредить Джиллиан своим неудачным звонком. Почему бы ему, Самсону, не попытаться это сделать?

Он мог бы запросить телефон Тары Кейн в справочной службе и позвонить обеим женщинам, но эта идея не представлялась особенно удачной. Поздний вечер пятницы, Тара наверняка уже дома, а не в офисе. Так что трубку возьмет, скорее всего, она. Увидит на дисплее фамилию Бёртона, а говорить будет Самсон… Как он это объяснит? «Здравствуйте, это Самсон Сигал, разыскиваемый по подозрению в убийстве. Я скрываюсь в квартире бывшего полицейского Джона Бёртона. Могу я поговорить с Джиллиан Уорд?»

Можно попытаться удалить из аппарата Джона определитель номера, но Самсон понятия не имел, как это делается. Можно, наконец, набраться наглости и представиться другим именем. Тогда Тара наверняка соединит его с Джиллиан. Но что потом? Поверит ли Джиллиан, что должна опасаться женщины, которая находится рядом с ней?

Тем не менее Самсон решил попробовать. Сразу стало жарко. Но план не сработал: в справочной службе сказали, что телефон Тары Кейн не разглашается. Неудивительно, с учетом того, что она прокурор. Можно себе представить, сколько бывших заключенных терроризировали бы ее после освобождения.

Но и Самсон уже не мог просто откинуться на спинку кресла и ждать, нервно поигрывая пальцами. Только не теперь, когда он зашел так далеко, пусть даже в мыслях. Он твердо решил совершить что-нибудь значимое. Стать героем. Самсон отнес остатки невкусного обеда на кухню и выбросил в мусорное ведро. И тут на него снизошло озарение.

Даже если Джиллиан жила с Тарой, время от времени она должна была возвращаться к себе домой. Поливать цветы, проверять почтовый ящик, забирать необходимые ей вещи… Номер ее домашнего телефона Самсон помнил наизусть, и в доме был автоответчик. Самсон довольно часто звонил Уордам, когда точно знал, что их нет дома, и вслушивался в голос Джиллиан: «В настоящий момент мы не можем подойти к телефону, поэтому просим вас оставить сообщение». До сих пор в этом месте Самсон просто вешал трубку, ни слова не говоря. Но на этот раз он скажет. Нет никаких гарантий, что Джиллиан прослушает сообщение, когда еще не будет поздно, и все-таки мизерный шанс лучше, чем ничего…

Самсон вернулся в гостиную, дрожащими пальцами набрал знакомый номер и откашлялся. Не хватало только, чтобы и на этот раз его подвел голос!

9

Как завороженные, Джиллиан и Тара уставились на автоответчик. Джиллиан услышала свой собственный голос: «Просим вас оставить сообщение», а потом аппарат запищал. Кто-то прочищал горло. «Мужчина, – подумала Джиллиан. – Наверное, Джон. Или Люк Палм, у которого возникли вопросы в связи с продажей дома. Люк Палм, чьего имени Тара не должна была знать».

– Здравствуйте, миссис Уорд, – произнес голос, определенно мужской и смутно знакомый Джиллиан, который она тем не менее никак не могла определить. – Это Самсон Сигал…

Самсон Сигал – Джиллиан раскрыла рот. Этот странный человек скрывается от полиции – и тем не менее решился оставить сообщение на ее автоответчике!

– Миссис Уорд, мы беспокоимся за вас, – голос Самсона стал более ровным. – Вы, наверное, удивитесь, и я не могу вам всего объяснить, но… вы должны быть осторожны со своей подругой… Тарой Кейн. С ней что-то не так. Вам лучше от нее съехать.

Характерный щелчок сигнализировал конец сообщения. Джиллиан застыла на месте, кажется, даже дышать перестала. Она не знала, зачем ей позвонил Самсон Сигал, и понятия не имела, кого он имел в виду, когда говорил: «Мы беспокоимся». Для нее оставалось загадкой, с чего он взял, что с Тарой что-то не так, но одно было ясно: он прав. То, что говорил Самсон, не было ни ерундой, ни бредом сумасшедшего. И сама Джиллиан тоже боялась не призраков.

– У тебя хорошие друзья, – послышался сзади голос Тары. Странно безэмоциональный, напрочь лишенный каких-либо человеческих интонаций. – Хорошие, заботливые друзья… Я даже тебе завидую.

Джиллиан провела языком по губам, которые стали вдруг совершенно сухими. Она повернулась к Таре и попыталась улыбнуться, но в результате изобразила лишь неопределенную дрожащую гримасу.

– Сигал мне не друг, – возразила она. – У парня психические отклонения, и его ищет полиция, как тебе известно. Полагаю, он просто хочет отвести внимание от себя. Думает, улучшит свое положение, если будет распространять сплетни…

– Интересные сплетни, – заметила Тара.

Джиллиан пожала плечами.

– Он не в себе, чего ты хочешь? Мне все равно, что он там несет. Послушай, у нас мало времени. Я иду в ванную, а потом…

– Что ты задумала? – спросила Тара. – Вылезти через окно в туалете?

Джиллиан старалась казаться уравновешенной, но услышала сама, как неестественно это прозвучало:

– Нет, конечно. С чего ты взяла?

– Не пытайся держать меня за дуру. Ты хочешь вылезти наружу. Ты дрожишь от страха, Джиллиан. И все только потому, что этот придурок, – она кивнула на автоответчик, – прокричал свое предупреждение на весь дом.

– Это не так. Я…

– Ты уже в машине вела себя странно. Я не была уверена на все сто процентов и не вполне доверяла своим предчувствиям, и все же… если б ты вела себя умнее, Джиллиан, я дала бы тебе уйти. Но после такого недвусмысленного предупреждения… Неужели ты думаешь, что я отведу от тебя взгляд хотя бы на мгновение?

Перед глазами Джиллиан замелькали радужные круги, в ушах зазвенело, но она взяла себя в руки. Сейчас, как никогда, было важно сохранять самообладание.

– Но почему, Тара? – спросила она. – Что произошло? Что я тебе такого сделала?

Тара с интересом наблюдала за Джиллиан, которая смотрела на нее с ужасом. Тара – лучшая подруга. Лицо, к которому она так привыкла за много лет. И все-таки… сейчас оно стало чужим. Плюс голос, которого Джиллиан не узнавала. В нем не слышалось совершенно никаких эмоций – ни радости, ни страха, ни гнева. Странно бездушный, нечеловеческий голос…

– Ты ничего не сделала мне, Джиллиан. Как и Карла Робертс, и Энн Уэстли.

Теперь в ее словах звучала ненависть. Джиллиан вздрогнула.

– Карла и Энн… – повторила она. – Так это ты…

Тара пожала плечами.

– Без них мир не особенно обеднел.

– А Том?

– Он не входил в мои планы.

– Тара, я не понимаю, что происходит, – прошептала Джиллиан. – Пожалуйста, объясни мне…

Тара рассмеялась.

– Нет, дорогая. Я знаю, что ты задумала. Вовлечь меня в долгую, приятную беседу, в надежде, что тем временем кто-нибудь успеет подъехать… Забудь об этом. Будем делать то, что должны. Знаешь, что самое обидное? Я действительно хотела пощадить тебя. Сама не знаю почему. Может, потому, что я так привыкла к тебе за эти годы… Или из-за того, что я дважды потерпела с тобой неудачу…

«Это она была тенью, которая мелькнула на кухне, – догадалась Джиллиан. – Поэтому и знает фамилию риелтора. Тара уже дважды пыталась меня убить».

Но почему? Почему?

– Просто я больше не могу видеть тебя, Джиллиан. Поскольку ты боишься оставаться одна в этом доме, я подумала, что небольшой отель где-нибудь подальше от Лондона был бы подходящим вариантом. Оттуда ты переехала бы в Норвич, и мы, надеюсь, больше никогда не встретились бы в этой жизни. Но теперь я не могу отпустить тебя. Думаю, ты сама это понимаешь.

– Прошу тебя, Тара… почему?

Тара полезла в карман зимней куртки, и секунду спустя в ее руке оказался пистолет, который она направила на Джиллиан.

– Для начала нам надо перебраться в безопасное место. Парень, который оставил сообщение на автоответчике, может вызвать полицию, с него станется. Так что делаем отсюда ноги, Джиллиан. Потом я решу, как с тобой поступить. – Она указала пистолетом на входную дверь. – Сейчас перебираемся в гараж, ты идешь впереди. И не вздумай бежать. Одно неверное движение – и получишь пулю в голову, ясно? Это первое и последнее предупреждение.

Джиллиан сглотнула. Она чувствовала себя героиней абсурдной пьесы. Вот-вот Тара рассмеется, и не так злобно, как только что, а тепло и раскованно, и снова превратится в прежнюю Тару. Опустит руку с пистолетом и скажет: «Ну что, испугалась? Это была шутка, Джиллиан. Надеюсь, ты не обиделась».

Но Джиллиан знала, что этого не произойдет. Тара не шутила. Она никогда не любила такие шутки и вообще была серьезным человеком. Она говорила то, что действительно думала. Джиллиан медленно пошла к входной двери. Тара отступила в сторону, пропуская ее. Потом схватила моток упаковочного скотча, который лежал на ящиках у входа.

Когда они вышли, Джиллиан сказала:

– Тара, я не знаю, что ты имеешь против меня, но подумай о Бекки. У нее никого больше нет.

Тара снова рассмеялась – все тем же жутким, механическим смехом.

– Ты не поверишь, Джиллиан, но я только о ней и думаю. Это Бекки причина всему, если хочешь знать. Некоторым детям лучше расти без родителей. Любой детский дом для них предпочтительнее семьи. Я знаю, о чем говорю, поверь.

– Но…

– Закрой, пожалуйста, рот и ступай в гараж.

Тара накинула зимнее пальто Джиллиан и спрятала пистолет в его складках, чтобы случайный прохожий ничего не заподозрил. Но им никто не встретился. Улица лежала безлюдной в сгущающихся сумерках.

– У нас будет время поговорить, но позже. – Тара кивнула в сторону гаража.

Джиллиан медленно пошла по садовой дорожке.

10

– Я знала, что вы вернетесь.

Лайза Стэнфорд долго не реагировала на звонок. Джону пришлось несколько раз пройтись перед ее окнами, в надежде, что она выглянет в окно и увидит, что он пришел один, без ее мужа, полиции или кого она там еще боялась. Он звонил снова и снова, пока наконец дверь не открылась с характерным зуммером. Лайза стояла наверху, у дверей квартиры, и ждала его.

– Хотите чаю? – спросила она, когда Джон вошел.

– Нет, спасибо. Лайза, вы знаете Тару Кейн?

Джон внимательно наблюдал за ней, задавая вопрос.

Лайза испугалась, зрачки ее расширились.

– Тару Кейн? Да, я знаю ее…

– Вчера я просил вас рассказать мне все, – с упреком напомнил Джон.

– Но вы не спрашивали о ней, – чуть слышно возразила Лайза.

Она прошла в гостиную, опустилась на стул за обеденным столом. Джон прошел следом и встал посреди комнаты.

– Ваша машина зарегистрирована на нее. Полагаю, за квартиру тоже платит она.

Лайза кивнула.

– Это она снабжает вас деньгами? Ваш муж давно заблокировал счета, которыми вы могли бы воспользоваться…

– Она открыла счет на мое имя и дала карту. Я могу снимать деньги сколько нужно.

– Неслыханная щедрость. Она платит за квартиру, дает вам деньги на жизнь… Это нормально, по-вашему?

– Я все верну. Так мы договорились.

– Ясно. И когда же?

– Пока не знаю. Все произошло так быстро… трудно было строить какие-то планы.

– Что произошло быстро?

– Мне пришлось уйти из дома, скрыться.

Все это время Лайза смотрела в стол перед собой. Когда же подняла голову, Джон увидел в ее глазах гнев и слезы.

– Вам этого не понять… Никто не поймет, пока сам не испытает. Много лет я жила в страхе… отчаяние, унижения, физическая боль… и душевные муки. Я знала, что однажды он убьет меня… просто знала.

– Он не зашел бы так далеко, – возразил Джон. – Хотя, положа руку на сердце… ваш муж подонок, Лайза, но не дурак. Не думаю, что он так стремится попасть за решетку.

– Он не попал бы туда, можете мне поверить. Выставил бы все как несчастный случай, нашел бы лазейку. Я знаю его достаточно давно, он всегда выйдет сухим из воды.

Ну вот, опять двадцать пять… Мантия всемогущества, которой Лайза с таким удовольствием окутывает своего мужа. Он – превыше закона и порядка, недосягаемый и неподсудный, что бы ни делал. Возможно, подумал Джон, вероломство таких мужчин, как Логан Стэнфорд, в том и заключается, что они втаптывают жен в грязь, а самих себя превозносят до небес. Хуже физического насилия эмоциональное – то, что сотворил Стэнфорд с рассудком несчастной Лайзы. Она ведь умная, образованная женщина. И все же Стэнфорд заставил ее раз и навсегда усвоить, что она – никто, а он – бог. Ей не нужно даже вступать в борьбу с ним, чтобы проиграть. Одна мысль об этом – сокрушительное поражение.

Джон покачал головой. Разводить философию было некогда. Он сам не знал почему, но не мог избавиться от ощущения, что время дорого. Опасность следует за ними по пятам.

– Оставим эту тему, – сказал он. Убеждать Лайзу Стэнфорд в том, что ее муж может с тем же успехом оказаться за решеткой, что и любой другой преступник, было бесполезно. – Как давно вы знаете Тару Кейн?

– С октября прошлого года, – ответила Лайза. – С тридцать первого октября, если точнее.

– То есть не так давно?

– Нет. Около двух с половиной месяцев.

Джон подошел к столу и сел напротив Лайзы. Он дрожал от нетерпения, но сдерживался, боясь ее отпугнуть.

– Как вы познакомились?

Лайза рассмеялась.

– Случайно. Нас пригласили на день рождения – большое торжество в отеле «Кенсингтон». Бывшему коллеге моего мужа исполнялось семьдесят пять лет. Муж настоял, чтобы я поехала с ним, хотя мне и нездоровилось. Я была на грани нервного срыва, не говоря уже о «фиалке» под левым глазом. Вдобавок веко опухло. Не очень-то удобно показываться на люди с таким украшением.

– Понятно, – кивнул Джон. – Но вашего мужа, похоже, не смущало, что это может вызвать подозрения?

– Он знал, что я умею скрывать следы побоев. Это ведь был далеко не первый случай. Для чего еще изобрели косметику? Чтобы избитые жены не выносили семейные проблемы на всеобщее обозрение.

– Итак, вы поехали на юбилей бывшего коллеги мужа…

Лайза кивнула.

– Там было много людей. Юристы… Адвокаты, прокуроры, судьи… И мой муж, как всегда, в центре внимания – произносил громкие речи, хвалился своими успехами. Он организовал теннисный турнир в Африке, чтобы собрать деньги для детей, чьи родители умерли от СПИДа. Получилась неплохая сумма, его превозносили до небес… Хлопали по плечу, говорили, какой он замечательный… а я стояла в стороне и боялась, что меня вырвет. Мне действительно хотелось проблеваться посредине зала, на виду у этих разодетых людей, которые думают, что творят добро, а на самом деле только развлекаются и не замечают, что среди них есть кто-то, кому действительно очень плохо.

Джон уже понял, к чему она ведет.

– Тара Кейн была среди гостей и, в отличие от остальных, что-то заметила?

– Мне было паршиво в тот вечер, – кивнула Лайза. – В зале стояла духота, я почувствовала, что моя косметика вот-вот поплывет, и испугалась. Звучит глупо, не так ли? Если б все увидели синяк у меня под глазом, моему мужу пришлось бы плохо, но я… я боялась опозориться, именно так я это воспринимала.

– Насколько мне известно, – заметил Джон, – в вашем положении многие женщины чувствуют то же самое.

– Я убежала в дамскую комнату. К счастью, там никого не было. Я пыталась поправить макияж перед зеркалом, но в результате расплакалась. Слезы хлынули, это было как приступ. Я пришла в ужас. Косметика стекала по лицу, глаза опухли… Мне нужно было срочно возвращаться в зал, но я не могла остановиться… просто не могла.

Лайза замолчала. По ее лицу было видно, что она снова переживает тот момент – который изменил ее жизнь.

– И вот дверь открылась, – продолжала Лайза. – Я испугалась до смерти. Вошла Тара. Тогда я не знала, но сразу заподозрила, что она тоже из числа приглашенных. Я хотела спрятаться в одной из кабинок, но не успела. Помню, как возилась с влажными салфетками и все пыталась изобразить аллергию или что-то в этом роде. Тара встала у меня за спиной и спросила, не нужна ли мне помощь. От неожиданности я выронила салфетки. Я плакала, и мы смотрели друг на друга в зеркало. К тому времени у меня на лице почти не осталось косметики, и кожа под глазами переливалась всеми цветами радуги. Некоторое время мы обе молчали, а потом Тара спросила: «Муж?» Это был риторический вопрос, и я впервые не стала прибегать ни к оправданиям, ни к уловкам. Никаких падений с лестницы, ни велосипедной аварии, ни травмы во время теннисного матча. Я просто кивнула. И тогда Тара поинтересовалась, не жена ли я Логана Стэнфорда. Я кивнула еще раз.

– Тогда и появился этот план побега из дома, – догадался Джон.

– Не совсем, – возразила Лайза. – Я сказала, что не могу вернуться в зал в таком виде, и Тара помогла мне. Она незаметно вывела меня из отеля, вызвала такси и отвезла домой. Заплатила женщине, которая присматривала за Финли, и выпроводила ее, когда я еще ждала в машине. Потом приготовила горячий чай. А я все это время только плакала.

– То есть вы всё ей рассказали?

– Да. Абсолютно все. Это хлынуло из меня потоком.

– Тара Кейн – прокурор. По идее, она должна была предложить судебное разбирательство и спросить вашего согласия.

– Она и предложила. Я умоляла не делать этого, и в конце концов Тара дала мне слово… Но, прежде чем уйти, посмотрела на меня и сказала: «Лайза, я не сдамся, пока вы сами не пойдете в полицию и не заявите на него. Вы должны это сделать. Это очень важно. Речь идет не только о безопасности, но и о вашем человеческом достоинстве. Посадите его за решетку!» Вот ее слова.

– Но она не ушла насовсем, – догадался Джон.

– Да, она звонила мне почти каждый день. Уговаривала, подбадривала. Я была рада слышать ее голос. Я чувствовала себя загнанной в угол, и для меня было большим утешением, что наконец появился человек, которому небезразлична моя судьба, в которой Тара приняла… уж слишком активное участие.

– То есть она взяла вас в оборот.

– Да, – подтвердила Лайза, – и это меня, признаюсь, удивило. Иногда мне казалось, что она ненавидит Логана больше, чем я. Ей давалось с трудом наблюдать мою ситуацию со стороны и ничего не предпринимать. Но Тара не могла инициировать расследование без моего согласия. Свидетелей нашего разговора в туалете не было, и основания для обвинения были бы шаткими без моих показаний. Кроме того, для Тары было важно, чтобы первый шаг сделала я. Она все время подчеркивала, что я должна защищаться. Дать отпор. Покончить с ним, наконец. У меня не должно возникнуть ощущения, будто меня спасает она, Тара, или полиция. Я сама должна себя спасти. Это очень важно для моего будущего, говорила Тара.

– Правильная мысль, в общем и целом, – одобрил Джон. – Вы описываете Тару как очень эмоциональную особу. У меня даже сложилось впечатление…

Джон не договорил, потому что вдруг подумал о том, что только отвлекает Лайзу своими замечаниями. Но она, по-видимому, так не считала.

– Что вы хотели сказать?

– Мне просто стало любопытно, с какой стати Тара взялась решать ваши проблемы, да еще с таким энтузиазмом. Может, сыграл роль собственный опыт? Мы ведь ничего не знаем о ней.

– Она никогда не рассказывала о себе, – подтвердила Лайза, и в ее пустых, равнодушных глазах мелькнуло выражение недоверия. – Что вообще происходит? С какой стати вы так интересуетесь Тарой?

– Почему она сняла для вас эту квартиру? – в свою очередь, спросил Джон.

– Все произошло слишком быстро. В середине ноября проблемы с мужем достигли пика, и я умоляла Тару помочь мне бежать. К счастью, за несколько дней до того мы успели во всех подробностях обсудить мою ситуацию, и Тара пришла к выводу, что Финли можно оставить с отцом. Она очень беспокоилась за него, хотя и понимала, что Логан никогда не поднимет руки на сына. Он безумно любит мальчика – в чем в чем, а в этом ему не откажешь.

– Тем не менее он ведет себя жестко по отношению к Финли. Или же безответственно, – возразил Джон. – У меня сложилось впечатление, что Финли замкнулся в собственном мире. Уму непостижимо, что пережил этот ребенок. Даже если отец не поднимал на него руку, душа Финли глубоко травмирована.

– Тара заходит ко мне время от времени, – продолжала Лайза, – и уговаривает заявить на Логана в полицию. Подать на развод и начать новую жизнь с Финли. «Хватит прятаться!» – говорит она. И это правильно, но я… – Лайза покачала головой. – Я не чувствую себя готовой к такому повороту. Выползти наконец из убежища и атаковать… нет, это слишком опасно. Но Тара не сдается, и, может, когда-нибудь ей удастся уговорить меня. Иногда мне кажется, что я для нее… всего лишь очередной «проект». Она использует меня в своих целях. Но до сих пор это приносило мне только пользу.

«Неплохо сказано, – подумал Джон. – “Проект” – да, это вполне может быть правдой. Тара Кейн ведет кампанию против Логана Стэнфорда, причем не своими руками, а через подставное лицо, хотя у нее как у прокурора есть для этого все возможности. Но она предпочитает действовать через Лайзу и уже вложила в нее немалую сумму. В случае успеха Тара без проблем вернет все обратно, ведь Лайза будет очень богатой после развода».

Но деньги – не главный стимул для Тары. Джон сам не мог объяснить, почему он так в этом уверен. Речь шла о чем-то большем. Гораздо более важном и значительном.

– Вы рассказывали Таре о Карле Робертс и Энн Уэстли? – спросил он.

– Я рассказала ей о них обеих, да. Тара спросила, знает ли кто-нибудь из моего окружения о проблемах с Логаном, и я ответила, что да, я доверилась двум знакомым женщинам, в надежде, что они смогут как-то повлиять на ситуацию. Но это, похоже, не сработало.

Во всем этом определенно что-то было. Общая картина едва наметилась, но мысли Джона пришли в движение, как будто решающий момент осознания приближался. Как долго они – сам Джон и полицейские – искали этого человека, который знал всех троих, Карлу, Энн и Томаса, оказавшегося на месте Джиллиан? И саму Джиллиан, которая должна была быть на месте Тома? Впервые с начала расследования такой человек появился, потому что ничто не свидетельствовало о том, что Самсон Сигал был знаком с Энн и Карлой.

Тара Кейн – одержимая идеей помочь женщине, которая не могла справиться с ситуацией собственными силами и отчаялась найти поддержку на стороне. Конечно, далеко не все пока ясно. Но Джон чувствовал, что встал на верный путь и что разгадка как-то связана с Тарой Кейн. Той самой Тарой, у которой живет Джиллиан!

Он вытащил мобильный:

– Извините, мне нужно срочно позвонить.

Набрал номер Джиллиан, но ему снова никто не ответил. Спустя некоторое время на дисплее всплыл почтовый ящик, и Джон оставил голосовое сообщение: «Джиллиан, это я, Джон. Пожалуйста, позвони мне. Это важно. Свяжись со мной при первой возможности!»

– Что случилось? – спросила Лайза, которой передалось его волнение.

Джон махнул рукой.

– Сейчас не время объяснять, но у нас могут возникнуть очень серьезные проблемы.

Он понимал, что настал момент обратиться к детективу-инспектору Филдеру. Джон больше не мог ни скрывать информацию, оказавшуюся в его распоряжении, ни действовать без помощи полиции. У него не было возможности защитить Лайзу Стэнфорд. У бывшей коллеги Кейт Линвилл, по-видимому, тоже.

Может, наконец он выйдет из игры. Но прежде чем заявиться в полицию, Джон должен съездить к Таре Кейн. Джиллиан наверняка до сих пор у нее в квартире. Видит на дисплее его номер и не отвечает, потому что боится лишний раз разозлить Тару.

И все же эта версия самому Джону представлялась малоправдоподобной. Когда они виделись в последний раз, Джиллиан говорила, что уезжает из Лондона. Сейчас вечер пятницы. Наверняка она в пути уже несколько часов. Где Тара?

И тут Джону пришла идея.

– Можете дозвониться до Тары Кейн? – спросил он Лайзу.

Стационарного телефона в квартире не было, только мобильник Лайзы. Она набрала номер Тары и передала телефон Джону.

– Номер ее мобильного, – пояснила Лайза. – Другого у меня нет.

Никто не отвечал, что было ожидаемо. На этот раз не всплыл даже почтовый ящик на дисплее. Джон выругался себе под нос.

– Пожалуйста, оставайтесь здесь, Лайза, – попросил он, направляясь к входной двери. – Не убегайте из квартиры в поисках нового убежища, или что вы там еще задумали. Вы можете мне понадобиться.

Джон надеялся, что она не возьмет с него слова не обращаться в полицию, но Лайзе эта мысль как будто не приходила в голову.

– Что же мне делать? – покорно спросила она. – Без Тары я все равно не смогу ничего изменить.

– Я буду на связи, – пообещал Джон и вышел на лестничную клетку.

Сбегая по ступенькам, он слышал, как Лайза закрыла дверь и дважды щелкнула замком.

11

В машине было жарко – похоже, Тара включила отопление на полную мощность. Толстое одеяло, под которым лежала Джиллиан, довершило дело. Ей казалось, что пот ручьями струится по телу. Шерсть царапала лицо.

Джиллиан охватил панический страх смерти от удушья. На борьбу с ним уходили все психические силы. Запертая словно в ящике, накрытая тяжелым одеялом и с заклеенным скотчем ртом, Джиллиан ни в коем случае не должна была допустить тошноты. Тогда она точно задохнется.

Джиллиан умоляла Тару воздержаться хотя бы от скотча:

– Прошу тебя, Тара, не делай этого… пожалуйста… мне страшно!

Она клялась, что не издаст ни звука, но Тара оставалась неколебима, как скала:

– Сейчас ты пообещаешь что угодно… Забудь об этом, Джиллиан. Я не хочу лишний раз рисковать, тем более из-за тебя.

В гараже Тара несколько раз обмотала голову Джиллиан скотчем, который накрепко приклеился к волосам. Джиллиан могла представить себе, как больно будет его отдирать. Хотя в тот момент не это было ее главной заботой, а воздух. Страх удушья. Страх, что ее вырвет. Но уже по одной этой причине Джиллиан не могла позволить себе паниковать. Она была склонна к приступам тошноты в состоянии нервного возбуждения.

Тара заставила ее завести за спину руки и скрепила запястья все тем же скотчем.

– Где ключи от твоей машины? – спросила она.

Джиллиан замычала и мотнула головой в сторону машины Тары. Бывшая подруга все поняла. Принесла в гараж сумочку Джиллиан и отыскала ключи. Сумочку вернула на место. Джиллиан вспомнила о своем телефоне, который остался в машине Тары, и пропущенных звонках. Теперь у нее не будет возможности на них ответить.

Тара отперла машину, приказала Джиллиан сесть на пассажирское место и заблокировала дверцы. Джиллиан отчаянно пыталась снять ленту с запястий, но не смогла даже ослабить ее. Попытка отпереть дверь связанными руками также потерпела неудачу. Оставалось ждать.

В зеркале заднего вида Джиллиан наблюдала, как Тара села в свою машину, развернулась и задним ходом подъехала к открытому гаражу. Джиллиан поняла, что Тара хочет куда-то ее переместить. Возможно, она рассчитывала сделать это в гараже, за закрытыми воротами, но там мало места из-за огромного «БМВ» Тома.

Тара вышла, откинула крышку багажника своей машины и вытащила Джиллиан.

– Полезай в багажник, – велела она. – И без фокусов!

Беззащитная, с прижатым к голове дулом пистолета, Джиллиан полезла в багажник «Ягуара», где разместилась в позе эмбриона, с коленями у подбородка.

Она с трудом сдерживала слезы, когда Тара стягивала ей лентой лодыжки. Джиллиан вдруг почувствовала в себе готовность сопротивляться. Тара отложила пистолет и склонилась над крышкой багажника. Точный удар в живот на какое-то время вывел бы ее из строя, но что потом? Сможет ли Джиллиан выбежать на улицу, прежде чем Тара успеет схватить пистолет, на что ей понадобятся считаные секунды? Джиллиан не сомневалась в серьезности намерений бывшей подруги. Выстрел в голову – как это было с Томом…

Слишком рискованно. Когда же ноги оказались связаны, мысль о сопротивлении пришлось оставить. Джиллиан упустила все шансы. Удалось бы избежать всего этого, если б Самсону Сигалу не пришла в голову неудачная идея с автоответчиком? Интересно, что внушило ему подозрения в отношении Тары? Вне сомнения, Самсон прав, но как он узнал об этом? И кого имел в виду, когда говорил «мы»?

Тара вытащила из багажника машины Джиллиан теплое одеяло и набросила на связанную «подругу».

– Это чтобы ты не замерзла, – объяснила она. – Кто знает, сколько нам придется быть в пути…

Глаза Джиллиан заслезились, и не только из-за шерсти. Нахлынули воспоминания о счастливых временах. Это одеяло лежало в машине, которая была у Тома в студенческие годы. Ржавая развалина, она заводилась не иначе как после долгих уговоров, а из заднего сиденья так и лезла набивка. Поэтому Том и расстелил там одеяло. Тогда они только встретились, были влюблены и ходили по облакам. А однажды в мае поехали к морю купаться. Джиллиан долго вспоминала ледяную воду и свежий весенний ветерок. Она довольно долго плескалась, так что посинели губы. И тут опять пригодилось одеяло. Том укутал им Джиллиан и обнял за плечи, как будто хотел поделиться с ней теплом своего тела. Так они просидели целую вечность на берегу, в уединенной бухте, где маленькие крабы зарывались в песок, бродили длинноногие морские птицы и скользкие зеленые водоросли блестящими полосками лежали на плоских камнях. Небо отражалось в лужицах, оставленных последним приливом. Уже тогда Джиллиан поняла, что никогда не забудет этот день. А старое одеяло спустя много лет положила в багажник своей машины – в шикарной «БМВ» Тома ему явно было не место.

Когда крышка багажника захлопнулась, Тара чуть отъехала вперед и закрыла ворота гаража, Джиллиан подумала, что если ей все-таки удастся выжить, ничто уже не будет прежним. Она никогда не избавится от этих переживаний, как не смогла забыть того майского дня с холодным морским купанием. Одни образы будут накладываться на другие. Убитый Том со странно вывернутыми ногами на полу возле стула. Ночь ужасов и подоспевший на помощь Люк Палм. Голос Самсона Сигала в автоответчике. Мертвые глаза Тары. Отныне все это станет частью ее жизни. Теперь Джиллиан все отдала бы, чтобы вернуться к нормальной повседневности – той самой, которой когда-то была так недовольна. Ничего другого она больше не желала.

Когда машина тронулась с места, Джиллиан взвесила свои шансы и пришла к неутешительным выводам. Когда ее хватятся? Родители и Бекки будут звонить, но заподозрят неладное не раньше, чем после второй-третьей попытки. Да и найдут ли ее вообще?

Люк Палм тоже будет искать контакта, особенно если объявятся покупатели на дом или возникнут вопросы. Той ночью Джиллиан переехала жить к подруге – вот и все, что ему известно. Возможно, он вспомнит дом, возле которого высадил Джиллиан, и это поможет установить адрес Тары и ее личность. Обратится ли Люк Палм в полицию, если молчание Джиллиан покажется ему странным?

Кто еще?

Джиллиан сказала Джону, что уезжает в отель подальше от Лондона. Если он передаст это полицейским, возможно, ее не будут искать вообще, чтобы не нарушить уединения, к которому она якобы так стремилась. Чего еще ожидать от психически травмированной женщины, чей муж убит? Но машина осталась в гараже. Это должно насторожить, если они вообще туда заглянут. Джиллиан ведь могла уехать и на поезде. Что логично, особенно с учетом погоды.

Последний проблеск надежды – Самсон Сигал. Это из-за него Джиллиан оказалась в таком положении. Так или иначе, этот странный человек угадал, что опасность исходит от Тары. Угадал? Что он намерен делать с этой своей догадкой?

И что задумала Тара? Ничто не мешало ей застрелить Джиллиан уже в доме. Можно ли считать хорошим знаком, что она этого не сделала? Совсем не обязательно. Тара далеко не глупа. Она слышала предупреждение в автоответчике и знает, что к ее дому Джиллиан подвозил Люк Палм. Соседи тоже могли запомнить момент прибытия Джиллиан. Если б ее тело обнаружили в доме, Тару подвергли бы, по крайней мере, тщательному допросу. Все это могло сильно осложнить ей жизнь.

Нет, Тара честно раскрыла свои планы. Она хотела перебраться в безопасное место, а потом принять решение, что делать дальше. Ситуация уже вышла из-под ее контроля. Сначала Тара проговорилась насчет Люка Палма, а потом в автоответчике объявился Самсон Сигал. Кроме того, она фактически призналась во всем бывшей подруге. А значит, не видела для Джиллиан возможности передать кому-либо эту информацию.

«Она не отпустит меня, – думала Джиллиан. – Просто попытается обставить все так, чтобы мое исчезновение не навлекло на нее подозрений. Ни о чем другом Тара сейчас не думает».

Дышать от этих мыслей стало еще труднее. Одеяло давило, как свинцовая плита. Скотч не только запечатывал рот, но и испускал удушающий запах клея. Машина тронулась с места, остановилась и завелась опять. Ранний вечер пятницы, пробки. Они будут продвигаться рывками, по крайней мере в черте города. Больше всего пугала тошнота. Жара, резкий запах и тряска заставляли желудок болезненно сжиматься. Джиллиан повезло, что она ничего не ела весь день. Тем не менее чувствовались позывы к рвоте.

Откуда-то из другого мира послышался приглушенный голос радиодиктора. Прогноз погоды. В ближайшие дни ожидается похолодание. Вряд ли стоит опасаться нового снегопада, но городские службы еще не разобрались с последствиями старого, поэтому автолюбителям лучше воздержаться от поездок.

Потом зазвучала музыка. Джиллиан показалось даже, что Тара когда-то напевала эту мелодию. «Нам всегда дается второй шанс – подумала она. – Надо только им воспользоваться». И тут же отмахнулась от случайно возникшей в голове мысли: «Глупая поговорка. Кем он гарантирован, этот второй шанс? И первый-то предоставляется далеко не всегда…»

12

Он ожидал, что никого не застанет в квартире Тары Кейн. Тем не менее несколько раз нажал кнопку домофона, отступил на пару шагов и посмотрел вверх, на балкон, за которым темнели окна гостиной. Меньшее окно рядом с балконом, очевидно, тоже относилось к ее квартире. Но и там не было света.

Самое время было подключить полицию. Джон вернулся к машине. Вспомнил вечер в начале января, когда привез сюда Джиллиан. Она забрала кое-какие вещи из дома, впервые побывав там после убийства мужа. Джон помог отнести сумки к входной двери, но Джиллиан не пожелала, чтобы он входил в квартиру. Там была Бекки – обезумевшая и совершенно сбитая с толку. И она все понимала. Не хотела видеть рядом с матерью другого мужчину, даже под видом услужливого приятеля. Это беспокоило Джиллиан, а Джон уважал ее чувства.

Но теперь, глядя на темные окна квартиры, он думал, что дело, пожалуй, было не в Бекки. Возможно, Джиллиан уже тогда догадывалась насчет Тары, которая строила козни против Джона.

Или нет. Джон вспомнил, что именно в тот вечер Джиллиан рассказала Таре о том, почему он ушел из полиции. После этого женщины поссорились. Тара якобы никак не могла понять, почему ее лучшая подруга связалась с мужчиной, чью биографию изуродовало клеймо подозрения в изнасиловании. Которое не исчезло, несмотря на все заключения следователей и судмедэкспертов.

Должно быть, Тара хватила через край, потому что сразу после этого Джиллиан отправила Бекки к бабушке с дедушкой в Норвич и вернулась в свой дом – вопреки предупреждениям всех, кто желал ей добра.

Почему Джон не мог избавиться от ощущения, будто что-то проглядел именно в этом месте?

Я рассказала Таре, что ты работал в полиции. И как получилось, что ты больше не там.

Он ясно слышал голос Джиллиан. Тогда еще Джон удивился, что заставило ее вернуться в дом, и Джиллиан попыталась объяснить. Ей было неловко, что это связано с давнишней глупой историей, потому что тем самым она снова напоминала Джону, что он все еще не отмылся от этой грязи. И, вероятно, не отмоется никогда.

Тара выглядела ошеломленной. Джон выпрямился на сиденье. Именно в этом месте что-то не стыковалось. Как там говорила Кейт? Тара запросила досье Джона Бёртона еще в декабре и вернула накануне Рождества. Это значит, что в тот четверг в начале января, когда Джиллиан рассказала Таре историю Джона, та уже все знала. Более того, была проинформирована до мельчайших подробностей, о которых сама Джиллиан не имела ни малейшего понятия. То есть «ошеломление» – не более чем спектакль, который Тара разыграла специально для Джиллиан.

Но зачем? Возможно, она хотела скрыть свой интерес к Джону… Упоминание имени Бёртона – в разговоре с коллегой или подслушанное где-нибудь в коридоре – пробудило в ней смутные воспоминания. Тара навела справки и до поры решила держать информацию при себе. Но Джиллиан считала ее лучшей подругой. Разве не было бы естественным для Тары рассказать все Джиллиан, тем более что тому имелись весомые причины? Похоже, материалы дела не убедили Тару в невиновности Джона, и она по-прежнему видела в нем опасность. Но зачем было разыгрывать удивление?

Джон понимал, что на основании всего этого обвинить Тару в чем-либо невозможно. Она придумает тысячу убедительных объяснений, и ее причастность к истории Лайзы Стэнфорд также ничего не доказывает. Но обе они – и Тара, и Джиллиан – бесследно исчезли. И это больше всего пугало Джона.

Он включил мотор и развернул машину посредине дороги, не обращая внимания на озлобленные сигналы другого автомобилиста.

Джон спешил в Скотланд-Ярд.

Суббота, 16 января