– Пошли.
Мы спустились на один лестничной пролет, Макс достал сигареты, я включил диктофон.
Интервью с «Торбой-на-Круче» стало первым, которое я брал у действующих и уже не подающих, а оправдавших надежды «звезд». Конечно, это никак не сказалось на моем отношении к человеку, отвечающему на мои вопросы. Однако в редакции шуму оно наделало! Редактор довольный ходил по офису, а среди сотрудников наблюдался некоторый ажиотаж: «Ничего себе, это же те самые парни с радио!»
Самым проблемным для меня тогда стало придумать название публикации. Ничего дальше сомнительного «Торба? На… Круче!» у меня не шло. Да и куда уж дальше, куда уж артхауснее?
– Слушай, название, конечно, прикольное, но… – замялся редактор. – Давай все-таки ты еще подумаешь?
Обидевшись, что мой вариант не устроил редакцию, я решил пойти от противного и, вообще не парясь, назвал статью совсем незатейливо – «Интервью». А что? Суть-то отражает!
Из статьи «Торба-на-Круче: интервью» // «Техно Бизнес Маркет». – 2005. – № 5 (116)
С Максом Ивановым – вокалистом группы «Торба-на-Круче» – я встретился на репетиционной точке коллектива, расположенной в одном из питерских ДК. Постучав в железную дверь (недавно поставили, после того как ограбили группу), я попал в небольшое помещение, одна из частей которого отведена под кухню. В «кухне» стоит шкаф, на его полках, словно в витрине, лежат подарки от поклонников группы: игрушки, аппликации, пара маракасов… С Максом мы вышли на лестницу, где и состоялся разговор, поскольку на точке было шумно – группа работала над аранжировками к новым песням…
Широкая аудитория знает группу «Торба-на-Круче» с начала нулевых, когда вас представил на фестивале «Окна открой!» Андрей Бурлака. Что было до этого знаменательного события?
До этого было два года клубных концертов, как в Питере, так и с 1999-го в Москве. Сама группа образовалась в общаге при консерватории. Хотя, когда я жил в Вятке, у меня была группа с таким же названием, но к нынешнему коллективу и музыке, которую мы играем, та группа не имеет никакого отношения.
«Торба-на-Круче» приняла участие в трибьюте группы «Пикник», для которой вы записали песню «Иероглиф». И для некоторых группа стала ассоциироваться именно с этой песней. Не чувствуешь себя ее заложником?
Да нет, это для достаточно узконаправленной прослойки мы ассоциируемся с этой песней. Если так говорить, то в свое время мы были заложниками песен «С Дождя» и «Интернет». На самом деле, «Иероглиф» мы уже достаточно давно стараемся не играть на своих концертах. Просто на всевозможных фестивалях есть смысл представлять раскрученные песни, а «Иероглиф» был в очень жесткой ротации.
Макс, для «Торбы-на-Круче» больше интересно играть в клубах или на больших площадках?
Мы одинаково комфортно чувствуем себя и там, и там. У наших песен есть достаточная полетность для больших залов, в то же время в клубах более уютно. Опять же, более близкий контакт с аудиторией.
Кто-то характеризует музыку «Торбы-на-Круче» как брит-поп. В свете этого закономерен вопрос, где искать музыкальные корни команды – в Англии или, может быть, в каких-то других странах?
Конечно, в Англии. Естественно, слушалось много этой музыки: The Cure, Radiohead… Как раз в начале 90-х, когда я начал писать песни, я активно использовал фальцет, а уже переехав в Питер и услышав Radiohead, понял, насколько это близко, насколько рядышком. Вообще, в Англии происходит много хорошего в плане музыки.
Как ты относишься к нашим питерским клубным командам? Есть ли какие-то любимые?
К сожалению, кого-то выделить не могу, ввиду того что долго не ходил на концерты. Но вообще хорошо. Все-таки соратники, е-мое! Например, с «Психеей» мы делили точку, когда еще существовал клуб «Полигон».
Как относишься к тому, что в СМИ активно стали популяризировать клубную музыку и продвигать молодые команды?
Отлично! Этого не хватало, пора уже доносить до слушателя подобную неформатную музыку. Не то чтобы популяризировать, а просто давать большему кругу людей понять, что можно делать что-то кроме всевозможных «Фабрик звезд» и прочих «Народных артистов», которыми кормят нас те, кто сидят на главных кнопках. Я думаю, у современных молодых групп очень большой потенциал, как и у их потенциальных слушателей, необходимо, чтобы эти две энергии наконец встретились!
На концерт в клубе «Молоко», которому частично было посвящено интервью, я так и не пошел. На самом деле я редко тогда ходил на мероприятия, которые мы поддерживали, – для меня все-таки главным был контент, которым наполнялась рубрика.
Ближе к июню я снова связался с Максом, попросил его рассказать о планах на лето для статьи «Мертвый сезон?!», а потом на шесть лет мы потеряли друг друга из поля зрения.
Конечно же, находясь в информационном потоке, я так или иначе продолжал следить за творчеством группы, но в целом «Торба-на-Круче» не была в числе моих фаворитов: в середине нулевых я вовсю слушал тяжелый андеграунд и панк-рок – все как у Майка Науменко: «Я люблю только любительские группы».
Но не могу не отметить, что, несмотря на широкую известность, «Торба» всегда стояла как бы особняком. Да, их звали на большие фестивали, а их песни и клипы крутили по федеральным каналам, но они никак не казались частью большой машины шоу-бизнеса, и это чувствовалось буквально во всем, что было с ними связано. И вот эта вот самоотдаленность от прекрасного мира блесток и больших денег, видимо, и привлекает до сих пор большое количество молодых и удерживает бывалых поклонников.
Макс Иванов приходит и дарит особую эстетику светлой печали и шумной философии. Он умеет погружать в свою атмосферу
Бывают группы, которые в моде в тот или иной промежуток времени, их альбомы покупают, на их концерты ходят, но стоит им чуть-чуть уйти в тень, как о них забывают, и, чтобы вновь собрать слушателей, им приходится снова и снова пытаться записать хит, который будет звучать из каждого утюга. У «Торбы-на-Круче» же был иной путь – полюбив их однажды, слушатели оставались с ними на долгие годы: это как закрытый мир для посвященных, обратного пути из которого нет по определению. Этим можно объяснить, что и сейчас, не имея широкой медийной поддержки, они собирают битком большущие клубы.
Когда я пришел в журнал «Петербургский музыкант», то довольно быстро зарекомендовал себя как опытный интервьюер. Редактору было понятно, что мой пусть не самый на тот момент богатый, но все-таки интересный опыт можно вовсю эксплуатировать на благо издания.
– Слава, – позвонил мне редактор Паша, – ты же вроде знаешь Макса Иванова?
– Который из группы «Торба-на-Круче»? Да, брал у него интервью. Правда, давно – шесть лет назад.
– Хочешь еще раз встретиться с ним?
– Да, с радостью.
– Записывай телефон. Интервью нужно взять.
Я сразу же позвонил Максу:
– Привет, я Святослав Коровин, брал у тебя интервью для журнала «Техно Бизнес Маркет».
– К нам на точку приходил, да?
– Да.
– Помню. Конечно, помню.
– Я сейчас для «Петербургского музыканта» пишу. Редактор попросил с тобой пообщаться.
– С радостью. Давай завтра в центре. На Сенной.
Я приехал немного заранее, увидел Макса, стоявшего недалеко от подземного перехода. Он меня узнал, подошел первым.
– Пойдем где-нибудь сядем. Не на улице же говорить.
Мы свернули на какую-то улочку, зашли в кафе, сели за стол у окна, взяли по кофе, я включил диктофон.
Из статьи «Макс Иванов: “Надеюсь, что мой Fender Jaguar нравится нашему звукорежиссеру…”» // «Петербургский музыкант». – 2011. – № 06 (89)
«Торба-на-круче» – это такая качественная гитарная музыка с претензией на «модность» и несомненным мелодичным драйвом. По логике с Максом Ивановым нужно было встретиться по поводу выхода их нового альбома «Триптих», но так сошлись звезды, что, как в хорошем спектакле, выход этой пластинки был разделен на три действия, и наша встреча случилась, получается, в антракте. Хотя назовешь ли антрактом бесконечные туры с большими концертами и полными залами?..
Первый вопрос ожидаем и неожидан: уже довольно долгое время проходит, если так можно сказать, трехчастная эпопея по выпуску вашего альбома «Триптих». Что это? Почему вы решили разделить альбом на три части, почему не все сразу?
Тут конгломерат причин. Во-первых, так еще никто в нашей стране не делал. У нас есть концептуальное решение: например, на пластинке «Три» – песен три, на «Пти» – пять… Мы любим неоднозначности.
Тогда на диске «Х» их должно быть десять?
Как минимум! Или просто неизвестно. Некие шутки в этом, конечно, присутствуют, потому что, когда что-то просто так, – это скучно.
«Триптих» – интернет-проект?
Нет, почему? На наших концертах можно приобрести диски, интернет-развитие идет параллельно. Конечно, так как мы ставим глобальные задачи, чтобы донести идеи, используем и интернет.
У вас на сайте есть возможность перевода денег за скачивания. Это работает как-то в нашей стране?
Не могу сказать, что такая форма подачи материала работает. Мы не делали из этого шумихи. Как-то стремно говорить: ребята, кладите нам деньги, иначе не будет новых записей. Мы не заморачивались с какими-то порталами, которые подобным образом обеспечивают дистрибуцию, вся эта история происходит исключительно на нашем сайте.
Сейчас группа «Торба-на-Круче», несмотря на качественный материал, немножечко вышла из мейнстрима. Раньше были афиши-постеры, о вас писали журналы…
Это было в начале двухтысячных, в период наших первых альбомов. Мода на такую музыку существовала. То есть мы ее не диктовали, а как-то попали во всеобщее настроение, это поддерживалось и крупными радиостанциями. Например, после выхода «Непсих», изданного Олегом Грабко, нам предлагали контракт ребята из серьезной московской компании, тогда выпускавшей тех же «Мумий Тролль», но мы решили остаться в Питере, тем более что еще действовал договор с «Бомбой-Питер», и было бы не очень правильно так вот куда-то уходить. Да и переезжать из Петербурга не хотелось, мы от их предложения отказались. Ну и, соответственно, после нескольких лет… понимаешь: из Питера ничего нельзя сделать, не будучи в Москве, не пробиваясь там, не работая напрямую с их продюсерами и промоутерами. Вот у нас на каком-то этапе все и приостановилось: закончился договор с продюсером, ушла наш директор, группу покинул один музыкант, и мы оказались в некоем безвременье. Год практически не выступали, думали, что со всем этим делать, искали новый звук… Правда, как только мы придумали, как жить и работать вчетвером, наш гитарист вернулся, и у нас все вновь покатилось. Не спеша, но довольно уверенно.