Рыцари со страхом оглядывали белые громады, распускающиеся над ними исполинскими зонтиками. Здравый смысл орал в их потрясенных душах, убеждая в неотвратимости слома, падения, гибели. Долгоноги улавливали настрой всадников и тоже начинали фыркать и беспокойно отаптываться.
– Всё нормально, – произнес Давид как мог тверже, – эти фиговины тыщи лет простояли – и ничего. Небось не упадут!
– Да смилуются над нами Творцы!.. – прошептал Зесс.
– Во-во! – подхватил Виштальский. – Все эти штуки, ребята, как раз Творцы и соорудили. Думаете, они строить не умели? Умели! Сами ж видите! Так что – не накроет.
И рыцари поехали дальше, стараясь вверх не смотреть. Из любопытства Давид заехал в треугольный проем, сквозивший в основании чудовищной «юлы». Самые любопытные из гвардейцев увязались следом. Интересно же посмотреть, как Творцы жили-были!
Маус, фыркая, протопал радиальным коридором, стены которого покрывал светящийся кремнийорганик, и попал в просторный атриум. Атриум уходил ввысь, сходясь в точку в туманной перспективе. Были различимы кольцевые террасы бесчисленных горизонтов, но вот ничего похожего на лифт видно не было.
– Как же они наверх попадали? – удивился Диу.
– По воздуху, – авторитетно объяснил Когг. – Подлетали куда им надо – и все.
– Ладно, – вздохнул Давид, – пошли отсюда. Покинув супердом, они присоединились к нелюбознательным товарищам снаружи и продолжили «экскурсию».
Солнце стояло высоко, но титанические здания загораживали его, застя свет и погружая площади в тень. И вот из этой тени появились странные фигуры, изломанные и перекрученные, полупрозрачные, испускающие слабое сияние, голубое и зеленое. Фигуры двигались плавно, переставляя гнутые нижние конечности, помавая ветвистыми верхними. У них были головы, но различить лица было трудно.
– Призраки! – охнул кто-то в строю, и волнение разошлось кругами.
Рыцари сбились в толпу, качнулись назад в попытке уйти, но бледно светящиеся «призраки» зашли и сзади, окружая испуганных людей.
Давид тронул фыркавшего Мауса, проезжая вперед. «Призраки» придвинулись ближе, так, будто их чуть снесло дуновением ветра, и Виштальскому удалось различить большие круглые глаза на подобиях голов. «Роботы из газа!» – догадался он. Эти забавные поделки Волхвов находили раза два в развалинах на Вариане. Никто так толком и не мог объяснить, зачем они были нужны, но не им ли Город обязан чистотой?
А газ-роботы все прибывали и прибывали, их стало так много, что свет, исходящий от них, озарял верха наклонных стен.
– Призраки окружили нас! – завопил Тасс, дико озираясь.
– Хватит орать! – гаркнул Виштальский. – Какие, на фиг, призраки! Это всего лишь помощники Вол. Творцов!
– Вроде домовых? – послышался робкий голос.
– Типа того…
Диу направил фыркающего долгонога на газовых роботов. Животине очень не хотелось трогаться с места, но всадник был настойчив.
– Р-разойдись! – огласил площадь зычный голос Диу. – Дорогу! Дорогу!
Только вот газ-роботы расходиться не захотели и дорогу не уступили, а напористого Диу лишили средства передвижения – щелкнул зеленый разряд, и долгоног рухнул на колени. Замотал ошалело головой и повалился на бок. Рыцари сгрудились еще плотнее.
– Занять круговую оборону! – скомандовал Давид. И стал думать. Но события приняли такой оборот, что пришлось действовать, а не соображать.
Вдали, над морем светящихся овальных или приплюснутых голов, похожих на шляпки грибов, возникли громадные круглые башни, черные и блестящие, больше похожие по форме на усеченный конус, чем на строгий цилиндр. Гладкие бока башен прорезали широкие и узкие амбразуры, в которых угрожающе двигались толстые ребристые стволы – будто рыцарь в шлеме-ведре перекатывал во рту сигару. Те самые автотанки производства таоте, которыми фнаты пользовались как телегами. Но эти-то изделия функционировали.
Башни мягко катились на шаровидных колесах или на эластичных гусеницах – Давид их отлично видел, потому как газ-роботы шустро расходились, освобождая башням проходы, ровные, как аллеи.
– А это, ребята, осадные башни Чужих. – хладнокровно просветил товарищей Виштальский, протягивая руку за дезинтегратором.
Одна из башен опередила его на долю секунды – ствол, торчащий из нижней амбразуры, перестал ходить маятником, замер – и с воем испустил струю высокотемпературной плазмы, обратив в пар два десятка бойцов.
Проклиная себя за промедление, Давид выхватил квантовый разрядник, вскинул, сбрасывая предохранитель, и включил оружие. Мегавольты с грохотом ударили по башне, раскалывая ее поперек и отделяя от колесного шасси. Разряд не повредил псевдомеханизм, зато ударил по энергонакопителям, и те лопнули, рванули, добавляя к красно-лиловой вспышке радужный шар огня. Грохоча, башня распалась на мелкие обломки, взрыв раскидал их по кругу, иссекая роботов.
Давид мгновенно развернулся и выстрелил по соседнему танку, целясь в шасси. От грома свернулись уши, а вспышка взрыва словно просветила газ-роботов – в пронзительном сиянии их «корпуса» как будто растаяли, лишь более плотные линии силового каркаса остались видны. Башня тяжело взлетела на клубящемся облаке пламени, опрокинулась в воздухе и грохнулась на землю, издавая гулкий звук падения пустой бочки.
– Рагг! Зесс! – заорал Виштальский. – Прорываемся в брешь между домовыми! Вон, на левом фланге!
Третья башня, на гусеничном ходу, развернулась боком и навела все свои стволы на рыцарей. Сразу три потока перегретой плазмы обрушились на курредатов, прорежая их ряды, выжигая подчистую. Визги животных и людские вопли длились недолго.
– Получи! – выцедил Давид, переводя ствол на третью цель. Удар пришелся по гусеницам – ленты разорвались и раскатались ребристыми ковриками, а колеса-ленивцы отпали. Лопнуло небо, качнулась земля. Чудовищный столб крутящегося бледного пламени взвихрился из чрева танка, легко подбрасывая башню. Ее огромная форма, зализанная, будто оплавленная, взлетела, описала дугу, вращаясь и кувыркаясь, и рухнула на площадь, вколачиваясь в пластилит. Опять колыхнулась земля, оглохший Давид стер с лица налипший пепел и осмотрелся. Рыцари поднимались и отряхивались, половину долгоногов отнесло и перевернуло, правда, не покалечило, а над почерневшим остовом танка струился жаркий муар. Виштальский только головой покачал: кто ж знал, что эти боевые автоматы не протухли за тысячи лет?! И тут же перебил себя: надо было знать! Ты – командир!
– А домовых-то нету! – изумленно пробасил Рагг. И в самом деле – площадь совершенно очистилась от газовых роботов. Только три подбитых танка догорали на ней, чадя жирными клубами светящегося дыма, а еще один стоял, уткнувшись в стену и распустив гусеницу.
– Отходим, – буркнул Виштальский. – Газ. Домовые прикрывали нас. Когг, Зесс, помогите раненым, а мы соберем павших.
Раненых было всего пятеро – кому руку обожгло, кому ногу припекло. Ругаясь по-черному, они мазали друг другу ожоги знакомым Давиду зельем. А вот убитые.
От большинства не осталось даже пепла – его разнес ветер, а обугленные до неузнаваемости тела рыцари снесли в маленький купол Обители, как курредаты обозначали Станции Волхвов, и заложили треугольный вход горячими обломками автотанков.
Все рыцари покинули седла и вознесли общий зов – их хриплые, грубые голоса звучали не в лад, но от души.
– По долгоногам, – хмуро скомандовал Виштальский. – Да, и не забудьте Диу!
– А мой уже очнулся… – Диу похлопал долгонога по холке.
– Тогда вперед! И всем глядеть в оба – это вам не становище рыбаков. Хо-о!
– Хо-о! – заревели рыцари и пришпорили своих скакунов.
А Давид сумрачно глядел на индикатор дезинтегратора, где сиротливо алела единичка…
Глава 10КОРОНАЦИЯ
Ночью Город жил своей жизнью, таинственной и непонятной. Гвардейцы стали лагерем на окраине и вдоволь насмотрелись и наслушались всякой всячины. Издалека, постепенно нарастая, наплывал басистый гул и затихал, будто отдаляясь. Целые серии громких тресков нарушали режим молчания, медленно тускнущие звоны и ритмичное буханье. Откуда-то вдруг прорывался яркий отсвет, дрожал в вышине розовым мерцанием и угасал. Бледные огни проплывали между зданиями, лавируя, ускоряясь и притормаживая, но это были не газ-роботы.
Впрочем, Давид до того устал от тайн, что махнул на всё рукой, завернулся в плащ и уснул.
Ему приснились площади Города, залитые мягким, бестеневым светом, – сияли стены, сияло твердое покрытие. По нему бродили целые толпы странного вида существ – они гуляли парами, бродили поодиночке, собирались компаниями. Целостный образ Волхва ускользал, как это бывает во сне. Вспоминались лишь отдельные детали внешности – вытянутая голова, похожая на сплюснутый овал, во все стороны выпуклый торс – сквозь блестящую кожу прожимались позвонки трех хребтов за раз; длинные гибкие руки, сгибавшиеся втрое. Но впечатления уродства не возникало – организмы у Волхвов выглядели вполне функционально, по всем правилам биологической целесообразности.
Удивительная, ни на что не похожая музыка витала в воздухе, ее мелодия была неуловима, но прекрасна, она ускользала, томя душу тоской по Несбывшемуся, и услаждала слух.
Встал Давид рано, на рассвете. Рыцари дрыхли, дозорные, и те сонно моргали, ежась от утреннего холодка. Одинокие горы впереди вздымались неразличимо черной стеной с четким пильчатым обрезом, подсвеченным зоревыми лучами. Тучи за ночь истаяли и будто перекочевали на землю – туман залил пригородный буш плотной белесой пеленой, густой и почти осязаемой, из которой высовывались одинокие деревья. Туман доходил до зданий, но на улицы не проникал, таял у городской черты, подчиняясь воле неведомых сил. И тишина. Ни малейшего звучка. Даже долгоноги не фыркали – звери лежали, сбившись в кучу, чтобы было теплее, и почивали, взяв пример с хозяев.
Давид медленно, будто боясь громким вдохом разрушить хрупкое очарование восхода, вобрал полную грудь чистейшего воздуха. Да-а. Таким воздухом не дышат – его пить впору, смакуя каждый глоточек и ощущая долгое послевкусие.