Дедушка Чайлдерс.
Он улыбался мне. Как всегда. В глазах маленький бесенок будто говорит: «Я тебя знаю. Мне известны все твои мысли».
Шевели мозгами!
Я снова перечитывала написанное, смотрела на лица моих двух новых друзей и листала альбом, пока опять не наткнулась на него (да, это Колин, он здесь жил), и в голове у меня все начинало искриться и полыхать, как костер за окном (это был Пушок, они хотели бросить в огонь Пушка и все его вещи!). И в тот же миг мир перевернулся и полетел вверх тормашками, и все вдруг как бы отдалилось и вновь обрело смысл, но смысл ужасный…
Все они отправились в тот круиз в день его рождения.
Во время последнего появления облачной стены.
Спасся только дедушка Чайлдерс. Он единственный, кто…
Кто — что?
Остался в живых?
Да.
И нет.
Единственный, кто вернулся. В Несконсет.
А остальные нет.
Они здесь.
И они не изменились.
Не постарели ни на день.
— Рейчел? — раздался голос Мери-Элизабет.
Я вскочила с такой силой, что чуть не сбила свечки.
— Рейчел, это ты здесь? С тобой все в порядке?
— Все отлично!
Слишком громко. Спокойнее.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Мне…
Стоп.
Не говори ей ничего.
Ей нельзя доверять.
Она не хотела, чтоб ты это видела. Она его убрала подальше от тебя.
— Я просто зашла попить, — откликнулась я.
— Ну ладно. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Надо все выяснить.
Надо все делать самой.
Не надеясь на Мери-Элизабет.
Я выглянула в окно.
На дворе маячил один из работников. Он расхаживал вдоль барака как охранник.
Лагерный костер все еще горел, и в его свете мне удалось прочесть поблекшие обрывки слов на спине его хламиды, скроенной из грубой мешковины:
Мешок из-под риса, превращенный в робу.
Ему больше двухсот лет.
Как пленники, которых захватили пираты.
Я кое-что припомнила. Из школьных занятий по истории.
Британская империя ссылала своих преступников в далекие края. Подальше от дома.
В Австралию.
В колонии.
В Америку.
Перед глазами промелькнули сцены из праздничного пикника, группы в одеяниях разных эпох — в американской форме времен Второй мировой войны, в нарядах американских пионеров-колонистов…
Кораблекрушения.
История залива Несконсет богата ими.
Исчезнувшие корабли, так никогда и не найденные.
Поглощенные облаками.
Суда шестнадцатого и семнадцатого веков.
Подводная лодка времен Второй мировой войны.
Яхта, на которой совершали круиз дети в день рождения дедушки Чайлдерса.
В голове постепенно складывалась цельная картина. Настолько цельная и логичная, насколько и безумная. Я даже невольно расхохоталась.
Они не исчезали, так получается?
Они все здесь.
Все, потерпевшие кораблекрушения.
Все они здесь, на Онироне, где люди не ведают, что такое стареть.
Они просто прошли сквозь стену. От одного края облаков до другого.
В пространство, которое никто никогда не может увидеть.
Я вдруг вспомнила слова капитана Нейла. Что-то он сказал об этих облаках.
Сутки. Двадцать четыре часа. Вот сколько они держатся. А потом…
«Пуф! Они исчезают без следа».
Исчезают. Были и нет.
Через двадцать четыре часа облака исчезнут.
А с ними и кое-что еще, Рейчел.
Когда облака рассеются, что ты увидишь, Рейчел?
Ничего.
Никакого острова.
Никакого Онирона.
— О боже! — прошептала я.
— Рейчел? — Снова голос Мери-Элизабет. Громче. Настойчивей.
— Рейчел, ты видела… этот альбом?
Я хотела ответить, но слова застряли у меня в горле.
— Рейчел?
Она знает. Она знает, что я знаю.
Дверь затряслась.
Она ходуном ходила.
Они хотят, чтобы я осталась.
Все станет на свои места. Вот слова Веса.
Это для них все станет на свои места.
Они здесь уже шестьдесят лет.
И хотят, чтоб я тоже осталась с ними.
НО ЗАЧЕМ?
Я уронила альбом и выглянула в окно.
Сторож скрылся за углом.
Беги.
Куда глаза глядят.
Найди лодку.
Плыви, если понадобится.
Я вскарабкалась на подоконник и выпрыгнула наружу.
Шмякнулась на землю, вскочила и побежала.
12
Они не могут удерживать ее силой.
А что им остается?
Быстрее.
Обогнуть барак. Скрыться в мраке леса. Что-то ударило меня. Сильно. Словно я на всем бегу врезалась в дерево.
Дерево с руками.
— Куда это, скажи на милость, ты торопишься?
Я не могла его разглядеть.
Но узнала по голосу.
Вес.
— Убери руки! — закричала я.
Руки.
Чьи они?
Мертвеца?
Призрака?
Семидесятипятилетнего мальчика, застывшего во времени?
Я высвободилась и бросилась бежать.
Вес преградил мне путь.
— Куда ты бежишь?
— В лес. Куда подальше.
— Нельзя.
— Попробуй поймай!
Я сделала ложное движение и снова бросилась вперед, но он снова как стена вырос передо мной.
— Рейчел, какая муха тебя укусила?
— Я знаю, кто вы!
— Конечно, знаешь…
— Я по-настоящему знаю. Вы друзья моего дедушки. Вы все. И Колин тоже. Вы знали его и пытаетесь скрыть все следы…
— Рейчел, все это от усталости…
— Не пытайся провести меня, Вес! Вы все были в этом круизе на яхте — шестьдесят лет назад, — и вы все исчезли в облачной стене. Вы попали сюда и здесь остались, а он… он сбежал в реальный мир. Ведь так, скажи, так? И не пытайся обмануть меня!
— Да, — кивнул Вес.
— Что — да?
— Это правда.
— Правда?
— Сущая правда.
Он признает все.
Он пристально посмотрел мне в глаза.
— Стало быть… вы мне лгали.
— Ложь во спасение, — тихим голосом проговорил Вес. — Ради твоего же блага. Чтобы защитить тебя.
— От чего, Вес? От правды об облачной стене? Скажи, что происходит, когда она исчезает? Остров тоже, так ведь?
Вес покачал головой:
— Нет, Рейчел. Мы остаемся. Мы остаемся там, где мы и сейчас. Исчезает твой мир.
— Мой мир?
— Когда облако поднимается, мы его не видим. Для нас он исчезает.
Две реальности. Одна здесь. Другая там.
Никогда не пересекающиеся.
Только в тот краткий миг, когда их сводят вместе облака.
— Но мой мир — это и твой мир, Вес.
— Больше нет. Я никогда не вернусь.
— Но Колин же вернулся! Он проплыл все облако до самого Несконсета.
Вес помрачнел:
— Он предал нас, Рейчел. Он чуть не погубил нас. И он за это поплатится.
— Как это он предал вас? Это же его жизнь…
— Здесь свои законы. Законы, о которых ты не знаешь…
— Но это же его выбор, Вес. Это его жизнь. Так что не стой у меня на пути, потому что это моя жизнь.
— Так уж и твоя? Разве ты этого хочешь?
Так уж и моя?
Я замерла.
Я пыталась про себя ответить на этот вопрос утвердительно.
И не могла.
Мы стояли и смотрели в глаза друг другу Затем он отступил.
Он больше не стоял на моем пути.
Я была свободна.
Передо мной была тропинка в лес.
Иди.
Я хотела. Сердце мое рвалось туда, ноги готовы были бежать.
Но я не двигалась с места.
— Ну? — спросил Вес.
— Я… я…
Беги!
— Что тебя так влечет туда, Рейчел? — заговорил Вес. — Мысль о старении и болезнях? То, что ты на бешеной скорости несешься в Большое Время — взросление, так, что ли? Ах, как это замечательно! Или ты жаждешь увидеть восторженные физиономии твоих родителей?
Я так и представила папу (Как ты могла так напугать нас? Как ты посмела испортить этот круиз?), маму (Кто этот молодой человек, Рейчел? Я хочу сейчас же знать его имя — я засужу его родителей), Сета (Я всем в школе сказал, что ты сбежала с мальчишкой-официантом) и попыталась представить, что я скажу дедушке Чайлдерсу (Они все живы, как Колин), и увидела его лицо, и счастливым оно не было, он плакал и смотрел в море таким взглядом, что сердце у меня оборвалось…
Я не могу.
Все так круто изменилось.
Не могу возвращаться.
— Кламсон посоветовал бы тебе остаться, — тихо проговорил Вес. — Я знаю это. Можешь мне поверить.
Он прав. Дедушка и в самом деле был бы на моей стороне.
— Но… он вовсе не это имел в виду, — сказала я. — Нет, нет. Он любит меня…
— И хочет, чтоб ты жила вечно. Если бы он мог жить здесь с тобой, он не задумывался бы. Ты же знаешь, Рейчел. Но он там. И скоро он покинет тот мир. Все его покидают рано или поздно. Что у тебя есть, если на то пошло? Рейчел, кто она такая? Девочка, которую ты и сама еще толком не знаешь. Да и знать не можешь. Потому что с ее душой не хотят считаться.
У меня было такое чувство, что Вес раскрыл меня, как книгу, и читает вслух ее содержание.
Я посмотрела вдаль, в лесной мрак.
Оттуда доносился плеск волн, там был манящий берег.
Пляж и стена облаков.
Которая чуть не убила меня.
Которая неминуемо убьет меня в ночной тьме.
Думай, думай, Рейчел.
Что лучше?
Смерть здесь?
Или жизнь там?
— Если ты уж так хочешь это сделать, подожди по крайней мере до утра, — сказал Вес.
— Но завтра облачной стены уже не будет.
Вес кивнул:
— Да. Но потом все равно появится снова.
— Когда?
— Скоро.
— Как скоро?
Вес взял меня за руку.
— Когда она приходит, кажется, что последняя была вчера.
Мы шли назад. Мимо догорающего лагерного костра.