Она хмурит брови и выглядывает в окно.
— Мой дом не здесь, Бесси. — Она приглаживает волосы и целая прядь остается у нее руке, потом я вижу, что это не волосы, а длинные зеленые водоросли. Она вырывает еще один пучок и еще, на черепе у нее остаются кровавые раны, кожа свисает лохмотьями, да она же сейчас облысит себя полностью, а я не могу остановить ее помоги мне боже…
Тут я вздрогнув проснулась, вся в поту, и повела взглядом вокруг. Мюриэл по-прежнему дрыхла в постели, в доме стояла тишина. Я подошла к двери и подергала ручку — заперто. Ничего не попишешь, оставалось ждать. Я вернулась в свое кресло, устроилась там поудобнее, закрыла глаза и опять заснула, на сей раз без сновидений.
Спустя время меня разбудили шаги на лестнице. Я глянула на часы — батюшки мои, уже почти два часа прошло. Мюриэл продолжала крепко спать. Я подбежала к ней и потрясла за плечо.
— Кто-то идет.
Она замычала, разлепила веки и сонно уставилась на меня. Шаги протопали по коридору и остановились за дверью, кто-то с грохотом подергал дверную ручку. Мюриэл потянулась и зевнула. «Пошевеливайся!» — прошипела я и отошла к камину. Я знала, что там не миссус. Шаги слишком грузные. И приглушенные гол оса за дверью принадлежали мужчинам. Верно они нашли миссус и привели обратно. Раздался возглас «о, вот он!» а через секунду ключ с лязгом вошел в замочную скважину.
Тут Мюриэл проснулась окончательно и выскочила из постели, будто ей задницу ошпарило. Как раз вовремя. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался господин Джеймс, злой и расстроенный. Он был красен лицом и тяжело дышал, словно после бега. За ним я мельком увидела Гектора, который заглядывал в комнату, сгорая от любопытства.
Мы с Мюриэл пасть не разевали, просто стояли с потупленной головой и ждали. Похоже при виде наших пристыженных физиономий господин Джеймс расстроился еще сильнее.
Он резко махнул Гектору рукой, приказывая отойти от двери.
— Подожди там! Возле лестницы. Не пускай сюда никого!
Когда Гектор скрылся из виду, господин Джеймс принялся расхаживать по комнате, грозно кося глазом на нас с Мюриэл. Он рывком раздвинул портьеры, словно ожидая обнаружить за ними кого-то. Потом опустился на колени и заглянул под кровать. Наконец поднялся на ноги и холодно обратился к нам:
— Где моя жена?
Мюриэл сделала реверанс. Она этого не могла знать, но на щеке у нее остались красные полосы от подушки.
— Сэр, мне страшно жаль, сэр. Но она выбегла мимо нас, сэр. Прям пулей вылетела, не удержать. И заперла нас. Мы ничо не могли поделать, сэр. Она впихнула сюды Бесси и замкнула дверь, сэр!
Господин Джеймс расстроился пуще прежнего. Глаза у него остекленели, словно он смотрел в вечность и не видел там ничего хорошего.
— Когда это случилось? — спросил он.
Мюриэл в панике взглянула на меня, верно потеряла счет времени пока спала. Я шагнула вперед.
— Около половины первого, сэр. То есть часа два назад.
Он резко ссутулился и застыл на месте с потерянным видом. Потом уронил взор на кровать. Мюриэл оставила постель в беспорядке. Господин Джеймс нахмурился, наклонился и сунул руку под покрывало. Лицо его просветлело, он вскинул взгляд на нас.
— Постель еще теплая. Она лежала здесь совсем недавно.
Он стал озираться по сторонам, словно внезапно исполнившись надежды, что мы прячем Арабеллу где-то в комнате. Мюриэл побагровела и уставилась в пол, кусая губу.
— Сэр, — сказала я, — в кровати лежала не миссус.
Он резко повернул голову ко мне.
— Как тебя понимать, дьявол побери?
Мюриэл метнула на меня взгляд, полный негодования. Я подумала о письме, лежащем на столе в кабинете. Какая разница, что я скажу господину Джеймсу, я ведь все равно покидаю «Замок Хайверс».
— Пока мы ждали, сэр, я прилегла и ненароком заснула.
Он выдернул руку из-под покрывала и бешено сверкнул на меня глазами. Я не смотрела на Мюриэл, но кожей чувствовала ее взгляд.
— Прошу прощения, сэр, — пробормотала я.
Господин Джеймс испустил протяжный вздох и в отчаянии потряс головой. Я думала, он тотчас же велит мне убираться на все четыре стороны. Но он вдруг словно напрочь забыл обо мне, поглощенный какими-то другими, более важными мыслями. Его лицо разом осунулось, он поднял руки и вцепился себе в волосы. Потом застонал.
— Сэр, если мне будет позволено спросить, — проговорила я. — Что случилось? Вы нашли миссус, сэр? Она в деревню пошла? Ее кто-нибудь видел?
Господин Джеймс вылупился на меня пустыми глазами, словно видел впервые. А потом, не проронив ни слова, круто развернулся и вышел вон. Я слышала, как он спускается по лестнице, идет через холл и заходит в кабинет. Дверь захлопнулась, потом наступила тишина.
Мы с Мюриэл переглянулись.
— Ты это зачем сказала? — спросила она. — Теперича тебе отвечать.
— Не имеет значения. Я все равно ухожу с места.
— Да ну?
Тут в коридоре скрипнула половица, и Гектор просунул нос в дверь. Он даже мельком не взглянул на Мюриэл, смотрел только на меня.
— Ни в жисть не угадаешь, чо случилось, — сказал он.
21Скандал
Я не присутствовала при большинстве событий, которые собираюсь изложить ниже, но впоследствии языки трещали что твои кастаньеты и история рассказывалась и пересказывалась несчетные разы. В двух газетах появились заметки, и позже я разговаривала со многими участниками и свидетелями событий. На основании их показаний я и восстановила всю историю, призвав на помощь чуточку воображения.
Начну с самого начала. Заперев нас с Мюриэл в своей комнате, миссус положила ключ на бельевой комод, где господин Джеймс и нашел его спустя пару часов. Она запросто могла положить ключ в карман или вообще выбросить, но мне хочется думать, что она не желала, чтобы мы томились взаперти слишком уж долго, и потому положила средство нашего освобождения на видное место.
Затем она сбежала по лестнице (как слышали мы с Мюриэл) и прошла в кухню, где нашла старый плащ, который в свое время отдала мне, и древнюю шляпку-капор, которую я изредка носила в холод. В последующие годы все, кто видел миссус в описываемый день, в своих рассказах непременно упоминали старый плащ и старушачью шляпку. Почему же она выбрала такую одежду предпочтительно перед своей собственной? Я вам отвечу. Полагаю она хотела замаскироваться. В потрепанном плаще и обтерханной шляпке миссус никто не узнал бы, а она именно хотела остаться неузнанной.
Наряженная таким образом, она вышла из дома и направилась сквозь туман к деревне. Большинство жителей к тому времени собрались на Перекрестке в ожидании церемонии открытия фонтана. Впервые миссус заметили около часа дня, возле «Лебедя», большей из двух деревенских гостиниц.
Возница, сидевший там на подножке своего кеба, заметил у двери таверны женщину в старомодном капоре. Она явно не желала заходить внутрь. Потоптавшись у порога, она отошла прочь, поискала взглядом по сторонам и остановила оборванного мальца, спешившего по улице. Она обратилась к нему с какой-то просьбой, но он помотал головой и побежал дальше. Тогда женщина подошла к самому вознице. По словам последнего, она заметно нервничала и все время поворачивала голову то так то эдак, пряча лицо за полями капора. Она попросила мужчину зайти в гостиницу, но прежде чем успела объяснить зачем, к кебу торопливо подошел какой-то джентльмен и возница был вынужден взять пассажира. Он извинился перед женщиной и посоветовал обратиться за помощью к кому-нибудь другому. Когда он отъезжал, она стояла на улице перед таверной с несколько потерянным видом.
Немного погодя — очевидно так и не найдя желающих помочь ей — миссус зашла в таверну сама и приблизилась к хозяину. Хозяином же оказался не кто иной как Хендерсон, мерзкий бакалейщик, он недавно расширил дело и стал заправлять в «Лебеде». Если верить его словам, миссус явно чувствовала себя не в своей тарелке, все время прятала лицо в тени и постоянно посматривала на лестницу, ведущую на второй этаж. Она спросила, проживает ли здесь некая госпожа Гилфиллан. Когда Хендерсон ответил отрицательно, она описала даму, которую имела в виду, но среди постоялиц не было особы отвечающей описанию, о чем он и сообщил. Выслушав ответ, миссус поблагодарила и тотчас удалилась. Хендерсон вспомнил об этом случае лишь много позже, а тогда и думать о нем забыл, поскольку был страшно занят приготовлениями к торжественному ужину, устраивавшемуся вечером по случаю открытия фонтана.
В следующий раз миссус увидели через несколько минут, уже на другом конце деревни. Здесь, в гостинице «Гашет», Дженет Мюррей все намывала-надраивала в надежде, что люди попроще, не входящие в дюжину важных персон приглашенных на ужин в «Лебеде», отметят открытие фонтана в ее заведении. Она протирала посуду, когда случайно подняла глаза и увидела в дверях женщину. В первый момент Дженет не признала ее из-за одежды, но в течение последних лет она часто видела миссус там и сям, а потому быстро смекнула, кто стоит на пороге. Дженет, всегда недолюбливавшая господ, не пригласила ее войти. Миссус выглядела страшно взволнованной. Без всяких вступительных любезностей она осведомилась, не проживает ли здесь некая госпожа Гилфиллан.
Когда Дженет сказала, что слышит это имя впервые, миссус обрисовала наружность дамы и под описание в точности подошла единственная постоялица Дженет, привередливая миссис Кирк, ирландская вдова (ха-ха!), проживавшая в «Гашете» уже несколько недель. Миссис Кирк покидает Соплинг сегодня днем, сообщила Дженет. Но в настоящий момент ее нет в гостинице. Насколько Дженет известно, она отправилась на Перекресток посмотреть церемонию открытия фонтана. Дженет выразила удивление, что сама миссус Рейд сейчас не там, ведь ее супруг является главным виновником события. Но миссус проигнорировала последнее замечание и спросила, сопровождает ли миссис Кирк мужчина, возможно назвавшийся именем Макдональд. Дженет такого человека не знала, о чем и доложила. После чего миссус развернулась и ушла прочь, даже не удосужившись толком поблагодарить Дженет, которая впоследствии частенько повторяла, мол, с этими господами всегда так, у них не то что спасиба, а и снега зимой не допросишься — ну или что-то в таком духе.