— Окус занимает чужие тела, переносит свое сознание с помощью рунического канала и вербальных заклинаний. — Мой голос звучал глухо, как будто принадлежал другому человеку. Я кожей ощущала на себе вопросительный взгляд Эйрика.
— Это кое-что объясняет, — задумчиво проговорил глава Ордена. — Если при таком перемещении сознание акцептора умирает, то донору требуется много энергии, чтобы поддерживать чужое тело в рабочем состоянии.
— Мертвые воронки? — уточнил начальник тайной службы. — Так он получает энергию?
— Возможно. Пока не до конца понятно, как именно они действуют. Но, думаю, Свард не откажет нам в любезности прояснить этот момент. Теперь, когда мы знаем, о чем спрашивать.
— Насколько я понимаю, до сих пор он был не слишком разговорчив, — скептически заметила я.
— О, мы еще не использовали наш главный козырь, — усмехнулся Абархам.
— Почему же? — удивилась я, зная подход бывшего учителя. Он никогда не пытал самостоятельно, но, как глава Ордена, с удовольствием делегировал эту неприятную задачу другим.
— Теперь такие крайние меры могут и не понадобиться, — ответил вместо него Эйрик.
— Итак, пока мы знаем наверняка лишь то, что настоящая физическая оболочка Окуса мертва. Но мы не знаем, в чьем теле он сейчас, — сказал Морвран.
— Зато я догадываюсь, чью шкурку он хочет натянуть, — отозвался Абархам, глядя на меня, как змей на землеройку. Я невольно поежилась. Эйрик же смотрел с такой искренней, почти осязаемой тревогой, что мне захотелось плюнуть на все, уйти домой и спрятаться под одеялом. Вместе с ним.
— Тогда Окусу придется очень постараться, — успокаивая саму себя, сказала я. — Если не разорвать связь с Джером, ему потребуется мое разрешение. А я — не самый послушный сосуд.
— Отлично сказано, запомни эту мысль. — Глава Ордена иронично улыбнулся и приглашающим жестом указал на дверь камеры.
Узник восседал на соломенном одре с аристократическим достоинством. Черный парадный фрак, в котором его повязали вчера на празднике, вносил в картину нотку сюрреализма. Сварду около пятидесяти, но, не знай я этого, дала бы не больше тридцати пяти. Единственное, что выдавало в нем настоящий возраст, — седина, чуть тронувшая виски и бороду. Впрочем, многие маги обзаводились седыми волосами намного раньше.
— Вижу, в нашей компании прибыло, — ухмылка искривила правильные черты лица мага, сделав его непривлекательным и даже отталкивающим. Мне больше по душе тот флегматичный и всегда сдержанный Свард, которого я видела на собраниях совета. — Птичка, ты что-то совсем бледная. Нездоровится?
— Тебе следует больше переживать за свое здоровье, — лениво ответила я. — И своих близких.
Маг рассмеялся, слишком громко и истерично. Храбрился…
— Ты поменяла место службы, но не потеряла хватку. — Это не звучало как комплимент. Свард лукаво смотрел на меня снизу вверх. — Беда только в том, что ты не чувствуешь, кто друг тебе, а кто — враг.
В эту минуту он не смог бы уколоть меня больнее. Конечно, маг был в курсе ритуала и говорил сейчас о предательстве Ульва. Однако вряд ли он знает, что они с эрилем сейчас практически добрые соседи.
— Не чувствую, — признала я. — Но могу выяснить. Скажи мне, Свард, господин Дайре сильно разочарован, что не может одолжить тело без моего разрешения?
Маг на мгновение растерялся, но быстро взял себя в руки.
— Это поправимо, — процедил он, очевидно, намекая на разрыв связи с Джером.
— Верно, — снова согласилась я. — Хочу посоветоваться с тобой как с бывшим коллегой. Как считаешь, для разрыва связи между источником и артефактом нужен эриль?
— У нас что, экзамен по созданию артефактов? — пробубнил Свард, но было видно, что он сбит с толку. Наверное, пытался сообразить, кто из адептов слил мне информацию о перемещении между телами.
— Думаю, все-таки нужен, — продолжила я, не обращая внимания на замешательство мага. — Видишь ли, я экспериментировала с одним ритуалом и оказалась в затруднительном положении. В процессе образовалась весьма специфичная магическая связь. Чтобы разорвать ее, нужен именно тот эриль, который проводил ритуал. И источник, естественно. В том-то и загвоздка: эриль у меня есть, а вот сам источник куда-то пропал.
Настала минута молчания. Свард смотрел на меня, как медведь на пустой улей. Абархам одобрительно наблюдал за ходом допроса, а Морвран, кажется, приготовился записывать показания заключенного. Эйрик задумчиво просматривал протоколы допроса других адептов и отобрал из общей стопки один лист.
— Показания Ульва Оттара, — озвучил он, с серьезным видом передавая мне страницу.
Мне стоило труда сдержать улыбку, когда вместо «показаний» я увидела нарисованных воинов и поле для игры в «дыбу». А внизу подпись: «Сегодня в восемь».
— Да… кгм-кгм… спасибо, господин Аки. — Я сделала вид, что перечитываю записи. — Итак, Свард, Ульв рассказал следствию много интересного. Такого, чего, скорее всего, не знали остальные арестованные адепты. Как думаешь, господин Дайре может предположить, что его сдал один из вас — ты или Даэр?
Мимо. Маг только растянул губы в злорадной улыбке.
— Сами у него и спросите… — растягивая слова, проговорил он и внезапно откинулся назад.
Я видела, как взгляд Сварда медленно стекленеет, как замедляется дыхание и становится размеренным и глубоким, слышала, как его губы беззвучно нашептывают одну и ту же фразу, пока она не становится различимой и почти материальной: «Errda um rrdat, errda um rrdat, errda um rrdat…» Морвран выбежал из камеры и потребовал у надсмотрщика срочно нести еще «абангу».
— Не поможет, — тихо возразил Абархам, и от его тона меня пробил озноб. — Силу использует Окус.
Рука Эйрика под столом легла мне на колено и легонько сжала. Тепло его ладони вырвало меня из оцепенения и придало сил, я пришла в себя настолько, чтобы понять: Окус не собирается занимать тело Сварда, он всего лишь вводит его в транс, как сделал с Фейтом в «Мятной пастиле».
— Здравствуй, Абархам, — хриплым, не своим голосом произнесли губы мага. — Давно не виделись.
Глава Ордена мрачно воззрился на мага, словно выискивая в нем черты бывшего соперника. Когда-то эти двое соревновались за право руководить адептами, вести их за собой, и Окус проиграл эту битву. Об этом я знала мало, только лишь то, что рассказывали старшие коллеги. Почему-то в истории Ордена этот период уместился в один абзац.
— Здравствуй, Окус, — спокойно ответил Абархам, и я восхитилась его самообладанием. Помимо него, хладнокровие удалось сохранить только Эйрику. Начальник тайной службы смотрел на мага с легким прищуром, будто примерялся, с какой стороны его лучше вырубить в случае чего. Только поза, прямая и сжатая, как пружина, выдавала внутреннее напряжение.
— А это, стало быть, и есть та самая птичка? — Маг перевел мутный взгляд на меня. За этой оболочкой я не видела ни Окуса, ни самого Сварда. — Без своей магии больше похожа на жалкую пичужку. Не понимаю, что он нашел в тебе.
Прозвучало как пощечина. Кто — он? Эйрик? Неужели Фейт делится со своим наставником такими соображениями? Во мне всколыхнулись раздражение и затаенная злость за свое выгорание, за предательство Ульва, за Джерласса и, в конце концов, за всех людей, выпитых воронками… Я покрепче сжала зубы, чтобы не показать, как сильно хочу размазать противную физиономию передо мной в кровавые сопли.
— Вот так-то лучше, — ухмыльнулся маг. Мимика ему не подчинялась, получилось криво и очень жутко. Будто кто-то натянул кожу Сварда и еще не научился дергать за нужные ниточки. — Хм, а с этими двоими я не знаком. Но, предполагаю, что молодой человек, который так фривольно держит руку на ноге дамы, — господин Эйрик Аки.
Затылком чувствуя недоуменный взгляд Морврана, я начала подозревать, не состоит ли Окус в родстве с Абархамом. И еще кое-что: после того как маг сравнил меня с пичугой, он говорил не об Эйрике.
— Достаточно фарса, Окус, — устало произнес глава Ордена. — Ты умеешь смущать неокрепшие умы, но здесь тебе не класс ораторского мастерства.
— Ты, как всегда, прав, мой старый друг. — Еще одна перекошенная ухмылка. — Не будем же терять время. Мне кое-что нужно, и я рассчитываю это получить.
— У вас очень невыгодное положение, чтобы выдвигать условия, — вступил в диалог Эйрик. — Судя по всему, вам позарез необходим новый сосуд. Для этого вам нужна Рэйвен и эриль, чтобы разорвать связь с Джерлассом. Они оба здесь. Кроме того, у нас ваши последователи.
Маг издал резкий скрежещущий звук, похожий на воронье карканье. Позже я поняла, что это был смех.
— Какой толк от моих последователей, если они попались? Я не прощаю ошибок. — Свард-Окус перевел взгляд на Абархама. — Они расскажут все, что знают, это лишь вопрос времени. Так что их можете оставить себе и судить, как сочтете нужным. Считайте это подарком в знак моих добрых намерений.
Думаю, Свард, устами которого вещал глава «Братства», был не в восторге от такого презента. Господин Дайре только что оставил свою паству на произвол судьбы. Я решила, что пришло время раскрыть перед Абархамом инкогнито Фейта, и закинула пробную удочку. Если удастся вывести из равновесия Окуса, убью двух зайцев одним выстрелом.
— Ваш преемник тоже раскрыл себя. Может, и его отдадите тайной службе? В знак добрых намерений, разумеется.
Жаль, что на лице мага не отображаются эмоции. Он уставился на меня пустым взглядом, и я не могла понять, удивлен он или нет. Окус молчал довольно долго, мне даже показалось, что он выпустил Сварда и убрался восвояси. Но нет, он не ушел. А когда снова заговорил, голос звучал более по-человечески. Должно быть, голосовые связки постепенно адаптировались.
— Женщины, — философски заметил он, испуская тяжелый вздох. — Из-за них мы порой творим глупости. Беру свои слова назад, птичка. Пожалуй, я могу понять, почему Фейтворд увлекся тобой.
Несколько секунд до меня доходил смысл сказанного. Фейт мной увлекся? Да он же меня на дух не переносит! С другой стороны, не это ли мне говорила Незабудка, когда описывала памятную ночь в «Мятной пастиле»? Поверить в услышанное не могла не только я. Абархам впервые за все время, что его знаю, выругался. Свард-Окус, недавно пребывавший в глубокой задумчивости, вернул себе способность наслаждаться беседой.