– Сколько мне пикетом стоять на тракте? – поинтересовался Мясников.
– Месяц. Возьми форму гусар бахмутовских, – я кивнул в сторону трупов на Арском поле. – Стой с опаской. Ежели появятся правительственные войска, уходи.
– Все исполним, царь-батюшка, – бригадир поклонился мне.
Эх… Негоже посылать на такое дело почти генерала. Но если не Мясников, то кто? Зарубин-Чика – баламут, Овчинников управляет всеми инородцами и казаками в войске. Хлопуша нужен мне в Казани, Шешковский – так и вовсе темная лошадка. Нет, никого лучше Тимофея придумать нельзя.
– Поезжайте немедля… – я тронул коленями Победителя, направляясь к госпиталю. – С вами Бог!
Закончив с ранеными и поцеловав тайком румяную Машу, я с охраной бросился догонять казаков и пехоту. Они уже миновали Арское поле и вошли в предместья Казани. Кругом стояли брошенные дворянские усадьбы, которые, впрочем, очень быстро сменились слободами. На улицы высыпал народ – смотрели с опаской и любопытством. Увидев меня, толкали друг друга локтями, ломали шапки.
Так и не начавшаяся толком метель стихла, выглянуло солнце. Оно отражалось от рубинов «шапки Мономаха», рассыпалось зайчиками по сугробам и заборам.
Город был деревянный, лишь пройдя слободы, мы увидели каменные дома. Я обогнал полки, выехал в авангард.
– Царь-батюшка, Богом молю, поберегись! – взмолился Никитин. – Сколько барей сбежало! А ежели кинутся, вон, смотри, идет кто-то!
По улице к нам действительно приближалась толпа людей. Впереди шел седой бородатый священник. В одной руке он держал жезл в виде перевернутого якоря. В другой нес древнюю, потемневшую от времени икону. На ней была изображена Богоматерь с Христом на руках. Заметив митру на голове, я понял – это казанский митрополит Вениамин. Позади него шло с десяток батюшек. Некоторые разглядывали меня словно диковинку, другие смотрели с опаской.
Мы молча уставились друг на друга. Я спешился, отдал повод Никите.
– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, – громким басом произнес Вениамин. Перекрестил меня.
Я поцеловал икону, потом руку архиерея. От священника пахло ладаном.
– Аминь! – закончил я за митрополита, разглядывая икону. Неужели это знаменитая Казанская Богоматерь?
– Пойдем, сын мой, – произнес Вениамин. – Город ждет тебя.
Под звон церковных колоколов мы вошли в Казань.