Джереми совершенно не умел вести себя с детьми. Он не знал, что говорить, как двигаться. Чувствуя себя полным идиотом, Джереми буркнул что-то наподобие «ага», сдобрив это утвердительным кивком головы, который напомнил ему стандартное действие злодеев детских фильмов, которые изображают из себя хорошеньких и добреньких, пока не придёт время раскрывать свой злодейский план. Признавшись себе ещё раз в том, что ладить с детьми – это не его, Джереми постарался расслабиться и отвлечься на телефон, как вдруг девочка сказала то, что окончательно выбило его из колеи.
– А по телевизору говорили, что он плохой… – заявила тихонько девочка, вновь бросив опасливый взгляд на потерявшего дар речи Джереми.
– Помнишь, что я тебе говорила?
– По телевизору говорят всякое и часто врут, – отчеканила девчушка, потерев свой маленький носик указательным пальцем правой руки.
– Вот-вот. По поводу дяди Джереми они именно врут. Ведь так, Джереми?
– Да, – ответил Джереми, окончательно почувствовав себя неким злодеем.
– Ладно… – тихо согласилась девочка, протягивая руку за ещё горячими тостами, положив на коленки плюшевую игрушку.
Джереми почувствовал, как рот наполнился слюной – он не ел с самого вечера, да и то под конец своего пребывания в пабе он заполнял свой живот не едой, а выпивкой. Вернее, совсем немного едой и затем снова и снова алкоголем. Но всё же с места не сдвинулся, чтобы не пугать Элизу. Мысленно он рассуждал о том, кем приходится девочка Анне. Чаша весов размышлений склонялась к тому, что это её дочь, но Джереми не мог в это поверить. В конце концов, когда-то Анна объявляла себя чуть ли не закоренелой чайлдфри. Да и представить её матерью… особенно после последних лет обучения в школе, когда она с головой погрузилась в мир алкоголя и наркотиков. Сердце Джереми защемило изнутри, и он попытался отбросить воспоминания о тех днях. Кто знает, как бы всё сложилось, если бы не её столь резкое падение. Скорее всего, Джереми остался бы в Бритчендбарне. Или, быть может, они уехали бы вместе открывать для себя мир. В любом случае, маловероятно, что тогда бы он согласился пойти в шпионы. Никогда не предугадаешь, что ждёт тебя за очередной развилкой жизненного пути…
– Чёрт-чёрт-чёрт! – внезапно выругалась Анна, выдернув тем самым Джереми из окутывающих его размышлений. От неожиданности он принялся взволнованно осматриваться – кто знает, быть может, она заметила в окне подозрительную фигуру, крадущуюся к дому? – Джереми, ты же потом, я слышала, собираешься пойти в особняк Уилб… то есть домой?
– Да…
– Сможешь Элизу в садик отвести? Я геолокацию тебе поставлю. Пожалуйста-пожалуйста. Я забыла, что к девяти мне надо быть на собеседовании, а то я уже полгода ищу работу. Там по пути прямо, честно-честно…
– Хорошо, ладно, – ответил Джереми, вклинившись в льющиеся без остановки просьбы и оправдания Анны. Правда, он сразу же пожалел об этом, как только осознал, что ему придётся один на один пройти с незнакомым ему маленьким ребёнком до детского сада. Куда пропала вся его уверенность? Ещё вчера он мог кому угодно сказать «нет», да даже послать куда подальше, если настроение будет чуть хуже, чем обычно.
Девочка зарделась сильнее и уткнулась в тарелку теперь так сильно, что, казалось, вот-вот коснётся носом еды, пару мгновений назад, наконец, наполнившей тарелку.
Глава 2
Четверг. 7 августа 2014 года
– Прямо по улице два квартала и там увидишь садик. В навигаторе тоже точка стоит. Ещё раз спасибо тебе огромное-преогромное! Всё, Элиза, будь паинькой и не сиди хотя бы сегодня в детском саду в одиночестве в уголке. Поиграй с кем-нибудь, прошу тебя. Я побежала, пока-пока!
Благодаря свежему утреннему воздуху у Джереми слегка притупилась головная боль, благодаря чему он теперь мог хотя бы прикрывать руками глаза от солнечного света, который чуть ранее будто пронзал голову насквозь. Помахав рукой на прощание, Анна, цокая каблуками туфель по асфальту, быстрым шагом направилась в сторону автобусной остановки, видневшейся в конце улицы. Проводив её взглядом, Джереми посмотрел на Элизу, которая стояла от него на почтительном расстоянии, потупив глаза на носки маленьких беленьких кроссовочек. К груди она прижимала плюшевого медвежонка, с которым, по всей видимости, никогда не расставалась.
– Это… пойдём, да? – то ли предложил, то ли спросил Джереми, потирая рукой отросшую на подбородке щетину.
– Да.
Получив хоть и столь короткий, но утвердительный ответ, Джереми направился по указанному Анной пути. Чуть поодаль от него семенила Элиза. Он представил, как выглядит в этот момент со стороны. В своей мятой и запылившейся после безумной ночи футболке и брюками, с отёкшими и покрасневшими глазами. С бьющим за километр перегаром. Хромающий, опирающийся на грёбаный костыль, постукивающий с каждым шагом, казалось, на всю улицу. И всю эту прекрасную картину дополняет отвратительная двухдневная щетина. В принципе, с недавних пор Джереми было плевать на свой внешний вид и то, как его воспринимают другие люди. Вот только что эти самые другие люди подумают, увидев с таким ярким выделяющимся джентльменом маленькую девочку, которая явно старается держать определённую дистанцию. Джереми понятия не имел, какая нынче степень бдительности жителей такого небольшого города, как Бритчендбарн. Он мог лишь судить по тем многочисленными историям, которые слышал в новостях и даже от некоторых знакомых. Потому прекрасно представлял себе, что с ним с довольно высокой вероятностью сделали бы на улице крупного мегаполиса. С одной стороны, он понимал причины всё растущей по этому поводу в последние годы истерии: как говорится, «лучше перебдеть, чем недобдеть». Ведь излишняя подозрительность вполне может спасти здоровье и даже жизнь чьему-нибудь ребёнку. Только, как обычно и бывает, даже правильные мысли и идеи со временем начинают извращаться в крайности. В результате чего теперь может быть опасно даже нечаянно посмотреть в сторону чужого ребёнка: кто-нибудь особенно внимательный и жаждущий справедливости может расценить это неправильно и обвинить тебя в педофилии. Особенно ему вспомнились резонансные истории, в которых родители обращались в полицию, на людей заводили дела и выносили приговоры с тюремными сроками, несмотря на то, что по всему интернету распространялись видеозаписи инцидентов и факты, доказывающие невиновность осуждённых.
– Значит, тебе уже пять лет? На следующий год в школу? – постарался завести разговор Джереми, так как молчание давило психологически.
– Да.
– Хочешь в школу?
– Да.
На этом дипломатические способности по ведению переговоров с детьми у Джереми исчерпались. А прошли они лишь с десяток метров. Внезапно Джереми вновь почувствовал, что за ним будто пристально наблюдают. Он пообещал себе пораскинуть мозгами о том, не пойти ли к психологу или даже к психотерапевту со своей паранойей, если на этот раз чувство будет ложным. Сосредоточившись на окружающей действительности, Джереми принялся осматриваться. Вперёд уходила длинная улица, вливающаяся в центральную улицу города – к ней по большей части и тянулись редкие машины. Анна с дочерью жили в одном из частных домов почти на самой окраине города. Небольшой одноэтажный, деревянный, облицованный отклеивающимся во многих местах и потрескавшимся сайдингом – он не слишком сильно выбивался из череды домов небогатого Бритчендбарна, но с первого же взгляда чем-то пугал Джереми. А помнил Джереми этот дом ещё из детства, некогда он принадлежал матери Анны. Их знакомство, впрочем, как и все остальные встречи, когда Джереми приходил к Анне в гости, были не слишком удачные – мама Анны каждый раз была пьяна и сидела тихонько в своей комнате, дверь в которую, правда, всегда была открыта, и потому Джереми слышал от неё лишь нечленораздельные попытки поздороваться или попрощаться, если она не спала. Если память Джереми не изменяла, то дом его родителей находился за парком, до которого и от которого нужно было пройти по кварталу. Минут двадцать или двадцать пять пути, если двигаться быстрым шагом. По обе стороны дороги высились заборы совершенно различных цветов, форм и размеров, столь сильно отличающиеся друг от друга, что даже казалось, что это некая специальная задумка сошедшего с ума дизайнера. За короткое время «сканирования» Джереми заметил пожилого мужчину, копавшегося у себя на лужайке; мальчика, который выбежал из калитки одного из участков, подбежал к почтовому ящику и, схватив небольшую кипу бумаг, в припрыжку ринулся обратно. В окне ближайшего дома какую-то молодую парочку, о чём-то явно спорившую друг с другом. Вдалеке за угол дома зашла девушка или же женщина – Джереми не сумел рассмотреть точнее, заметил лишь длинные, по пояс, каштановые волосы. Прохожих не было, по всей видимости, несколько минут назад уехавший автобус, собрал с остановки всех желающих, а следующий должен был прийти не скоро. Никто не обращал никакого внимания на них с Элизой. Даже ни разу не посмотрел в их сторону.
И всё же из-за необъяснимого волнения Джереми обернулся ещё раз. И в этот момент его взгляд остановился на старом коричневом пикапе, припаркованном чуть поодаль от дома Анны, по другую сторону улицы. Даже на таком расстоянии была видна разъедавшая во многих местах кузов машины ржавчина. Был ли кто за рулём или нет, Джереми рассмотреть не успел, решив на всякий случай не подавать вида, что заметил подозрительный пикап. А потому в ту же секунду повернул голову обратно. Внимание пикап привлёк потому, что у него была черта, отличающая от парочки других машин, также припаркованных у тротуара вдоль улицы напротив домов. Дело в том, что все они располагались прямо напротив калиток участков, ведь любому человеку свойственно стремление к упрощению своей жизни – зачем идти двадцать шагов, когда можно припарковаться так, чтобы пройти десять. А пикап стоял у краёв заборов двух участков. Что было достаточно странно с учётом того, что напротив калиток именно этих двух участков машин не было.