зыке – должно вызывать всеобщее восхищение и преклонение. Осмелюсь присовокупить к сему следующую всеподданнейшую просьбу: да соизволят Ваше Величество удостоить настоящую скромную работу милостивым приятием, а также и впредь ниспосылать Вашу высочайшую королевскую милость – Вашего Величества всеподданнейше-покорнейшему рабу, автору».
Замечательный образчик стиля той эпохи.
Как и все циклы, выходящие из-под пера Баха в последний период его творчества, «Музыкальное приношение» сочинение чрезвычайно сложное, мастерское, с нелинейной и допускающей несколько вариантов исполнения структурой. Тема короля звучит везде, обыграна она со всей полнотой, которую допускает музыкальное искусство.
Послушаем один из канонов, хитрость которого заключается в следующем: в первом голосе музыкальное построение, начинающееся с темы короля, идет обычным порядком, от начала к заключению, а во втором голосе, звучащем одновременно, музыкальная фраза звучит точно нота в ноту, но от конца к началу. Вдобавок канон бесконечный, т. е. его можно повторять сколь угодно раз. У нас он прозвучит дважды.
В заключение разговора о «Музыкальном приношении» давайте послушаем вторую часть трио-сонаты для скрипки, флейты и клавира. Тема короля искусно вплетена в самостоятельный музыкальный материал, очень энергичный и прекрасно иллюстрирующий стиль позднего Баха.
В июне того же 1747 года Бах вступил в «Общество музыкальных наук». Это было весьма интересное общество, основанное в 1738 году учеником и другом Баха Лоренцом Кристофом Мицлером. Хотя Мицлер (по его имени это общество называется еще и «Мицлеровским») жил в Лейпциге, участниками «Общества музыкальных наук» были профессиональные музыканты и ученые, жившие по всей Европе. И сам этот союз был, говоря современным языком, дистанционным, некий прообраз нынешних сетевых интернет-сообществ. Члены Общества общались между собой по переписке, а источником информации и, так сказать, обобщающим звеном Общества служил его официальный печатный орган, который назывался «Музыкальная библиотека». Задачей Общества было развитие музыкальной науки на основании (и это специально подчеркивалось в уставе) изучения старой музыки и композиторской техники прошлого. Плюс к этому в сфере интересов общества были смежные с музыкой дисциплины, прежде всего математика. Я уже говорил, что Бах в последний период своей жизни очень увлекся этой научной дисциплиной. Членами общества были самые известные и уважаемые композиторы той эпохи, в их числе и Георг Фридрих Гендель.
Здесь нужно сказать пару слов. О Генделе мы будем говорить отдельно, пока же скажем, что родившиеся практически в одном месте и в одно время Бах и Гендель, два величайших музыканта Европы, представляли два разных типа композитора. Гендель был человеком редчайшей активности и, как сказали бы сейчас, глобалистом, всеевропейским деятелем. Родился он в Германии, совершенствовался в музыке в Италии, жил и работал в Англии, стремился все познать, все объездить и даже в финансовом плане все приобрести. Гендель – человек всемирных амбиций, Бах – совсем другой тип; он не желал особо разъезжать, довольствовался своей бытовой жизнью, хотя, как я уже рассказывал, боролся за свое бытовое и общественное положение, но не более того. Он был, что совершенно очевидно, «внутренним» человеком.
Я рассказывал уже, что Бах всю жизнь мечтал встретиться с Генделем, но как-то не получалось. Несколько раз, когда Гендель приезжал в свой родной город Галле, то Бах болел, то Гендель спешил, а сам Бах далеко ездить, и уж тем более в Англию, не хотел. Так что их встреча произошла заочно, именно в том самом «Мицлеровском обществе», о котором мы говорим. Этому же Обществу мы обязаны самому достоверному прижизненному портрету Баха, написанному согласно уставу общества в 1747 году при вступлении в него композитора. При этом от каждого претендента требовался взнос в виде искусного сочинения. Таким сочинением стали, как раз в качестве этого вступительного взноса, канонические вариации на рождественский хорал для органа. Это пять следующих друг за другом и все более усложняющихся канонов, в которые вплетен рождественский хорал «Vom Himmel hoch, da komm ich her». Вот текст его первой строфы:
«С высот небесных я сошел и новую вам весть принес. Сколь велика благая весть сия! о ней я буду говорить и петь».
Давайте послушаем три канона из пяти. Первый самый простой, и при известном напряжении внимания, каждый может проследить, как нижний голос в точности повторяет первый и как между этими голосами звучит хоральная мелодия.
Второй канон чуть посложнее, но построен так же, как и первый; а вот третий канон, который мы с вами будем сейчас слушать, уже гораздо прихотливее. Тут неизменной остается хоральная мелодия, а сам канон очень сложный, в редкий и неудобный интервал – септиму. Бах прячет сопровождающие голоса сверху и снизу, причем так, что на слух это почти незаметно. И ко всему этому присочиняется свободный голос, как будто парящий в небе. Символика его – ангельское пение. Но просто по композиторской прихоти символику в сочинении такого рода, в котором должно быть все строго обосновано, вводить нельзя. Для этого должно быть структурное обоснование. Где же оно? Его пока нет. Бах задает нам загадку. Отгадаем мы ее позже. А пока слушаем.
Свободный голос, который Бах ввел в предыдущий канон, находит обоснование в четвертой пьесе. Здесь он становится первым голосом канона. Второй голос отвечает ему не буквально, а в два раза медленнее. Хорал звучит здесь же в басу. Услышать канон на слух уже совершенно невозможно, он становится умозрительным. Абсолютная свобода ангельского голоса из предыдущего канона, сохраняя всю свою свободу и полетность, оказывается здесь строжайшим образом обусловлена полифонической структурой. Конечно, для многих из вас это может звучать малопонятно и слишком специально, но это лишь попытка выразить на человеческом языке то, о чем баховская музыка говорит своим звучанием: о простоте и сложности, о свободе и обусловленности мироздания. Итак, четвертый канон.
Заканчиваются канонические вариации, три фрагмента из которых мы с вами прослушали, пятым каноном, сложносоставным, где музыкальный материал, с одной стороны, дробится, а с другой стороны, из этого дробления выстраивается завершающее целое. Таково замечательное, очень сложное и очень красивое произведение, которое послужило Баху вступительным взносом в «Общество музыкальных наук».
Осталась одна лекция, посвященная творчеству И. С. Баха. В следующий раз я расскажу о последних годах его жизни и о двух его итоговых сочинениях – «Мессе си минор» и «Искусстве фуги».
Лекция 19Иоганн Себастьян Бах. Часть 12
Сегодня мы заканчиваем обзор жизни и творчества И. С. Баха, величайшего музыканта в истории человечества.
В прошлый раз мы остановились на достаточно важном для Баха годе (1747) – годе сочинения «Музыкального приношения» и вступления композитора в элитное «Общество музыкальных наук». С этого года здоровье Иоганна Себастьяна стало заметно ухудшаться. Бах страдал диабетом, о котором в его время не имели никакого представления и, уж конечно, никак лечить эту болезнь не могли. Он начал слепнуть, у него начались проблемы с кровообращением. Тело его слабело, но вместе с этим, а может, и за счет этого, укреплялся дух. Бах все более и более погружался внутрь себя. Результатом такого его самоуглубления стали два его последних произведения – «Месса си минор» («Высокая месса») и «Искусство фуги».
«Месса си минор» продолжает и заканчивает ту линию последних двух десятилетий в жизни Баха, о которой мы уже много говорили в предыдущих лекциях, а именно: подведение итогов как личного творчества, так и всей музыкальной эры Средневековья и барокко.
«Месса си минор» подводит черту под церковной музыкой эпохи. Бах насыщает свое последнее богослужебное творение не только религиозной символикой, но и музыкальной математикой самого изощренного толка, и через такую предельную сложность выражает глубины своего личного религиозного чувства и прикосновение к тайнам Божественного мира. Все произведение дышит великим благоговением ко Христу. Здесь подлинная граница музыки как искусства.
История создания «Мессы си минор» насчитывает долгое время. В 1730-е годы Бах писал для саксонского короля так называемые мессы бревис (короткие мессы, состоящие из «Kyrie» и «Gloria», а не из шести частей, как обычные мессы). В 1733 году были написаны «Kyrie» и «Gloria» в си миноре. Затем, уже в конце 1740-х годов Бах решил сделать из этой короткой мессы полное богослужебное последование. Здесь мы сталкиваемся с уникальным обстоятельством, а именно – композиторы той эпохи ничего и никогда не писали «в стол», или, как это стало принято в более поздние времена, «для себя», повинуясь лишь внутреннему творческому порыву. Я вам рассказывал уже, что для Средневековья и барокко, да и потом, даже еще и для Гайдна, было характерно самовосприятие композитора как мастера, пишущего на заказ или по должности, или для домашнего музицирования, или с педагогическими целями, или для поддержания своего реноме, но не «для души», в нашем понимании, т. е. написание любого сочинения имело ту или иную практическую точку приложения. Для полной «Мессы си минор» никакого практического применения не было. Исполнить ее при богослужении было невозможно, лютеране пользовались, да и то редко, мессами бревис, так же было и при католическом дрезденском дворе, кроме того, даже за классическим католическим богослужением эту баховскую мессу исполнять нельзя, потому что она слишком велика. Издать эту мессу в педагогических целях лишь для свидетельства своего мастерства Бах тоже никак не мог, это было бы чрезвычайно дорого, в силу того, что практического применения это издание не имело бы.
Итак, что же побудило Баха посвящать свои уже слабеющие силы на написание практически бесполезного произведения? Я выскажу свое предположение. В прошлой лекции я рассказывал, что в 1747 году Бах написал и издал «Музыкальное приношение» прусскому королю Фридриху Великому. И мне думается, что, почтив своим творчеством земного короля, Бах почувствовал необходимость почтить и Царя Небесного. Это было как раз вполне в духе эпохи, всякая интенция должна быть завершена и приведена к своему логическому концу. Логика мастера, уж не говоря о его религиозном чувстве, потребовала от него написания музыкального приношения Богу. Таковым приношением и стала «Месса си минор». Свидетельством тому может служить и то, что Бах включил в эту мессу лучшие фрагменты своей музыки, начиная с 1710-х годов, и, таким образом, он приносил Престолу Божию все свое творчество. Говорить о «Мессе си минор» можно бесконечно, это неисчерпаемое произведение – целая библиотека написана о ней. Давайте обратимся к музыке.