фало решил больше туда не возвращаться.
Планы Пола Лоретто беспрепятственно осуществились, и о подробностях семилетнего скандального брака Трейси и Карла фон Акселя каждый желающий мог узнать из светской хроники. То, что узнал об этом браке Никос, задело его за живое. Но он был рад тому, что вовремя отошел от этой семьи и не наблюдал всего воочию.
Еще до смерти Пола Лоретто у его корпорации наметились серьезные проблемы. Его акции упали, что стало следствием непрофессионализма управляющих подразделениями фирмы, принятых на работу в последние годы жизни старика, когда он потерял интуицию, позволявшую ему прежде отличать хороших работников от заурядных карьеристов и льстецов. В совете директоров оказались биржевые спекулянты и нечистоплотные дельцы, сменившие людей, по-настоящему преданных и радевших за дело компании. К матери Трейси корпорация перешла в плачевном состоянии. И хотя она изо всех сил старалась переломить ситуацию, тяжелая болезнь не позволила ей завершить начатое.
Замужество юной Трейси с ловеласом отразилось на ее пристрастиях. Она стала бросаться из крайности в крайность, у нее появилась склонность к экстравагантности, ощущение неуязвимости и прочного материального благополучия сделали ее капризной.
Никос, который тяжелым трудом заработал каждый цент своего миллиардного состояния, всегда неодобрительно относился к отпрыскам богатых семейств, не знавших счета деньгам. Поведение Трейси вызывало в нем горечь разочарования. Он хотел по-прежнему видеть в ней маленькую застенчивую девушку, а не светскую львицу, склонную к разным чудачествам.
По ее записке, переданной ему на яхте, Никос догадался о плохом состоянии ее дел. Он полагал, что Трейси ищет нового мужа, на сей раз богатого, чтобы поправить свое положение. Поэтому Никос шел к ней с намерением отбить у нее всякое желание охотиться за ним.
— Здравствуй, Трейси.
Она насладилась этим мгновением долгожданной встречи, ощутив легкую дрожь во всем теле. А потом обернулась на его голос.
— Здравствуй.
— Не знал, что ты в Греции.
— Я прилетела только сегодня.
— Как Монако? — насмешливо поинтересовался он, отметив, что молодая женщина еще больше похорошела.
— Не знаю. Мои друзья поехали в Монако без меня.
— Прими мои соболезнования, — перешел он на другой тон. — Твоя мать была удивительной женщиной. — Он секунду помолчал. — Прости, не могу задерживаться. Мои друзья ждут меня.
Его холодность задела ее, она почувствовала глубокую обиду, когда он повернулся, чтобы уйти.
— Постой, Никос! — остановила его Трейси. — Я тебя долго не задержу. Мне очень нужно поговорить с тобой.
— Ты ясно дала понять это, заплатив официанту пять тысяч, но меня нельзя купить, Трейси. И позволь напомнить тебе, что ты тут без приглашения. Не думаю, что хозяин яхты расценит твое присутствие как подарок судьбы.
Трейси была оскорблена его тоном до глубины души. И вызывающе ответила:
— Несколько недель назад Георгиос Падакис прислал моей матери приглашение на эту вечеринку, поэтому мне незачем подкупать персонал, чтобы поговорить с одним из гостей.
— Приглашение было адресовано твоей матери, а не тебе. И это не объясняет, почему ты так хочешь поговорить со мной.
Трейси никак не ожидала подобной реакции на свое появление со стороны Никоса, который всегда был добр с ней.
— Я еще раз хотела лично поблагодарить тебя за цветы, которые ты прислал. Они бы понравились моей маме.
— Не стоит благодарности. Это мой долг друга. Тебе ведь известно, как я относился к Диане... твоей матери, — холодно отчеканил Никос.
— Это очень много для меня значило. И значит. Особенно теперь.
— А чем знаменательно твое «теперь»? — в очередной раз насмешливо поинтересовался Никос.
Он разговаривал с ней как с проблемным подростком, которому нельзя давать спуску. Трейси решила, что она зря добивалась этой встречи. И не стала отвечать на издевательский вопрос Никоса, а повернулась, чтобы уйти.
— Русалочка вновь уплывает? — с ноткой сожаления проговорил он, раскаиваясь в своей резкости.
Она обернулась. И, игнорируя его вопрос, отчетливо произнесла:
— Все последние недели я провела у постели матери. Она была очень слаба и никого не принимала. Только диктовала мне письма и завершала свои дела.
— Диана Коннор была замечательной женщиной. Она всегда напоминала мне мою мать, — расчувствовавшись, проговорил Никос. Но строго и назидательно добавил: — Диана Коннор была истинной леди. Она не пришла бы на вечеринку через неделю после смерти близкого человека.
— Я явилась сюда для того, чтобы просить о поддержке, — прямо призналась Трейси, уязвленная его упреком.
— Я был уверен в этом.
— Да, ты прав, время неподходящее, но я не могу медлить. И мне очень жаль, что пришлось лишить тебя общества дамы, в компании которой ты пришел на эту вечеринку.
— Тебе хорошо известно, Трейси, что сегодня вечером я один, — отчеканил Никос, нисколько не сомневавшийся, что девушка уже начала свою брачную игру и все выяснила о частной жизни намеченной жертвы.
Но он пришел один на эту вечеринку не потому, что был лишен женского внимания. Просто Никос Лазаридис расценивал подобные встречи как предложение деловых контактов и предпочитал не выставлять своих подруг на всеобщее обозрение.
— Я не была уверена в том, что найду тебя здесь, но надеялась на это, зная, что ты дружен с Георгиосом Падакисом. И я хотела бы поговорить с тобой потому, что таково было желание моей матери. Ее предсмертное желание.
— Я слушаю тебя, — переменившимся тоном произнес Никос.
— Если коротко, то я очень нуждаюсь в твоей консультации профессионала, — сказала она дрогнувшим голосом. — Я обращаюсь к тебе потому, что ты эксперт в той области, в которой я полный профан.
Никос с недоверием посмотрел на Трейси.
— Что конкретно тебя интересует?
— После смерти мамы я заняла ее место в совете директоров. Но я не задержусь там, если ты мне не поможешь. Я боюсь потерять место председателя, ведь в таком случае компания выйдет из-под контроля семьи Лоретто.
— Компания выйдет из-под твоего контроля, если ты не переменишь свой образ жизни, — жестко проговорил Никос.
Она вспыхнула от негодования, но не стала пререкаться с ним.
— Твои слова лишь подтверждают сказанное мною: совет директоров не воспринимает меня всерьез. Мама предупредила меня об этом перед смертью. И посоветовала заручиться поддержкой знающего и честного человека. Я нуждаюсь в том, чтобы кто-нибудь помог мне разобраться в ситуации прежде, чем я погублю семейное дело.
— Почему я?.. — с прежним недоверием спросил Никос.
— Дед однажды признался, что ты самый принципиальный бизнесмен из тех, с кем он сталкивался. Он сказал, что ты единственный, кто не строил карьеру, прибегая к обману, воровству или браку по расчету. Дед был очень высокого мнения о твоих профессиональных качествах и считал, что ты обладаешь потрясающей интуицией. Если все будут знать, что ты мой наставник, они просто побоятся предпринимать что-либо вопреки моим интересам.
— Поскольку тебе нужен мой совет, скажу открыто: если у тебя есть могущественный противник, то тебе следует выйти за него замуж, таким образом ты сделаешь его своим сторонником. Мне кажется, этот совет полностью соответствует твоим интересам, — едко, с подтекстом произнес Никос.
Трейси сделала вид, что не заметила обидного намека.
— После смерти деда и матери мне принадлежит пятьдесят один процент акций компании. За помощь ты получишь пятнадцать процентов. Вместе нам будет проще продвигать наши интересы.
— Я думал, ты пришла просить о помощи, а ты, оказывается, решила купить мою благосклонность. Любопытный поворот дела... Должен тебя разочаровать. Эта сделка меня не интересует. Если мне понадобятся акции корпорации «Лоретто», я их заполучу, не спрашивая твоего позволения.
— Я отдам их тебе даром, притом, что они стоят миллионы долларов.
— Кто снабжает тебя цифрами?
— Дейвид Хаском, младший поверенный в юридической фирме, которая вела дела моего деда.
— Возможно, когда твой дед был жив, пятнадцать процентов акций оценивались в несколько миллионов. Но не теперь.
— Совершенно верно, Никос. Я хотела сказать, что столько они будут стоить, если ты возьмешься мне помогать.
— О! Так ты хотела меня заинтересовать? Ловкий ход. Понимаю, — Никос рассмеялся.
Трейси уже раздражало то, что он разговаривает с ней как со шкодливым ребенком. Но она вынуждена была терпеть его тон, потому что Никос был единственным человеком, которому она могла доверять, а его убийственная откровенность лишь свидетельствовала о его честности и принципиальности.
— Если ты согласен, то убедишься, что я быстро учусь. У меня есть теоретические познания. Я нуждаюсь с советах человека, который изнутри знает среду, разбирается в людях, умеет избегать подвохов. Я прошу полгода наставничества. Возможно, тебе эти полгода покажутся вечностью, но я прошу тебя пойти на эту жертву в память о моей матери, не ради себя.
— Советую обратиться к Винсенту Морелли. Его ты сможешь заинтересовать, ведь у него уже десять процентов акций твоей компании, к тому же он сейчас как раз занят поисками богатой жены номер «три», чтобы возместить издержки, связанные со вторым разводом.
Глаза Трейси злобно вспыхнули.
— Говоришь, обратиться к Винсенту Морелли? Благодарю за совет. А тебе известно, что именно Винсент Морелли постоянно распускает грязные слухи о моем покойном деде? После смерти мамы он позвонил мне и сказал, что поскольку я ничего не смыслю в серьезном бизнесе, то не задержусь на руководящем посту.
— Вот и заинтересуй его браком. Пусть он не будет номинально председателем правления фирмы, но он сможет спасти ее от банкротства.
— Я больше никогда не выйду замуж по расчету, — категорически заявила Трейси.
— Никогда? — усмехнулся Никос.
— Ты не можешь винить меня за мою первую ошибку. Мой дед был тираном. Даже моей маме не удалось воспрепятствовать ему. А мне тогда было всего восемнадцать. Он устроил этот брак с Карлом вопреки моему желанию. Теперь дело обстоит иначе. Я сама себе хозяйка.