енный «пал». Выкорчевывали несгоревшие остатки кряжистых пней, разравнивали землю, взрыхляли ее сохой. Сеяли прямо в золу, разбрасывая семена руками. В первые 2–3 года урожай бывал очень высок, удобренная золой земля родила щедро. Но потом она истощалась и приходилось подыскивать новый участок, где вновь повторялся весь тяжелый процесс подсеки. Другого пути вырастить хлеб в лесной зоне тогда не было — вся земля была покрыта большими и малыми лесами, у которых долгое время — целые века! — отвоевывал крестьянин пашню клочок за клочком.
У антов существовало собственное металлообрабатывающее ремесло. Об этом говорят найденные около города Владимира-Волынского литейные формочки, глиняные ложечки-льячки, с помощью которых разливали расплавленный металл. Анты активно занимались торговлей, обменивали меха, мед, воск на различные украшения, дорогую посуду, оружие. Плавали не только по рекам, выходили и в море. В VII–VIII веках славянские дружины на ладьях бороздили воды Черного и других морей.
Древнейшая русская летопись — «Повесть временных лет» рассказывает нам о постепенном расселении славянских племен по обширным областям Европы.
«Так же и те славяне пришли и поселились по Днепру и назвались поляне, а другие древляне, поскольку обитают в лесах; а другие сели между Припятью и Двиною и прозвались дреговичами…» Далее летопись говорит о полочанах, словенах, северянах, кривичах, радимичах, вятичах. «И так разошелся славянский язык и грамота прозвалась славянской».
Поляне обосновались на Среднем Днепре и позднее стали одним из самых могущественных восточно-славянских племен. В их земле возник город, ставший позднее первой столицей Древнерусского государства, — Киев.
Итак, к IX столетию славяне расселились на огромных пространствах Восточной Европы. Внутри их общества, основанного на патриархально-родовых устоях, постепенно созрели предпосылки к созданию феодального государства.
Во второй половине первого тысячелетия нашей эры в письменных источниках, посвященных описанию славянских земель, появляется новое наименование восточных славян — «русы» или «росы», а страну начинают все чаще называть «Русь».
Выяснить, откуда пошло такое название, пытались несколько поколений ученых, но лишь в последние годы намечены пути для решения этого вопроса.
Объяснить происхождение имени целого народа подчас легко, иногда трудно, а в некоторых случаях и совсем невозможно. Каждый, например, знает, что римляне получили имя от города Рима, а название американской нации произошло от имени ученого Америго Веспуччи, доказавшего, что Колумб открыл вовсе не Вест-Индию, а огромный новый материк. Аргентинцы получили свое имя от латинского названия серебра — аргентум: считалось, что в этих местах находилась сказочно богатая серебром страна. Исландия — «страна льда» дала название и своим обитателям. Имя Норвегии («северный путь») перешло и на населявший ее народ, появились норвежцы…
Это относительно простые случаи. Сложнее обстоит дело с названиями «Русь», «росы», «русы», «русские». Ученые выяснили, что сначала словами «Русь», «Русская земля» именовалась область Среднего Поднепровья в районе Киева. Возможно, она получила такое имя от реки Роси и ее долины Поросья. Эта область была коренной землей восточных славян, центральным районом складывавшегося Древнерусского государства. И только позднее, в IX–X веках, названия «Русь», «русы» расширили свои географические границы. На севере, недалеко от Новгорода, возник город Старая Русса, а на юге экономическая и военная активность русских привела к тому, что Черное море иноземцы стали все чаще именовать Русским морем.
Иностранные купцы и путешественники теперь воспринимали Русь как единое целое.
«Русы состоят из трех племен, из коих одно ближайшее к Булгару. Царь его живет в городе под названием Куяба, который больше Булгара. Другое племя, наиболее отдаленное из них, называется Славия. Еще племя называется Артания, а царь его живет в Арте.
Люди часто отправляются торговать в Куябу; что же касается Арты, то мы не припоминаем, чтобы кто-нибудь из иностранцев странствовал там. Купцы из Арты отправляются вниз по воде и ведут торг, но ничего не рассказывают про свои дела и товары и не допускают никого провожать их и вступать в их страну. Из Арты вывозят черных соболей и свинец».
Эти строки были написаны 1000 лет назад, в середине X века, арабским писателем аль-Истахри. Сам он не был в древнерусских землях, а пользовался сообщениями побывавших в загадочных северных краях соотечественников — купцов и путешественников.
История сохранила для нас имена некоторых из них. Наиболее яркие записки о своей поездке на Волгу в X веке оставил Ахмед Ибн-Фадлан.
Путь Ибн-Фадлана был очень долгим. Позади осталась согретая жарким солнцем Средняя Азия с богатейшими городами, раскинувшимися в зеленых прохладных оазисах, где мутные арыки обильно наполнены водой подземных источников.
Впереди лежали обширные неизвестные земли, таящие в себе неведомые опасности и приключения. Конечная цель путешествия — Булгар — была еще далеко. Этот большой многоязычный город явился последним пунктом мусульманского мира на границах с языческими землями. Дальше на запад простирались необъятные области «неверных».
Караван собрался большой — 3 тысячи лошадей и верблюдов с тяжелой поклажей и 5 тысяч человек. Были здесь богатые торговцы и их приказчики, многочисленные рабы и наложницы, слуги и хорошо вооруженная стража.
Однажды, уже в степях, прилегающих к Итилю — так арабы называли Волгу, — караван остановился на ночлег.
Черная звездная ночь озарилась отблесками сотен костров. Постепенно затихали в степи усталое ржание лошадей, фырканье верблюдов и даже перекличка сторожей. Лагерь уснул.
А ранним утром путешественники проснулись от сильного шума и увидели со страхом и изумлением, что место их стоянки плотно окружено невесть откуда взявшимся конным войском. Ибн-Фадлан много слышал раньше от тех, кто уже побывал в этих краях, о храбрости вождя здешних кочевников Янала, его беспощадности к врагам, любви к почестям. Понимая, что сопротивляться бесполезно, но отвести опасность можно, Ибн-Фадлан вызвался провести переговоры с Яналом и его окружением.
Поначалу вождь упорно отказывался пропустить караван через свои земли и только бесконечно повторял: «Я не допущу, чтобы вы прошли».
Долго велся разговор, много говорилось похвальных слов в адрес Янала и его племени, и наконец были выложены подарки. На земле расстелили ковер. На нем засверкал богато расшитый кафтан ценой в десять серебряных монет — дирхемов, куски персидской материи, а рядом лежали горками плоские хлеба, пригоршни изюма и сотня орехов.
Вождь принял подарки и в знак благодарности даже поклонился пришельцам до самой земли.
Такое у них правило, объяснили удивленному Ибн-Фадлану бывалые купцы: если почтит подарком человек человека, то получивший дар обязательно кланяется дарящему. Янал, растроганный добрым отношением, согласился с тем, что иноземцы не причинят вреда ни ему, ни его народу, и приказал пропустить караван, который медленно двинулся дальше. Кочевники вскоре отстали, исчезли за горизонтом.
Немало еще времени прошло, бесчисленное множество опасностей и трудностей миновало, пока усталые и измученные путники добрались до желанной большой воды — великой и могучей реки Итиль.
Прямо на берегу ее происходил какой-то торг. Местный толмач (переводчик) сообщил Ибн-Фадлану, что здесь русские купцы торгуют с местными жителями. Ибн-Фадлан внимательно рассмотрел русов. «Они были подобны пальмам, — записал он позднее, — румяны и красивы». Все русы хорошо вооружены: у одного — секира, у другого — меч, у третьего — длинный нож. Мечи плоские, с бороздками, франкской работы. Вместо курток и кафтанов носят плащи. Одежду женщин дополняют многочисленные и разнообразные украшения. На шеях надеты металлические гривны, на груди — мониста из золота и серебра. Каждое такое монисто, прикинул Ибн-Фадлан, стоит не меньше 10 тысяч дирхемов. Но больше всего любят женщины русов зеленые бусы из глины. Каждая бусинка стоит 1 дирхем.
По разным рекам русы прибывают из своей страны в устье Итиля, причаливают корабли. Потом мужчины сооружают большие дома из дерева, в каждом из которых может жить 20 человек. Поклоняются они своим богам — языческим идолам.
Однажды Ибн-Фадлан наблюдал такую сцену. К высокому берегу Итиля приблизилась ладья, и на сушу сошли несколько мужчин, каждый из которых нес деревянного идола с человеческим лицом. Один идол был значительно больше других — его поставили в центре, а остальных вокруг.
Прошло немного времени, и вдали на реке показалась целая вереница ладей, подобных двигающимся по воде большим черепахам. На солнце сверкали круглые щиты, закрывавшие борта и гребцов, мерно вздымавших и опускавших весла. Слышались какие-то отрывистые слова — команды рулевых. Гребцы в такт своим движениям пели протяжную песню. Над каждой ладьей трепетал на ветру большой стяг: хотя русы плыли торговать, но всегда были готовы и к боевым схваткам. Ладьи исчезли за поворотом реки и на какое-то время скрылись из виду, затем снова появились и подошли к береговой отмели, туда, где уже их ждали прибывшие раньше соплеменники.
Несколько гребцов быстро сбросили сходни, и русы стали один за другим сбегать на берег. Местные жители, стоявшие рядом с Ибн-Фадланом, не советовали ему подходить в этот момент близко к русам, ибо они не любят, когда кто-либо посторонний наблюдает за ними. Поэтому путешественник остался в стороне — на высоком холме, с которого было хорошо видно, что делают прибывшие.
Они по очереди подходили к большому идолу, кланялись ему и говорили: «О мой господин, я приехал из далекой страны, привез много рабов и рабынь, голов скота, шкур, мехов». Каждый подробно перечислял все привезенные товары. После этого купец еще раз кланялся большому идолу, складывал у его ног дары — хлеб, мясо, лук, молоко — и просил: «Вот я того желаю, чтобы ты пожаловал мне купца с многочисленными динарами и дирхемами и чтобы он откупил у меня, как я пожелаю, и не прекословил мне в том, что я скажу». Если торг затягивался или был неудачен, то рус приходил к свои