— Боже, где, ну где он нашёл эту красоту, и самое главное, как он понял, что мы все ищем? — в гостиную вошёл всё ещё закатывающий глаза Роман.
— Эта скотина поумнее многих будет, — процедил я. — А про то, что вы все ищете эти проклятые пистолеты, даже бабуин бы уже понял!
— А чего ты орёшь? — недоумённо спросил Демидов, отрывая затуманенный взгляд от пистолетов.
— От радости! — вообще-то, мне захотелось всплакнуть, но не буду. Они все и так меня презирают, а некоторые, поди, Сашу жалеют, всё гадают, и как же его бедного так угораздило-то?
И всё же мне сильно захотелось разобраться в этом чуде из чудес под названием оборотень в неполной трансформации. Если раньше я считал, что все его действия были случайны, то теперь ясно понял: эта падла прекрасно знает, что делает. И помнит из своей прежней жизни до нелепого воскрешения довольно много.
Я же не совсем идиот и прекрасно понимаю, что он эти проклятые пистолеты не по запаху нашёл. Сегодня же иду к Лазареву и тащу эту с собой эту тварь на рандеву к моему прадедушке. Что он там говорил? В своей второй ипостаси оборотень себя практически не контролирует и теряет все воспоминания об обычной жизни? Ну, давай, теперь докажи это.
— Это всё не отменяет вопроса, откуда он притащил это богатство? — тихо повторил вопрос Гаранин.
— Откуда-откуда, от… — внезапно мне захотелось сделать пакость, и я, уже не сдерживаясь, пояснил: — Этот замок был когда-то вотчиной Лазаревых, — я со злорадством посмотрел на вытянувшиеся лица однофакультетчиков. — А вы что, не знали, что это охотничий домик императора Григория Лазарева? Такими дуэлями в своё время баловались Тёмные. Все же слышали, что вчера Троицкий говорил. Так что, здесь вполне какая-нибудь заначка Тёмных может иметься, откуда Гвэйн и приволок это чудо. Ну и пару неприметных ловушек я не стал бы исключать.
— Охренеть, — произнёс Роман и сел на стул. Точнее, он попытался сесть, но промазал и рухнул на пол.
Я с нескрываемым удовольствием смотрел на представителей Первого факультета. Что, страшно стало? Я бы тоже на вашем месте напрягся, особенно зная злопамятную натуру Тёмных. И, да, здесь полно ловушек. Даже странно, что ни в одну из них никто до сих пор не попался.
Пока толпа студентов переваривала новость о том, что все они уже столько лет фактически жили в одной из резиденций Лазаревых, я в полной тишине приблизился к уже ненавидимым мной предметам. Долго разглядывал, даже вытащил один из пистолетов. Повертел его в руке и попытался заглянуть в дуло. За что получил удар по голове тяжёлой мохнатой лапой. Намёк я понял и отставил пистолет в сторону.
— Всё это, конечно, хорошо, но никто не знает, как эта дура заряжается? — спросил я, поворачиваясь к своим секундантам.
Гаранин решительно встал с пола, подошёл ко мне и вальяжно протянул:
— Дай сюда, такие вещи детишкам — не игрушка. Позволь взрослому дяде разобраться, — я фыркнул. Ну-ну, взрослый нашёлся.
Я не слишком разбираюсь в оружии, но прекрасно вижу, что в этот пистолет нельзя просто вставить обойму и передёрнуть затвор. Хотя зная, что некоторые качества Гараниным привили в лаборатории моих предков, не могу исключать, что Роману действительно что-то известно. Может быть, он знает всё обо всех известных способах умерщвления, парочке неизвестных и действительно имеет представление о том, как обращаться с этими пушками, из которых ещё динозавры стреляли, на чисто генетическом уровне.
Тем временем Гаранин вертел в руках пистолет. Он взвёл курок и, направив пистолет в камин, нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок. Роман ещё раз оглядел пистолет, вытащил из несессера круглую штуковину, сбросил тряпочку на стол и принялся её осматривать со всех сторон.
— Очевидно, это пуля, но как, чёрт вас всех раздери, она попадает в ствол? — озадаченно спросил он, почесав висок.
Я даже заулыбался. О как, я оказался неправ, Роман не знает, как заряжается этот пистолет, и даже генетическая память ему не подсказывает, что нужно делать с настолько древним оружием.
— Ты сам ответил на свой вопрос: прямо в ствол её засунь, и дело сделано. Пуля же в стволе будет, — посоветовал я злорадно, устраиваясь поудобнее на стуле и жалея, что у меня нет здесь попкорна.
— Да где здесь патронник? — Роман ещё раз взвёл пистолет и принялся изучать небольшое углубление, которое ему открыл замок. — Так, сюда, похоже, порох засыпался. И где здесь порох? — бормотал Гаранин.
— Ром, а что это? — к Гаранину подскочил Лео, тряся рожком. Вдвоём они осторожно открыли крышечку снизу рожка, и на стол посыпался чёрный порошок.
— Ну вот вы и нашли порох, — радостно поздравил я своих секундантов. — Порох есть, пуля в стволе, что ещё надо?
— Дай сюда, — Роман заткнул дырку в рожке, из которой сыпался порох, пальцем и поднёс к взведённому пистолету. Когда он убрал палец, порох щедро насыпался и в углубление, и рядом с ним. На меня Гаранин демонстративно не обращал внимания.
Передав рожок Лео, Рома воспользовался моим советом и засунул пулю в ствол. Судя по звуку, пуля застряла где-то посредине ствола. Гаранин направил пистолет на ковёр и спустил курок. Полыхнуло так, что Ромка отшвырнул пистолет, а Демидов принялся тушить начинающийся пожар, я же сложился пополам от хохота. Гвэйн закрыл глаза обеими лапами и трясся, как в припадке, изредка подвывая. Когда огонь потушили, все с нескрываемым отвращением посмотрели на пистолет, лежащий на ковре, из ствола которого в этот момент выкатилась пуля.
Это было для меня уже слишком. Я вскочил на ноги, подошёл к Роману и похлопал его по плечу.
— Я в тебя верю, ты же взрослый дядя, у тебя должно получиться. А я спать, у меня завтра дуэль в семь утра, надо выспаться. — И ушёл, оставив секундантов разбираться с пистолетом.
В спальне я подошёл к окну и посмотрел на сумеречное болото. Сегодня первый день полнолуния, и значит, Гвэйн опять куда-то уйдёт. Он всегда уходит в полнолуние, но это понятно — оборотень очень чувствителен к подобным вещам, даже если он навсегда застрял в одной ипостаси. А с Григорием надо всё-таки проконсультироваться насчёт странного поведения этой скотины.
Прежде чем лечь, я приготовил одежду: белоснежная рубашка, тёмные брюки и тёплую куртку. На улице всё-таки зима. Запоздало подумал, а что мы вообще в семь утра разглядим? Но потом махнул рукой: это проблема секундантов — обеспечить нам достаточную освещённость.
По традиции мы должны будем скинуть верхнюю одежду. И если у Ромки не получится зарядить пистолеты — то мы обязательно простудимся и умрём от пневмонии. Кто окочурится раньше, тот и проиграл.
Я принялся ворочаться в постели. Сон не шёл. Я чувствовал, как потеют руки, громко и часто стучит сердце. Как так получилось? Почему этот придурок не нашёл ничего лучшего, чем вызвать меня на эту дурацкую дуэль? Глаза закрылись сами собой, и я не заметил, как забылся тревожным сном.
Утром я проснулся оттого, что Гвэйн принялся вылизывать мне лицо. Сонно отмахнувшись от волка, я уже через минуту вскочил и заметался по комнате, одеваясь.
Крадучись пробрался по тёмной лестнице в гостиную. Одновременно со мной вошёл Демидов, оттряхивая со своих белых волос снег. За столом спал, уронив голову на скрещённые руки, Роман. Он что, всю ночь за пистолетами просидел? Я подошёл к нему и тронул за рукав. Гаранин подскочил, а между пальцами его вытянутой руки замелькали очень нехорошие красные искры.
— Эй, ты чего? — Я недоумённо посмотрел на него. — Пора вставать, если ты ещё не забыл, что сегодня за день.
— Видишь ли, Дима, — Рома погасил искры и протёр руками лицо. — Мне очень…
— О, так тебе удалось их зарядить? — послышался голос Лео с противоположного конца стола. Я подошёл к нему и уставился на лежащие в своих гнёздах пистолеты.
— Нет, — раздражённо проговорил Гаранин. — Я за это и хотел извиниться. Эти проклятые пистолеты…
— «Пистолеты заряжены. Взвести и стрелять. Гаранин, не хватай больше пули голыми руками, для этого существуют специальные щипцы. Дима, удачи», — перебил Ромку Лео, читая с развёрнутой бумажки, которая лежала рядом с несессером. — Это что ещё за чертовщина?
Я выхватил у него из рук бумажку и с удивлением уставился на ровные строчки, выведенные просто идеальным, чуть заострённым, твёрдым почерком. Единственное, что немного портило совершенство написанных слов — наклон букв влево. А самое главное состояло в том, что почерк был мне совершенно незнаком.
Простояли мы с открытыми ртами, наверное, минут десять, пока, наконец, не опомнились. Я решил, что попытаюсь разгадать эту загадку когда-нибудь попозже, а сейчас уже начал опаздывать на свою первую и, надеюсь, единственную дуэль.
Мы подбежали к месту встречи, когда до часа икс оставалось десять минут. Секунданты Полянского уже отмерили положенные десять метров и воткнули в снег, за неимением шпаг или мечей, палки.
Увидев это издевательство над древней традицией, Демидов презрительно хмыкнул, всем своим видом показывая, что все подготовительные мероприятия было необходимо возложить исключительно на него и Гаранина, чтобы не позориться. От этих палок чья-то добрая душа протоптала тропинки в разные стороны, чтобы нам с Полянским было удобнее расходиться, а потом сходиться. А то, что это за дуэль, если кто-то увязнет в снегу, и не сможет выбраться из сугроба?
Внезапно вспыхнул свет, и на поляне перед воротами стало светло как днём. Проморгавшись, я увидел, что вокруг места предполагаемой дуэли столпилась вся школа. От нас студенты и преподаватели были отгорожены прозрачным куполом, в котором я узнал щит от простейших физических воздействий. В этот щит кто-то вбухал просто невменяемое количество энергии. Думаю, что это был Слава, другим просто не хватило бы сил, даже если бы они объединили усилия. Хотя, возможно, я и ошибаюсь, и здесь просто использовали стандартный накопитель.
Я оглядел собравшихся, но так и не увидел в огромной толпе знакомого лица с россыпью веснушек. От этого мне стало грустнее, чем было до того, как я пришёл на эту чёртову поляну. Зато впереди толпы, гордо вздёрнув подбородок, стояла Лиза. Она задумчиво переводила взгляд с одного дуэлянта на другого.