— Точно, — я хлопнул себя ладонью по лбу. Отобрав у Ванды топор, я ткнул его в нос опешившему Гвэйну. — Давай, ищи.
Волк скосил глаза к переносице, точнее, на лезвие топора, всего на пару сантиметров не доходящего до кончика его носа, и перевёл настолько презрительный взгляд в мою сторону, что я чуть этот злосчастный топор из рук не выронил.
— И как это работает, интересно? Как заставить собаку выполнять приказы? Похоже, он слушается и пытается угодить всем, кроме меня. О тандеме Гаранин-Гвэйн все на Первом знали. Сейчас вон, Егор у него Ромказаменитель, — тихо пробормотал я, начиная разглядывать топор.
Я не слишком разбираюсь в топорах, но на первый взгляд, кажется, что это хороший инструмент. Немного сколотый правда, ручка затёрта, значит, им действительно работали. Причём довольно долго. Присмотревшись, я увидел надпись на рукояти: Дмитрий Козлов.
— И кто такой этот Козлов? Неужели всё так просто? — На Гвэйна я старался не смотреть. Если бы он мог плюнуть в мою сторону, он непременно бы это сделал.
— Дмитрий Козлов? Да это тот парень, с которым вы в первый день сцепились, — удивлённо произнёс трактирщик.
— О, как. А что, он тоже хотел с тобой подружить? — я повернулся к Дарье, всё ещё не выпуская топора из рук. Значит, всё-таки он Дмитрий.
— Нет, — она покачала головой. — Он никогда… В общем, никогда со мной даже не заигрывал.
— Странно, — я опустил топор на пол. — А как валят лес? — Это я спросил у трактирщика.
— Бензопилами.
— Ага, а топоры зачем?
— Чтобы сучки обрубать, — трактирщик смотрел на меня со всё большим недоумением.
А у меня что-то не вязалось. Этот Козлов не произвёл на меня впечатления полного кретина. Но только полный кретин мог бросить орудие преступления на месте этого самого преступления, да ещё и именное оружие. А ведь он первым подсказал вполне здравую на самом деле мысль о том, как можно быстро вычислить убийцу. Ведь если бы я полноценно владел магией разума, тщательно рассмотреть портрет убийцы из головы Дарьи вполне можно было, даже если она утверждает, что не помнит его.
— Как-то не вяжется, — вздохнула Ванда. На труп она не смотрела. — Ну не такой же он идиот, чтобы собственный топор бросать рядом с телом?
— Да, я тоже об этом подумал, — задумчиво проговорил Егор, снова присаживаясь на корточки возле тела. — Что-то мне рана не нравится, какая-то она…
— Какая? — я пересилил отвращение и присел рядом.
— Наш убийца отрубил голову немаленькому и сильному мужику одним ударом, — Егор так близко наклонился к обрубку шеи, что меня замутило. — При этом этот мужик стоял.
— И что?
— Так не бывает. Это физически невозможно. Этот топор — почти колун. Он просто застрял бы в позвоночнике. Вот если бы это был острейший меч, ну или боевой топор… Но вот этим? Это с какой же силой нужно было бить? Ты как хочешь, но я не думаю, что убийца — человек.
— Оборотень? — я задумчиво посмотрел на Гвэйна. — Оборотни гораздо сильнее людей.
— И выяснить это сейчас, когда ещё нет полнолуния, практически невозможно. А ещё меня беспокоит вопрос — где кровь? Здесь, по идее, должно быть море крови, а её нет вообще, — Егор в который раз задумчиво посмотрел на труп и поднялся. — Вы можете убрать тело? Подготовить к похоронам? — трактирщик кивнул.
— Ребята, а вам не кажется, что с Козловым всё-таки нужно поговорить? — спросила Ванда, что-то нахмурившись обдумывая.
— Кажется, — я кивнул и подобрал топор. — Вот этим мы сейчас и займёмся.
Глава 19
Дмитрия Козлова мы обнаружили внизу в обеденном зале. Он сидел за столом один и молча пил пиво, закусывая солёными орешками. В таверне было тихо, все постояльцы разбрелись по комнатам, а те, кто остались, тихо напивались за одним большим столом. Отходя от увиденного, они перешёптывались, но сразу же замолчали, как только мы спустились вниз. Алексей сопровождал нас, не выпуская из виду, а Гвэйн шествовал впереди нас, демонстративно на меня не глядя. Видимо, всё ещё не простил мою выходку с топором.
— Это твой? — я бросил топор на стол прямо перед Козловым.
Лесоруб удивлённо посмотрел на топор, потом на меня, потом опять на топор и, нахмурившись, потёр лоб.
— Вроде мой, а что?
— Да ничего, кроме того, что именно этим топориком убили того парня, — миролюбиво произнёс Егор, садясь напротив Дмитрия. — На нём так кстати написано твоё имя.
— Это не я, вы чего? — мужчина так резко встал, что едва не опрокинул кружку с пивом на стол.
— Говорят, что самая верная версия — самая очевидная, — Ванда ласково улыбнулась. Так ласково, что я почувствовал уважение. — Ты садись, в ногах правды нет. — Она положила руки ему на плечи, привстав на цыпочки, и надавила, заставляя молодого мужчину снова сесть на стул, с которого он вскочил. — А ведь нам нужно выяснить правду, не так ли?
— Послушай, Дмитрий, — в допрос снова включился я. Козлов кивнул, а я повернул топор таким образом, чтобы была видна надпись. — Ты зачем вообще топор подписал? Или это дорогая сердцу вещь, доставшаяся тебе от горячо любимого прадедушки?
— Да чтоб не спёрли, я его подписал. Топор-то хороший, а тут только отвернись, как без инструмента останешься, — ответил он поморщившись.
— А что если подпись поставил, то сразу противоугонный оберег заполучил? — фыркнул я.
— Да это, чтобы потом найти и голову проломить за воровство! — Он запнулся на полуслове, видимо, поняв, что сморозил глупость. Посмотрев на меня пронзительным взглядом, парень сжал кулаки. — Ну не я Дениса замочил, не я. Зачем мне это?
— Вот и мы думаем зачем? — Егор продолжал задумчиво рассматривать лесоруба. — А может, ты брат жены Дениса, мы же о нём ничего не знаем, и ты решил таким способом восстановить попранную честь сестры?
— Чего? Ты что несёшь? Я что на этих аристократов похож, чтоб какую-то честь у сеструхи восстанавливать, вдовой её делая? — Ух ты, ничего себе, я почувствовал, что у меня челюсть упала. Это как же Егор угадал-то? — А ты откуда знаешь, что Денис — мой свояк?
— Ты сидишь здесь один и пьёшь. Сейчас уже три часа ночи, значит, поминаешь. Поминать можно друзей или родственников, но я не вижу, чтобы ты был слишком расстроен. Значит, родственник неродной, потому что о родных и друзьях обычно грустят сильнее. Кроме того, ты явно недолюбливаешь Дарью: ты с ней не пытаешься заигрывать, а это странно — она очень красива и… хм… доступна. И именно ты первым предложил покопаться у девушки в мозгах. И из всех вас ты один знаешь, что это был бы для неё очень мучительный опыт. Поэтому ты хочешь, чтобы она испытала боль. Я пока всё правильно говорю? — спросил Егор, а Козлов кивнул, не отводя от него зачарованного взгляда.
Подозреваю, что у нас всех был вид рыб, которых выкинули на берег — во всяком случае, глаза были точно такими же. Я посмотрел на Егора, отмечая, что его глаза снова приобрели серебристый оттенок.
— Получается, что ты недолюбливаешь Дарью именно из-за её интрижки с покойным. — Продолжил спокойным голосом Егор. — А это может быть в двух случаях: или ты неравнодушен к мужчинам, и сам был тайно влюблён в Дениса, но ты не похож на таких парней. К тому же на нашу Ванду действительно с интересом посматривал. Или тебя слишком сильно задевала эта интрижка. Такое бывает в том случае, если в дело замешан кто-то близкий, за которого обидно. Так что сестра — это самый вероятный объект. Примерно восемьдесят пять процентов.
— А остальные пятнадцать? — глухо спросил Дмитрий.
— Разделены на оставшихся родственников в виде кузин и молодых тёток. Но это совсем маловероятно и лишено здравого смысла, — подытожил Дубов, тряхнув головой, возвращая своим глазам нормальный цвет.
Так вот что это такое — эриль. Я почувствовал, что снова могу дышать. Если Саша также может, то понятно, почему он в бизнесе преуспел в своё время. М-да, всё-таки мои предки Лазаревы где-то сильно просчитались. Если бы они не отправили в ссылку Дубовых, то вполне смогли бы как-то исправить ситуацию и предотвратить собственный конец. Хотя если Дубовы вот также по полкам всё разложили, прогнозируя процентов на восемьдесят, что всю семью императора вырежут, то я даже немного сочувствую Лазаревым. Зная, что твоей Семье осталось существовать всего лишь годы, тяжело принимать благоразумные решения. А зачем, если исход один?
— Да не я это! — Козлов снова попытался вскочить, но его продолжала удерживать за плечи Ванда. Скорее всего, она каким-то образом всё же применяла магию воздуха, потому что девчонке своими силами вряд ли удалось бы справиться с молодым мужчиной. — Диана захотела бы, разобралась бы по-свойски. И потаскушке этой патлы повыдёргивала, да Дениса скалкой на путь истинный направила. Если не веришь мне, покопайся в мозгах и подтверди, что весь вечер я находился именно тут и никуда не поднимался, не говоря уже о том, чтобы подглядывать за этим родственничком!
— А мы тебе верим, — я прислушался к своим ощущениям. Козлов говорил правду, он не убивал Дениса. — Но, Дмитрий, помоги нам найти того, кто спёр твой топор и захотел тебя подставить?
— Не знаю, — он развёл руками. — Я же не слежу за топорами целыми сутками.
— А где топор лежал? — спросила о чём-то напряжённо думающая Ванда.
— Да на деляне я его оставил. Я что дурак постоянно эту дуру тяжеленную с собой таскать?
— Слушай, а ты не знаешь, может, в посёлке сейчас обитает оборотень? — быстро спросил я, Дмитрий задумался, покачав головой.
— Не, тогда бы трупов явно больше было. Уж зверь бы точно кого-нибудь уже загрыз, не сдержался.
— Логично, — теперь задумался я. — Хотя… — я замялся, а затем более решительно продолжил. — А может, здесь кроме оборотня кто-то из выживших Тёмных проживает?
— А при чём здесь эти некроманты и оборотни?
— Оборотней Тёмные вывели намеренно, — неохотно пояснил я. — Не знаю зачем, не спрашивай, возможно, для охраны. Но послушание Тёмным у оборотней заложено на генетическом уровне. Они никогда не нападут без приказа некроманта, если тот где-то поблизости. И неважно, как сильно зверю хочется напасть на соседа. Хотя, конечно, бывают исключения, — последнюю фразу я пробормотал себе под нос, косясь на сидевшего неподалёку Гвэйна.