— Нет, только если заморозить.
— Чушь какая-то, — мы растерянно переглянулись.
— А кровь тогда куда делась? — снова спросил Егор. — Если бы его сначала заморозили, а потом разморозили, мы сейчас стояли в огромной луже крови. Вы что, мясо никогда не размораживали? — подозрительно посмотрел на целителя Дубов.
— Нельзя исключить, что в процессе заморозки она просто свернулась, — с неохотой ответил старичок, скрестив на груди руки и глядя на Егора уничижительным взглядом.
— Не лезь. Всё равно его авторитет логическими доводами не сломить. Но твою теорию нельзя исключить, — шепнул я на ухо Егору. — Не удивлюсь, что кроме заморозить — разморозить, он просто ничего другого не знает.
— Только не говори, что здесь завёлся вампир, который владеет даром, кроме всего прочего, — хмыкнул Егор.
— Сейчас ничего нельзя исключать, — ответил я, отводя взгляд от целителя.
— Так, — Александр Николаевич подошёл ко мне. — Вот что, пока тут у нас творится невесть что, я объявляю вашу практику оконченной. Никакого расследования! Я очень не хочу встречаться с Александром Юрьевичем, если его сына кто-то заморозит. Или разморозит. Так что сегодня же вы отправляетесь в школу на первом же поезде.
— Ну уж нет, — заявил я. — Директор Троицкий чётко сказал: сроки практики не корригируются, что бы ни случилось. И поверьте, я хочу объясняться с директором ещё меньше, чем вы с моим отцом.
— Вы хоть понимаете, что это вам не игрушки⁈ — взвился Державин.
— Конечно, понимаем, особенно учитывая два трупа за очень короткий промежуток времени, — встрял Егор. — И мы постараемся не лезть на рожон. Но ведь нас именно для таких дел сюда прислали, а не одуванчики по лесам собирать. Мы можем помочь хотя бы в деле сбора информации.
— Поверьте ему на слово, — закивал я.
— И почему я должен верить?
— Егор Дубов — эриль. — Александр Николаевич хотел что-то сказать, он даже рот открыл, но тут же захлопнул и удивлённо посмотрел на Егора.
— Да, в этом случае, это действительно имеет смысл, — проговорил, наконец, староста.
Возможно, он хотел сказать что-то ещё, но его перебил ворвавшийся в таверну лесоруб с перекошенным лицом.
— Беда! — заорал он.
— Что случилось? — все головы как по команде повернулись в сторону лесоруба.
— Казначей убит! Что нам делать?
— Надо же, хоть кто-то ему сопереживает, — покачал головой Александр Николаевич. Потом до него дошёл смысл слов. — Как убит?
— Топором, — лесоруб схватил со стола недопитое пиво Дмитрия и залпом выпил. — Да чёрт с ним, с казначеем, туда ему и дорога! Но у этого гада были ключи от кассы! Как мы теперь зарплату будем получать⁈
Пока все были заняты гадом-казначеем, позволившим себе так бездарно покинуть этот мир, я подошёл к Егору с Вандой и прошептал.
— Надо посмотреть, — они кивнули.
— Погоди, надо запереть эту Дарью где-нибудь. Не нравится она мне, — также тихо прошептала Ванда.
— Чем? Когда был убит казначей, она была здесь, — удивлённо посмотрел на неё Егор.
— А кто сказал, что он был убит именно сейчас? — продолжала коситься в сторону девушки Ванда.
— А когда был убит ваш деньгохранитель? — громко спросил я, обращаясь к мужику, принёсшему печальную новость.
— Да кто ж его знает, — пожал плечами лесоруб. — Я к нему зашёл и увидел: лежит на полу, кровища везде, голова отдельно, тело отдельно, жуть просто, — и он огромным глотком допил очередную кружку с пивом. Ну, его можно понять, стресс у человека.
— Что-то не вяжется, — снова начала шептать Ванда. — Откуда море кровищи-то? Здесь в таверне её практически не было.
— Надо посмотреть, — Егор потёр подбородок.
— Только вот мы не знаем, где он живёт.
— Да ладно вам, не знаем, так спросим, — решительно произнесла Ванда. Повернувшись к толпе, она ткнула пальцем в стоящую столбом девушку. — А её надо где-нибудь закрыть. Не нравится мне, что все убийства происходят в её присутствии.
— Да ну…
— Да она бы никогда…
— А откуда знать-то…
В толпе раздались голоса, переходящие в непрерывный гул. Тем временем Державин пристально посмотрел на опешившую Дарью. Вздохнул, сделал жест сопровождающим его мужчинам. Двое из них, взяли под руки сильно сопротивляющуюся девушку, уводя её из таверны на улицу.
Проводив эту маленькую процессию взглядом, мы незаметно проскользнули к выходу между всё ещё перешёптывающимися лесорубами и поспешили посмотреть на уже третий труп в этой странной истории.
Глава 21
До места следующего преступления мы добрались довольно быстро. Дорогу спрашивать ни у кого не пришлось. К дому казначея стекалась небольшая человеческая река, состоящая из спешащих посмотреть на безвременно почившего.
Как оказалось, с сегодняшнего вечера начиналась выдача заработной платы всем, кто имел хоть какое-то отношение к госслужбе. Поэтому чувства людей, оставшихся без денег, понять было можно. И я, если честно, не позавидовал бы убийце, найдись он прямо сейчас. Одно могу сказать точно, до суда он бы не дожил.
Собравшиеся перед зданием люди выглядели по-разному. На лицах одной части собравшихся был написана растерянность и ужас, скорее всего, по причине задержки зарплаты, а не из-за скорби по усопшему.
На лицах второй части отражался интерес и злорадное удовлетворение. И последних было значительно больше. Видимо, некоторые из них уже успели получить свои кровные заработанные, а остальные к госслужбе никакого отношения не имели. Складывалось впечатление, что этот казначей, как его хоть зовут, надо, наверное, поинтересоваться, был пренеприятнейшим человеком. Чья-то смерть редко вызывает столько удовлетворения у большого количества людей.
От пристальных взглядов мне стало слегка неуютно. Из перешёптываний, раздающихся отовсюду, я вычленил самое главное: все связывают случившееся с нашим появлением. Жили себе тихо-мирно, пока не приехали эти горе-маги.
Гвэйн шёл рядом с нами, брезгливо оглядывая собравшихся. Вероятно, пропустить такое интересное дело ему не позволило любопытство.
Возле самой двери образовался небольшой пустой пятачок, на котором стоял мощный мужик, караулящий вход.
— Сюда никто, кроме магов, не войдёт, — сурово сдвинув брови, сообщил мужик одному из лесорубов, рискнувшему приблизиться. — Лёнька, вот это видел? — И он сунул под нос лесорубу огромный кулак. Кулак был размером примерно с голову Ванды. Лёнька икнул и поспешил ретироваться.
Больше никто не спешил рискнуть здоровьем и попытаться прорваться в здание местного казначейства. Я бы тоже не рискнул. Этот охранник был меня раза в три выше и раз в шесть шире. Да я у него, если на руке повисну, обхватив бицепс, как ту берёзку, на которой сидел во время своей первой спонтанной телепортации, он это не сразу заметит.
Охранник в это время разглядел нас, сделал шаг в сторону и кивком головы указал на дверь. Мы прошли мимо него под глухой ропот толпы и быстро закрыли дверь, отрезавшую от нас все посторонние звуки.
Пройдя по прямому, тёмному коридору, освещённому только одной лампой, остановились возле единственной железной двери. Дверь была массивная, толстенная, с несколькими огромными замками. А ещё она была открыта нараспашку.
Из комнаты не доносилось ни единого звука. И в ней было темно, хоть глаз выколи. И это не могло не вызывать удивления, учитывая, в каких подробностях описывались и труп, и море кровищи.
— И что будем делать? — тихо спросила Ванда. — Я вообще не слишком хочу заходить туда, а без света и подавно. Слушай, Дим, ты же у нас вроде бы артефактор. Не можешь запалить небольшой шарик и осветить уже это проклятое место?
— Ну как тебе сказать, — протянул я, поворачиваясь к ней. — Может, я бы и мог что-нибудь запалить, но есть один маленький нюанс. Это здание деревянное! — я осмотрел стены коридора, сделанные из цельного бруса и выкрашенные ярко-зелёной краской. Краска местам облупилась, а кое-где её вообще не было. — Как-то непрезентабельно выглядит местное казначейство. Кто вообще красит дерево краской? — спросил я.
— Главное, что защищено, — отстранённо ответил Егор. — У меня есть идея, — на этих словах он развернулся и пошёл по коридору в сторону выхода.
— Это он так деликатно намекнул, что хочет нас здесь бросить? — приподняла бровь Ванда.
— Сомневаюсь, — я потёр глаза и зевнул. Спать хотелось неимоверно, но вместе с этим ощущалась какая-то эйфория, азарт, жажда деятельности.
Я ухватился за эту мысль и понял одно: даже не глядя на труп, я могу с уверенностью сказать, что это не дело рук той тёмной тени с топором. Или не рук, а что там может заменять ей руки. Это было обычное, банальное убийство. Энергия Смерти была разлита в пространстве в большем количестве, чем обычно, и я как губка бессознательно впитывал её. Я задумался, а что, если попробовать немного поколдовать в таком состоянии. Это же, как наркотик для людей. Именно из-за этих ощущений некоторые некроманты сходили с ума и начинали совершать разного рода бесчинства, вроде немотивируемых убийств.
Я нахмурился, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь заклятья, которым нас Бурмистрова пыталась за год научить. Ничего не вспоминалось. То ли я вообще всё пропустил, то ли нас ничему такому и не учили.
Точно, крёстный же говорил, что непосредственно заклинания начнутся с третьего курса, а в следующем учебном году хорошо, если базовые заклинания дадут. Мы ведь ещё не это… это самое, не выбросились. Или, что там с нами должно произойти.
Мысли путались, энергия Смерти пыталась уместиться в и так переполненном резерве. В голове крутилась только одна мысль: надо выплеснуть ее хоть немного, иначе меня разорвёт к чёртовой матери!
Внезапно перед глазами встало болото и щёлкающий пальцами Хмырь. После этого щелчка вокруг нас закружил светляк умеренной упитанности. Я закрыл глаза: вот Хмырь поднимает руку, скрещивает пальцы, раздаётся щелчок… Я, даже не осознавая, что делаю, поднял руку, скрестил пальцы и щёлкнул. Оставалось только надеяться, что не переборщил с энергией, как обычно.