Дождавшись, когда Рита прикроет калитку, мы, молча, пошли следом на полусогнутых ногах, поминутно замирая и прячась за кусты. Мне эта пафосная речь тоже показалась немного неуместной, в этом я с Вандой был полностью согласен.
— Что ты имела в виду, когда спросила про странную речь? — тихо спросил девушку Егор.
— Ну, — немного смутилась она. — Просто она была… странная. Знаете, как в книгах, когда главный злодей перед финальной битвой громко и пафосно раскрывает перед поверженным врагом свои коварные замыслы. Просто испуганные дети вряд ли прониклись бы её небольшой речью. Да они понятия не имеют, кто такая Вера, и зачем злая тётка её усыпила. Что-то здесь не так.
— Ты что, думаешь, она нас заметила? — остановился Егор, переводя взгляд с меня на Ванду. Я неопределённо пожал плечами. Скорее да, чем нет. Иначе всё это действительно было лишено хоть какого-то смысла.
— Я не знаю, — она пожала плечами. — Может, там ещё кто-то был, кого мы не заметили.
— А может у неё мания величия? — решил уточнить у нас Егор.
— Ну я, конечно, этого не исключаю. — Ванда ненадолго замолчала. — Может, стоит освободить детей? Кто-нибудь один займётся ребятишками, а остальные проследят за ней, — она кивнула в сторону удаляющейся ведьмы.
— Егор? — Он понял меня без слов и на мгновение прикрыл глаза. Думал он недолго. Открыв глаза, эриль неохотно ответил:
— Нам лучше не разделяться и не оставаться рядом с домом. Восемьдесят семь процентов.
Процент вероятности был слишком большим, чтобы его игнорировать, и мы крадучись побежали за практически уже скрывшейся ведьмой.
Следить за ней было легко. Она шла, не обращая ни на что внимания. Света луны вполне хватало, чтобы отпустить её на достаточное расстояние, не привлекая внимания. А вот когда мы вышли за деревню, стало хуже. Дорога шла по полю, на котором росла одинокая берёза. Берёза раскидистая и огромная, но она была одна, и спрятаться за ней не было никакой возможности. Оставалось надеяться, что ведьма нас не видит.
Она прошла по тропинке почти до леса, а затем повернула в сторону озера. Там начинался невысокий кустарник, и прятаться стало удобнее.
Все вместе мы немного не дошли до озера. Ведьма внезапно остановилась на ровной поляне, посреди которой стоял идеально ровный белый камень. Форма у камня была овальная, и всё в нём просто кричало о неестественном происхождении этого предмета. Сверху идеально гладкая поверхность была покрыта бурыми пятнами. Приглядевшись, я понял, что пятна были не просто вылитой кровью, а тщательно прорисованными этой самой кровью рунами. Ну вот и алтарь нашёлся. И что нам сейчас делать?
— Выходите, — весело сказала ведьма, поворачиваясь в нашу сторону. — Вы, правда, думали, что я вас не замечу?
Выходить не хотелось, поэтому мы замерли в кустах, пытаясь дышать через раз, чтобы Ритка поняла, как сильно она ошиблась. Всё так мы были правы, та речь была произнесена исключительно для нас.
— Выходите, не пыхтите. Очень скоро сюда придёт сам Беор. Вы будете удостоены великой чести, он выпьет ваши жизни прямо рядом со своим алтарём.
Честь на самом деле была сомнительной, но прятаться действительно не имело особого смысла. Переглянувшись, мы выползи из-за кустов.
— Ты действительно думаешь, что сможешь удержать этого духа-демона? — мрачно спросил я у Риты. — Да как только он освободится, ты будешь первой, кого он сожрёт. Демоны, знаешь ли, не слишком любят, когда из них делают цепных собачек.
— Если он освободится, я буду уже очень далеко от этого места. У меня будет молодость и большие перспективы, — ведьма улыбнулась. — А что тут будет делать Беор, и кого он будет пожирать, лично мне не особо интересно.
— В твои расчёты закралась небольшая ошибка, — я внимательно смотрел то на неё, то на алтарь. — Неудачного ты демона выбрала для обогащения жизненной силой. Он, знаешь ли, живёт в астрале и нематериален для нашего мира.
— Ты что, мелкий паршивец, думаешь, я не знаю, с кем заключила сделку? — Рита рассмеялась.
— А Беор-то знает, что сделка была? Или ты его не предупредила о приписке мелким шрифтом под звёздочкой? — теперь я смотрел только на неё.
И тут в разговор вступила Ванда. Улыбаясь ещё приторнее, чем ведьма, она проворковала:
— И скольких же нужно было убить, чтобы сбросить двадцать лет и выглядеть на свои девяносто, а не на сто двадцать, как до этого? — Всё-таки правду говорят, что только женщина может понять, как оскорбить другую женщину, чтобы она от ярости остатки разума потеряла. — Я даже представить себе боюсь, скольких вам на пару с Беором придётся замочить, чтобы ты хотя бы на сорок стала выглядеть. Боюсь, что всей деревни вместе с нами не хватит, чтобы вернуть тебе молодость, о которой ты так мечтаешь.
— Мне восемьдесят четыре, — процедила сквозь зубы ведьма. Ну и где логика? Она должна была на нас Беора уже натравить, а не убеждать наглую девчонку, что ей меньше лет, чем та предположила.
— Прости, ты десять лет забыла. Ты хотела сказать, девяносто четыре? Ну, поздравляю, ты практически не изменилась. — Ванда продолжала улыбаться, прижимая к груди топор.
— Очень скоро я проведу ритуал, чтобы вместе с молодостью получить полноценный доступ к магии, а не те жалкие крохи, которые достались мне от Клещёвых! — оскалилась ведьма.
— Похоже, здесь дело даже не в женской психологии, а в возрасте. Тяжело оставаться в адекватном состоянии и мыслить здраво, когда разменял девятый десяток, — с серьёзным видом протянул Егор, рассматривая задохнувшуюся от ярости женщину.
Я отвернулся, думая над тем, что надо что-то делать, пока эти двое выводят бедную старушку из себя. Каким образом мне сломать этот алтарь, чтобы ведьма не заметила? Прокрасться мимо неё вряд ли получится.
— Я вот тоже понять не могу, — задумчиво протянула Ванда, поудобнее перехватывая топорик. — Сейчас не осень и даже не весна, с чего бы такое обострение шизофрении? Ты сама себя слышишь? Чтобы стать магом, нужно им родиться, тупая ты овечка! Ой, нет, прости, овечки до столь преклонных лет не доживают. Ты прав, Егор, это не шизофрения, а всего лишь старческий маразм, который подкрался, как всегда, незаметно.
— Закрой рот, толстуха! Отрастила сало, думаешь, что сможешь прельстить даже таких лопухов, как твои дружки? Да за твоей бронёй тебе даже твоя юность не поможет.
— Это я толстуха? Ах ты грымза старая, — Ванда стиснула зубы, а её голос слегка задрожал.
Внезапно поднялся лёгкий ветерок, подувший прямо на нас, обдавая прохладой. Я начал озираться по сторонам, опасаясь, что это Беору надоело смотреть за бесплатным представлением, и он таким образом решил показаться раньше, чем было нужно. Но нет, ветер стих так же внезапно, как и начался, зато в Ванду будто чёрт вселился. Она, конечно, никогда не была спокойной и рассудительной, но сейчас, сложилось впечатление, что тараканы в её голове сорвались с цепи. Они с ведьмой перешли на совершенно площадную ругань, смысл в которой я уже перестал улавливать.
— Что это с ней? — вопросительно посмотрел на меня Егор, делая шаг назад.
— Понятия не имею, — честно ответил я, стараясь взять Ванду за руку, чтобы увести подальше. Но она ловко вырывалась, не отрывая странно затуманенного взгляда от взбешённой ведьмы. Я старался понять, откуда такие изменения в поведении девушки и из-за чего она вообще завелась? Да, она не обладала точёной фигуркой, как, например, Лиза, но она была миленькая и забавная, несмотря на свои странные пристрастия.
Я стоял впереди всех, поэтому первым отреагировал, когда Ванда, сжав топор, направилась к ведьме.
— Стой, — перехватив её за талию, я пытался не подпустить девушку к алтарю, руны на котором начали светиться.
Ванда начала вырываться. Мне с трудом удавалось удерживать её. Откуда только у этой маленькой мышки столько силы взялось? Слегка приподняв и прижав к себе, шипящую как кошка девчонку, одновременно я старался вытащить из её рук опасно бликующий при лунном свете топор.
Ведьма, расхохотавшись, подняла руки вверх. Блеснули и словно приобрели рельеф волки на серебряном браслете. Подул холодный ветер, не такой, как несколько минут назад, а какой-то потусторонний и пронизывающий до костей, и…
Всё, что случилось потом, никакой логике не поддавалось. В нас словно невидимой воздушной волной ударило, и мы сделали с Вандой шаг назад, едва не заваливаясь на землю. Пытаясь удержать равновесие, девушка взмахнула руками и умудрилась полоснуть меня по обнажённому предплечью топориком. Я вскрикнул и выпустил брыкавшуюся девчонку. Лишившись опоры, она начала падать и выпустила из руки топор, лезвие которого было покрыто моей кровью. Я не знаю, что случилось потом, но топор вопреки всем законам физички не упал на землю, а красиво переворачиваясь, полетел в сторону алтаря, набирая скорость.
Ванда тряхнула головой и посмотрела на меня уже довольно осмысленным взглядом. В нём не было того блеска, переходящего в самое настоящее безумие. Она перевела взгляд на моё предплечье, охнула, моментально успокаиваясь, и прижалась ко мне всхлипывая. Я неловко погладил девушку по волосам здоровой рукой. За это время топор, сделав в воздухе пару оборотов, воткнулся прямо в центр алтаря.
Раздался сильный скрежет, переходящий в визг. Все руны на алтаре разом вспыхнули, и белый камень словно взорвался изнутри.
Егор был начеку и первым среагировал, повалив нас с Вандой на землю, куда мы упали, закрывая головы руками. К счастью, осколками камня нас не накрыло. Когда я падал, то успел заметить, что судьбоносный топор вылетел из взорвавшегося камня и вонзился визжащей ведьме прямо в горло.
Как только камни перестали падать вокруг нас, мы поднялись, с удивлением увидев, что вся поляна была засыпана осколками, кроме того места, где мы лежали. Просто идеально ровный круг, словно очерченный по циркулю.
— Дим, а ты, случайно, не накрыл нас своим сверхпрочным щитом от физического воздействия? — спросил Егор, с удивлением оглядываясь по сторонам.