Было очень тихо, если не считать треска и шипения веток в пламени. Отойдя по нужде, из-за чего пришлось пролезать через оставленное отверстие почти ползком, Давина увидела чистое небо, от края до края усыпанное пыльцой звёзд. Покрытые снегом деревья стояли вокруг как призраки. Стаскивать штаны на морозе было настоящим мучением, и женщина пожалела, что проигнорировала совет Макса запастись местной верхней одеждой. Казалось, что незачем тратить деньги, ведь большую часть времени им придётся проводить в тёплых помещениях… Но как сейчас бы пригодилась купленная Марисой малица – что-то вроде наглухо сшитой длинной рубахи из шкур местных пушистых животных мехом внутрь! С глубоким капюшоном, наглухо пришитой рукавицей (а над ней – разрез, если всё же понадобится высунуть руку) и шнурком в подоле, который можно стянуть, превратив малицу в подобие спального мешка. Макс уверял, что в такой можно даже на Нильфхеле спать прямо в снегу. Хорошо хоть ветра не было, иначе Давина вообще предпочла бы потерпеть до утра, но носа наружу не высунуть.
Ни единая веточка не шевелилась вокруг, словно и весь мир вокруг тоже уснул. Легко было поверить, что кроме них троих на планете больше никого нет. Давине стало неуютно, она словно осталась совсем одна в заснеженном лесу, хотя спутники были совсем рядом.
Телепатка подняла глаза к небу, которое как раз перечеркнула стрелка падающей звезды – слишком быстро и неожиданно, чтобы Давина успела загадать желание. Да и не знала она, что бы такого пожелать. Победы Федерации, разве что, но вряд ли падающие звёзды способны выполнить столь большое желание. А ей самой вроде бы ничего особо и не нужно. Разве что… вновь усаживаясь у огня, Давина покосилась на спящего Райана, но закончить эту мысль себе не позволила.
Чтобы отвлечься, она снова принялась прокручивать в голове недавний разговор. Интересно, что скажет по поводу теории Райана генерал Канхо? Не раз и не два у Давины возникало впечатление, что генерал знает куда больше, чем говорит. Ничего удивительного в этом не было, он, в конце концов, и не обязан отчитываться перед всего лишь капитаном. Путь даже эта капитан волей судьбы оказалась причастна к неким секретам Корпуса. Но действительно ли тайна, которую хранит искалеченная память Райана, тайна и для вас, генерал? И что вы будете делать, когда он всё же вспомнит? Признаться, этот вопрос интересовал Давину чем дальше, тем больше. И что будет делать она сама?
А главное, что сделает Райан?
Где-то там, за звёздным пологом, видневшимся между вершинами гор и кронами деревьев, корабли Федерации схлёстывались с эскадрами недавних союзников – возможно, прямо сейчас. Была ли война с Альянсом неизбежностью, или в ней всё же виноват лишь один принявший решение человек? Если последнее верно, то ведь была возможность всё предотвратить. Но кто ж мог знать заранее…
В чём-то Карла была права – Конверса из Федерации действительно выставили. Не сразу, правда: первоначально эти трое – адмиралы Симон Конверс и Александр Иген и генерал Линда Барток – были приняты прямо-таки с небывалыми почестями. Но Конверс с Игеном быстро исчезли с горизонта, уйдя в поиск вместе с частью своего флота, собранного на Внешних планетах, а Барток, ещё некоторое время подержавшись на плаву, вскоре тоже канула в неизвестность. Казалось, власти рады были забыть обо всех троих, и Давина не могла отделаться от мысли, что их просто боялись. С той минуты, когда Дейнебская война коснулась Федерации, популярность президента и Парламента неуклонно падала, зато на эту троицу народ только что не молился. В армии отношение к ним было более сдержанным, всё же многие не могли забыть битвы при Одине, где федеральный флот был превращён в приманку. Но и армейские всё же помнили, кому союзники обязаны своей победой. Марк де Вега был не единственным, кто предпочёл верность прежним командирам верности государству. Несколько планет, без боя перешедших на сторону Альянса в начале войны, тоже факт более чем красноречивый.
Из своего поиска Конверс с Игеном вернулись примерно через год, и этого явно оказалось слишком мало, чтобы их успели забыть. Давина помнила заголовок в новостной ленте, сообщавший об этом событии: «Перейдёт ли Цезарь Рубикон?» Сравнение напрашивалось – вернувшемуся адмиралу приказали оставить свой флот за границами Федерации. Докладывать о результатах поиска Конверс отправился только с группой ближайших офицеров. Никто не знает, что именно он рассказал президенту, премьер-министру и главе Федерального совета на пятичасовой встрече, проходившей за закрытыми дверями. Известно было только, что после её окончания Симон и все его люди почти сразу же вернулись на корабль, стартовали и отбыли к своему флоту. Удержать их не пытались. Жалели потом, должно быть, страшно.
Внешние планеты оказались более гостеприимны: они своих спасителей не забыли и не боялись. К тому времени Альянс против дейнебов потихоньку разваливался, но всё же его ядро продолжало держаться вместе, помогая друг другу восстанавливаться после войны. Вот Конверс и пожелал обратиться к представителям союзных планет, ради такого случая собравшимся на Топазе. Войдя в зал заседаний всего лишь адмиралом, вышел он оттуда уже консулом Альянса. Висевший на орбите небольшой, но хорошо оснащённый флот, подчинявшийся лично Симону, и то, что все линии планетарной обороны в этот день по странной случайности оказались отключены, изрядно поспособствовали силе его убеждения. Так что уже на следующий день жители Внешних планет узнали, что отныне Альянс – не просто союз, а единое государство, а они его граждане. Немногих несогласных переубедили быстро и эффективно.
В течение трёх лет после этого Альянс усиленно наращивал мускулы, явно готовясь к военным действиям. Федерация реагировала со странным равнодушием, хотя Дейнебский союз после разгрома опасности ни для кого не представлял, а больше воевать в обитаемом космосе было вроде бы и не с кем. Первые атаки флотов Альянса стали для федеральных властей такой же неожиданностью, как первый снегопад для нерадивого муниципалитета. Такое, во всяком случае, складывалось впечатление.
В костре зашипела и треснула очередная ветка, выбросив сноп искр. Время дежурства Давины за размышлениями как-то незаметно прошло, о чём ей и сообщила проснувшаяся без понуканий Карла. Мортимер легла, свернувшись клубком на непривычном ложе из веток. Но вскоре усталость взяла своё, и она заснула.
К утру небо затянуло, посыпался мелкий снег и задул сильный ветер. Видимость была ненамного лучше, чем ночью, и путники, пройдя пару километров и чуть не навернувшись с очередного склона, остановились под прикрытием бурелома, единодушно решив, что двигаться дальше в таких условиях невозможно. Голодный желудок всё чаще напоминал о себе, термоподогрев, казалось, отключился, хотя, когда Давина стащила перчатку и потрогала подкладку куртки, та была горячей. Но от холода уже не спасала.
– Как вы думаете, сколько мы отошли за вчера от места? – жалобно спросила Карла. – Не пора ли звать на помощь?
– Может, и пора, – Райан посмотрел на небо. – Вот только, боюсь, наши просто не найдут нас в этом лесу. Мы не можем дать им никакого ориентира, и даже телепатия тут не поможет, потому что мы сами не можем толком определить, где находимся. И я не уверен, что у них найдутся теплоискатели.
– Может, всё-таки попытаемся связаться с ними и спросим? – Давина обхватила себя руками и принялась чуть подпрыгивать на месте.
– Ладно, только давайте попробуем сперва найти какое-нибудь убежище, где можно будет разжечь огонь. Хотя… подождите-ка… – Райан на мгновение замер, глядя куда-то перед собой. – Так, дамы, кажется, нам повезло. А может, и не очень.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что недалеко от нас люди. И они не из лагеря.
Давина тут же потянулась по окрестностям телепатическим усилием, мысленно обшаривая местность по расходящейся спирали. И вскоре наткнулась на тех, о ком говорил Райан. Действительно, с полдюжины человек находились всего в каком-то полукилометре от них. Они явно были насторожены, напоминая разведчиков на вражеской территории, но не боялись.
– Кто это, как вы думаете? Райан пожал плечами.
– Не из лагеря? – подала голос Карла. – Кажется, вы говорили, что где-то в этих местах обретаются местные повстанцы?
– Очень может быть, что это они и есть, – кивнул Танни.
– Думаете, они нам помогут?
– А почему нет? Нам с ними делить вроде как нечего. Попытка не пытка.
– Только надо будет заранее дать им понять, что мы рядом и не враги, – добавила Давина. – Они постоянно настороже, могут и выстрелить.
– Вы правы. Ну что, дамы, двигаемся?
14
Райан оглядел комнату, в которую их привели. Она была невелика и лишена окон, а массивную дверь, и проверять нечего, заперли снаружи. Впрочем, телекинетики с этим справятся, однако конфликтовать с местными хозяевами Райану не хотелось. Всё, чего ему сейчас хотелось, честно говоря – это поесть и завалиться спать. Нильфхельская усталость, уже несколько дней не дававшая о себе знать, навалилась с новой силой. Лейтенанту казалось, что прошедшую ночь он не проспал у костра, а до рассвета таскал мешки с песком. Однако расслабляться было рано.
Сказать, что разведчики, и впрямь оказавшиеся местными резестантами, встретили их насторожённо, значило ничего не сказать. Райану с Давиной пришлось даже нажать им на мозги телепатией, чтобы сначала удержать от стрельбы, а потом заставить отвести к своему командованию. Они понимали, что подобные манипуляции доверия им не прибавят, вот только выбора у них не было: оставаться в заснеженном лесу было смерти подобно. В конце концов их все же усадили на снегоходы, предварительно отобрав оружие и коммуникаторы. Ехать пришлось часа два, а потом ещё столько же лететь на замаскированных в лесу всепогодниках. Стёкла машин были затемнены, так что, где они теперь находятся, Райан имел довольно приблизительное представление. Ясно было, что всё ещё где-то в горах – когда они вылезли из машин, вокруг были снежные вершины.