. Все это Витек носил в одиночку, каждый раз грустно вздыхая, проходя мимо меня.
– Ну, чего ты скулишь? – спросил я, реагируя на поведение мальца.
– Дядь Жень, упросите отца, чтобы он меня к вам приставил, а?
– С чего бы это?
– Ну, вам же помощник все равно нужен, как водитель, например, или… или… – замялся парень, придумывая, кто мне еще нужен, – или как ординарец!
– Точно! – скрывая усмешку, воскликнул я. – Пойду сейчас к твоему папеньке и упрошу его отдать тебя мне в услужение денщиком! Правда, потом прибежит ваша маменька со своими собачками и вломит нам всем звездюлей! Вить, ты чего? На кой ляд тебе рядом со мной таскаться, пристрелят еще где-нибудь ненароком.
– Лучше пусть пристрелят, чем всю жизнь коровам хвосты крутить! – злобно прошипел паренек. – Не хочу, как батя с мамкой, в навозе ковыряться.
– Понимаю, сам был молодым и горячим, только знаешь, время пройдет, и ты все равно вернешься к корням. Тем более, ну, как ты себе это видишь, что отец вот так возьмет и разрешит тебе в разгар стройки века заниматься всякой фигней?
– Понятно! – расстроенно протянул Витек. – И вы туда же.
– Не дуйся, как баба, придумаем что-нибудь, – примирительно хлопнув его по плечу, сказал я. – Давай начнем с малого, нельзя твоих предков сразу вот так напрягать. Надо постепенно, по чуть-чуть.
– Это как?
– Легко. Начнем с небольших поручений, которые ты будешь для меня выполнять, а когда твои родаки привыкнут, то можно взять тебя и в штат, выдать оружие.
– Какие поручения?
– Сперва раздобудь мне план или схему поселка, еще нужна карта местности, ну и хорошо бы разобраться с личным составом – нужны поименные списки всех, кто здесь живет, – перечислил я, загибая пальцы.
– А где мне это все взять?
– У отца. В штабе поселка. В главном офисе. Короче, где-то это должно быть. Схема поселка должна быть через час-полтора, – приказал я, – если родаки тебя не отпустят, то я пойму и подожду до утра. А пока свободен!
– Сделаю! – горячо выпалил паренек. – А ваше оружие в большой клетчатой сумке лежит, мамка собирала, вроде ничего не забыла.
– Спасибо, – закрыл я за Витьком дверь.
Окинув взглядом захламленную спальню, горько вздохнул и пошел в кухню. Итак, что бы сожрать для души и набивания желудка? Вначале думал сварганить гречу с тушняком, тем более, судя по внешнему виду стеклянной банки, тушенка была домашней, без шкур, копыт и рогов, чистое мясо. Я, знаете ли, не удержался и пару ложек в рот закинул на пробу. Отличный тушняк! Но потом передумал, не хотелось возиться с кашей, пока вода закипит, пока гречка сварится, потом еще ждать, пока «дойдет», заправленная тушенкой. Это ж минут тридцать-сорок, вечность, мля! Поэтому будет яишка с «глазами», приправленная копченым мясцом. Быстро, сытно!
Вдохновившись полтешком «Саузы», сварганил глазунью с мясом, и пока она доходила в сковороде, нырнул в душ.
Содержимое сковороды умял за минуту, при этом бутылка текилы опустела наполовину. Откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза, чтобы слегка отдохнуть и переварить съеденное…
Проснулся от стука в дверь. Ух ты, вот и переварил съеденное – продрых полтора часа, уткнувшись лбом в столешницу, хорошо хоть не лицом в салате.
За дверью оказался дед Глебыч.
– Спал? – спросил доктор.
– Ага.
– Похвально. А я иду, смотрю, свет горит, думаю, дай зайду, поинтересуюсь самочувствием.
– Коньяк будете?
– Буду, – дед по-хозяйски прошел на кухню, оглядел стол, хмыкнул, увидев вскрытую бутылку текилы. – А чего так слабо? Я думал, ты первым делом укушаешься в хлам.
– С чего бы это? – поинтересовался я. – Честно говоря, отродясь запоями не страдал.
Достал из холодильника бутылку коньяка, палку колбасы, сыр, еще мяса, банку маслин. Сервировал стол, разлил по стаканам, себе – текилу, деду – коньяк.
– Ну, после пережитого самое первое лечение – это напиться, чтобы мозг отключить, – ответил дед. – За здоровье!
– Ага, – я поддержал его тост, опрокинул в себя содержимое стакана. – За здоровье!
Закусил ломтиком сыра, потом тут же соорудил себе бутерброд с копченой кабанятиной, съел его. Налил еще по одной.
– Дык ничего такого я не пережил, чтобы с горя напиваться. Все живы-здоровы, вроде все нормально!
– Нервы крепкие? – спросил доктор. – Если так, то хорошо, но ты если чего, лучше не хорохорься, если чего беспокоит, то не держи в себе это, выскажи. Договорились?
– Договорились.
– Держи, это тебе Витек передал, – доктор вытащил из своей сумки сложенную вчетверо схему расположения построек и дорог в поселке.
– Спасибо, а чего он сам не пришел?
– Мать не отпустила.
– А вы Сиротиных давно знаете?
– Всю жизнь, Иван вырос на моих глазах, мы с его батей за одной партой сидели, потом, когда родители Ивана погибли, я даже хотел его к себе забрать, но государство решило, что ему будет лучше в детском доме. Так что я их семейству за родного деда. А что?
– Да так, ничего. Размышляю просто, что да как. Мыслей много, надо прикинуть кое-что к носу. Может, поможете, расскажете, что за люди такие Сиротины?
– Почему же не помочь, помогу. Спрашивай, чего хотел?
– К примеру, вот мне Иван рассказывал, что отправился в этот мир, потому что надоело жить в старом мире. Странно как-то, все-таки у него семья, дети, на кой ляд было все бросать и бежать сюда?
– Так он же не сам сбежал, а с семьей, мало того, добрую половину села сблатовал с собой уехать. Почитай, триста человек сюда переедут в ближайшее время, а потом дай бог еще не меньше тысячи прибудут.
– Вот и я об этом, – продолжал я «пытать» деда. – С чего это за ним люди идут, чем он их сюда заманивает?
– Странный ты человек, – усмехнулся дед. – Ты вообще в деревне когда-нибудь жил?
– Нет, а что?
– А то, жил бы в деревне, не задавал бы глупых вопросов. Это у вас, в городе, каждый сам по себе, а в деревне не так, тут все друг друга знают, по улице идешь, с тобой все здороваются. Сиротин сам хорошо и справедливо живет, и другим дает, плату всегда платил честно, работников не обманывал, за таким люди всегда пойдут куда угодно, хоть к черту на рога.
– А вот Иван говорил, что он из детдома, а вы сказали, что с его отцом за одной партой сидели. Это как?
– Легко. Родители Ивана погибли, когда ему было шестнадцать лет, других родственников у них с братом не было, вот их в приют и отправили.
– Брат? – переспросил я. – А где сейчас брат Ивана?
– Из Афгана не вернулся. Еще вопросы будут? – дед демонстративно цокнул пустым стаканом по горлышку коньячной бутыли.
– Не знаю, – поняв, что перегибаю, дал заднюю я. – Это ж не допрос, просто хочется понять, что за люди меня окружают, а то я здесь совершенно случайно оказался и ничего не знаю.
– Ага, расскажи мне про допросы, – хитро прищурившись, хмыкнул дед. – Знаю, что ты особист в прошлом. Получать ответы на вопросы – это твое второе нутро, так что не надо мне тут из себя целку строить. Спрашивай, чего хочешь, а я, если чего говорить тебе не схочу, то пошлю тебя по матушке куда подальше!
– Дед, ты ж сюда не о моем здоровье справиться зашел, – предположил я, – решил выведать, что я за человек?
– Типа того, – согласился дед. – Ну, а как по-другому. Сиротины от тебя в полном восторге, Гришка с Витькой мне все уши прожужжали, какой дядя Женя крутой воин, прямо как Еременко-младший в «Пиратах XX века».
– Кто? – непонимающе переспросил я.
– Ты что, «Пиратов XX века» не смотрел? – удивился Глебыч.
– Смотрел, конечно, но всех советских актеров я по именам не помню.
– Ну, это тот, который играл главную роль в фильме «31 июня», кучерявый такой, – пояснил дед.
– А-ааа, – глубокомысленно протянул я, вспомнив, о ком идет речь.
– Бэ-ээ, – передразнил меня дед. – Совсем, что ли, кино не смотрел?
– Чего это не смотрел? – обиделся я. – Просто из советской классики мне больше комедии нравятся, ну там – Гайдай, Рязанов, а из боевиков больше Голливуд – Шварц, Сталлоне и другие Ван Даммы, они уже считай ветераны, сейчас в тренде совершенно другие актеры.
– Тьфу ты, прости господи, в рот их, – смачно выругался дед. – Нашел ветеранов… ложил я на этих американцев! Наливай еще по одной!
– Дед, а как ты относишься к жене Ивана? Ну, что она за человек, а то мне как-то показалось, что она меня невзлюбила с первого взгляда.
– Есть такой момент, не нравишься ты ей, – почему-то радостно улыбаясь, подтвердил дед. – А тебе чего с этого?
– Знаешь, как говорят: «муж и жена – одна сатана»? Может, мне тогда сразу искать себе другое место для жизни, а то выживет она меня отсюда.
– Нет, за это ты не боись, у Сиротиных в семье главный – Иван, как он сказал, так и будет, Валентина никогда ему наперекор не пойдет. Она может пошуметь, покомандовать, но последнее слово всегда за Иваном, другое дело, что он тоже может так же думать, как и жена, и вот тогда тебе не позавидуешь, но пока Петровичу ты приглянулся. Да, и еще, сразу тебя хочу предупредить, не думай вести какую-нибудь свою игру у нас за спиной и жульничать, мы этого не любим. У нас все просто – поймаем на двурушничестве, бошку на хрен отвинтим!
– Дед, ну чего ты меня пугаешь? – ухмыльнулся я. – Пуганый я, меня как только ни пугали, и где они все эти пугальщики? – философски заметил я. – А у Валентины есть мать, отец? – вернул разговор в прежнее русло.
– А? – встрепенулся дед, отвлекшись на открывание банки с красной икрой. – Нет, никого у нее нет, сирота она.
– Ну, хоть из вашего села или так, сбоку-припека? – я задал очередной вопрос, подливая деду коньяк. – Будем!
– Давай! – дед поддержал тост.
Стукнулись стаканчиками, доктор, нисколечко не стесняясь, загреб столовой ложкой большую часть содержимого банки с красной икрой и тут же отправил в рот.
– Нет, она не из нашего села, Иван ее из Ставрополя, кажись, привез, она еще паспорт потеряла, там такая история была, – Глебыч закатил глаза, хрумкая икрой. – А ты чего все про нее да про нее? Понравилась, что ли? Так ты забудь! – погрозив кулаком, выкрикнул дед. – Я тебе за Сиротиных вмиг башку откручу! Они же мне как дети!