– И за что наш юный отрок получил от тебя по лбу? – спросил я у старшего Чернова.
– Это он сам себя, – хмуро пояснил браконьер. – Дебил! Топор про… потерял!
– Фельдман, я вычту стоимость топора из твоей зарплаты, причем в десятикратном размере! – пригрозил я парню. – Снимай с себя одежду, переодевайся в сухое, а это суши на костре, только вначале кальсоны простирни, а то от них смердит.
– Он по дороге в выгребную яму провалился, – объяснил Чернов. – Только когда портки стирать будешь, уйди вниз по ручью. Понял? – строго спросил охотник.
Фельдман понуро кивнул и принялся стягивать с себя одежду, при этом вид у него был подавленный и несчастный, казалось, еще немного и он пустит скупую, а может, и щедрую мужскую слезу.
Пока Фельдман бегал переодеваться и стираться, я проинспектировал меню предстоящего ужина. Как там у классика? «В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селедки, украинский борщ с мясом 1-го сорта, курицу с рисом и компот из сушеных яблок». У нас если и было скромнее, то ненамного, зато намного калорийнее и сытнее. Серега Чернов разогрел в большом котелке трехлитровик тушенной с луком и морковью перловки, бухнув туда литровую банку тушенки, сверху он украсил все это кольцами домашней колбасы. Отдельно порезал хлеб, копченое мясо, маринованное и соленое сало, соленые огурцы, квашеную капусту и вяленую рыбу. Когда в чайнике закипела вода, он запарил в котелке травяной чай с сушеными ягодами. На десерт был мед с кедровыми орехами.
Про самогон я не заикался, ожидая реакции остальных, Усов и Сергей переглядывались и периодически бросали призывные взоры на старшего Чернова, тот заикнулся о выпивке, но я запретил, и Роман тут же успокоился, продолжая меланхолично пережевывать перловку с тушенкой.
С постирушки вернулся Ростислав, развесил мокрую одежду на капоте «газона» и принялся за еду. В отличие от остальных, Фельдман ел с явной неохотой, поковырял ложкой в каше, съел пару ложек и отставил тарелку в сторону. Ну и ладно, не хочет есть, значит пусть голодает.
Потом долго пили чай, несколько раз кипятя чайник. Травяной настой с добавлением сушеных ягод оказался очень вкусным и ароматным. За чаепитием много разговаривали, умело задавая тон беседе и закидывая всех вопросами, узнал много нового об этом мире и его обитателях. Чернов-старший говорил мало, лишь несколько раз заикнулся о встрече с опасными хищниками, а вот его младший брат, наоборот, трещал без умолку – рассказывая охотничьи байки и бородатые анекдоты.
Дежурные смены распределил поровну между всеми присутствующими – первым дежурил Фельдман, потом Усов, а следом Сергей и Роман. Последняя смена, как самая опасная, досталась самому опытному из нас – старшему Чернову.
Когда все, кроме меня и Фельдмана, разошлись спать, я принялся раскручивать Ростислава на «разговор по душам». Раскрутил на свою голову! Оказывается, наш Фельдман на самом деле никакой не еврей, и до двадцати лет у него была другая фамилия, но потом он женился, взяв фамилию супруги. Знаете, какая? Будете смеяться – Дрючин! Будь у меня такая фамилия, я бы тоже ее сменил. Сам он был из семьи потомственных интеллигентов и профессуры. Родители позаботились о хорошем воспитании и образовании своего отпрыска.
Если коротко, то Фельдман, по его словам, был неплохим аналитиком и экономистом, в двадцать два года он начал работать в одной международной корпорации, а к двадцати четырем годам возглавил один из отделов этой корпорации в России. Именно в этот момент он попал в поле зрения Патрика Корста, который планировал переманить Фельдмана к себе, но Ростислав отказался. Ну, а потом случилось нечто странное, хотя и вполне закономерное для наших широт – отдел, который возглавлял Фельдман, сократили, а его отправили в оплачиваемый отпуск на неопределенный срок. Почему-то такой выбрык судьбы оказался настоящим ударом для юноши. Я вначале даже не понял, что произошло, и переспросил, но нет, всего лишь отправили в незапланированный, но хорошо оплачиваемый отпуск, а он уже распустил нюни и запил. С чего?! Я бы на его месте радовался и отдыхал, а для него это оказалось настоящей трагедией. В итоге на второй неделе запоя он застукал свою молодую жену в постели с любовником, не знаю, как у них там все сложилось на самом деле, Фельдман этот момент как-то опустил, но он их убил – застрелил из ружья. В свое оправдание парень заявил, что его жена была еще та гулена, и замуж ее отец выдал только для того, чтобы переложить заботы о благочинности своей дочери на зятя.
От правосудия Фельдман сбежал, потом он обратился за помощью к Патрику, который его и переправил в этот мир. Такие вот пироги с котятами!
Мягко выражаясь, услышав историю Ростислава, я о… сильно удивился. Вот что с ним теперь делать?! Надо хорошенько подумать, а еще следить за ним в оба глаза, а то фиг его знает, что он может учудить!
Дождавшись, когда проснется Усов, отправил Фельдмана спать, а сам забрался в кунг «газона», спать не хотелось, поэтому достал из рюкзака ноутбук, включил его и открыл папку с базой лиц, находящихся в розыске. Ввел данные Фельдмана, и уже через несколько секунд мне выдали результат – Фельдман Ростислав Федорович разыскивается за совершение двойного убийства. Награда за любую информацию, которая поможет его задержать – десять миллионов рублей. Награду готов выплатить известный банкир, отец одной из жертв. Вот такие крендельки к чаю! Ладно, утро вечера мудренее, завтра поглядим, что мне теперь делать со всем этим. А вообще, интересно получается, то есть я могу срубить десять «лямов» за голову Ростика. Это будут самые легкие деньги, которые я зарабатывал в жизни!
Убрал ноут обратно в рюкзак, улегся на полку и тут же уснул, выбросив из головы, все лишнее, даже то, какой сегодня по счету день я нахожусь в этом мире. Кажется, седьмой!
Удобно разместившись на полке, предавался праздному ничегонеделанью, наша машина катила себе по дороге вперед, зажаренный, с хрустящей корочкой кусок крольчатины был съеден полчаса назад, а я потягивал травяной чай из термоса и слушал музыку – что-то из репертуара Насти Полевой. Время близилось к трем часам после полудня, и если в дороге не будет остановок, то к вечеру мы прибудем в Сосновск.
Утром Ус вспомнил о дороге, которая значительно сокращала путь, так как шла напрямик, не заворачивая в населенный пункт под названием Луговое. Эта дорога была известна и раньше, но ею редко пользовались, потому что пролегала она близко к болоту и был велик риск застрять где-нибудь в непролазной яме. Но я решил рискнуть, тем более что у нас есть КамАЗ с его чудо-лебедкой – подъемным краном.
Кстати, на завтрак у нас была гречневая каша с домашним печеночным паштетом – вкуснотища редкостная, я такого отродясь не ел. Чернов-старший, сказал, что паштет из печени диких уток. Фуа-гра местного разлива!
– Командир, впереди кто-то шмаляет из винтаря! – раздался предупреждающий возглас Романа из динамика рации. – Останавливаемся?
– Да.
КамАЗ, идущий впереди, мигнул стоп-сигналами и остановился. Чернов выпрыгнул из кабины и принялся вертеть головой по сторонам, определяя, откуда доносятся выстрелы.
– Туда, – махнул он рукой вдоль дороги.
– Сдайте назад и уберите машины с дороги, – приказал я водителям. – Только в топь не провалитесь! Оружие в зубы, и глядеть в оба!
Броник на мне, РПС тоже, подсумки-карманы набиты магазинами, рация есть, пистолет тоже, шлем на голове, «сотый» «калаш» за спиной, «длинный» в руках. Побежал вслед за Романом. А вот здоровяк охотник без шлема и бронежилета. Непорядок!
Дорога постепенно поднималась вверх, и метров через двести мы оказались на вершине склона. Чернов лежал под деревом на обочине дороги и вглядывался куда-то вниз. Я плюхнулся рядом.
Дорога полого опускалась вниз, лес редел и уже метров через пятьсот сходил на нет, а там уже был расположен широкий заливной луг, раскинувшийся на несколько километров вперед и по сторонам. Дорога змеей петляла по лугу, в одном месте пробегая между двух длинных, вытянутых вдоль грунтовки холмов. От нас до этих холмов было около километра, а от кромки леса – метров пятьсот. Расстояние я прикидывал для того, чтобы рассчитать, как сподручней будет ввязаться в бой.
Между холмами застряла колонна грузовых машин. Шесть КамАЗов и одна длинная «газель некст»-фургон. Видимо, те, кто устроил засаду на караван, выкопали канаву в низине, прикрыв ее чем-то, и идущий первым КамАЗ ухнул в эту яму, чем преградил дорогу остальным машинам. Следовавшие следом машины хаотично столпились позади, образовав непролазную пробку, только «газелька» умудрилась влезть между двух грузовиков, прикрываясь от обстрела их бортами.
На вершинах холмов залегли стрелки, в бинокль было видно, что их по двое на каждой позиции, на обратном склоне холмов стояли их машины, УАЗ-3151. А вот прямо перед нами, на кромке леса, замаскированный среди деревьев, стоял еще один такой же «уазик». Здесь пряталось четыре стрелка.
Видимо, сейчас бандиты, организовавшие засаду, вели переговоры с караванщиками, стрелять прекратили, но что они там кричали друг другу, отсюда было не слышно.
– Командир, что делать будем? – шепотом спросил Чернов.
– Ты с братом с какой дистанции достанешь тех стрелков, что на холмах? – деловито спросил я.
– Можно отсюда попробовать, но честно говоря, далековато. Почитай, с километр до цели. Могу не попасть, там же в низине, скорее всего, есть боковой ветер, гляди, как трава стелется волнами, – принялся рассуждать вслух Чернов. – Надо бы поближе подойти.
– А этих достанешь? – указал я на ближайших к нам четырех стрелков.
– Этих могу достать, но всех скопом вряд ли сразу свалю, все-таки их четверо и лежат рядком, могут разбежаться.
– Куда им бежать, они себя сами в ловушку загнали, вниз нельзя, там караванщики, а вверху мы.
– Ус, слышишь меня? Прием, – вызвал я Илью по рации.