Заглянул в салон «уазика». Ничего так, нормально прибарахлились: старенькая СВД с перетянутым в нескольких местах изолентой фанерным прикладом, еще более древний раритет ручной пулемет Дегтярева образца 1944 года с пристегнутым «бубном» на сто патронов, еще несколько запасных «бубнов» лежат в брезентовых подсумках, два АКМС, с основательно вытертым воронением железа, десяток железных магазинов и четыре пистолета ТТ – это все лежало сверху на задних сиденьях, а внизу под ногами ворох окровавленных вещей: куртки, бронежилеты, каски. Ботинки валялись в ногах на переднем сиденье. В багажнике машины стояли запасные канистры с топливом, свернутые спальные мешки и пара мешков с рыболовными сетями. На приборной доске – несколько распечатанных на цветном принтере фотографий, взял в руки, развернул веером, посмотрел – крупным планом фотографии КамАЗов с установленными на них морскими двадцатифутовыми контейнерами. Фотографии хорошие и четкие, любо-дорого посмотреть. Для особо тупых, те два КамАЗа, чьи контейнеры помечены красными квадратами, имеется надпись, сделанная поверх фото маркером – «В красные квадраты – можно стрелять, в остальные машины – нельзя!!!» В конце три восклицательных знака и слово «нельзя» подчеркнуто жирной черной линией, видимо, чтобы даже самые дебильные из тупых поняли, по каким машинам можно стрелять, а по каким нельзя. Интересное кино! Получается, что засаду навели на караван, и наводчик знает, какие машины можно уничтожить, а какие нельзя. Просмотрел фото еще раз. Так, а где у нас «газель»? Нет! Значит, что?! Значит, «газель» попала в караван случайно. Рома Чернов деловито рассматривал трофеи после меня, нисколечко не стесняясь, он оценил размеры трофейной обуви, но разочарованно вздохнул, когда понял, что его сорок шестого размера здесь нет. Зато ему впору пришлась стальная армейская каска, фух, мля, каски же у строителей, а в армии – шлем! В общем, напялил себе Чернов-старший на голову защитный шлем образца шестьдесят восьмого года и принялся ворошить содержимое бардачка.
– Командир, гля, а это чего?! – удивленно спросил Роман, держа в руках стопку ламинированных удостоверений личности. – Они чего, менты?
– Дай сюда, – забрал я у охотника пластиковые карточки.
Охранное агентство «Конвой», удостоверения выданы год назад, хотя выглядят абсолютно новыми и не потрепанными. ФИО сотрудника с указанием принадлежащего им оружия. Всего восемь удостоверений. Подошел к застреленным бандитам и идентифицировал убитых. Четверо опознаны, думаю, что еще четверых я тоже опознаю.
– Командир, мы наверху, – отозвалась рация голосом младшего Чернова.
– Спускайтесь вниз по дороге, только не спешите, на кромке леса остановитесь, – приказал я.
– Эй, вы кто такие?! – вклинился в разговор смутно знакомый голос.
– А вы кто? – вопросом на вопрос ответил я. – Караванщики, что ли?
– Типа того, – отозвался переговорщик. – Так вы чего задумали?
– Ничего, – ответил я. – Мы движемся в Сосновск. Тех, кто на вас напал, уничтожили, можете передохнуть. Мы сейчас выдвинемся по дороге: два грузовика и трофейный «уазик», так что не подстрелите нас случайно.
– Хорошо, а медика у вас нет, а то у нас один тяжелый «трехсотый».
– Ждите, сейчас подъедем.
Тела убитых мы не стали убирать, они так и остались валяться на том же месте, где их настигли пули.
К застрявшим на дороге грузовикам наша колонна подъехала минут через пятнадцать. Навстречу нам вышел бородатый дядька мощного телосложения, держащий в руках СКС.
– Ты за старшего? – спросил бородач, когда я вылез из «уазика» и пошел к нему навстречу.
– Да, Коля, я за старшего, – ответил я Николаю.
Это был тот самый «челнок», который рассказывал мне об этом мире перед отправкой сюда, лакая мою водку.
– Чего-то не могу вспомнить тебя, – вглядываясь мне в лицо, произнес Николай. – Напомни, где мы с тобой пересекались?
– Неделю назад, на той стороне мы с тобой распили пузырь беленькой, – напомнил я. – Помнишь?
– Жека?! – восторженно воскликнул бородач. – Братан! Ты как здесь оказался?!
– Тебя приехал выручать, – пошутил я. – Где ваш раненый?
– Да, да, пойдем скорее, – опомнился Николай, увлекая меня за собой.
Подхватив сумку с медикаментами, пошел следом. Раненый лежал на земле рядом с колесами грузовика. Выглядел он неважно, пуля попала в шею, вырвала приличный кусок плоти, наложенная повязка набухла от крови. Кожа раненого побледнела, губы были похожи на воск.
– Здесь прижми рукой, – показал я Николаю точку на плече, – и вот здесь.
Срезал ножом плохо наложенную повязку, которая не закрывала рану, а лишь слегка прикрывала.
– Крепче держи! – прикрикнул я на Николая. – Крепче!
Наложил марлевый тампон, зафиксировал его пластырем, поверх прокладку, пропитанную дезинфицирующим препаратом, и принялся туго бинтовать рану, стягивая повязку через плечо и грудь. Когда закончил с повязкой, вколол обезболивающие, поставил капельницу с физраствором. Флакон с физраствором пришлось примотать к самодельной треноге, смотанной из трех деревянных штакетников. Больше я ничего сделать не мог, да и не умел, честно говоря. Раненого уложили на спальник и отнесли в «газон», а саму машину отправили в Сосновск, за рулем был Илья, а рядом с раненым Фельдман. По расчетам Усова, до города можно было добраться за три-четыре часа. Ус должен был сдать раненого на КПП и ждать нас.
Пока возился с раненым, братья Черновы досмотрели оба трофейных УАЗа, обобрали убитых, пригнав машины к дороге. Тот УАЗ, что был справа, не получил ни единой царапины, Чернов застрелил обоих бандитов еще до того, как они успели подбежать к машине. Из трофеев такие же бронежилеты, шлемы, разгрузки, что и раньше, оружие тоже не славилось разнообразием – видавшие виды АКМСы и ТТ. Машина, по которой работал я из СВД, могла передвигаться своим ходом, но лобовое стекло и оба передних боковых пришлось убрать, они были в россыпи трещин и пулевых отверстий.
Застрявший в канаве КамАЗ вытащили и поставили на колеса. На тех машинах, где пострадали колеса, их заменили. Попутно вскрыли контейнеры, оказалось, что только в четырех машинах есть полезный груз, а вот в тех двух, чьи борта были помечены красными квадратами – загружен строительный мусор: битый кирпич, камни и обрезки бревен. Этим мусором закидали канаву.
Также выяснилось, как в колонну затесалась «газель». Ее хозяином и владельцем оказался сам Николай, он узнал, что в наш поселок направляется караван с грузом, и решил поехать вместе с ними. Ушлый торговец намеревался привезти в удаленный поселок различные товары, включая и спиртное, чтобы там выгодно распродаться. Вот такое совпадение – мы спасли колонну грузовиков, которая везла груз в наш поселок. Видимо, это судьба так распорядилась, чтобы Усов уговорил меня сменить дорогу, и мы успели помочь.
– Так ты теперь большая шишка в этом новом поселке? – спросил Николай. – Кстати, а как он называется?
– Честно говоря, не знаю, – ответил я. – Там пока никакого поселка нет. Есть несколько поселений рядом с мини-ГЭС, которые именуют «Энергия», есть большой деревообрабатывающий комплекс и огромная стройка, которая со временем превратится в небольшой городок с внушительным агропромышленным комплексом, где будут свинофермы, коровники, теплицы, заводы по переработке мяса и молока и много-много еще чего.
– А как вашего самого главного начальника зовут? – спросил Николай.
– Иван Петрович Сиротин, – ответил я.
– Ну, тогда предлагаю название – Сиротинск.
– Сиротинск? Ну, а что, мне нравится, – одобрил я. – Как доберешься до поселка, скажешь, что придумал название, пусть они мне по рации сообщат, согласны или нет.
– Так, а ты чего в Сосновск прешь?
– Надо разобраться с некоторыми мутными личностями, которые житья не дают нормальным людям. Взять хотя бы вашу колонну. Вас целенаправленно слили бандитам, – я протянул ему фото машин. – Так что вас сдали.
– Интересно, – протянул Николай. – Кого конкретно подозреваешь?
– Есть пару кандидатур, – не стал я скрывать от Николая своих подозрений, все-таки он местный и может чем-то помочь или что подсказать. – В Сосновске есть торговое представительство, в нем рулит некий Жан Гортье, вроде француз, вот ему можно задать вопросы. Есть еще мужичок по имени Юлиан Федорович, ходит в ковбойском прикиде – сапоги, шляпа, куртка с бахромой, – описал я того самого мужика, которого про себя окрестил Ковбоем.
– Это Юлька, что ли?! – презрительно скривился Николай. – Вот скотина гнойная! Триппер штопаный! А я-то думаю, чего он все на накопительной площадке трется да на меня все пялится. Значит так, слушай, что надо сделать. Как доберешься до Сосновска, на КПП спросишь лейтенанта Витьку Суркова, если не захотят его вызвать, сунешь пару «рублей». Покажешь ему фотки застреленных бандитов и их ксивы. Кстати, за это положена награда – пятьдесят косарей за голову. И скажешь ему, что подозреваешь в сговоре эти двух сволочей. Понял? Только не тяни, как только доберешься до КПП, сразу же начинай кипеж наводить, а то не дай бог, свалят в Новую Москву, фиг ты их потом оттуда выкуришь. А французу своему лучше всего перекрой доступ к счету торгпредства, а то он может денежки с него снять да сбежать.
– Понял, это тоже можно сделать сразу или придется ждать утра?
– Точно не скажу, но вроде в банке есть ночная смена, я-то больше с наличкой работаю, мне этот безнал, что зайцу стоп-сигнал. Банк в Сосновске, кстати, один, называется Сбербанк. По идее, если Сурков захочет, то сможет тебе помочь и с этим, но надо будет его убедить. Теперь по моим делам, как бы нам с тобой договориться, чтобы я в вашем Сиротинске поскорее расторговался и вернулся в Сосновск?
– Найдешь Ивана Сиротина, он тебе поможет, если что, ссылайся на меня, скажешь, что мне нужна твоя помощь в Сосновске.
– А тебе нужна моя помощь? – спросил Николай.
– Нужна, – твердо ответил я, – мне же надо наладить работу тамошнего филиала. Я любой помощи буду рад.