– Ну эти долбаные радикальные исламисты совсем оборзели. Думают, если расплодились, как тараканы, то им всё можно! А вот хрен вам – подавитесь! Забыли, как вправили мозги ваххабитам в Чечне! Да мои мальчики порвут вас на британский флаг! Суки!..
После чая разговор пошёл по существу – начали разрабатывать планы и хитрые комбинации, чтобы хоть как-то уравнять силы с армией радикальных исламистов, оснащённых «Менгами». Было много идей, но громче всех продвигал свои Быков, поэтому больше всего обсуждали его прожекты. Он отвечал в корпорации за подготовку кадров, и кадетская школа была в непосредственном его подчинении. Наверное, поэтому большинство его предложений касалось использования кадетов в предстоящей заварушке. Что кадеты всё же дети, никто из нас даже и не вспомнил. Обстановка не располагала, ведь по существу отразить нашествие радикальных исламистов, которым расчищали путь «Менги», было архисложно. А если учитывать данные о воздействии этих излучателей на людей, то вообще невозможно. Вот по этому поводу, отдуваясь от выпитого чая, Быков вещал:
– Если пакистанские контингенты не тормознут «Рексы» и ваххабиты выйдут на оперативный простор, то, применяя «Менги», быстро сомнут наши армейские части. Авиация или артиллерия, включая ракетные части, тут делу не помогут, и останется только стреляться, чтобы не попасть в рабство к ваххабитам. Действенной формой борьбы останутся только партизанские действия. А кто сможет ближе всего подобраться к этим проклятым «Менгам», не вызывая подозрений у охраны? Естественно, только наши юные воспитанники. И не нужно тут наводить тень на плетень – если ваххабиты победят, то не жить этим ребятам, изведут всех под корень. Поэтому лучше погибнуть, уничтожив «Менг» с его экипажем, чем, унижаясь, ждать ужасного конца. И так скажет любой из наших воспитанников! Поэтому предлагаю, пока есть время, рассредоточить группы воспитанников в Казахстане и Таджикистане, обеспечив их оружием и взрывчаткой. Дать задания ребятам в прямое боестолкновение с армией вторжения не вступать, а заниматься только диверсионной работой. Думаю, ваххабиты поголовно всех гражданских облучать не будут, поэтому вариант с диверсиями считаю очень даже действенным методом борьбы с нашествием. Вы же понимаете, что главное – это выбить «Менги», а с живой силой противника наши вояки разберутся.
Жалко, что на этом заседании не присутствовал Виктор – он действовал на нас как-то умиротворяюще. Народ больше бы думал, чем выражал свои эмоции. А так каждое предложение сопровождалось градом угроз и ругани в адрес ваххабитов. Но тут собрались умные люди, и здравые предложения после долгого эмоционального обсуждения всё-таки принимались. Учитывая то, что руководство корпорации прекрасно знало все возможности «Рексов» и то, что, применяя только их, вторжение радикальных исламистов не остановить, и было принято предложение Быкова. А куда деваться? Если исламисты победят, то воспитанники кадетской школы по-любому обречены. Одним словом, итог совещания был закономерен – корпорация становится на военные рельсы и мобилизует все свои ресурсы на организацию партизанской борьбы с оккупантами. Конечно, если «Рексы» не смогут сдержать армию вторжения. Надежда на это, несомненно, была, но все знали о сбоях в работе электронной начинки «Рексов». Именно в устранение этих огрехов несколько месяцев назад пришлось вложить колоссальные средства. Но всё равно аппараты работали по земле не очень эффективно. Наземными средствами было достаточно легко обмануть бортовой компьютер «Рекса». Произвольно генерируемые импульсы ловушек радары «Рексов» воспринимали как настоящую цель. Даже в модернизированных аппаратах от этой проблемы избавиться не удалось. Если бы «Рексам» требовался возобновляемый боезапас, то их бы пришлось сажать на землю через каждый час. Слава богу, что в результате трения об атмосферу корпуса корабля получалось столько энергии, что плазмобой (энергетическая пушка) мог работать непрерывно – посылая в сторону противника миллионы ватт в виде энергетических сгустков. Но весь этот поток энергии был хорош для воздушных целей или для спутников, а для объектов на земле он был менее фатален, тем более если подсунуть в качестве мишени фантом. Но всё равно система «Рекс» была грозной боевой единицей, а ещё надежду на умиротворение Пакистана давали договорённости с Бельведерским клубом. Но, как говорится, на Бога надейся, но сам не плошай, вот поэтому и разрабатывались, казалось бы, безумные методы борьбы с надвигающейся угрозой.
Завтракали, вернее, перекусывали, когда нормальные люди собирались на работу. А тут впору бы назвать утренний перекус ужином и после него завалиться спать так минут на шестьсот, но не тут-то было. Требовалось после ночной болтовни делать дело. И не простое перекладывание бумажек из одной стопки в другую, а весьма ответственную и напряжённую работу с людьми. Во время этого импровизированного завтрака разработка планов продолжилась, но уже не с тем пылом. Народ не то чтобы устал, такой мозговой штурм был у них не впервой, но каждый был мысленно в той задаче, которую ночью ему поставило собрание соратников. Поэтому, заправив свои организмы калориями, чтобы те не взбунтовались от такой жизни, народ начал разъезжаться.
Сергей вместе с Мишей выехали последними. Хотя обоим нужно было в Коркино, но расселись они по разным автомобилям, не потому, что между ними были напряжённые отношения, а просто каждый надеялся в дороге хоть немного поспать, а не обсуждать уже набившую оскомину проблему. К тому же им нужны были разные подразделения корпорации. По разработанным ночью планам Быков следовал в кадетское училище, а Сергей на базу дислокации специальной эскадрильи «Рексов». Задача Быкова была претворение его же предложений в жизнь, ну а Сергей должен был на месте контролировать и всемерно содействовать приведению в полную боевую готовность эскадрильи «Рексов». Они были основной надеждой на успешное отраженье вторжения радикальных исламистов, а полностью доверяться исполнителям, пусть и надёжным, было не в правилах корпорации. Вопрос был жизни и смерти, поэтому требовалась двойная, тройная перестраховка, что не возникнет даже малейших шероховатостей с вылетом «Рексов» на боевое задание. А прецеденты, когда важное задание срывалось, казалось бы, из-за мелочей, в истории деятельности корпорации были. А в этот раз такого допустить было нельзя.
Обстановка в расположении эскадрильи, находящейся километрах в пятнадцати от самого города, была на удивление спокойная. Никто не бегал, не суетился, техники обеспечения не было видно, а сам командир элитного подразделения находился в штабе, и это всё после отдачи четверо суток назад приказа на подготовку к боевому вылету по плану «Х». Это спокойствие и безмятежность весьма сильно напрягло Сергея, ведь сам он эти дни весь издёргался и не допускал нервный срыв, только потому, что потреблял успокоительные таблетки и растворы. Накрутив себя, что с боеготовностью в этом сонном царстве полный швах, Сергей буквально ворвался в кабинет командира, отстранив рукой попытавшегося ему что-то говорить адъютанта, ногой распахнул дверь и с порога закричал, срывая голос:
– Это что такое!.. Доложить о готовности эскадрильи к взлету!
Ошарашенный Петров (командир эскадрильи) подскочил со своего места и не менее громко проорал:
– Товарищ президент корпорации и член Совета безопасности России, эскадрилья к вылету готова! Осталось раздать полётные задания, и можно стартовать! Экипажи до звонка вашего помощника находились в «Рексах», но Ковалёв приказал, чтобы людей я отправил отдыхать, предварительное полётное задание отменяется, а сам взлёт задерживается до получения новых карт и полётного задания. Ещё он предупредил, что завтра прибудут специалисты, чтобы вбить в бортовые компьютеры новые ориентиры – театр боевых действий меняется. Меняются и задачи. К тому же теперь предстоит действовать во взаимодействии с армейскими полками «Рексов». Доложил командир эскадрильи, военлёт первого класса Петров!
– Ладно, Петров, всё я понял! А почему у вас в городке так тихо, как будто всё вымерло?
– Так я же вам говорю – аппараты заправлены, снабжены всем необходимым, а экипажи я, согласно указаниям из Тургояка, отправил отдыхать. И даже рекомендовал отдыхать не в казарме, расположенной у лётного поля, а отправляться домой, чтобы отдохнуть на все сто процентов. Что, дать команду, чтобы по тревоге команды собрались?
– Да не надо, дорогой мой военлёт! Пусть ребята отдохнут по-человечески. Вылет этот будет серьёзный, настоящий боевой. Работать придётся по полной программе, и силы ой как понадобятся. Месяц придется болтаться в воздухе, и всё это время экипажу нужно будет вести боевые действия. Давай-ка, Петров, я тебе расскажу, кто наш враг и как твоя эскадрилья будет с ним бороться. Только предупреждаю, информация секретная и после доведения её экипажам люди не имеют права покидать расположение эскадрильи.
После этих слов я демонстративно закрыл дверь перед стоявшим с выпученными глазами адъютантом, подошёл к письменному столу командира эскадрильи и уселся на стул напротив него. И началась наша беседа, прерываемая только его распоряжениями по селектору адъютанту – принести в кабинет карты Юго-Восточной Азии, а где-то часа через полтора, когда мой инструктаж подходил к концу, принести из буфета чаю и что-нибудь перекусить. После импровизированного обеда мы вместе с Петровым выехали на лётное поле, чтобы я смог лично убедиться в том, что «Рексы» готовы к взлёту и находятся на стартовых столах. Оставалось только укомплектовать их экипажем, отсоединить от коммуникаций базы, и можно взлетать. В общем-то, всем увиденным я остался доволен – всё было так, как мне и докладывали. Никаких огрехов, оставалось только поблагодарить Петрова за ответственность и высокий профессионализм. Это я и сделал ещё в автомобиле, когда мы возвращались в штаб. Но так как меня продолжало мучить чувство вины перед Петровым за глупый наскок на этого отличного командира, то уже в кабинете я проникновенно к нему обратился (решил показать, что он мне не безразличен):