лин усилил природный цинизм. В оправдание можно сказать только одно: рационализм касался не только посторонних людей, но и себя самого – я тоже не собирался прятаться в убежище. Не из-за того, что такой смелый, а исключительно с точки зрения пользы дела. Командный бункер был ещё не в полной мере оснащён всеми системами связи. Если бы я туда направился, то по-любому здесь пришлось бы оставлять Татьяну, чтобы она переключала вызовы со спецканала на бункер. Система автоматического переключения ещё была не в полной мере отлажена. Глючила система шифрования.
Первой в кабинет вошла секретарша, я ей без всякого объяснения и предварительной подготовки сказал:
– Ситуация «Гроза»! Немедленно разослать соответствующую телефонограмму всем организациям по списку. После этого, обязательно захватив чёрный портфель из сейфа, следуешь на своё рабочее место в бункере. А дальше действуешь по обстановке, руководствуясь инструкциям из этого портфеля. Всё, Тань, всё! Объяснять некогда, ты и так знаешь, что делать. Не зря же на учениях зачёт получила.
В кабинет вошёл Андрей, и я прекратил поучать свою секретаршу, да и она, увидев, как мои глаза показали на дверь, молча повернулась и вышла. В отличие от секретарши, с Андреем я общался гораздо дольше. Во-первых, изложил ему слова генерала армии, затем мы начали составлять график дежурств у систем связи в приёмной. Я всё-таки не совсем маньяк и этим хотел в два раза снизить риск попасть под ядерный удар. Хотя и считал, что у неопытных пакистанцев вряд ли получится удачно запустить свои стратегические ракеты. Бомбардировщики вообще исключал – их-то точно даже немногочисленные «Рексы» не пропустят. Ракеты могут проскользнуть, но перед ними стоял барьер из ПРО. Так что вариант неминуемого ядерного удара по Тургояку был не очень большим. Хотя понятно, на эту занозу и кузницу «Рексов» ваххабиты не пожалеют своих ракет. В ходе этого блицсовещания решили, что первым дежурю я, а Андрей, перед тем как скрыться в бункере, займётся контролем, как исполняется команда «Гроза» в самом Тургояке.
После ухода помощника я, заставляя себя, медленно побрёл к своему рабочему месту – хотелось двигаться, кричать, ругаться, а тут предстояло сидеть и изображать из себя непоколебимый монумент, по телефону успокаивая других людей. А куда деваться? Затеял всю эту бодягу, вот теперь и будь добр вести себя подобающим образом. Эти мантры, которые сам себе внушал, пригодились буквально через пять минут – когда телефоны начали звонить не переставая, а я, как истинный буддист, невозмутимо объяснял звонившим суть происходящего и требовал неукоснительно выполнять все мероприятия по плану «Гроза». Одним словом, служил своеобразным громоотводом. За это время я сам чуть не взорвался, нестерпимо хотелось связаться с Петровым, чтобы выяснить у непосредственного участника событий, что же творится на территории Пакистана, а самое главное – в Таджикистане, не атакована ли 201-я дивизия. Но я понимал, что сейчас отвлекать командира эскадрильи «Рексов» от боевой задачи нельзя. Сам свяжется, как только появится свободная минута для доклада.
Вот так и мучился, сначала ожидая начала доклада от командира эскадрильи «Рексов», затем от Максима, который должен быть сидеть на потоке военно-политическоой информации. Уже давно рассвело, но никаких известий с театра боевых действий так и не пришло. Был в полном неведении – что творится, к чему готовиться. Так же как и все граждане России, но только им было, наверное, хуже. Я-то ходил из угла в угол по громадному кабинету, а многие из моих сограждан сгрудились в железобетонных коробах на глубине десятка метров. Кроме этого, я мог связаться с руководством страны, что несколько раз уже и делал, а народ, поднятый тревогой со своих тёплых кроватей, сейчас сидел в сырых подвалах и не знал, по какой причине он тут оказался. Сначала-то объявили, что это учения и продлятся они недолго. Но многие, наверное, понимали, что, похоже, это не так. На самом деле творится что-то непонятное, не зря же держат тут взаперти, ничего не объясняя, и всё, скорее всего, потому, что сами не знают. И сколько всё это продлится, окутано мраком. Вот так я предполагал, как люди будут относиться к сидению в бомбоубежищах. И это ещё в лучшем случае, а скорее всего, сейчас матом кроют всё руководство – как местное, так и страны. В общем-то, народ прав, но и Владимира Тимофеевича понять можно. Он в целях недопущения панических настроений и сохранения секретности категорично потребовал все разговоры о внешней угрозе прекратить. Хорошо, Тургояк был закрытым режимным городом и мы, в общем-то, постоянно проводили учения по укрытию от последствий техногенных катастроф. Это давало надежду, что у нас мероприятия по плану «Гроза» пройдут более организованно, чем в других городах. А там бардак был жуткий, это я знал из разговоров с руководителями филиалов, с которыми и беседовал после разосланной Татьяной короткой телефонограммы – вводится план «Гроза», незамедлительно приступить к его исполнению. За этой суетливой, но деятельной ночью последовал полный ожидания день. Когда сделать ничего не мог, да что там сделать, даже достоверную информацию получить не получалось. По «вертушке» удавалось связываться только с второстепенными должностными лицами, а в регионах если и получалось переговорить с каким-нибудь губернатором, то он знал не больше моего. Кошмар, одним словом, как я про себя назвал этот день – изощрённая китайская пытка. Правда, я и сам подобным образом пытал своих подчинённых. Запретил даже нос высовывать из бункеров, – ждать, пока не поступит приказ, отбой воздушной тревоги. Андрею заморочил голову своей непоследовательностью – с одной стороны, не отменял график пересменки, а с другой – всё переносил время, когда ему выходить на дежурство.
Вторая бессонная ночь, нервотрёпка и бесконечные телефонные разговоры настолько меня вымотали, что часов в одиннадцать ночи я, не выдержав такой жизни, залпом выпил целый стакан коньяка и, даже не раздеваясь, рухнул на диван в самом кабинете. Лень было идти в комнату отдыха, да в общем-то и незачем – Татьяна в бункере, посетителей не ожидалось. Да и вообще, в громадном здании корпорации в настоящее время было всего несколько человек – трое охранников и пятеро технических специалистов. А во всём городе и ста человек не наберётся, кто рисковал своей жизнью, чтобы всё исправно функционировало. Такая вот «Гроза» разразилась над моим городом.
Мой беспокойный и нервный сон прервался неожиданно. Все чувства были настолько напряжены, что непонятный звук тут же вывел организм из кошмарного забытья. Я открыл глаза и резко повернулся. Рядом с диваном стоял Андрей и негромко покашливал – таким образом он будил своего начальника. Увидев, что я проснулся, он негромко произнёс:
– Сергей Иванович, как последний раз договаривались, пришло время пересменки.
Услышав его голос, я окончательно проснулся и вспомнил переделанный ещё ночью график дежурств. И сразу же острая необходимость узнать, что же творится во внешнем мире, опять пронзила мой мозг. Какой тут, к чёрту, бункер – если мы проигрываем, то ваххабиты не будут уничтожать свой будущий трофей, ну а если их стреножили, то, значит, или они не в состоянии ответить ядерным ударом, или «Рексы» и системы ПРО не допустили удара возмездия. Такая мысль у меня была, и когда я договаривался с Андреем о графике дежурств. Тогда я уже решил, что не буду прятать голову в песок, как страус, – если случится самое страшное, то погибну на боевом посту, как капитан потерпевшего катастрофу корабля, но экипаж должен жить, поэтому, можно сказать, хитростью отправил Татьяну и Андрея в бункер, переждать самый пик кризиса. А сейчас получается, что сам пик кризиса я проспал. А Андрей, хоть и сидел в бункере, но всё равно имел доступ, хоть и не ко всем, но всё-таки к большинству каналов связи. Этот вопрос меня сейчас больше всего волновал, вот я и слегка озадачил Андрея (он-то был уверен, что всё это время его начальник, оставшийся дежурить у систем связи, был в курсе последних событий), спросив:
– Тебе известно, как обстоят дела на нашей юго-восточной границе?
Увидев его удивлённые глаза, я добавил:
– А то видишь, я тут прикорнул на несколько минут, а сам понимаешь, сейчас каждое мгновение нужно отслеживать. Да и с командиром нашей эскадрильи не связывался – не хотел отрывать Петрова от дела в такой напряжённый момент. А ты же должен был быть постоянно на связи с Генштабом, вот и доложи, что тебе известно. Я специально не лез на эту линию, а то пришлось бы отключать бункер от связи с Москвой. Вы бы там вообще с ума сошли, обладая только информацией из радиоэфира.
– Офицер, который отвечает за взаимодействие с корпорацией, особо не располагает информацией о положении дел в Таджикистане и Казахстане. Связь с «Рексами» в последние несколько часов отсутствует. Так что Министерство обороны само мало что знает, что творится в Юго-Восточной Азии. Ориентируются исключительно по снимкам из космоса.
Глава 14
Информация о том, что Министерство обороны само мало что знает, что творится в Юго-Восточной Азии, была для меня не нова. Я уже не раз связывался с Министерством обороны и, чего не мог сделать Андрей, с Генштабом, но полученные сведения не очень сильно отличались от тех, которыми обладал мой помощник. Между тем Андрей продолжал бубнить:
– Спутники зафиксировали множественные ядерные взрывы над Индией и некоторыми другими территориями. Наверное, в результате этих взрывов и прекратилась связь с «Рексами». Союзники утверждают, что ядерное оружие они не применяли, мы тоже. Значит, получается, что это ваххабиты виноваты в этих трагедиях. А это действительно трагедии – взрывы происходили в атмосфере и поражены очень большие площади. По мнению специалистов из Министерства обороны, Пакистан ответил на наши воздушные удары запуском своих баллистических ракет, но те были сбиты «Рексами». В результате этого происходила самопроизвольная ядерная реакция.
– А разве это возможно?