. Даже не знаю, что делать! Местные власти не справляются с размещением такой массы людей, и губернатор пытается раздобыть необходимые ресурсы у крупных предприятий и бизнеса. Пока беженцев сдерживают пограничники и военные, организовывая для них палаточные лагеря, но людской поток такой, что скоро эти лагеря переполнятся и цунами беженцев захлестнёт Владивосток.
– А что же губернатор не обратился в Москву? Да и вообще, Михаил Семёнович, объясни, что же такое произошло, что китайцы кинулись в Россию?
– А разве вы не знаете? Америкосы долбанули по Северной Корее атомными бомбами, и радиоактивные облака начали распространяться по территории Китая. Слава богу, Приморский край отгорожен от Северной Кореи горной грядой, да и роза ветров работает на нас. Хотя и зацепила эта проклятая радиация нас тоже. В Посьете фон превышен в пять раз. Слава богу, во Владивостоке всё нормально – радиоактивный фон в пределах нормы. Губернатор звонил в центр с просьбой оказать помощь в приёме потока беженцев с сопредельной территории. Москва, конечно, обещала, но она далеко, а эшелоны с гуманитарными грузами нужны уже сегодня. Пока, конечно, выручают склады Госрезерва, которые разрешил использовать центр, но беженцев столько, что эти склады скоро могут опустеть. Транши, которые поступили из Москвы, не очень большие, и средств явно не хватает, чтобы достойно принять такое количество беженцев.
– Тебя понял, Михаил Семёнович! Сегодня же перечислим тебе из резерва корпорации кое-какие средства и нашим грузовым самолётом отправим во Владивосток продукты. Перед этим с тобой свяжется мой помощник, ему и скажешь, что в первую очередь загружать в самолёт. Завтра направим к тебе людей и ещё продукты. Правда, не знаю сколько, всё будет зависеть от количества мобилизованных бортов. Всё, Михаил Семёнович, давай готовь свои предложения.
Закончив этой фразой телефонный разговор, трубку не положил, а начал обзванивать нужных людей, чтобы организовать выполнение своих обещаний Сажину. При этом вел разговоры с подчинёнными не так, как обычно – сухо и по-деловому, а раскованно с элементами шуток и прибауток. Несмотря на сложное положение в Приморском крае, эйфория, охватившая меня после разговора с министром обороны, никуда не ушла.
После телефонных разговоров я, наверное, минут пять сидел молча и неподвижно, не обращая никакого внимания на вызванного из своего кабинета и застывшего рядом с письменным столом Андрея. Всё собирался с мыслями, пытаясь в голове выстроить модель своих дальнейших действий. Но это у меня никак не получалось, любое логическое построение сбивала шальная, бестолковая по своей сути фраза – ура, мать твою, мы победили, гуляй рванина! И эта фраза всё больше и больше забивала мозг. Да так, что я уже не мог с собой справляться и выкрикнул её вслух, а потом добавил:
– Ну что, Андрюха, кажется, удалось, победили мы! И на самом деле неприятные события в Приморском крае тоже об этом говорят. «Рексы» не допустили разрастания ядерной войны и расползания ваххабитов по всему миру. По сути, радиоактивные осадки в Китае уберегли нашего соседа от большего кошмара. Представляешь, что бы там было, если бы ваххабиты объединились со своими единоверцами уйгурами? Кошмар и ещё раз кошмар. Давай-ка сюда вон ту бутылку, которая у дивана стоит, и два чистых стакана не забудь. Отметить надо это свершение. Понимаешь, чего мы избежали? Да нашествия Мамая или Гитлера – это детские шалости по сравнению с тем, что грозило ещё вчера России. И опять мы выдюжили! Надо же, за сутки решили такую проблему. О, мля, всё ещё не верю! Нет, всё не зря, и бессонные ночи, и нервные срывы, и подорванное здоровье!
Пока я вслух выражал свой восторг, мой верный помощник обеспечил поляну горячительным подкреплением, для того чтобы восторги не затихали ещё длительное время. Но это всё в теории, а на практике после рюмки коньяка я, наоборот, начал мыслить довольно здраво и самокритично. Но всё равно, хотя и понял, какой вал проблем предстоит решать, сколько придётся работать, решил выпить за такое событие ещё одну рюмку. И не в тихую, со своим помощником, а разделить радость со своими соратниками. Практика проведения совещаний правления корпорации в форме видеоконференций была давно отработана, вот я ей и решил воспользоваться. В прямом эфире, онлайн, выпить эту рюмку, заодно рассказать друзьям о своём разговоре с Владимиром Тимофеевичем, ну и, естественно, наметить дальнейшие планы. Думаю, у других-то мозги лучше работают, чем у меня. А то в моей голове сейчас никаких разумных мыслей, одни сплошные фанфары. Боясь, что и соединиться с моими друзьями я не в состоянии, распорядился немедленно этим заняться Андрею, а потом звонить Сажину в наш приморский филиал.
Этот процесс затянулся – проблема была соединиться с Быковым. Он вжился в образ партизана и сейчас с группой старших воспитанников кадетского училища обживал базу где-то в Узбекистане, не очень далеко от границы с Таджикистаном. А со связью творился форменный беспредел – минут десять пришлось связываться с его спутниковым телефоном. Весь спектр последних разработок в области связи (которые ещё даже не поступали в самые уважаемые госструктуры) был задействован в этом сеансе связи, и всё равно с Быковым еле удалось наладить связь. Но, наконец, я смог услышать голоса своих друзей, а некоторых даже и увидеть на экране громадного монитора, установленного на письменном столе.
Пока Андрей соединялся с Быковым, я общался с остальными учредителями корпорации – рассказывал им о своей беседе с министром обороны, делился всей информацией, которая была мне доступна. В основном, конечно, той, которую почерпнул из доклада командира эскадрильи, а также которую довёл до меня руководитель нашего приморского филиала. Мы только начали оживлённо обсуждать последствия ядерного удара США по Северной Корее, как в общую гамму криков ворвался хриплый бас Быкова. Он умудрился перекрыть даже пронзительный тенор Романа, а это ещё никому из нас не удавалось. А на заседаниях правления бывало часто, что срывали голос, споря друг с другом. «Значит, сейчас Быков крайне возбуждён, если перекричал даже Ромку» – именно так я думал, жалея при этом, что не могу увидеть лица Быка, так орущего в трубку аппарата спутниковой связи. Хоть и шли помехи, но понять Быкова было можно, он кричал:
– Не делите шкуру неубитого медведя! Тут чёрт знает что творится, а они празднуют! Таджики да и наши вояки толпами прут, не знаем, что делать – зашиваемся тут все!
Меня эта фраза резанула как ножом по сердцу, и я, наплевав на своё положение председателя этого эфирного сборища, крикнул во всё горло:
– Бык, что там у вас происходит? Неужели пакистанская армия продолжает вторжение? Они что, киборги и на них ядерные взрывы не действуют? И как далеко их армия вклинилась? Много ли наших вояк бежит, подвергнувшись воздействию «Менгов»?
В ответ я услышал какой-то крякающий звук, но через мгновение послышался бас Быкова:
– Да нет, организованных частей пакистанской армии нет, как и военной техники. Народ бежит с территории Таджикистана и Афганистана – вперемешку, паникующие вояки и гражданские. Но это точно похоже на нашествие саранчи – прут без всякого плана, цели, лишь бы вперёд, подальше от границы. Толпы такие, что затоптать могут, если встанешь на пути этого обезумевшего народа. С некоторыми из этих саранчаноидов я беседовал, так они говорят, что там за границей с Афганистаном преддверие ада, а ещё километров за пятьдесят само пекло начинается.
– Так что, это, значит, не военное вторжение?
– Да нет, но хрен редьки не слаще! Местным, обычным людям какая, к чёрту, разница – всё равно приходится этих паникёров кормить, да ещё где-то на ночлег устраивать.
– Но это всё-таки не завоеватели, а беженцы. А как цивилизованные люди мы должны проявлять к ним милосердие.
– Это ты пиндосам скажи, которые хренакнули по мирным городам, а теперь у себя за океаном текилой разминаются. А нам, которые долбили только по военной технике, приходится за ними их дерьмо убирать.
– Ну, во-первых, люди не дерьмо, а во-вторых, тут и наша вина присутствует.
И я поведал Мише эпизод, рассказанный мне Владимиром Тимофеевичем. Другие члены правления тоже с удовольствие прослушали второй раз рассказ о действиях лихого майора. Услышав моё повествование, Быков издал какой-то утробный звук, похожий на смех, и заявил:
– Героя России нужно давать этому майору.
Писк, скрип и другие помехи заглушили продолжение фразы. Но потом в динамике снова прорезался голос Быкова:
– А что касается помощи, которую может оказать Тургояк, то, прежде всего, нужны бабки. Тут местные власти всё ноют, что у них дефицит бюджета, что платить волонтёрам не из чего. Хорошо хоть, продукты дают и какое-то полусгнившее тряпьё подвозят с военных складов, оставшееся со времён СССР. Так что жду поступление денег. Потом отдадут, никуда не денутся. Или правительство Узбекистана, или наш Минфин. Расходы я проконтролирую – не парьтесь.
– Ладно, Бык, сегодня же трансферт сделаем на пару ярдов. Но, думаю, правильностью расходования этих денег тебе заниматься не нужно. Есть дело гораздо важней. Пускай представитель корпорации в Узбекистане Ренат Нуриев этим займётся. Он узбек, и ему проще будет договориться с местным начальством. Тебе же вместе с твоим воинством срочно нужно лететь во Владивосток. В Приморье примерно та же проблема, с которой столкнулся Узбекистан. Штаты долбанули атомными бомбами по Северной Корее, образовавшиеся радиоактивные облака ветер погнал в сторону Китая. Выпавшие в некоторых местах радиоактивные осадки подняли радиоактивный фон до очень опасных величин, ну а население заражённых территорий кинулось в бега, и в основном на нашу территорию. Как это часто бывает, мы к этому не были готовы. Продовольствия, да и прочих припасов, чтобы принять такое количество беженцев, остро не хватает. Да и людей, которые бы занялись проблемами этих беженцев в Приморском крае, практически нет. Губернатор и его команда в растерянности, Москва пытается помочь, но пока это малоэффективно. Уже все в Приморье, можно сказать, стоят на ушах, а беженцы всё прут и прут. Наш представитель в Приморье Сажин обратился к корпорации с просьбой оказать помощь. Вот ты и полетишь в Приморье кризис-менеджером, на месте всё оценишь и окажешь со своими орлами посильную помощь в приёме беженцев. Опыта вы в Узбекистане поднабрались, теперь его нужно и на родине применить.