Начало пути — страница 45 из 50

— Но, пошла! — Рон хлестнул лошаденку вожжами, та дернулась и на удивление резво понесла телегу.

— Стоять! — заорал хорек. — Стража, задержать повозку!

Варги высыпали за ворота. Я вынырнул из соломы, рядом уже сидела испуганная Даяна.

— Гони! — закричал я Рону.

Стражники схватились за луки. Смертельное пение стрел неслось за телегой. Я подмял Даяну под себя, закрыв собственным телом. Две стрелы впились мне в спину. Телега неслась по ухабам, подкидывая нас. Но через минуту мы были вне досягаемости вражеских луков.

Телега сбавила ход.

— Ушли! — выдохнул я. — Спасибо, Рон. Только тебе, друг, в ближайшее время в город нельзя.

Даяна вскрикнула. Я повернулся к Рону и обомлел: истекая кровью и борясь с болью, он из последних сил держал вожжи. Из его спины торчала стрела.

Я перехватил вожжи и рывком выдернул стрелу. Рон вскрикнул и застонал. Я уложил его на солому. Укрывшись в редколесье, я остановил повозку.

Рон терял сознание. Я слегка встряхнул его голову:

— Не засыпай!..

Он открыл глаза и улыбнулся. Я прижал его рану ладонью, а другой рукой сжал амулет регенерации, висящий в мешочке у меня на шее. Мысленно я представил, как его рана затягивается, но ничего не происходило. Я не научился управлять силой исцеления… Видимо, юную рыбачку я излечил случайно…

— Отпустите мою лошадь на волю, а тело мое сожгите вместе с телегой, — еле пробормотал Рон.

— Что вы говорите! — возмутилась Даяна. — Вы не умрете!

— Я уже стар, и мой организм не справится с такой раной… Я чувствую смерть, она близка настолько, что мне можно больше не страшиться жизни…

— Держись, друг!.. — я сжал его ладонь и подложил под голову охапку соломы.

— Прошу, Молот, позаботься о моем племяннике, кроме Скалы у меня больше нет родных…

— Обещаю, — ответил я. — Он мне как брат, я сделаю все, чтобы сберечь его жизнь.

Рон с благодарностью посмотрел на меня, пытаясь улыбнуться. Но глаза его закатились, и он вдруг замер, перестав дышать.

Я распряг лошаденку и, накрыв телегу хворостом, поджег повозку. Очищающее пламя, словно стая огненных драконов, мгновенно взвилось вверх из сухой соломы, поглощая телегу и тело старика-лавочника, без колебаний отдавшего за нас жизнь…

Я взял Даяну за руку, она шмыгала носом, а по ее щекам бежали серебристые струйки.

— Он погиб, чтобы мы жили… — сказал я, обняв принцессу. — Придет время, и я отомщу за него, за твою семью и за всех, кто пал от рук Фиморры.

— Мне страшно… Я теряю всех, — Даяна прижалась ко мне. — Я не хочу потерять и тебя…

— Не потеряешь… Я наполовину демон, мой папаша Сатана не позволит так просто сгинуть своему единственному сыночку…

— Ты слишком добр для сына сатаны…

— Скажи это моим мертвым врагам, они с тобой не согласятся… — улыбнулся я.

* * *

Мы встретились с Гертом в условленном месте и к вечеру того же дня уже втроем достигли окрестностей Ксилона. В деревне, освобожденной мной когда-то от Люпуса, я решил спрятать Даяну под видом беглой крестьянки.

В Ксилоне нас приняли как родных, но Тида встретила меня холодным взглядом голубых тоскливых глаз. Она увидела, как въезжая в деревню на одном коне, мы с Даяной переговаривались, и ей этого было достаточно, чтобы понять все…

Я не хотел ранить Тиду и заявляться в Ксилон с Даяной, но у меня не было другого выхода — по пути в Астрабан лежали лишь две деревни — Ксилон и Тисс. Тисс лежал в окрестностях Астрабана, и неизвестно, что ждало это поселение в ближайшем будущем. А здесь относительно безопасно. Трехтысячная армия варгов ушла по Торговому пути на восток в Астрабан. Тысячный гарнизон, оставшийся в Даромире не будет рисковать и выходить за пределы города. Его задача — держать оборону до полного уничтожения обоих королевств. Так что Ксилон — наиболее удобное место для того, чтобы укрыть принцессу.

Я поручил деревенскому старосте поселить Даяну в том самом доме, в котором когда-то жил я. Добротный дом до сих пор пустовал.

— Эта девушка, — дал я наставления старосте, — очень важна для нас, берегите ее как собственную дочь…

— Что такого она сделала? — недоумевал староста.

— Ее ищут прихвостни Фиморры, она помогла принцессе Даяне сбежать из Даромира…

— Принцесса жива?! Я слышал, что королевскую семью убили!

— Будем надеяться, что жива, ей удалось избежать смерти, но где она сейчас, никто не знает.

— Будет сделано, господин Молот! Спрячем так, что ни одна холера не найдет. Будет моей племянницей из дальней деревни…

В Ксилоне пришлось задержаться до утра. Старина Торес — кузнец, семью которого я когда-то спас от бремени жертвоприношения Люпусу, выточил из обсидиановой руды кинжал, три наконечника для копий и два десятка наконечников для стрел. Он и его подмастерья работали всю ночь. Мы с Гертом переночевали в его доме.

Полночи я не спал, вставал хлебнуть воды и смотрел в окно на блеклую тропу, ведущую к дому, где поселилась Даяна.

Утром, прощаясь, я еле сдержал себя, чтобы не заключить ее в объятия.

— Почему ты не сказал им, кто я? — спросила принцесса, в ее потухших глазах читалась нескрываемая грусть предстоящей разлуки.

— Я не могу тобой рисковать, у Ланы повсюду могут быть доносчики. Человек слаб, и за большую награду он может сделать то, на что изначально не способен, и даже больше… Предателями не рождаются, ими становятся. Пусть считают тебя беглой крестьянкой. Чем меньше человек, тем меньше у него врагов.

— Я хочу пойти с тобой!

— Это опасно и тяжело, мы будем идти, останавливаясь лишь на короткий сон и трапезу. Когда все закончится, я вернусь за тобой… Обещаю.

— А если не вернешься? — голос ее дрогнул.

— Значит, я буду мертв или пленен. Но чтобы выполнить свое обещание, я воскресну или разорву оковы… — я улыбнулся и, вскочив на коня, пришпорил Черного дьявола, рванув с места в галоп. Копыта выбивали клубы пыли, гарью оседавшие на молодой зеленой травке. Только бы не оглядываться, чтобы не видеть ее слез…

* * *

На седьмой день пути мы оказались в сердце лесов королевства, где когда-то убили бурмило. Густой лес сдавил тропу, перекрывая проход корявыми лапами из корней и сучьев. Сырость и полумрак болотной дымкой расползлись по округе.

Черный дьявол, увешанный пластинами лат, без особого труда продирался сквозь непролазную чащу. Коню Герта приходилось сложнее, недовольно фыркая, он то и дело спотыкался и тряс гривой.

— Давай отдохнем, — стонал Герт.

— Солнце еще не село, — я вытер со лба пот.

— Животину жалко, — заканючил Герт. — Тебе хорошо — у тебя конь мертвый…

— Иди пешком, — улыбнулся я. — Пусть лошадь отдохнет.

— Ну нет… Два сапога коня не заменят.

— Ладно, привал на полчаса.

Выбравшись на небольшую полянку, мы развалились в траве, вытянув ноги. Я откупорил потертую бронзовую фляжку и протянул Герту. Тот сделал три больших глотка рома и даже не поморщился. Совсем большой стал…

Я допил остатки рома и попросил:

— Спой что-нибудь свое…

Герт прокашлялся и затянул грустную песню. Стало вдруг хорошо… Я закрыл глаза и увидел неясный образ девушки. Она звала меня сквозь дымку. Я нырнул в туман, приблизившись к ней. Это была Тэпия. Королева обняла меня и, улыбнувшись, прошептала:

— Ты должен помочь своему сыну, мы в опасности, и я не хочу, чтобы волчонок умер, даже не родившись.

Я вздрогнул и открыл глаза. Рука, нащупав молот, стиснула его рукоять, а губы мои беззвучно прошептали:

— Пока я жив, никто и никогда не причинит вам вреда…

— Что ты сказал? — Герт закончил петь и вопросительно уставился на меня.

— Да так, я сам с собой…

— Камень провидца не дает покоя? — улыбнулся Герт.

— Жил себе, не тужил, — вздохнул я. — А тут стал Люпусом, провидцем и целителем.

— Избранные — они такие, как бабы — устроены сложно, и понять их невозможно.

— Это точно, знать бы еще, как управлять всем этим добром по своему желанию, а не когда бог на душу положит… большой и толстый.

— Когда я служил в трактире, я слыхал много россказней о древних воинах, обладающих магией. Считалось, что лишь старые воины могли управлять магическими силами, это приходит с годами.

— Вот обрадовал! Чтобы стать сильнее, мне надо состариться!

— Ну… ты же не просто воин, ты волк…

— А ликан почти не старится, — хохотнул я. — Значит, никогда не смогу управлять собой…

— Не унывай! Ты сам учил меня видеть всегда одни плюсы, даже на кладбище… вместо крестов.

— Жизнь — штука сложная, особенно первые пятьдесят лет тяжело, а потом либо сдохнешь, либо привыкнешь…

Мы сидели и болтали о всякой ерунде, полчаса пролетели как один миг. От выпитого рома на душе стало веселей, а по телу разлилось тепло.

— Ну все, в путь… — сказал я, отвязывая поводья Черного дьявола.

— Моя лошаденка даже травки не пожевала, — вздохнул Герт.

* * *

На десятый день пути из бесконечных и изнурительных переходов мы достигли наконец ворот Астрабана. На крепостной стене, завидев приближающихся всадников, забегали стражники в родных глазу красных накидках. Гвардейцы! Мы успели, замок не взят!

Прилив радости заставил сердце бешено колотиться, я пришпорил коня, подняв над головой молот.

— Убрать луки! — скомандовал я стеновым лучниками, взявших меня на прицел.

— Господин Командор! — воскликнул знакомый голос. — Это вы?! Не стрелять! Это Глас покойного короля Солта и наш командующий — господин Молот! Открыть ворота!

Грохот и скрежет цепей впустил нас внутрь города. К нам уже спешил бывалый воин с изрезанным лицом, узнавший меня с крепостной стены.

— Господин Командор, хвала богам, вы живы! — воскликнул Уртон.

Суровый воин еле сдерживался, чтобы не повиснуть у меня на шее.

— Здравствуй, мой друг, я рад, что ты жив! — я обнял помощника-командира. — Как королева? Где Скала?

— С ними все хорошо! Я провожу вас…