чаться. Псковский посол доехал до Нейгаузена, а там его схватили и изрубили на куски. Известия об этом злодеянии возмутили Псков. На свое несчастье, в город прибыл немецкий посланник от дерптского епископа, разъяренная толпа набросилась на него и прикончила. Ясное дело, подобный обмен дипломатическими любезностями примирению никак не способствовал.
Новгородские «золотые пояса» по-прежнему не помогали Пскову. Мало того, исподтишка стали нацеливать своих ушкуйников грабить псковские владения. Вечевики быстро нарушили договоры и с московским государем. Призвали к себе княжить брата Ягайлы, Лугвения Ольгердовича. Хотя он-то был совсем не похож на прежних гостей из Литвы, он все время был заодно с королем и поляками. Приехал, разнюхал обстановку, перемолвился с симпатизирующими боярами, а потом Ягайло с Витовтом устроили грандиозный фарс. Оба обратились к Новгороду, как к независимому государству. Обвинили республику как раз в том, что она не воевала с крестоносцами – значит, показала себя врагом Польши и Литвы. Обвинили и в том, что русские называют латинян «погаными». Лугвения отозвали на родину и объявили Новгороду войну.
Можно сказать – странную войну. Без Василия I новгородцам было не устоять, а сражаться против него поляки и литовцы были абсолютно не готовы. Но на самом деле никто не собирался сражаться. «Золотые пояса» добросовестно исполнили свою часть спектакля. Настояли на вече, что московское войско звать не нужно, проще самим урегулировать споры. Они и урегулировали, подписали мирный договор, нужный Ягайле и Витовту. Признали поляков и литовцев старшими союзниками, обязались иметь с ними «общих друзей и врагов». Про московского государя в договоре совсем не упоминалось, будто его и не было!
Псковичи к этим махинациям не примкнули. За Москву они держались крепко, и Василий Дмитриевич не подвел их. Как только ослабла угроза с литовской и ордынской сторон, в Псков стала поступать подмога, братья и наместники великого князя приводили войска. Крестоносцам несколько раз крепко всыпали, а затем подал голос сам государь. Обратился к Ливонскому ордену и предложил свое посредничество в заключении мира. Намек был более чем прозрачным. Откажешься – посредник явится с армией. Отказываться не рискнули. В 1417 г. боевые действия наконец-то прекратились. Причем немцы настолько зауважали Василия I, что в официальных грамотах назвали его «королем Московским и императором Русским».
«Король Московский» решил проучить и новгородцев. Сперва сделал это «неофициально». Его воеводы опять набрали добровольцев в Вятке, послали прошерстить города и волости по Двине. Новгород попытался ответить аналогичным образом. Собрал ушкуйников, и они, как бы без ведома правительства, налетели и разграбили Устюг. Но тогда уж Василий Дмитриевич отреагировал «официально». Направил войска, занял Вологду и Бежецк.
А между тем, попытки Новгорода оторваться от великого князя заинтересовали не только литовцев с поляками. Шведские отряды из Финляндии несколько раз врывались в Карелию, появлялись на Неве. В Белом море появилась норвежская эскадра, вошла в устье Двины, высадила десант из 500 человек. Они зверски умертвили монахов Николаевского и Михайловского монастырей, сожгли три храма. До поры до времени новгородцам удавалось отражать нападения. Они и сами наказывали хищников, совершали походы под Выборг, выслали флотилию разорить норвежцев. Но ведь Швеция, Дания, Норвегия объединились в одну державу. На кого можно было рассчитывать, если навалятся всерьез? Неужели Литва поможет?
С Москвой ссорились, брыкались, а по большому счету выходило: без Москвы не обойтись. Пошарахавшись туда-сюда, новгородцы чесали в бородах и обращались к великому князю. Он помог окончательно урегулировать и споры с Ливонским орденом. В 1420 г. прошла представительная конференция на берегах Наровы. Присутствовали великий магистр ордена, ландмаршал, командоры, правители городов. С ними беседовали новгородские посадники, бояре. А председателем на переговорах выступал наместник Василия Дмитриевича – бывший литовский князь, а ныне московский боярин Федор Патрикиевич. Стоит ли удивляться, что все пожелания новгородцев решились самым благоприятным образом. Немцы не упрямились, утвердили «вечный мир» на тех же условиях, которые им в свое время продиктовал св. Александр Невский.
28. Как гуситы взорвали Европу
Константинополь несколько лет прожил в блокаде. Император Мануил II торчал за границей и ждал – его столица вот-вот падет, а он останется в Европе изображать жертву османов. Делал вид, будто пытается организовать помощь, но это было несерьезно. После резни под Никополем никто не спешил повторять поход на Балканы. Ко всему прочему, католический мир опять перессорился. Авиньонский папа Бенедикт XIII так и не выполнил обещания подчиниться Риму. Впрочем, подчиняться было просто смешно. В Риме умер Урбан VI, избрали Бонифация IX. Он пустился во все тяжкие, вознаграждал себя пышными праздниками и беспутством. К такому уже привыкли, стерпели бы. Но папа, чтобы расплатиться с долгами за избрание, принялся обирать римлян. А этого не потерпели, Бонифация дважды выгоняли вон. Избрали Иннокентия VII, но он быстро отошел в мир иной. Поэтому авиньонский Бенедикт XIII не терял надежды, что его признают единственным папой.
А германский император и чешский король Вацлав пьянствовал в свое удовольствие, запустил все дела, держал при дворе колдунов, потешавших его «чудесами». Его товарищами стали чешские паны, пить они умели изумительно. Императору нравились столь достойные люди, в порывах застольной щедрости он раздавал панам владения, привилегии. С собутыльниками и колдунами на пирушки проникали какие-то проповедники. То, что они рассказывали, казалось смелым и любопытным.
Любовь Вацлава к чехам очень не нравилась немецким князьям. Но встревожились и родственники императора. Его двоюродный брат, правитель Моравии Йобст, схватил Вацлава и упрятал за решетку. На помощь тому выступил родной брат Сигизмунд, король Венгрии. Поддержала чешская знать, и Йобст был вынужден освободить пленника. Но раздорами в их семействе воспользовался баварский герцог Рупрехт Виттельсбах. Сплотил вокруг себя немецких князей, в 1400 г. они объявили Вацлава низложенным, избрали Рупрехта королем Германии.
Сигизмунду и Вацлаву пришлось вступать в войну за немецкую корону. Точнее, воевал Сигизмунд, а Вацлав опять уселся за стол, надувался пивом и вином, осыпал милостями любезных ему панов. А попутно разваливал любые комбинации, которые строил венгерский король. Наконец, Сигизмунду это надоело. Он убедился, что с таким братцем каши не сваришь, в 1402 г. сам сверг Вацлава и взялся править в Чехии. Содержал брата в относительно мягких условиях. Обовшивев в заключении, император попросился сходить в баню, и ему дозволили. Стража осталась караулить его костюм, сочла, что раздетый узник никуда не денется. Но Вацлав уговорил простую бабу-банщицу, она вывела монарха через задние двери к Влтаве, посадила на лодку и увезла. Чешские паны дружно поднялись за «своего» короля, и в Германской империи оказалось три претендента на власть – Вацлав, Сигизмунд и Рупрехт Виттельсбах.
В результате помочь Византии было некому. И все-таки Господь помиловал ее. Помиловал в последний раз. Спасителем греков стал… Тамерлан. Разгром Золотой Орды позволил ему больше не отвлекаться на север, вернуться к мечте о создании исламской сверхдержавы. Он совершил поход в Индию, одолел и подмял султанат Дели. А дальше пришел черед союзников Тохтамыша, египетских мамлюков. Джагатаи огнем и мечом прошли Сирию, один за другим брали богатейшие города. Итальянские, еврейские и арабские купцы рвали на себе волосы, погибала их самая прибыльная кормушка. Но у них уже были налажены связи в Османской империи. Ее всеми силами подталкивали вмешаться.
Турки, на свое несчастье, вмешались. В общем-то, пожелания торгашей они выполнили, до Египта Тамерлан не дошел. Но он развернулся на самих турок. Его армия взяла штурмом Сивас. Сын Баязета, оборонявший город, был обезглавлен. Султан стал собирать все силы. Призвал вассалов, снял войска, державшие в блокаде Константинополь. Но и у Тимура нашлись союзники. На его сторону перешли сельджукские эмиры, покоренные османами. А Иоанн Палеолог, замещавший византийского императора, отправил к повелителю Средней Азии тайных послов. Отдавался под власть «великого хана Тимура», обязался платить ему «дань, которую платили Баязету». Греки пообещали также выставить 20 кораблей, помогать джагатаям на морском побережье…
За это Тамерлан взял Византию под покровительство. Потребовал от Баязета вернуть все ее владения, не задевать сельджуков. Вместо ответа султан в 1402 г. двинул на него 120 тыс. воинов. Тимур начал отступать – как выяснилось, притворно. Соединился с подошедшими к нему сельджуками, выбрал удобное место под Анкарой и внезапно кинул гулямов в атаку. Турок расколотили вдребезги, Баязет угодил в плен. От полной гибели османскую державу уберег только героизм сербских витязей. Они встали насмерть и прикрыли отход турок, позволили скрыться наследнику престола Сулейману.
Победитель отнесся милостиво к пленному султану, приглашал за собственный стол, философски рассуждал о бренности величия и славы. Но Баязет, до сих пор считавший себя непобедимым, позора не перенес, через несколько месяцев скончался. Джагатаи вышли к берегам Эгейского моря. Византийцев Тамерлан не тронул, ему даже льстило, что древняя империя попросилась под его защиту. Выразили покорность и генуэзские колонии, заплатили дань. Но о переговорах с орденом крестоносцев-иоаннитов Тимур не пожелал слышать. Безбрачные братья-рыцари давно уже переняли восточные привычки, жили по-семейному друг с другом. По-христиански это выглядело не совсем хорошо, но орден, как и храмовники, не слишком держался христианства, предпочитал сакральные темные учения.
Для Тамерлана то и другое было мерзостью. Он осадил столицу иоаннитов Смирну, взял ее и разорил до основания. Всем пленным рыцарям порубили головы. Кто уцелел, удрали на Родос. Возвратившись на родину, в Самарканд, Тимур замыслил еще один поход. Сражаясь с персидскими сарбадарами, хорезмийцами, Ордой, индусами, мамлюками, он сделал кое-какие выводы. Его противники получали колоссальные прибыли на транзитной торговле между Европой, Китаем и Индией. Индию он уже подчинил. Если подчинить еще и Китай, он возьмет под контроль всю торговлю между Востоком и Западом. Доходы потекут в его казну, враждебные ему силы разорятся. В 1405 г. Тимур выступил на китайцев, но дошел только до границы своих владений. В Отраре он скоропостижно умер. Скорее всего, его отравили…