— Фу, а чего от тебя дохлятиной так прет? — Стас нечаянно приблизился к повязке на голове Марка.
— А это меня Танюха отблагодарила. Она вам не рассказывала? — Марк глянул на нее, но Татьяна опустила голову, не желая встречаться взглядами. — У меня диабет, кажется, поэтому рана никак не хочет затягиваться, мокнет и пованивает. Ты же врач, вроде? — Марк обратился к Софье. Он очень надеялся на то, что ему помогут.
— Врач, но без лекарств. Инсулина я тебе точно не достану. Промыть смогу рану, не более. Без оружия? — Спросила Софья у Стаса окончившего осмотр.
— Без.
Сомнений насчет такой мутной фигуры, как Марк, было хоть отбавляй. Даже без оружия он был опасен, именно, как троянский конь. Насчет напарников он мог врать. Им ничего не стоило поджидать его сигнала в темноте. Софья поняла, что нажила проблему в лице ночного гостя. И сон ей не грозил. Появление Марка создало очень напряженную атмосферу для всех. Он был тут нежеланным гостем, а тем более, членом коллектива.
— Ты знаешь, Марк. Мы тебя не примем. — Холодно ответила Софья. — Ты можешь переночевать в тепле эту ночь, а завтра уйдешь. Ты нам не нужен.
На лице Марка появилось недоумение. Он считал, что добрые люди могут быть только слабыми и творить добро, вопреки своим настоящим желаниям. Так всегда было раньше, и он этим пользовался. Марк не знал что ответить. Его план, затесаться любыми способами в группу, готов был пойти прахом.
— Но, я же погибну? У меня заканчивается еда, я болен.
— Это твои проблемы, Марк. У нас сложился хороший коллектив, и ты будешь в нем инородным телом. Я на все сто процентов уверена, что ты не упустишь возможности мутить воду и подзуживать людей. Хочешь, мы дадим тебе провизии на время, но это все.
Что-то изменилось в надменном лице человека. Уверенный взгляд и надменная гримаса, застывшая на лице гипсовой маской, исчезли бесследно. Глаза бегали от лица к лицу, ища сочувствия, пока не остановились на Татьяне.
— Ну, ты-то скажи за меня. Я ведь спас тебя тогда от смерти, спаси и ты меня. Татьяна подняла глаза. В них стояли слезы, но не было и капли жалости.
— Я буду последним человеком в группе, кто попросит тебя остаться. Все свои долги я отдала сторицей. Я не оставила бы тебя даже на ночь, потому что ты обязательно затеешь какую-нибудь гадость. И твои дружки, стоят там, на стреме, ждут сигнала.
По лицу Марка пробежала тень, как у человека, которого переполнили эмоции до такой степени, что он не может ничего сказать.
— Нету никаких дружков! — Крикнул ей Марк. Его голос сбился на фальцет. — Убил я их, чтобы они вас не убили. Я понял, что не выживу с ними, а всем троим проситься к вам бесполезно, да они и не поняли бы меня. Мы собирались напасть на вас, но я передумал и убил их. Они мусор, бесполезные идиоты. Я сделал ошибку, когда выбрал их в товарищи, каюсь, но я ее исправил.
Марк почти визжал. Он так искренне хотел убедить людей в том, что изменился, и ему могли поверить, если бы он не рассказывал об убийствах, как об обыкновенной вещи. Татьяна смотрела Марку в глаза и внезапно, как атакующая змея дернулась в его сторону и резко отскочила. Марк осекся и заморгал. Из груди у него торчал острый металлический клин, которым обычно счищали нагар с посуды. Марк открывал рот, как рыба, и ничего не мог произнести. Все замерли и смотрели, то на Марка, то на Татьяну. Девушка не сводила глаз с бывшего боса. Смотрела прямо и смело, как никогда в жизни.
— Ах ты, сучка… — Изо рта пошла пенящаяся кровь.
Марк закатил глаза и упал навзничь, ударившись головой о дверь. От удара она открылась. Софья поднялась и пощупала пульс на шейной артерии.
— Еще бьется. — Сообщила она. — Тань, это надо было делать? Татьяна покраснела и опустила глаза.
— Вы его не знаете. Его слова ничего не значат. Он бы нам все испортил. Вика взяла Татьяну за руку и погладила ее по ладони.
— Ты молодец, я бы так не смогла.
Похвала была странной, но только по меркам прошлой жизни. Мысленно, все были согласны с Викой. Софья, еще раз приложила руку к артерии.
— Всё, можете выносить. — Сообщила она.
Ночь прошла беспокойно. Мужчины стояли в карауле, предполагая, что за Марком придут его товарищи. Ему никто не верил, поэтому ждали подвоха. Когда рассвело, по маршруту, которым ходили Вика и Татьяна, отправился Стас и двое парней, вооруженные металлическими рубящими подобиями топоров. Они отошли на полкилометра, и нашли Михаила с перерезанным горлом, а потом и Петра, исколотого ножом.
— Этому уроду, прости меня Господи, никто не мог доверять.
После инцидента с Марком и его товарищами, на душе жителей лагеря стало намного спокойнее. Пока было известно, что они где-то есть, полностью расслабиться не получалось. Для убитых сделали каменные могилы в километре от стоянки и навсегда забыли об их существовании.
— Это, как в бирюльки играть.
Запруда состояла из грязи и твердого мусора, спрессовавшегося под давлением воды. После ее подробного изучения, сообща пришли к выводу, что разбирать придется сверху, в каком-нибудь одном месте, наиболее подходящем. Сравнение со старинной русской игрой напрашивалось само собой. Запруду надо было разбирать осторожно, чтобы не потревожить то, что должно остаться непотревоженным.
После осмотра остановились на западной стороне. Склон там был более крутым, и в случае удачного промыва выходящей из долины воды, дыра могла получиться большего размера. Разбирать запруду начали в тот же день, в который и пришли. Времени на подготовку не было. За пять дней, два раза шел снег. Зима дышала в затылок своим ледяным дыханием.
Любой предмет в куче грязи был плотно прихвачен цементирующейся массой. Вытягивать их приходилось с огромным усилием, будь то кусок ствола дерева, смятый кузов машины, часть бетонной плиты или камень. В первый же день порвали одну веревку. Тогда решили перед тем, как тащить, немного раскапывать и помогать рычагами. Взглянув вечером на объем проделанной работы, в масштабах ширины запруды, поняли, какими оптимистическими были ожидания. Работы было не то что на месяц, на год.
— Этот Днепрогэс нам до следующего года не одолеть. — Юрий вытер со лба пот и сел на свежевыкорчеванный кусок дерева.
— Ломать, не строить. — Успокоил его Вадим — Анженерно мыслить надо.
— А чего тут мыслить, копать надо.
— Как копать, тоже вопрос. Я думал, начать копать с внутренней стороны. Когда вода пойдет верхом после дождя, то начнет размывать, то что мы выкопали. А потом подумал, нет, лучше с внешней. Вода будет падать сверху на дно вырытой нами ямы и будет его точить.
— И сколько времени она будет его точить?
— Кто его знает? Мы только начали.
— Будет смешно, если завтра к утру нашу яму затянет грязью. — Усмехнулся Виктор.
— Совсем не смешно.
Утром выяснилось, что Виктор был частично прав. Аморфные стенки ямы «пузом» стекли вниз. Прежде, чем начать работу, провели мозговой штурм. Зря растрачивать силы и терять время не хотелось. После вчерашней, почти бесполезной работы, болели мышцы и суставы. Предложения поступали однотипные, различающиеся только местом, в котором предлагалось копать. Никто себе не представлял, как поведет себя вода, если пойдет по прокопанному желобу. Размоет она его шире, или нет, может быть, наоборот, затянет новой грязью и мусором.
Оптимистический настрой, заданный в самом начале похода быстро угас. Плотина представлялась как непобедимый монстр, напротив которого горстка людей выглядела отчаянными блохами, собирающимися его загрызть. Все, что они могли, это покусать.
— Без взрывчатки тут делать нечего. — Юрий был уверен, что им придется вернуться не солоно хлебавши.
— Давайте, без взрывчатки, без бульдозеров и экскаваторов. У нас есть руки и мозги, будем исходить из этого. — Зураб и сам злился из-за того, что задумка может не выгореть.
Он был уверен, что под толщей воды находится много чего полезного. Соленая вода могла привести в негодность многое, так что время играло против них. Ждать до следующего года было нельзя. Лето могло и не наступить, оставив Штаны подо льдом на неопределенное время. «Мозговой штурм», больше напоминающий сборище маразматиков страдающих деменцией, прервался ливнем с градом.
Вода мгновенно перевалила через плотину и шумно устремилась вниз. Водопад, шириной в километр, выглядел впечатляюще. Потенциальной силы у водного потока было в избытке и нужно было дать ему сделать правильную работу. Вода сошла только через час после того, как закончился ливень. Любопытно было посмотреть, что сталось со вчерашней ямой, уменьшившейся за ночь в два раза.
Удивлению не было предела. Вода размыла ее полностью, лишив внешней стенки. Вместо ямы получился входящий внутрь плотины обрыв, шириной метров пять и глубиной около десяти.
— Во! — Обрадовался Зураб. — Это уже дело.
На фоне размеров запруды, яма не выглядела впечатляюще, однако прогресс был, и можно было снова приступать к работе.
— Где копать? — Спросил Юрий.
— Дальше. — Зураб показал место за ямой.
— Я думаю, Зураб, — Вмешался Вадим. — Надо копать не только за ямой, но и в ширину, обрушить ее стенки. Материал, пока он не слежался, унесет следующим дождем. Так и копать легче и эффекта больше.
— Да, наверное. — Согласился Зураб.
Копали со страховками, опасаясь быть затянутыми в плывун. Грязь под ногами чавкала, липла к инструменту. Все, что представляло пользу, а это в основном было дерево, откидывали в сторону. То и дело попадались камни, выбитые ураганом из скал. К счастью, почти все они были небольшими. Те, что можно, убирали в сторону, те, что нельзя было вытащить из грязи, сталкивали в яму, в надежде, что их унесет потоком.
Вручную, за несколько часов, раздали яму в два раза по ширине и полтора в длину. Ливень после полудня зарядил дольше обычного, и без града. Природная стихия бесновалась два часа. На месте ямы, со стороны, уже была видна аномалия. Водная поверхность там закручивалась воронкой. И вот, когда вода почти спала, по горе пошла вибрация и вдруг, часть внешней стенки запруды разом осела. Сопровождалось это низким гулом и сильной дрожью горы, а выглядело просто впечатляюще грандиозно. Лавина грязи и мусора устремилась вниз по горе и широко растеклась по плоскому основанию.