Вторым отправляться на сушу, выпало Приваловым. Юрий не спал ночь, думая о переезде. Страшнее всего было за детей. Пять часов, как минимум просидеть неподвижно на матраце, на холодном ветру, и это при самом благоприятном стечении обстоятельств. Из его Елены вряд ли получится хороший гребец, так что часов семь у них точно уйдет в сторону суши. Про обратный путь налегке Юрий даже не думал, самое главное было перевезти жену и детей в безопасное место без происшествий.
Он не стал ждать будильника, встал раньше. Добрался до первого отсека и нашел в нем шесть пустых пластиковых бутылок. Разбудил и спросил у Яцука изоленту. Хорошо, что у него всегда и всего было с запасом. Федор протянул ему рулон и тут же заснул. Привалов прикинул пустую бутылку к себе, предполагая, как лучше ее закрепить на детях. Выходило, что лучше всего прикрепить к руке, на внешнюю сторону.
Проснулась Елена, и начали потихоньку собираться вместе. Места на матраце было совсем мало, поэтому Юрий предупредил ее о том, что много вещей взять не получится.
— Надевай на себя, все, что можешь надеть, и на детей так же, и еще одну сумку и всё.
— А нам не придется ночевать под открытым небом? — испугалась жена.
— Нет. Кузьмин же сказал, что высадился недалеко от лагеря. Их встретили почти сразу. Он видел.
— Это хорошо. Ну, а потом-то перевезем?
— Да, разумеется, Лен. Потом, не торопясь, мы вывезем отсюда все.
Юрий подкачал матрац. Примерился, как лучше принять детей. Волновался он очень сильно. «Кондрашка» трясла тело не столько из-за ледяного ветра, сколько из-за переживаний предстоящего переезда. Вода была спокойной, тучи над головой, как обычно. По ним не поймешь, приготовили они сюрприз или нет, пока не увидишь его собственными глазами. Хуже всего, что могло приключиться с ними по дороге, был ветер, крупный град или сильный снег. Все они несли с собой смертельную опасность.
Елена пошла будить детей, а Юрий спустился во второй отсек к Яцуку. Его он считал самым технически грамотным и желал получить что-то вроде технического благословения. Федор так его и понял.
— Не волнуйся ты так. На пользу это не пойдет. Представь, что не семью везешь, а дрова. — Яцук осекся. — Ну, ты понял к чему я. С холодным рассудком и решения будут правильные, разволнуешься, обязательно сделаешь ошибки. Соберись, ты же на ядерной кнопке сидел.
— Ладно, я понял. — Юрий глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз. — Меня беспокоит то, что нас на матраце будет пятеро. Любое неосторожное движение, и…
— Юр, я не узнаю тебя. Все будет хорошо. Вон, Кузьмин сплавал и рассказать-то нечего. Вжик-вжик и сгонял.
— Уф. Ладно, пойду детей будить. — Привалов как будто успокоился, поделившись страхами.
Когда он открыл крышку двенадцатого отсека, дети уже собирались. Елена одевала их плотно, отчего они выглядели, как большие и неповоротливые куклы.
— Снимай половину одежды. — Приказал ей Юрий.
— Они же замерзнут? — Жена выставила на него испуганные глаза.
— А так, если они упадут в воду, то и рукой шевельнуть не смогут. Одежда сразу намокнет и потянет их на дно и бутылки не помогут.
— Какие еще бутылки?
Юрий показал пакет с шестью пластиковыми бутылками.
— Это вместо спасательных жилетов.
Елена не совсем была согласна, но доверилась мужу без лишних пререканий.
Кузьмин и Стыдов помогли подняться семье Привалова наверх. В утреннем сумраке, маленькие и все равно укутанные детишки, походили на пингвинят. Юрий прикрутил к их рукам пустые бутылки. Дети замахали ими, как крыльями, начали шутить друг над другом. Юрий спустился первым. Он придерживал в натяг веревку, чтобы матрац не отходил от борта пенала. Яцук первым помог спуститься Мишке. Передал его из рук в руки отцу.
— Сиди и не двигайся. — Предупредил его отец.
Потом передали Машку. Ей тоже приказали не двигаться и держаться за брата. Потом Лейлу. Принимать ее уже было проблематично. Некуда было поставить ногу, потому что центр матраца уже был занят. Хорошо, что дети были маленькими, и с ними легко было справиться даже одной рукой.
Юрий сел на самый нос и приказал Мишке прижаться к его спине и держаться за нее. Девчонкам приказал сесть за братом и ждать мамку. Елена не очень ловко забралась на матрац. Юрию пришлось придерживать детей, потому что их суденышко опасно кренилось. Наконец, супруга уселась. Она вытянула вперед ноги, сделав из них бортик для детей. Яцук подал им весла и сумки. Одну из сумок, с запасом еды и теплой одежды Юрий надел на грудь, как рюкзак. Вторую, поставили рядом с Мишкой. В этой сумке лежал кусок брезентовой ткани, которую можно было использовать как защиту от ветра, дождя и града.
— Давайте. — Юрий помахал товарищам веслом.
— Удачи. — Пожелал Яцук.
— Попутного в спину. — Напутствовал Стыдов.
Ветер и волны подхватили матрац и плавно покачивая, понесли его на восток. Юрий обернулся, чтобы оценить реакцию детей. Мишку ему не было видно, но вот девчонки, как завороженные, во все глаза, смотрели по сторонам. В их взгляде было столько ярких чувств: страх, удивление, любопытство, торжество. Они как будто не замечали, что отец смотрит на них. Их большие глазенки, заблестевшие на ветру, были полностью увлечены разглядыванием волнующегося моря.
Юрий любовался их очаровательными мордахами. Сейчас он был похож на отца, тайком умиляющегося собственными детьми. Юрий обернулся и посмотрел на жену. Елена поняла его состояние и улыбнулась.
— А теперь, начинаем грести.
Юрий сделал движение веслом по левому борту. Матрац потянуло влево.
— Выравнивай. — Приказал он жене.
— А как? — растерянно спросила супруга и попыталась махнуть веслом по правой стороне.
— Нет, не так. Когда я гребу по левому борту то и ты по левому, а когда по правому, то и ты по правому. Поняла?
— Не совсем, но буду делать, как ты сказал.
— Правильно. Каждый раз не надо будет так делать, в основном буду грести я.
— Как я узнаю, когда мне надо грести?
— Я скажу тебе.
Юрий активно заработал веслом, то по левому, то по правому борту. Время от времени он звал на помощь Елену. Признаться, толку от ее помощи было не много. Ей не хватало сил нормально работать веслом. Она опускала его наполовину лопасти и создавала больше брызг, чем работы.
Пенал отдалился до самой границы видимости. Юрий поднял фонарь и моргнул светом. С пенала ответила красная лампочка.
— Так, скоро должна показаться суша.
Он отдохнул пару минут. Расстегнул воротник. От тела поднимался пар. Лейла и Машка смотрели на него с удивлением.
— Упарился, девчат, везти вас.
С севера неожиданно дохнуло холодом. Рябь пробежала поверх волн. Сразу вспомнился тот самый выход в снегопад. Юрий застегнулся и снова налег на волны.
— Поднажмем! — Приказал он по большей части самому себе.
Утренние страхи снова вернулись к нему. Любая непогода была сейчас ни к чему.
— Лен, можешь весло погружать глубже?
— Могу, но тогда оно у меня из рук вырывается.
— Черт с тобой, греби, как можешь, только не останавливайся.
Прошло пять минут. В блеклой дали, как будто проявились очертания суши, но это могла быть и игра воображения. Ветер усилился. Это стало заметно по амплитуде волн. Юрий молчал, никак не комментируя ухудшение ситуации.
— Пап. — Пропищала Машка. — Холодно становится.
Юрий просунул одну руку за спину. Нащупал вторую сумку и вытянул из нее брезент.
— Лен, накрой детей. — Юрий протянул жене свернутый кусок ткани.
Укрывать Елена умела отлично. Накинула брезент сверху и заткнула ткань его детей, чтобы не дуло.
— Если кого начнет тошнить, скажите, откроем. — Предупредил детей отец.
Ветер прошелся по ткани хлопками. Ледяные брызги окатили сидящих на матраце. Юрий обернулся и встретился с тревожным взглядом Елены. Он постарался не выдать своего страха, хотя ситуация напугала его. Волна подняла невесомую «скорлупку» матраса на самый гребень и резко опустилась. Дети зашумели под покрывалом.
— Все нормально, дети. Это был аттракцион для смелых, называется Чертовы горки. Держитесь крепче, друг за друга и все будет пучком.
Дети засопели, закряхтели, изображая, как они стали крепче держаться. Мишкины ручонки и правда, на мгновение крепче вжались в куртку. Юрий всмотрелся в горизонт. Кажется, воображение играло с ним злую шутку. Очертания суши то были видны, то нет. Тучи наслоились друг на друга и скрыли солнце совсем. Хорошо, что у него был компас, почти игрушечный, найденный в вещах Стыдовых. Вделан он был в торец цилиндра, стилизованного под свернутую в рулон старинную карту.
Юрий сверился с компасом. Стрелка, указывающая на север, отклонилась на запад, следовательно, северный ветер отклонял их на юг. Юрий откорректировал курс.
— Лен, гребем. — Приказал он, не оборачиваясь.
По шлепку весла о воду, он понял, что его услышали. Юрий старался не смотреть по сторонам, сконцентрировавшись на том, чтобы не поставить матрац под волны боком. Изредка он доставал компас и выравнивал курс. Высокие волны, догоняющие матрац время от времени, устраивали ему чертовы горки. Поднимали на самый гребень и роняли его вниз. Сердце заходилось во время спуска, в носу начинало щипать. Юрий упирался в края матраца руками и старался удержать напирающих сзади детей. Дети пищали, визжали, гудели, как паровозы. Кажется, им было больше весело, чем страшно. Пока родители были рядом, они могли быть уверены в том, что находятся в безопасности.
Юрию хотелось быть таким же уверенным в том, что он хотя бы контролирует ситуацию, не говоря о том, что владеет ею. Когда он чувствовал спиной, что приближается большая волна, ему становилось так страшно, что впору было спрятаться под брезент вместе с детьми. Примерно, через полчаса впереди показались белые буруны. Волны как будто наталкивались на препятствия, и растекались по поверхности, теряя силу.
— Что это? — Спросила Елена, заметившая аномалию впереди.