Вздохнув, признался:
— Мой сын — мудрец. Он сказал, что миру грозит катастрофа. И просил меня сходить к краю мира, где можно встретить его деда, а моего отца… и тот скажет, правда ли? А если правда, то что сделать… если можно сделать, чтобы род человеческий уцелел?
Все слушали очень серьезно, Мафусаил потихоньку перевел дух, его не только не убили за такое, но и вроде бы даже поверили. Или просто так задумались. Наконец тот, который Боромир, сказал степенно:
— Это хорошо, что о всех людях радеешь. А то всяк гребет к себе, один Творец к нам… Что ж, мы дадим тебе в запас воды и еды, сколько поднимет твой конь. А пока отдыхай, наберись сил.
Мафусаил вздохнул.
— Только одну ночку. А то кто знает, вдруг у Создателя уже кончается терпение… Кстати, можно спросить?
Гробомой буркнул:
— Да просто спрашивай… а не спрашивай, можно ли спросить! Что за люди у вас там такие странные…
— Вы… люди? Или нефилимы?
Они переглянулись, Громобой поинтересовался:
— Кто такие нефилимы?
Мафусаил пробормотал с облегчением:
— Фу, я так далеко забрался, что об этих ужасных созданиях здесь и не слышали?.. Это очень сильные люди, даже наполовину люди, а наполовину звери. Они ведут род от павших ангелов… Но если вы не они, то почему так отличаетесь от остальных людей?
Громобой поинтересовался с добродушной ленцой:
— Остальных, как я понимаю, вроде тебя? А то мы считаем, что все люди такие, как мы.
— Нет-нет, — запротестовал Мафусаил, — я среди своих людей самый рослый и самый сильный! Но по сравнению с вами… гм… Откуда вы произошли?
Громобой пожал плечами, вместо него заговорил Боромир, тот держался вообще более важно, как заметил Мафусаил, говорил медленнее и значительнее:
— Нас Творец создал прямо здесь… и, как мне кажется, Он был доволен Своим творением.
Мафусаил спросил растерянно:
— Как так?.. Он же создал Адама, вылепив его из глины!
— Вылепил, вылепил, — успокоил Боромир. — Все так и было. Но только Адам и Ева… ты ведешь род от них? Вот видишь, я угадал!.. не единые сущие на земле. Господь творил не одних только зверей, рыб и насекомых. До того, как заняться лепкой из глины, он создал и Змея, самого мудрого и хитрого на земле, который что-то там у вас нашкодил… Кстати, Змей тот был чуть ли не твоя копия! И разговаривал, как человек, и все на свете знал… Еще Всевышний создавал много разных существ, все примеривался к чему-то… Тогда же и мы были созданы, невры…
Мафусаил пробормотал ошалело:
— Но почему… зачем тогда Адам?
Боромир сказал с великой задумчивостью:
— Может быть, нужно было зачем-то начинать с самого малого и слабого? Ведь ты же не умеешь ни волком перекидываться, ни рыбу подзывать свистом, ни в облака подняться птицей…
Мафусаил прошептал:
— А вы?
— Для нас это просто, — заверил Боромир с гордостью, но тут же добавил задумчиво: — Но, может быть, для исполнения Великого Замысла нужен не росток дуба, а слабый росток молочая? Или паслена?.. Кто знает… Трудно постигнуть суть Творца… Вы его знаете в одном облике, мы — в другом. Я знаю только, что нам был дан запрет смешиваться с вами…
Мафусаил вскрикнул:
— И вам?
Боромир посмотрел остро:
— А что было сказано вам?
— Мы народ колена Сифа, — ответил Мафусаил быстро, — стараемся идти по пути, указанному Господом. Ну, как получается, сами понимаете, человек слаб… Есть еще народы от колена Каина, убившего родного брата, те вообще беззаконны во всех проявлениях и пали ниже зверей… Нам было запрещено смешиваться с ними.
Боромир хмыкнул и спросил, как само собой разумеющееся:
— И как? Недолго терпели?
Мафусаил ответил убито:
— При первой же встрече наши мужчины стали брать в жены развратных женщин из потомства Каина, а мужчины из колена Каина охотно брали наших кротких и невинных дев… А ваш запрет?
— Нам было запрещено смешиваться с вашим родом, — объяснил Боромир. — Не важно, от какого вы колена!
— И как? — спросил теперь Мафусаил с замиранием сердца.
Боромир отмахнулся.
— Свинья грязь найдет!.. Наши охотники, что забирались дальше всех, однажды наткнулись на одно из ваших племен, что откочевало чересчур далеко… Мужчин убили, женщин взяли в наложницы. Потом уже обходилось без драк. Мы брали ваших женщин в жены, а кое-кто из наших остался жить в ваших племенах… Так что не знаю, не знаю… То ли Творец ошибся, то ли и это как-то предусмотрел… Нам не понять Его общего замысла, к каждому из нас обращена только одна сторона Творца, для кого-то он Елохим, для кого-то — Иево, Адонаи и как-то еще, мы знаем как Рода… В одном облике Он сотворил Адама из комка глины, но кто из вас знает, что Он творил в облике Рода? Да и все эти ангелы и архангелы… вольно или невольно оставляют на земле следы то в виде этих, как вы их называете, нефилимов, то еще чего-то странного и необычного…
— Ангелы? — пробормотал Мафусаил.
Боромир сказал строго:
— Ангелы — всего лишь мимолетные лики Творца! Его мысли, желания. И когда чего-то касается ангел, то этого касается сам Творец. Невров создал тот же Творец, что и Адама с Евой, но только на другом конце сада… вернее, Леса. Так что Адам с Евой живут той жизнью, какой велит Адонаи, невры живут по законам Рода, но вот отвергнутые дети, вроде Лилит или Каина, бродят по свету и натыкаются порой на таких же отвергнутых, а это уже нехорошо.
Мафусаил спросил осторожно:
— Вы… тоже отвергнутые?
Боромир засмеялся, показал снова острые белые зубы:
— Вроде бы нет. Просто нас Род создал, и… все. Никаких законов не дал. Так что мы сами пока не знаем, нарушаем ли в чем-то Его волю. Словом, нам дана полная свобода! А значит, сами отвечаем за свои дела и поступки.
— Но так… страшно же!
Боромир медленно пожал плечами:
— Да, было страшновато. А потом не то что привыкли, но как-то решили, что пора взрослеть, самим начинать заботиться о себе и других. Конечно, каждому хочется, чтобы пришел большой и сильный, все за нас сделал, принес с охоты оленя, зажарил и раздал по ломтю, а потом еще и помыл миски… Ну, или хотя бы сказал, что делать можно, а что нельзя!
Мафусаил ответил с тяжелым вздохом:
— А вот нам сказал, что делать можно, а что нельзя… но я не знаю, лучше ли так?
— Неисповедимы пути Господа, — ответил Боромир строго. — Ладно, ложись спать. Утро вечера мудренее.
Глава 10
Мафусаил открыл сонные глаза, над ним высокий потолок, от очага идет сухое тепло, а сам он под огромной толстой шкурой неведомого зверя.
Торопливо сполз с не по росту огромной кровати, в открытом окне колышутся зеленые ветки, чирикнула крупная птица. Он осторожно приоткрыл дверь. Небо за ночь стало еще ниже, тучи несутся с негромким, но постоянным грохотом. На том же месте по-прежнему багровеют крупные угли, словно и не миновала ночь, а на вертеле снова печеный бык, еще крупнее вчерашнего.
Из дома напротив вышел огромный человек, Мафусаил вспомнил, его называли Тарасом. Невр приветливо помахал рукой.
— Твоего коня уже загрузили. Сам оседлаешь или помочь?
— Сам, — сказал Мафусаил поспешно. — Он привык к моей руке.
Тарас усмехнулся.
— Когда я его расседлывал, он даже спасибо сказал.
— А сейчас обругает, — ответил Мафусаил со вздохом. — Вряд ли он успел отдохнуть.
— Как и ты, — заметил Тарас. — Может быть, останешься еще?
— Надо ехать, — сказал Мафусаил.
— Успеха. Встретишь наших, передавай привет. Все разошлись на охоту.
Еда кончилась через две недели, воду он сумел растянуть еще на пять дней. Во все стороны простиралась выжженная пустыня, Мафусаил понимал устрашенно, что иначе и быть не может: здесь близко край, за который заходит усталое солнце и все сжигает своим неистовым огнем.
Его сознание уже мутилось, когда впереди засиял ровный свет, похожий на лунный. Впечатление было такое, словно впереди наступила светлая лунная ночь, и там появилась фигура человека.
Конь шатался, растопырив ноги, Мафусаил поспешно соскочил и, ухватив за повод, потащил вперед. Человек стоял неподвижно, Мафусаил подтащил коня ближе и сразу ощутил, что они оба вошли в прохладный мир, где воздух привычно влажный, а выжженная пустыня осталась за порогом.
— Отец! — вскрикнул он в удивлении. — Значит… я дошел до края мира?
Фигура Еноха колыхнулась перед Мафусаилом, словно развешанное на веревке белье под легким ветерком. Странные волны прошли по рукам и ногам, а голова то сплющивалась, как блин, то вытягивалась, подобно стеблю.
— Мафусаил, — произнес Енох странным голосом, которого Мафусаил от него никогда не слышал, — ты должен… весть… это важно…
— Еще бы! — воскликнул Мафусаил. — Я дошел до края мира!.. Я говорю с отцом, которого взяли на небо живым!..
— Мафусаил, — повторил Енох, по его телу снова прошли странные волны, — ты должен вернуться и…
— Я вернусь, — заверил Мафусаил, — еще не знаю как, но раз уж дошел до края мира, а до него еще никто не доходил…
— Мафусаил, — сказал Енох уже нетерпеливо, — важно не то, с кем говорил, а что тебе сказали.
— Да, отец, — сказал Мафусаил счастливо. — Тебя обнять можно?.. Нет?.. Жаль, но все равно будут помнить, что Мафусаил дошел до края мира и говорил с Енохом, взятым живым на небо!
Енох произнес сухо:
— Пусть говорят, что хотят. Но ты должен знать более важное…
— Да, отец, — сказал Мафусаил поспешно. — Расскажи, что там? Как там?.. Хорошо кормят?.. И чем вообще занимаетесь?
Фигура Еноха колыхнулась так сильно, словно порывы незримого ветра старались разорвать его на части и унести, а замерший Мафусаил услышал голос:
— Я бы сказал… но не поймешь…
— Почему?
— Я сам бы не понял, — ответил Енох рвущимся, как полотно, голосом, — но могу сказать хоть и не самое важное, зато это ты уразумеешь. Ламех прав в своей прозорливости: Всевышний разочаровался в человечестве и намерен уничтожить этот мир…
Мафусаил дернулся, словно его ужалила большая ядовитая змея.