Глава 5Про больших и маленьких
Май расправил свои крылья, как высказался горячо любимый сынок Жорка. Складывать красиво слова, это у него от отца, тоже рифмоплет самопальный. Растет сын не по дням, а по часам, как сказочный богатырь. Новая школа очень хорошо на него повлияла. Пропала лень, расслабленность, начал делать зарядку каждый день, уроки без напоминания. Даже ужин к приходу родителей частенько имелся. И прямо настоящий ужин, вкусно получается и достаточно просто. Недавно из отцовской дрели ухитрился сделать миксер для взбивания. Не для детских рук, и не для женских — три кило на весу держать удовольствие маленькое. Они по-мужски посидели, поколдовали и получилась насадка как в миксере вместо сверла. Сын нашел рецепт майонеза, они вдвоем и приготовили. Женское сердце требовало вмешаться, отругать и деть переводить дорогие продукты на игры. Но взяла себя в руки и промолчала. Николай сидел на табуретке и держал воющую дрель, а Жора уселся прямо на полу, он держал ногами и руками бидончик, в котором они взбивали свою гадость. На вид получившая густая жидкость выглядела как майонез. Как ни странно, на вкус тоже! Сын изрек очередной афоризм, что если что-то выглядит как майонез, по запаху как майонез и по вкусу как майонез, то скорее всего это майонез. И не поспоришь. А потом сынок в излюбленной манере начал считать копейки. Кого мы вырастили? Бухгалтер какой-то, а не нормальный мальчик: «Расход — яйца тридцать копеек, постное масло десять, горчичный порошок пять, соль-сахар-уксус три копейки, папин труд бесценно. Итого, сорок восемь копеек за четыреста граммов экологически чистого неразбодяженного пушерами продукта. При магазинной цене пятьдесят пять копеек за двести грамм. Доктор Гейзенберг бы гордился мной. Папа, беру тебя в подельники! Мама, тебя вижу дилером нашего района» Половину его слов не поняла, поняла только, что теперь у нас всегда дома будет майонез, а не тогда, когда выкинут на прилавки, и майонез обойдется в два раза дешевле. Так-то пусть. И почему-то сын просил не рассказывать на работе про рецепт. «Всё равно ни у кого не получится, я один секрет знаю и не выдам. Лучше уж за деньги продукт продавать, чем претензии выслушивать» — сказал. Вот это как раз плохо, сын стал заметно отдаляться. Вечно себе на уме, что-то думает, если начинаем по душам говорить, ерепенится и собственное мнение высказывает, а родители уже и не авторитет вроде. «Ты мать, пойми, сын взрослеет, думать сам начинает, ему за твою юбку держаться уже неудобно. И прав он во многом, живем и не задумываемся, зачем что делаем. Другие вот так, и мы за ними. А зачем, куда бежим?» Вторая проблема, сын стал прямо воевать с работой на даче. Высмеял нас, мол у Чехова в рассказах дачами называли нечто другое, а не добровольную каторгу за кусок морковки.
— Родители, у вас высшее образование. Только оно не позволяет вам прокормить себя, так? А неквалифицированный труд и натуральное хозяйство позволяют? Вы же прямой укор Марксу и Ленину с их идеей артельного и промышленного эффективного производства. Оппортунизм в чистом виде.
— Кушать что будешь зимой, оппортунист?
— И снова считайте! Всегда, когда речь заходит о заработке и расходах — считайте! Сколько вы тратите на строительство и содержание «дачи», удобрения, инструменты, взносы в товарищество, семена… всё-все посчитайте. Потом посчитайте, сколько вы по среднему потратили бы на фрукты-овощи, если бы покупали, а не вырастили. Если, подчеркиваю, если у вас получится положительная разница, поделите её на количество часов, которое вы потратили на выращивание. Что получится? Вы узнаете, сколько копеек в час вы вдвоем зарабатываете на своей каторге. Вы, инженеры, люди, которые учились сначала пятнадцать лет, и сейчас продолжаете учиться, копаетесь в земле за двадцать копеек в час. Как рабы за миску еды.
— Не стыдно, сынок? Уже рабами родителей обозвал.
— Дать бы тебе ремня хорошего, чтоб ума набрался и родителей уважал.
— Так не будьте рабами, считайте и думайте!
Когда мы после того разговора уже ночью сели считать все расходы по предложенной Жорой формуле, совсем расстроились, стервец опять победил с разгромным счетом. Единственным урожаем, который выводил весь баланс из глубокого минуса на отметку чуть выше нуля, была смородина. То есть все наши труды с апреля по октябрь после вычета расходов давали два ведра смородины или сорок рублей. Прямо хоть не сажай картошку и морковь. Еще репу зачем-то сажаем каждый год, её родится с гулькин нос, да и не ест никто. Грядка репы, грядка гороха, бобов, укропа, петрушки, лука… да перечислять устанешь. Все надо вскопать, разборонить, сажать-поливать-полоть.
— Коля, что получается, обстригли кусты, деревья, побелили, подкормили… и всё? Качайся на качелях, костерчик жги, играй в бадминтон на травке, и травку не надо полоть тогда. Как жить, Коля!?
Откладывать вопрос с машиной нельзя. На обсуждение важных семейных вопросов меня никогда не звали. В той жизни узнал про машину, когда отец её во двор пригнал. Надо играть на опережение.
— Родители, есть очень важная информация. Обязательно надо её довести до вас.
— Что-то натворил? В школу снова вызывают? — обычная реакция любых родителей на своих детей.
— Стоп! Слушайте. Вы знаете, я с ОБХССниками в субботу ходил на стрельбище. И там всплыла очень важная и очень секретная информация.
— Подорожание? Участки отберут? Всё, молчу-молчу, говори.
— Заранее предупреждаю, если где всплывет от вас, Чайкин-старший поймёт, что я проболтался, будут выводы и по вам, и по мне.
— Вроде не замечены мы в болтовне и сплетнях. Слушаем.
— В следующем году будет снижение цен на отдельные наименования товаров культурно-бытового назначения. Очень серьезное, до тридцати процентов. Автомобили, радио- и фототехника, телевизоры, моторные лодки. Если вы планируете покупать что-то дорогостоящее, отложите покупку. Причем автомобили в России поступят в свободную продажу не по очереди. Не все, конечно, о Волгах речи нет. И не пытайтесь проверить информацию через Чайкина или кого-то. Знают только КГБшники, ОБХСС и вы.
Если уж такой заход не остановит моих дорогих родителей, то я не знаю, как доносить. Помню я то время, когда расплачивались за Запорожец, год одной картошкой питались. Ботинки купить не на что, зато своё авто! Кстати, единственное на пол-улицы. В семьдесят шестом году ушастый ЗАЗ-968 стоил три с половиной тысячи, а в семьдесят девятом начали выпускать ЗАЗ-968М и сразу за пять шестьсот. Народный автомобиль стал как неродной. Видимо, народ проголосовал рублем, в восемьдесят втором цену понизили до четырех тысяч с чем-то. Не знаю, как родители восприняли эту ситуацию, а мне было очень обидно. Я считал, что год походить пешком и сэкономить тысячу рублей было бы лучше.
Кажется, я чего-то добился в воспитании родителей. Майские страдания на огороде протекали в лайт-режиме, траву не геноцидили, картошку не сажали, вместо десятка грядок разбили всего две. А на появившейся площадке мы с Вадиком начали отрабатывать приемы фехтования «щит плюс меч» на палках. Именно тогда я вспомнил, что в нашем доспехи не хватает одной важной детали! Какое это было яркое воспоминание, как же было больно! Оказалось, что палкой с размаха по пальцам исторично и полезно с воспитательной точки зрения, но не хочется вот прямо совсем! И сразу после 9 мая я побежал в класс рукоделия к нашим девочкам за стеганой рукавицей. Вы будете смеяться, но рукавицы были. Самых разных размеров, цветов и уровней защиты на все вкусы. Их шили из года в год на трудах и называлось изделие «прихватка кухонная» Правая рукавица самой героической расцветки заняла место на нашем манекене-воине. Посовещавшись, мы добавили ему на правую руку наруч из стальных полосок. Потому как палкой по предплечью тоже оказалось больно. Вот теперь доспех выглядел солидно и как-то закончено. Пора уже и место в стеклянной витрине занимать первому экспонату нашего музея.
Глава 6Где не росла картошка
Лето началось со скандала. А скандал с телефонного звонка, который разбудил меня аж в девять утра.
— Алло, сынок! На столе лежит путевка в пионерлагерь, бери её, свидетельство о рождении и беги в Санэпид станцию получать справку о здоровье.
— Доброе утро, мама.
— Доброе. Ты всё понял.
— Нет. Не понял, с какого такого препугу я буду собираться в лагерь. Я на такое не подписывался.
— Это не твое дело, мы решили, что ты поедешь в лагерь.
— Вот дома вечером и поговорим, что это за «мы», которые решают, что я поеду в лагеря без доказанной вины и приговора суда.
— Мне некогда, вечером поговорим.
Вечером оказалось, что аргументов у родителей два: они так решили; мама уже отдала пять рублей за путевку. Пришлось доставать свои. Я рассказал, как цинично выглядит их попытка избавиться от сына при первой же возможности. Как неосмотрительно в нашем климате выгонять ребенка из дома в июне, когда полсмены дети ходят в куртках под холодным дождем и мерзнут. Напомнил, как после первого класса я весь покрылся чирьями в лагере именно из-за этого. А под конец добавил, что организовывать мой летний отдых, наплевав на моё мнение, как минимум неприлично. У меня есть обязанности перед школой, личные какие-то планы, я занимаюсь саморазвитием. А казарма, построения, драки за еду и просто ради самой драки меня ждут в армии. Партия, сказал я бледным родителям на двадцатом съезде осудила сталинизм и выпустила из лагерей всех незаконно осужденных не для того, чтоб теперь меня мальчишечку упекли обратно. Заплакал даже прокурор, а из зала кто-то крикнул: «Свободу Юрию Деточкину! Жорж Милославский невиновен!» Короче, отбился я. Дети, читающие мою книжку, запомните: родители тоже люди, с ними можно разговаривать, их можно переубедить, если грамотно аргументировать свои слова и иметь за плечами несколько десятков лет жизненного опыта. Да, они такие же эгоисты, тоже не хотят лишний раз включать голову, а папы даже порой изредка раз-два в год позволяют себе пару рюмок алкоголя. Всё равно мы любим родителей, если они не совсем засранцы.