— Любые бумаги могут сгореть, — отметил я, глядя на задумчивого Эриксона.
— А кто сказал, что самые сокровенные свои тайны мы храним на бумаге, герцог?
— Но рискнуть и ликвидировать вас Совету ничего не стоит, не так ли?
— Разумеется, но это приведет только к временному коллапсу, потому что многие тайны, останутся тайнами вот в этой голове, — он прикоснулся к виску. Слишком они с Лореном были разные, но их сходство было в одном: это действительно выдающиеся люди в своих сферах деятельности, только им не повезло родиться в обычной семье. — В этом случае официально Ложа прекратит свое существование, но ненадолго, пережидая этот неясный виток истории. Она выйдет из тени, когда это будет необходимо, Кеннет.
— Но, тем не менее, ваша жизнь висит на волоске, а вы спокойно рассуждаете со мной о легендах и ведете праздную беседу. Для чего?
Эриксон на мгновение прикрыл глаза, обдумывая мой вопрос, не спеша на него ответить, а я сам задумался над тем, о чем бы еще спросить, пока есть такая возможность. Но спросить что-то еще у меня не получилось, потому что по ушам резанул звук отдаленного взрыва, шум за дверью усилился, к нему добавился звук шагов множества людей, приближающихся с довольно большой скоростью. Что-то крикнул Эвард и бросился к двери, вставая возле нее и выхватывая свой кинжал.
Я повернулся к Магистру, который резко поднялся из своего кресла и направился к одному из шкафов. Его лицо посерело, губы были плотно сжаты, а черные глаза метали молнии. Достав поочередно несколько книг, в довольно странной последовательности, Эриксон сделал шаг в сторону и вынул еще одну книгу с противоположной стороны. После этого он отошел от шкафа и встал напротив него, скрестив руки на груди. Послышался легкий скрип, и часть стены отъехала в сторону, открывая проход, из которого подуло холодом, и сыростью, а также пахнуло плесенью.
— Этот выход ведет к Северным Воротам. Как только войдете туда, бегите прямо по коридору как можно дальше. Этот проход одноразовый, после активации в течение семи минут он будет завален локальным обвалом каменной кладки.
Меня схватил за шиворот Элойд, выдернул из кресла и подтащил к проходу, возле которого я остановился, все еще не до конца понимая, что происходит. Мимо меня Эвард проскользнул в открывшийся проем для разведки, а Элойд занял его место возле двери. В его руке блеснул кинжал, а звук голосов и шаги доносились слишком близко, почти у самой двери.
— … Он точно здесь. Больше этот пацан не сбежит…
Из этих обрывков фраз я понял только одно, кто-то предал Магистра, если конечно это был не сам Эриксон. Однако этот постоянный шум и тот факт, что нападавшим приходилось преодолевать определенные трудности для того, чтобы попасть в кабинет, говорили о том, что снаружи проход охранялся верными Магистру людьми, которые пока неплохо держали оборону, но они были слишком плохо подготовлены для таких занятий, все-таки они не принадлежали Ложе убийц. Так что нападавшим оставалось совсем немного, чтобы подавить сопротивление и ворваться к нам.
— Ты пойдешь следом? — спросил я у Райса, прекратив вглядываться в туннель, из которого пока еще не появился Эвард, и оборачиваясь в сторону Магистра.
— Нет, это вызовет подозрения. Передай Лорену, что я сожалею.
— О чем ты сожалеешь? — я невольно нахмурился, а Эриксон впервые за этот вечер улыбнулся и покачал головой.
— Он поймет, просто скажи ему эту фразу, — и Магистр вложил мне в руки какой-то золотой шар небольшого диаметра и мешочек, заполненный содержимым, в котором я опознал монеты.
Буквально через полминуты из проема показался мой Второй дружинник. Как только Эвард кивнул Элойду, стоящему у двери, тот скользнул ко мне, и меня снова схватили за шиворот, буквально зашвыривая в проход. Шкаф словно ждал, когда я окажусь внутри, потому что тут же закрылся, при этом с грохотом и гораздо быстрее, чем открывался. Я замер у этого своеобразного входа, все еще до конца не осознавая, что Совет действительно решился на такое — обезглавить все шесть Лож и полностью их ликвидировать. Да еще и лишить Ложу нищих Магистра моими руками. Слышимость с этой стороны была отличная, поэтому я четко расслышал, как кто-то выбивает дверь и в кабинет к Магистру вламывается довольно большая толпа. Первым моим порывом было вернуться и помочь. Уж я со своим мечом, да целых две Тени, против того сброда, который ввалился с таким грохотом и в таком количестве, словно был не уверен, что даже вся их толпа справится с одним несовершеннолетним герцогом и одним мужчиной, который выбрал стезю аналитика, а не воина. Но осуществить мой порыв мне не дали, просто потянув вперед. Мне пришлось перейти на бег, чтобы не растянуться и не отставать от тянущего меня за руку Элойда.
Как оказалось, отошли мы от входа в кабинет очень вовремя. Не успели мы пробежать и двух десятков шагов, как за спиной раздался грохот обвалившейся стены, завалившей проход и лишь чудом не зацепив никого из нас.
Когда грохот падающих камней прекратился, я резко затормозил, дернув за руку Элойда, вынуждая его остановиться. Эвард, бежавший следом за мной, вынужден был резко встать, чтобы не впечататься мне в спину.
— Я не понимаю сути этой встречи, — резко бросил я, переводя взгляд с одного дружинника на другого. — Зачем он настоял на приватной беседе, которая закончилась лично для меня ничем?
— Чтобы сделать определенные выводы и что-то решить, — ответил Эвард и, прислушавшись к чему-то, спрятал свой кинжал в ножны.
— А он не мог сам навести на нас ту свору непонятных особей, что ворвалась к нему сейчас именно в тот самый момент, когда там присутствовал я? Ведь, судя по тем обрывкам, которые мне удалось расслышать, нападавшие были в курсе, кого могут встретить в кабинете Магистра Ложи шептунов, кроме самого Магистра.
— Нет, не мог, это противоречит кодексу Ложи. Они ни в чем непосредственно не участвуют. Только анализируют события, записывают и подшивают бумаги в определенном порядке. Шептуны не шпионы, они своеобразные летописцы, они те, кто никогда не переврет историю, а изложит факты так, как они происходили на самом деле.
— И кому они в таком случае могли помешать? — я нахмурился и тут же потер лоб, потому что от накатывающей какими-то волнами головной боли, уже начало подташнивать. Да еще и голос все это время молчал, а ведь раньше его было не заткнуть. Почему-то мне это не нравилось — слишком подозрительно выглядело это молчание.
— На самом деле много кому, — вздохнул Элойд, все еще держащий меня за руку. — Они не дают победителям писать свою историю, в которой те могут любые собственные грехи попросту вымарать, оставив только то, что им необходимо и плевать им на законы, принятые их прадедами, о которых никто никогда не вспомнит.
— А как же кучер?
— Я вообще сомневаюсь, что в этом замешан Гасти, — Эвард присоединился к обсуждению. — Тут не совсем понятно откуда дует ветер, но Эриксон не смог бы предать тебя таким образом, у них есть свои магические привязки, открой он не по делу рот, начиная тем самым влиять на определенные события, и его бы тут же не стало. Эти привязки являются гарантией непредвзятости, гарантией того, что история никогда не исказится. Они самые честные и одновременно с этим молчаливые люди Дариара.
— А как же та девушка, которая рассказала про Лорена, или тот же Гасти?
— А они не сказали ничего такого, чего при желании не смог бы узнать абсолютно любой человек, приложив минимум усилий. Поймите, Кеннет, шептуны не принимают ни Доргона, ни Веруна — им все равно, кто из них победит.
— Так, где мы находимся? — я нахмурился, не понимая слепой веры в этого типа, и предпочитая сменить тему.
— В западном крыльце дворца.
— Эм…Оу…Кхм… — Это единственное, что я смог из себя выдавить. — Ложа все-таки подчиняется Совету?
— Нет. Они не подчиняются никому. Это первая появившаяся Ложа, которая стала работать автономно, и именно в том качестве, которое сохраняется по сей день. Никто не знает, кем она была основана, но шептуны никогда не подчинялись Совету. Собирая просто гигантское количество информации, шептуны могли поделиться ею, за определенную плату, разумеется, но только в том случае, если их Магистр приходил к выводу, что разглашение этой информации не сможет существенно повлиять на ход событий. Шептуны всегда располагались во дворце, здесь же находятся их архивы, и свое местоположение они не меняли никогда. Вот только… — Эвард на секунду замолчал, затем вздохнул и продолжил. — Боюсь, что больше нельзя будет надеяться на полную достоверность архива, потому что Ложи шептунов больше нет.
— Верун всемогущий, это какой-то змеиный политический клубок, который запутался самым неимоверным способом. И самое поганое заключается в том, что мы понятия не имеем, кому все это нужно. Зачем кому-то менять веками устанавливавшийся порядок? Для чего уничтожать Ложи? И при чем здесь я? Кому я так сильно помешал? — мне захотелось побиться головой о стену. Но голова болела все сильнее и сильнее, а также что-то странное происходило со зрением: я то не видел, что происходит в отдалении и начинал близоруко щуриться, то предметы вблизи начинали терять свои очертания, расплываясь, словно краски художника на холсте, попавшем под дождь. К тому же, придаваться именно сейчас самобичеванием означало — отнять лишнее время, которого у нас и так было совсем мало. А становиться причиной нашего опоздания везде, где только можно, мне очень не хотелось. — Есть вероятность, что Совету известно о Лорене?
— Вероятность такая есть всегда, но думаю, с этим мы уже ничего не сможем сделать, остается только добраться до остальных и подождать, когда заключенных повезут в герцогство. В пути у нас будет гораздо больше шансов сделать что-нибудь, чтобы освободить Лорена.
— Угу. — Мрачно согласился я. — Если я правильно понял, идя по этому коридору, мы выйдем где-то вблизи Северных ворот. Как долго нам добираться от них до Западных?
— Около часа, если не произойдет ничего непредвиденного. Но нам нужно поторопиться, в темноте идти гораздо труднее.