— Да, наглядная демонстрация, — протянул я. — Вот только, это касается того из принесших мне клятву, кто замыслил недоброе в отношении лично меня. А если нет? Что если Лорен не хотел, чтобы со мной случилось беда, а, допустим, что-то имел против тебя, Айзек? — я внимательно посмотрел на дружинника. — Или вас всех? А я попал под замес чисто случайно? — обратился я к остальным. — Я, например, не припомню, чтобы меня пытались убить в Гарнизоне. Да на меня вообще не обращали внимания. Так что ваша демонстрация, хоть и весьма показательная, но ничего не доказывает, — я смотрел на их ошеломленные лица, стараясь не обращать внимания на капающую на землю кровь. — Похоже, я лучше вас осведомлен в том, как можно легко обходить подобные клятвы. — Я вздохнул. — Всегда нужно читать то, что написано очень мелким шрифтом. А знаете, как еще можно обойти клятву о непричинении вреда? — они покачали головой. — Можно искренне верить в то, что этим своим действием, вы приносите пользу, ну, например, спасаете бессмертную душу своего запутавшегося и погрязшего в грехах герцога. Как вам такой вариант?
Они молчали, не зная, что сказать. Действительно, что здесь скажешь? Но то, что ни Лорен, ни кто-то еще из моих дружинников меня не предавал и не предаст, было очевидно.
— Ты решил, как поступишь с ней? — наконец, мой первый дружинник нарушил воцарившееся молчание, во время которого Льюис накладывал давящие повязки, пытаясь остановить кровь, на руки каждого из них. Лорен пристально смотрел на привязанную девушку, которая, судя по уже нескрываемому ужасу на лице, поняла, что шутки кончились, и, причем давно. Скорее всего, она рассчитывала на то, что ее братец вступится за нее, как это всегда бывало раньше, но она ошибалась.
— Нет, — я отрицательно покачал головой, вспоминая, что Муун вроде испрашивал разрешение решить этот вопрос, если решение Лорена не устроит остальных дружинников.
— Я могу с ней поговорить? — тихо спросил Лорен, убирая руку от пареза, не давая Льюису приблизиться к себе. Парез затягивался на глазах, словно не было никакой демонстрации. В ответ мне оставалось только кивнуть. Он подошел к девушке и сорвал с нее наспех намотанную веревку. Я непроизвольно дернулся, но мне на плечо легла чья-то рука. Повернувшись, я увидел Мууна, который кивком головы дал понять, что держит ситуацию под контролем.
— Ответь мне только на один вопрос, за что? — Лорен присел рядом с Иельной, которая опустилась на колени, как только оказалась свободна и закрыла ладонями лицо. — Почему ты так меня ненавидишь.
Она ничего не отвечала, просто сидела в одной и той же позе. Неожиданно для меня в руках у Лорена буквально материализовался его кинжал, который он приставил к горлу девушку, схватив ее за волосы другой рукой, запрокидывая голову назад. Она опустила руки, и словно безвольная кукла, смотрела на своего брата
— Ну, чего же ты ждешь? — прошипела она и плюнула ему в лицо. Мне на все это было смотреть не слишком приятно, но я не отвернулся и даже не отвел взгляд, вглядываясь в каждое движение Лорена, ожидая подвоха в каждом его действии.
Он слегка надавил на кинжал, и в месте небольшого укола хорошо заточенного лезвия проступила кровь. Девушка даже не дернулась, просто закрывая глаза.
— Властью, данной мне Веруном, властью единственного оставшегося мужчины моей Семьи я лишаю тебя права носить мое имя, привлекать в свидетели мою семью и называться отныне лона Райс. — Я как завороженный смотрел на кинжал, который словно начал светиться изнутри, пропуская лишь часть своего магического света. — Я дарую тебе жизнь, за предательство и осквернение чести Семьи. Взамен я заберу то, что принадлежит мне, как единственному живому представителю своей Семьи и запрещаю в дальнейшем даже думать о том, чтобы вернуть свое имя и свой дар, да будет мне свидетелем Верун.
Раздался крик. Такого ужаса в голосе я раньше не слышал ни от кого и никогда на свете.
— Нет! Лучше убей меня! — от ее крика у меня по спине пробежали мурашки, хотя я не понимал, что сделал сейчас Лорен, пока не увидел, как в кинжал, ставший уже ало красным из раны на шее не начинает просачиваться и впитываться в клинок какой-то серый дым. Деревья над головой зашумели, пригибаясь ветром такой силы, что мне едва удалось устоять на ногах. Все это действо длилось несколько секунд и прекратилось так же внезапно, как и началось.
Ветер стих, деревья выпрямились, открывая нам проступающие рассветные лучи. Клинок стал обычного цвета, и Лорен убрал его от горла девушки и опустил ее. Она завалилась на бок, совершенно не предотвращая своего падения и забилась в истерике. Теперь я знал, как выглядит Иельна. Настоящая Иельна, когда была сильно потрясена.
Лорен дрожащей рукой вложил кинжал в ножны и, держа его в руке, тихим голосом обратился к девушке:
— Убирайся. Если ты еще раз посмеешь перейти мне дорогу, то сильно пожалеешь.
— Лорен, зачем ты так поступил? — она сквозь рыдания схватилась рукой за его ногу, но тот ее отпихнул, делая шаг назад, а потом и вовсе развернувшись, направился в нашу сторону.
— Что ты сделал?
— Он лишил ее имени, семьи и поддержки. А также лишил магической силы. — Муун убрал руку с моего плеча, которую не убрал даже тогда, когда ветер, чуть не сбил нас с ног. — Она теперь никто. И ни один уважающий себя человек не заговорит с ней, чтобы не накликать на себя гнев Веруна. Это хуже, чем смерть, ведь убить отрешенного равносильно тому, что заговорить с ним и вступить в богомерзкий контакт.
— Это может сделать любой глава Семьи? — я решил уточнить некоторые вопросы.
— Нет, только единственный, оставшийся в живых мужчина, который имеет право носить кинжал, ну так же единственный оставшихся в живых представитель Семьи любого пола, владеющим даром к магии, что несколько затруднительно для меня. — Лорен прикрыл глаза. — Они были на лошадях, те, кто напал на нас. Сомневаюсь, что животные смогли убежать слишком далеко. Все же пешком добираться будет слишком долго даже до ближайшего селения, где можно будет разжиться средствами передвижения. Так же я думаю нужно сменить траекторию движения. Это будет дольше, если направиться в обход через горы и три дополнительные герцогства, но этой информацией никто не владеет.
— И мы оставим ее здесь? — я кивнул на Иельну, которая так и лежала на земле, не делая даже попытки, чтобы подняться.
— Можешь взять ее с собой, — Лорен равнодушно пожал плечами. — Эвард слегка преувеличил, когда говорил о том, что никто не будет с ней общаться. Будет и еще как, с ней можно дружить, спать, даже сидеть за одним столом, но она никогда не сможет выйти замуж. Думаешь все хотели в борделе стать шлюхами? Это единственный способ выжить таким, как она.
— Верун, да ты реально псих, — я глубоко вздохнул, понимая, что элементарно убить ее было бы действительно милосерднее. — Только вот, отчаявшийся человек готов совершить такое, что все демоны и сам Доргон будут аплодировать стоя. Наше положение слишком шаткое, а будущее настолько непонятно, что держать у себя за спиной вот такую бомбу с взведенным часовым механизмом? Как ты вообще стал Магистром, если не можешь просчитать даже тех последствий, которые я могу видеть, с моим-то недоопытом? Но, меня предупреждали, что в отношении Иельны ты можешь быть необъективен. — Я повернулся к Эварду. — Ты знаешь, что делать.
Второй дружинник кивнул и быстро подошел к Иельне, доставая свой кинжал. Я отвернулся. Не могу на это смотреть. Впрочем — это моя ответственность, именно я виновен в ее смерти, Эвард всего лишь инструмент, с помощью которого я это сделал.
Я заставил себя посмотреть в тот самый момент, когда Эвард отпустил девушку, кулем повалившуюся на землю, и спрятал кинжал в ножны.
— Думаю, несмотря ни на что, она все же достойна поминального костра, — проговорил я, обращаясь к сильно побледневшему Лорену. — Займись, а мы пока лошадей поищем.
Глава 31
Лошади нашлись на удивление быстро. Они стояли привязанные недалеко от побоища, которое сейчас превратилось в пиршественный стол для воронья. Мы не стали убирать тела и расчищать дорогу. Как сказал Айзек, по этой дороге, как только рассветет, пойдут многочисленные торговые караваны и обычные путники, которым нужно было попасть в столицу. Лошадей было восемь, словно для нас специально рассчитано, вот только теперь поредевший на глазах отряд составлял всего семь человек, но запасная лошадь нам не помешает. Лошади были все как на подбор крепкие, мощные с темной практически черной шерстью. Об их владельцах было нетрудно догадаться, собственно, как и о том, каким именно способом сюда прибыло подкрепление Гарнизона. Как добирались отморозки Ложи было неизвестно. Лошади были оседланы, но ничего больше, говорившего о том, что их владельцы собирались в длительное путешествие, даже седельных сумок, не нашлось.
Эвард, разогнав падальщиков, проворно обыскал тела, собирая все, что могло нам пригодиться: от оружия до денег, которых оказалось не то чтобы много, но на первое время бы хватило. Провизию мы забрали из телеги каравана, благо никому она больше не понадобится. Солнце уже практически встало, поэтому логичнее было двинуться в путь как можно быстрее, даже несмотря на то, что я не спал больше двух суток. Слабость после моей демонстрации своих способностей все никак не уходила, но я хотя бы начал чувствовать вновь зажигающийся огонек внутри меня. Это было хорошо и говорило о том, что восстанавливаюсь я на удивление быстро. Подведя лошадей к нашей стоянке, мы вновь вошли на поляну, где остались Элойд, Лорен и док, уже приготовившие все, чтобы проститься с Ильной. Лорен был спокоен, ничего не выдавало в его движениях и поведении истинного отношения к произошедшему на его глазах убийству сестры. Внезапно начался дождь, причем на небе не было ни единой тучки до этого момента, которая бы предвещала начало этого водопада, обрушившегося на нас сверху. Слабенький костерок быстро затопило, а поляну накрыла неестественная немного пугающая темнота. Где-то вдалеке прозвучали раскат