– Хороший у вас дом! А в нынешнее время, он нам сильно облегчит ожидание, до того как наемная охрана прибудет на Мару. Спасибо, Аделин, мне было вкусно! – я поднялся и принялся собирать посуду со стола.
– Для грязной – вот здесь небольшой очистительный шкаф, – показала птичка, открывая одну из дверок под столешницей кухни. – Так мы экономим воду.
Вместе мы быстро закончили уборку кухни. Уже очень хотелось спать. Сон предыдущей ночью был короток, и столько событий после. Их легко можно было растянуть и на пару дней. Но я намеревался осуществить свой план по купанию птички. Вода согреет и снимет усталость с ее тела, Аделин будет лучше спать.
– Покажи мне, где наливается и нагревается вода для чана, птичка, – гудел ей в губы я между поцелуями. В то время, что тащил ее в спальню, стягивая эти невозможные шорты с ее задницы.
Глава 15. Сближение
Я выводил фиолетовым бруском мыла с запахом ягод на теле птички узоры. Потом своими широкими и грубоватыми ладонями намыливал ее тонкую фигурку, не пропуская ничего. Невзирая на изящное сложение, она не была хилой, под гладкой кожей играли необъемные, но крепкие мышцы.
Дразняще вел руками по тонкому стану, оглаживал бедра, ласкал небольшую, но красивую высокую грудь, сжимал чувствительные вершинки, вырывая из птички тихие вздохи. Не мог оторвать от нее взгляда, хотел сожрать целиком. Поглотить. Запомнить не только руками, но и глазами.
Не жалея птаху тискал округлые ягодицы, нырял пальцами меж ними в ложбинку. Может, она и сопротивлялась вначале, я не помнил. Мной овладела нестерпимая жажда, которую я так долго сдерживал.
Скоро эта девчонка станет моей. Нелегкие и опасные события последних дней подстегивали шайрасские инстинкты присвоить птаху незамедлительно.
Я пил дыхание птички, пробирался глубоко в ее рот языком. Потом захватывал в надежный плен, скользя по нему губами. Тихо рычал, вбирая в себя ее вкус и заводился сильнее. Нарочито неторопливо исследовал ее пальцами между ног. Гладил то легко, то с нажимом, погружался и уходил прочь, вызывая протестующие стоны. Своими действиями сводил птаху с ума и сам терял разум от нетерпения.
Птичка вскоре присоединилась к активному омовению и намыливая мое тело, уверенно изучала узкими ладошками плечи, грудь и живот. Затем от шеи по спине вниз, поясницу и ягодичные мышцы, переходящие в хвост.
Не в силах больше терпеть, я раздвинул паховые пластины и дал осмелевшей птахе вымыть и эту часть моего тела. Я стоял снаружи чана, и вода с пеной стекали на пол, но нас совсем не волновал этот вопрос. Покрытие за ширмой было выложено округлыми камнями из реки и герметично заделано, мыльная вода cтекала в отверстия у чана и можно было не бояться испортить деревянный настил снаружи.
Кое-как смыв пену и едва промокнув воду с тел одним полотенцем, я утащил Аделин на кровать. Полулежа разместился на спине, опираясь верхней частью торса на изголовье ложа, усадил птичку верхо́м.
– Давай, малыш. Сделай это сама. Так как тебе будет комфортно.
Ответом мне послужил испуганный взгляд.
Я притянул птичку ближе, снова целовал, распаляя. Направлял ее руками, придерживал свою плоть, пока она медленно опускалась на меня. Мне стоило огромных усилий сдержаться, чтобы не схватить птаху за бедра и рывком не насадить на себя. Сквозь стиснутые зубы выпустил воздух, почувствовав, как она полностью вобрала меня, коснувшись круглой попкой хвоста. Поерзала, прислушиваясь к ощущениями.
А дальше я помогал ей двигаться вперед-назад. Давал ей время привыкнуть ко мне. И только когда Аделин была полностью готова принять мою страсть, опрокинул на спину, вырвав из ее рта удивленное ойканье. Концом хвоста согнул правую ногу птички в колене и отвел вбок, больше открывая для себя. Лишил возможности двигаться само́й и уже, не сдерживаясь, с натиском проникал до упора в девичье тело. Ласкал руками и ртом, помогая шагнуть в острое наслаждение. Какой-то миг наслаждался громкими стонами и крупной дрожью, сильнее сжимал в своих руках, а в следующий догнал ее сам, погрузившись в опустошающее марево удовольствия. Собственнически пометив ее собой.
Я освободил Аделин от своего тяжелого веса и перетащил на себя. Мягко оглаживал руками потное, уставшее, разомлевшее тело, окончательно расслабляя. Целовал в лоб, нюхал волосы, водил губами по тонкому запястью, собирая ее немного изменившийся аромат.
Дождался размеренного дыхания и уснул сам, крепко держа свою добычу руками и обвив ноги хвостом.
Утром был мой черед кормить птичку. Я обоснованно сомневался, что она будет бодра. Поэтому поставил воду на нагрев для мытья, привел в порядок себя и умылся. Затем немного прибрался в санитарной зоне за ширмой, после вчерашнего купания там было чем заняться. И двинулся на кухню, готовить завтрак. Нам потребуется восстановить потраченные калории. В том числе, затраченные вынужденным быстрым путешествием в Ледяную долину.
У меня не было намерений затрахать девчонку до невменяемого состояния. Но все же я это сделал. Просыпался ночью и не мог остановить зверя внутри себя. Ласкал, пока птичка не начинала отзываться, а потом неудержимо снова присваивал себе, никак не мог насытится. Доводил ее до безумия, чуть не до потери сознания, слушал крики и стоны, каждый раз глубоко изливаясь в ней, насыщая своим запахом.
Когда я нес ее ночью купаться, выяснил у смущающейся птахи, что перед тем как кормить меня синими мухоморами, она позаботилась о контрацепции при помощи доктора Лансея. Поэтому я и позволил себе забыться и не думать о рисках. Сомневаюсь, что дети входят в планы юной скрипачки, и кусать я её не планировал. Слишком ответственный шаг. Насчет разных болезней беспокоиться нам не приходилось, шайрасы не болеют инфекционными недугами, за себя я был уверен. И птичка была полностью здорова, о чем говорил мне мой нос. Да и пожилой целитель тщательно следил за здоровьем своей юной госпожи.
– Маньяк хвостатый, – просипела Аделин, содрогаясь в моих руках после очередного раунда и срубилась уже до утра.
И как бы мне ни хотелось отыметь ее снова, я вынужден был дать девчонке отдохнуть. Она права. Спал урывками и ей не позволял, тискал, целовал сонную податливую птаху. Зарывался носом за ухо. Покусывал кожу и пробовал на вкус языком. Как маньяк. Иногда она вяло отпихивала меня и снова засыпа́ла.
На кухне я нашел устройство связи. Но включать не стал, неприятель не видел наших тел в каньоне и поиски нас, возможно возобновились. Сегодня должна прилететь подмога на Мару. А мы подождем до завтрашнего утра приезда Леона Морелли, и если он не появится, придется решать как действовать. Оставить птичку одну здесь и отправиться разведать обстановку? Нет. Не рискну. Но и отсиживаться здесь – не выход.
Я вернул свои мысли к приготовлению завтрака. Нашел консервы с сосисками из мяса курицы, кашу со сладкими ягодами и запаянный пакет с хлебом. Не люблю продукты длительного хранения, но радовался, что у нас вообще есть еда. И достаточно разнообразная. В холодильной секции обнаружился сыр, баночки с оливками и вялеными томатами. Улыбнулся. Вездесущий набор продуктов.
Разобравшись с плитой, поставил вариться сосиски и на сковороде обжарил хлеб. Когда освободился один сектор на плите, пришла очередь разогревать кашу в кастрюльке на медленном огне. И пошел набирать воду в чан и будить птичку.
– Аделин, пора вставать, – урчал в ее маленькое у́шко, гуляя руками по телу. – Вода готова, нужно тебя помыть.
Мне до безумия нравилось, как она пахла сейчас, но это не отменяло необходимости в водных процедурах. Особенно после того, сколько раз я побывал в ней. Найденные влажные салфетки помогли немного исправить ситуацию, но этого было недостаточно.
Кряхтя, птичка тянулась, пробуждаясь. И вдруг резко открыла глаза.
– Ссашшин?! – Барахталась в безуспешной попытке завернуться в простынь.
А я наслаждался ее смущением и растерянностью. Это было немного забавно после сегодняшней ночи. Отобрав из ее рук кусок ненужной ткани, потащил Аделин к чану.
– Я буду мыться сама, – строго заявила мне она. Боевой воробей снова встал на дежурство. – И мне нужно в туалет. Оставь меня одну, пожалуйста.
Широко улыбнувшись, опустил девчонку на пол у раковины и, прежде чем уйти, поцеловал, тараня рот, напоминая как я брал ее ночью. В то же время давал обещание, что это будет еще не раз.
– Мойся, птичка. После завтрака я натаскаю нам еще воды. Жду тебя на кухне, – насладившись ее растрепанным обликом, я выскользнул из комнаты.
Вовремя. Каша согрелась, сосиски тоже приготовились, и я поставил на плиту воду. По-простому накрыл стол. А когда чай заварился, на кухню вошла птичка в своих развратных шортах, вызвав у меня довольный хмык. Мне доставляло удовольствие смотреть на ее голые ноги. И выглядывающий зад из-под края шорт.
– Ты всегда такой… такой… – начала она разговор, вгрызаясь в сосиску и поджаренный хлеб.
– Заботливый? – хитро щурясь подсказывал я ей, на самом деле зная, о чем пытается заявить птаха.
– Активный! – выпалила Аделин. – У меня все болит! Ты… ты…
– Затрахал тебя? – снова помогал ей. Но уже серьезно и пристально смотрел в глаза. – Я берег тебя, девочка. Сдерживал себя. Теперь ты понимаешь, что могло случиться, будь я под действием тех трюфелей?
Аделин потупила глаза и уставилась в свою тарелку с кашей.
– Я поняла, как глупо себя повела в тот день. – глухо произнесла моя птичка. – И не только из-за твоей активности. Но сейчас мне стал лучше понятен твой гнев.
– Я рад, больше мы не станем возвращаться к этой теме, – как можно мягче сказал я. – Нам нужно разобрать мокрый рюкзак, куда-то деть отходы, набрать снова воды и наловить рыбы. На обед приготовим ее, хватит есть консервы. Отца твоего будем ждать до утра. Если не придет, нам нужно будет снова уходить, Аделин. У тебя здесь есть удобная обувь?
– Хорошо. Я все покажу. Немного в отдалении в земле два контейнера. Оди