Я согласно покивал головой, так как мой рот был надёжно занят котлетой. Одну я уже съел, но мама подложила вторую. Аппетит у меня здесь просто зверский, вот что значит молодой организм, всё переваривает с приличной скоростью. После ужина гулять не пошёл, вернулся к работе над книгой.
Глава 5.
Сентябрь 1974 год. Свердловск. Егоров Михаил.
Вышел очередной номер журнала «Уральский следопыт». Мою сказку там напечатали полностью. А то бывает, что могут растянуть на несколько номеров. Маме позвонили на работу, чтобы она приехала и забрала остатки гонорара. После вычета налогов получилось две тысячи восемьдесят восемь рублей. Вручили маме десять экземпляров журнала, даже денег за журнал не взяли. Редактор журнала Петров, сказал, что это подарок. Мама открыла на меня счёт в сберкассе, точнее сберегательную книжку. Приехала довольная, будто в лотерею квартиру выиграла. Вечером перед отцовским носом помахала журналом.
– Писателем наш сын станет, смотри, ему четырнадцать, а его уже напечатали. Пусть идёт по той дороге жизни, которая ему больше по душе. Не приставай к нему, Витя, со своим инженерным техникумом. Не всем же быть таким, как ты рукастым. Кто-то должен что-то делать для Советской культуры. Обязательно пошлём в деревню твоей матери и моим родителям, пусть порадуются за внука, – сразу начала планировать мама, кому будет дарить журналы.
– Да не пыли ты, Галка. Не собираюсь я его принуждать к чему-либо. Просто он сам соглашался в техникум пойти, когда я с ним говорил, – отмахнулся отец от матери.
– Пусть сделает свой будущий выбор сам, он у нас ещё станет на весь Союз знаменитым, вот попомнишь мои слова, – с гордостью мама оставила последнее слово за собой.
Потом они читали сказку и хохотали, я слышал из соседней комнаты. Отец заявил, что один экземпляр унесёт на работу, чтобы мужики в обед почитали и повеселились. Ко мне приходила Лена Сухова, некоторые её рисунки вставили в журнал. Мать Лены тоже подписали договор с издательством, им даже деньги заплатили за рисунки.
– Представляешь, мне предложили время от времени что-нибудь рисовать для издательства. Я с удовольствием буду этим заниматься. Хочу стать художницей, а Очеретин сказал, что мне полезно получать опыт в этом направлении, заодно моё имя будет на слуху. Спасибо, Миша, что указал меня, как художника, – рассыпалась в благодарностях Лена.
– Лен, ты пока в школе не болтай о том, что меня печатают, – попросил я соседку.
– Раз просишь, не буду, только не пойму, чего ты стесняешься. Рано или поздно всё равно узнают, но дело твоё, – ответила Сухова.
В школе пока не знают, а то чувствую вопросов ко мне будет вагон и маленькая тележка. Завтра собрание комсомольцев в школе, будут задавать вопросы о знании по истории Комсомола.
На школьном комсомольском собрании меня недолго расспрашивали. Первый вопрос звучал о том, какого цвета был самый первый комсомольский билет. Я ответил, что серого цвета, олицетворял стальной характер комсомольцев. Имелись вопросы про то, каких известных комсомольцев я знаю, чем занимается первичная комсомольская организация и так далее. В общем ничего сложного. На следующий день меня освободили от занятий в школе. Мы пошли в райком Комсомола, а набралось нас одиннадцать человек. Пятеро из восьмого класса. Надя Кракова, Лизунова Лиза и Павлова Соня из моего, двое из параллельного класса. И пять человек из девятых классов. В райкоме вопросы были примерно такие же, как на школьном собрании. Спросили какие газеты я читаю, что запомнилось в статьях газет. Короче, особо не напрягали. Я так понял, что решение уже принято, нас всех записали в ряды пламенных комсомольцев. Билет выдали практически сразу. Торжественно вручили. Вручением занимался секретарь райкома. Весь такой важный, будто вручает нам путёвку в жизнь или в космос отправляет. На обратном пути Ирина Львовна заявила, что обязательно нас загрузит общественной работой. А вот этого мне совсем не хотелось. Надо срочно созвониться с сотрудниками «Пионерской правды» или «Комсомольской правды». Как корреспондент смогу отбрехаться от общественной нагрузки в школе. Не знаю почему, но чувства праздника у меня не было. Может, потому что я долго жил во времена, когда комсомол перестал существовать, точно не скажу. Но когда меня принимал в первый раз, в другой жизни, я точно радовался. Как только мы разбежались, в школу можно не возвращаться, я сразу позвонил с ближайшего таксофона в горком Комсомола, там заседали сотрудники «Пионерской правды», ну или спецкоры, которые отправляют материал для пионерской газеты. Договорился, что завтра после школы зайду, тем более они обо мне уже знали. Наверное, тот же Очеретин подсуетился. Главред Средне-Уральского издательства вообще принимает участие в моей жизни. Чем-то я его зацепил. Пришёл домой, сестра что-то пишет за письменным столом, он у нас, к сожалению, один. Положил перед ней свой новенький комсомольский билет.
– Можешь меня поздравить, я теперь настоящий комсомолец, – заявил я и уселся на свой диван.
– Ага, поздравлю тебя, когда загрузят, как ослика общественной работой, – улыбнулась сестра.
– Эх, нет в тебе патриотизма, Катя, рассуждаешь как статистический обыватель, – решил я по троллить сестру.
– Ну надо же какие умные слова знает наш малыш. Одну сказку напечатал и сразу зазнаваться начал. Я же тоже комсомолка, обязательно попрошу «Башню», чтобы тебя загрузили, – тут же засмеялась сестра, не оставаясь в долгу.
– А я устраиваюсь юнкором в «Пионерскую правду», буду статьи писать, так что не надейся, комсомольская организация школы как-то обойдётся без моих услуг.
– Писатель и корреспондент. Куда катится мир, я в шоке. Ладно, малой, ты лучше скажи, когда подойдёшь в наш кружок. Точнее сейчас он будет называться танцевальный коллектив «Импульс». Ты же разевал там рот, вот наша руководительница и спрашивает, когда ты у нас появишься?
– Издеваешься? Когда мне ходить на ваши танцы? У меня тренировки скоро начнутся в секции, говорят к соревнованиям будем готовиться. Начну трудиться в газете, плюс писать книгу надо, а ещё уроки в школе. Даже не надейся, не зови и не проси, – отмахнулся я от сестры.
– Наша руководительница, Мария Ивановна, считает, что ты можешь принести что-то новое в наш коллектив. Не поленилась и выяснила, что за молодой человек подсказки давал. Девчонки, которые тебя и меня знают, рассказали, – сообщила сестра.
Я смотрел на сестру и не мог понять, она и вправду хочет затащить меня в танцы или нет? И тут мне в голову пришла интересная мысль.
– Кать, а давай я тебя научу одному очень современному танцу. За это ты ко мне больше приставать не станешь, договорились?
– Ты меня? Научишь танцевать? Ты же двигаешься, малой, как слон в посудной лавке, будто припадочный дёргаешься, вот и весь твой танец, – засмеялась сестра.
В моей прошлой жизни был забавный случай. В начале двухтысячных, в одной компании друзей, у нас произошёл спор. Разговор зашёл о современном танце молодёжи, который имел название «шаффл». Я тогда, будучи под градусом алкоголя, заявил, что ничего сложного в танце нет, вполне можно научиться. В общем поспорили, меня подловили на слове. Пришлось мне тогда нанимать репетитора, молодую девчонку, чтобы выиграть спор. Заодно я собрал информацию, откуда такой танец появился. А появится он только в конце 80-х годов в Австралии, на андеграунд-сцене в городе Мельбурн. Даже название получит «Мельбурн-шаффл».
– Зря смеёшься. То, что ты не знаешь о том, что твой братец умеет танцевать, тебя не красит. Могу показать, если есть быстрая музыка, например из зарубежной эстрады, – ответил я.
Сестра перестала смеяться, несколько минут рассматривала меня, потом встала, достала магнитофон и вставила свою кассету со сборником зарубежных песен. Я почесал затылок, ну раз сказал «А» надо говорить «Б». Не хотел я заниматься никаким прогрессом, кроме тех случаев, когда это будет на пользу мне и моим близким. Катерина тем временем включила наш магнитофон «Спутник-401», который нам подарили мать с отцом в прошлом году. Сразу зазвучала музыка английской группы «Битлз». Я постоял послушал.
– Ну и? Чего замер, как столб? Показывай, что ты там хотел показать, – сразу стала напирать сестра.
Я задумался. Учили меня под более быструю музыку. Уж если я тогда, в сорок с небольшим лет смог станцевать, то с молодым телом и вовсе должно получится.
– Битлы слишком медленные, надо что-то такое, в общем побыстрее. Уж лучше лезгинка, там всё быстрее получится, – заявил я сестре.
Катя хмыкнула, сходила в родительскую комнату и принесла ещё несколько кассет. Что-то прокрутила и нашла кавказскую музыку. Была здесь и лезгинка. Не знаю откуда у родителей такая кассета, наверно стёрлось из моей памяти. Но музыка вполне подходила под ритм танца шаффл. Я приступил к показу, сначала не попадал под ритм лезгинки, но потом тело синхронизировалось с моим мозгом. На третий раз я станцевал вполне сносно. Екатерина сидела и смотрела на меня, раскрыв рот.
– Ну как, Катя, может твой брат танцевать или дёргается как припадочный?
Вопрос я задал с чувством торжества, радуясь, что у меня получилось.
– Малой, ты когда успел научится? А главное, где и у кого, немедленно говори? – растеряно спросила сестра.
Вот что ей ответить? Типа сам изобрёл? Не пройдёт, сестра не дурочка и в мои таланты придумать танец не поверит. Но сестра сама дала подсказку.
– Ты весной с классом в Ленинград ездил, там научился? – спросила Катя.
– Точно, там танцевали иностранцы, вот я и запомнил, потом тренировался, чтобы никто не видел, особенно ты. Знал, что будешь смеяться, – решил я применить ложь.
– Мишка, научи. А как танец называется?
– Шаффл, – ответил я.
– Шаффл? Это вроде английское слово? Кажется, значит что-то вроде волочить или скользить, точно не помню, – сразу сообразила сестра, так как учила в школе английский язык.
– Совершенно, верно. Комбинация движений называется «шаффлинг», что переводится с английского, как волочить ноги или скользить ногами по полу. Как я понял, существует несколько базовых движений, – пояснил я и медленно стал показывать базовые движения.