– А что, правда, что меня повезут на следственный эксперимент, если признаюсь? – спросил Крыс у адвоката.
– Правда. Твоё признание сможет повлиять на срок, в сторону уменьшения. Доказательства железные, нет смысла запираться, но и лишнего говорить не надо, – ответил адвокат.
– Тогда передайте следователю, что я готов сотрудничать со следствием, – заявил Валера.
Через три дня появилась следователь. Валера согласился всё подробно объяснить, как было дело в тот день, когда он ударил одного мужчину дубиной, а второго ткнул ножом. Как ни странно, но старший лейтенант Блинова действительно решила провести следственный эксперимент. Назначили день, когда его повезут на место преступления.
Приехали на место преступления, в районе улицы Стахановская. По обеим сторонам улицы стоят каркасные дома в три этажа. Валера этот район знал, как свои пять пальцев. Они часто лазали в подвалы этих домов, где жители устраивали что-то вроде кладовок. Там могли хранить старые вещи или заготовки на зиму, солёные огурцы, маринованные помидоры и прочую консервацию. Если повезёт, то можно найти банки с вареньем. Когда Валера с братом были младше, они часто лазили в такие подвалы, чтобы разжиться едой. Особенно в те дни, когда отец и мать пьянствовали, а дома невозможно было найти что-то пожрать. Ещё в камере СИЗО Валера наметил себе примерный маршрут побега. У каркасных домов есть подвальные окна я с ямами. До такой ямы добежать всего-то пятьдесят метров. Спрыгнуть в яму, далее подвал. Выскочить на другой стороне. Пока менты оббегают дом, он добежит до бараков, а там будет затеряться несложно. Сколько раз они убегали от народных дружинников или от патрульных милиционеров, даже не сосчитать. Как правило среди стражей порядка нет спортсменов, умеющих быстро бегать. В том, что сможет оторваться от преследования Крыс даже не сомневался. Главное, чтобы его отстегнули от наручников, в этом и есть самый сложный момент. Ещё по пути на место, когда ехали в «автозаке»3, Валера вспоминал свою жизнь в детстве. Они не раз сбегали с братом из дома, особенно в те дни, когда у отца был недельный запой. Отец избивал не только жену, но и сыновей. Сбежав из дома, часто жили в коллекторах парового отопления, которые местные бомжи любовно называли «теплушками». В таких «теплушках» были оборудованы спальные места. Некоторые бездомные жили в коллекторах годами. Хоть и не принято считать, что в Советском Союзе есть бездомные. Бомжи всегда делились какой-либо едой, если самим не удавалось что-то украсть. По таким причинам Валера считал, что он выживет в любой жизненной ситуации.
На месте, где проводили следственный эксперимент присутствовали двое конвойных, три неизвестных милиционера, наверняка из ППС, следователь, адвокат и двое понятых из жителей близлежащих домов. Следователь Блинова начала задавать вопросы, а Валера спокойно стал рассказывать, как происходило преступление. Где ждали свою жертву или несколько жертв. Когда дошли до того, что Крыс показывал, как он наносил удары, следователь предложила отстегнуть наручники. Всё это время Валеру за одну руку пристегнули наручниками к руке конвойного. Неизвестно о чём думал конвойный, но почему-то согласился. Валера внутренне возликовал, но опустил голову, чтобы выражения лица не выдало его.
– Как наносил удар ножом? – задала очередной вопрос следователь Блинова.
Валере подали резиновый шланг, длиной сантиметров двадцать, именно шланг играл роль ножа.
– Мужик стоял ко мне спиной, – ответил Валера.
Один конвойный встал спиной к Валере, второй стоял сбоку, чтобы обвиняемый не вздумал бежать. Следователь предложила показать сам момент удара ножом. В этот момент Крыс подумал, что другого шанса не будет. Он резко повернулся к конвойному, что стоял рядом, от всей души врезал охраннику коленом в пах. От чего конвойный согнулся пополам. Физически Крыс был достаточно сильным для своих пятнадцати лет, а ростом чуть ниже конвойных. Одна секунда, вторая. Второй конвойный начал разворачиваться к Валере. Время будто замедлилось. Крыс дёрнул за китель конвойного, толкая его на того, что согнулся от удара по месту, которое все мужики считают сокровенным. Второй конвойный потерял равновесие и почти упал. Крыс не стал терять драгоценные минуты и рванул к каркасному дому, где имелись подвальные окна и ямы.
– Стой, стрелять буду, – кричали ему в след, но Крыс не обращал на крики никакого внимания.
Валера не оглядывался, чтобы не снижать скорость. Бах! Прозвучал первый выстрел, но Валера уже спрыгнул в подвальную яму и сразу юркнул в сам подвал. За несколько секунд он пересёк подвал, выскочил на противоположную сторону дома. Побежал к баракам.
– Стой, стрелять буду, – похоже кричал другой милиционер, а может конвойный.
Бах! Вновь раздался выстрел, но Валера только втянул голову в плечи и побежал ещё быстрее. Раньше он так быстро никогда не бегал. Уже подбегая к бараку, Валера наступил на кирпич, который валялся здесь неизвестно с какого времени, нога поскользнулась. Валера не упал, он как собака продолжал двигаться, помогая руками. Бах! Послышался выстрел. Это было последнее что услышал и осознал Валерий Крысов. Пуля рванула старую куртку на спине, проскользнув вдоль позвоночника, и вошла в затылочную часть головы. Валерий Крысов умер мгновенно, от того, что пуля разорвала его мозг, выйдя наружу из левого глаза.
Октябрь 1974 год. Свердловск. Егоров Михаил.
Маме позвонили на работу из Средне-Уральского издательства, оставили пять экземпляров журнала «Уральский следопыт», где напечатана моя сказка. Мама приехала домой из издательства на «седьмом небе от счастья». Сразу распределила кому вышлет журналы. Два отправят деду и бабушке по маминой линии и один бабушке по отцовской линии. Один журнал мама оставит себе, один отдала мне. А ещё один спрятала в заначку, мол вдруг пригодится. О том, что вышла моя сказка в журнале «Уральский следопыт» в школе похоже пока не поняли. А если кто-то прочитал, то наверняка не увязал имя автора со мной. Так как ко мне никто не приставал с расспросами. Цветов восхищённых читателей и красной дорожки тоже пока не предвидится. Для меня это хорошо, не мешает жить, нормально учиться и общаться со сверстниками. Моя школьная жизнь продвигается ровно. На уроках слушаю учителей, то, что надо записать, записываю. Даже домашнюю работу делаю. Что-то из школьного материала подзабыл, сейчас вспоминаю. Отношения с одноклассниками не такие, как в прошлой жизни. Первыми это заметили наши ребята.
– Миха, ты чего с нами никуда не ходишь, вчера вот в кино отказался идти, – спросил меня наш неформальный лидер Ширяев Антон.
– У меня же тренировки, сам понимать должен, что некогда, – ответил я.
Рассказывать о том, что много времени уходит на создание книг, не стал. Родители Антона работают в горкоме партии, отец 2-й секретарь, а кем мать работает я не помню. В общем семья обеспеченная и важная. Живёт в длинном доме на Орджоникидзе. Там на первом этаже большой магазин одежды. Местные пацаны двор называют «дом одежды». Почему Антон ходит в нашу школу мне непонятно. Рядом есть 22-я школа, там же поблизости школа с изучением английского языка. По пути от дома Антона до нашей школы есть математическая школа. Однако ходит Ширяев в нашу. Внешне Антон симпатичный парень, всегда нравился девчонкам, спортсмен. Занимается горными лыжами, ходит в секцию на Уктусе.
– У меня тоже тренировки, однако я от коллектива не отстаю, – заметил Антон.
– У тебя горные лыжи, а снега я пока не вижу, – внёс я поправку.
Антон хмыкнул, но продолжать дискуссию не стал. Он в младших классах пробовал меня втянуть в группу своих обожателей, но я ему дал отпор. Врагами мы не стали, просто держим отношения в ровном состоянии. Второй наш лидер класса комсорг Краснова Светлана. С очень большими амбициями девочка. Точнее пока с амбициями. В прошлой жизни Светлана ушла после восьмого класса, хотя училась почти на отлично. Одноклассники не понимали почему она так поступила. А я дак вообще узнал только через три года, что Светлана залетела и родила, замуж вышла. Но жизнь её сложилась не так, как она мечтала. Второй раз, в прошлой жизни, я встретил Краснову лет через двадцать. К тому времени у неё было пятеро детей, часть из которых выросли. Посидели в сквере, поговорили. Светлана рассказала, что поступила в техникум через год на заочное обучение. Потом работала на заводе, а когда завод стал сокращать сотрудников, ушла в торговлю. Работала на частного предпринимателя. Муж попивает, одна радость дети, ради которых и живёт. Вспомнив про будущее Красновой, я подумал, что стоит попытаться объяснить ей про безопасные интимные отношения. Хотя бы презерватив использовать, чтобы не становиться так рано матерью. А вот как ей об этом сказать, я ещё не придумал. Залетит она в эти зимние каникулы, есть время на поиск способа, как ей подсказать о безопасности секса. Ну а если не услышит, или не посчитает нужным слушать, тогда это будут её проблемы. Тем не менее я попробую. У меня со Светой хорошие отношения. Даже в этом времени заметно, как она лояльно ко мне относится. Почти месяц прошёл, как меня приняли в ряды ВЛКСМ, а мне до сих пор никаких поручений не дают. Лично меня такой подход комсомольских вожаков только радует, так как мой график занятости уплотняется. От моих воспоминаний о другой жизни отвлёк вопрос Тани, моей соседки.
– Миш, говорят у вас соревнования в честь праздника Октябрьской революции?
– Ага. Есть такое дело, – ответил я, повернув голову в сторону соседки по парте.
– Можно прийти посмотреть, как вы там будете бороться?
– Наверное можно, я не спрашивал. Даже не знаю, где пройдут соревнования, узнаю обязательно скажу, – ответил я.
Зазвенел звонок, который давал понять учителю, что урок закончен. Мы стали собирать вещи в портфели. Нравится ли мне второй раз проходить в школе то, что я уже проходил? Пожалуй да, есть с чем сравнивать. Хотя мелочей я не помню, может некоторые моменты и не повторяются. Заканчивается очередной школьный день. Потом побегу домой, переоденусь, что-то перекушу, ближе к вечеру тренировка.