– Стихи, вроде неплохие. Нет, даже хорошие, – оценила сестра, прочитав стихотворение.
– Ты же будущий композитор, у тебя уже в голове должна звучать музыка. А если ты такая тупенькая, то у тебя есть умный брат, хоть и младший. Следи за мной, вернее слушай внимательно, а критику свою оставь на потом, – съязвил я.
Я начал напевать песню в том ритме, в котором помнил, по прошлой жизни. Я, конечно, не певец, даже не претендую на такое звание. Тем не менее голос мой нельзя назвать совсем безнадёжным. На мои издёвки, сестра ничего не ответила, она слушала, даже глаза прикрыла, пытаясь уловить мелодию. Взяла лист со стихотворением и села за пианино, начался процесс подбора музыки сестрой, я ей в этом не мешал. Прошло минут двадцать, время не очень позднее, надеюсь соседи не начнут стучать гантелями по батарее.
– Так и быть, малой, прощаю тебе слово «тупенькая», похоже песня может получится сильная, вне всяких сомнений, – объявила о моём прощении сестра.
Она ещё некоторое время игралась с пианино, останавливаясь и записывая ноты.
– Да. Я тебя прощаю, теперь ты послушай меня, поправишь если что, – почти приказала сестра.
Катя запела, аккомпанируя сама себе. Голос у неё низкий, типа «грудной». Не знаю точно, как это называется у музыкальных работников. Вроде контральто. Голос моей сестры похож на голос певицы, которая появится только в будущем, Ирина Забияка солистка музыкальной группы «Чи-Ли». Но это уже 21-й век. Хотя я знаю несколько песен из их репертуара. Но сейчас не об этом. Катя проиграла четыре раза напевая слова, время от времени она что-то поправляла в нотах. Мы не заметили, как текло время. Катюша вновь и вновь напевала, аккомпанировала, снова черкалась в листах нотной тетради. Пока наша мама не прекратила эту вакханалию.
– Вы сдурели, поздно уже. Хотите, чтобы завтра соседи вышли на митинг с плакатами, требуя нас немедленно выселить? – сурово произнесла мама, хотя суровость её была искусственной.
Пришлось остановиться, я отправился спать, а во сколько легла Катя, даже не представляю.
Утром, как обычно, мы с отцом отправились на пробежку. Батю сосем не волновало то, что я не выспался. Вернувшись с пробежки и сделав зарядку во дворе, мы вернулись в квартиру. На кухне я обнаружил сестру. Катя уже умылась, оделась и завтракала.
– Кто должен был сдохнуть в лесу, чтобы наша Катька так рано встала? – удивился я.
– Ей же в школу, может решила пораньше пойти, – предположил отец, усаживаясь на своё место.
Дедушка и бабушка тоже были на кухне. Благо кухня хороших размеров, и на ней не тесно.
– Я в школу сегодня не иду. Мам, не забудешь сделать звонок в школу, скажи, что я готовлюсь к концерту, – пояснила нам с отцом Катя, встала из-за стола, показав мне язык.
– Представляешь, Витя, твоя шальная дочурка встала рано, позвонила Ошерович, собралась готовиться к концерту, – пожаловалась мама моему отцу, но тот только пожал плечами.
Тем временем, Катя раздала поцелуи всем, кроме меня, мне она взъерошила волосы. Махнув ручкой, Катя исчезла из квартиры. Здорово я её вчера завёл с песней. Надеюсь, они успеют что-то сделать, чтобы исполнить песню на концерте. Зато меня никто от школы освобождать не собирался, потому я позавтракал и отправился в «храм науки».
Май 1975 год. Свердловск. Екатерина Егорова. Эпизоды.
Егорова Екатерина в эту ночь спала мало, но к собственному удивлению, проснулась рано. Что важно, задолго до будильника. Вечером брат Мишка подкинул ей задачку, взял, да и написал стихи поэтессы Маргариты Агашиной, более того, напел песню. А потом предложил сделать на концерте подарок дедушке Коле. С утра пораньше, Катя позвонила педагогу по музыке и руководителю их коллектива Ошерович. Хорошо, что та уже не спала. Всё ей выложила, что у Кати творилось в голове с новой песней. Ошерович предложила подойти в музыкальную школу к восьми утра, там и поговорят без суеты. Для затравки, дала почитать стихи своему руководителю.
– Отличные стихи, Катя. Ты хочешь написать песню, или уже написала ноты? – спросила Ошерович, на что Екатерина быстро закивала головой.
– Софья Яковлевна, без вас никак. Времени совсем мало, а я хочу на завтрашнем концерте поздравить своего дедушку этой песней. Он так редко приезжает к нам, когда ещё соберётся, а человек достойный, вся грудь в орденах и медалях, – начала уговаривать своего руководителя Катя, боясь, что Ошерович посчитает идею песни безумной, из-за малого количества времени на подготовку.
– Ох и шальная ты, Катя. С ума меня когда-нибудь сведёшь, всё тебе подавай сейчас и сразу, нетерпеливая, – посетовала Ошерович.
Однако Софья Яковлевна куда-то сходила, её не было минут десять. Вернувшись Ошерович опять покачала головой.
– Всех взбудоражила. Я позвонила знакомой, она педагог по вокалу. К двенадцати подойдёт во дворец. Ох и мало же у нас времени. В общем пробуем, но, если я увижу, что ты и ребята не готовы, никакой песни не будет на концерте, – строго произнесла Ошерович.
Тем не менее Софья Яковлевна просмотрела ноты, потом послушала, как Катя исполняет композицию на пианино, в соответствии с теми нотами, что написала сама Егорова. Потратили почти два часа, когда начало что-то вырисовываться. Потом Катя ждала, так как у Ошерович был урок с учениками музыкальной школы. Ждать пришлось полтора часа. А после того, как Ошерович освободилась, они поехали во Дворец Молодёжи. До позднего вечера репетировали. Домой Катю провожал Антон Гранин, он так и не оставил мысли завязать с девушкой какие-то отношения, но Катя пока держала его на некотором расстоянии. На следующий день, весь коллектив «Время вперёд» собрался к десяти утра. Целый день они прогоняли композиции, которые будут исполнять на концерте. А главное отработали новую песню. Педагог по вокалу, Алевтина Петровна Мальцева, тоже внесла свою лепту. Даже к вечеру вынесла свой вердикт.
– Удивительный музыкальный слух и прекрасный голос, чувство ритма музыки. Катенька, я вам определённо советую поступить на вокал в консерваторию, из вас может получится прекрасная певица, – высказалась Мальцева, которой вручили контрамарку на посещение концерта.
Два дня работы с Мальцевой дали свой результат. Ошерович решила, что можно попробовать. И пошла договариваться по поводу подарка дедушке с директором дворца Бруком. Волновались ли члены коллектива «Время вперёд», скорей всего не сильно, ведь это был у них уже не первый концерт. Что не скажешь о самой Кате, ведь петь ей придётся впервые на публике.
– Чтобы ты не сбилась с текста от волнения, мы тебе шпаргалку подсунем. Когда будешь исполнять песню, просто думай о своём дедушке и о всех ветеранах, тогда у тебя точно получится, я верю в тебя, – успокаивала Катю Софья Яковлевна.
В этот день они домой не разъезжались, пообедали в кафе дворца. Ожидая время начала концерта. Музыкальный коллектив «Время вперёд» поставили в последнюю очередь. А перед ними выступили баянисты, которые играли мелодии военных лет. Были певцы из театра Музыкальной комедии, выступал коллектив танцев из Верхней Пышмы. Только бы не сбиться с текста, ну и голос бы не подвёл, переживала Катя. Екатерина очень любила бабушку и дедушку. С возрастом Катя стала замечать, что у её сурового деда ледяной взгляд чуть тает, пусть на пару секунд, но точно тает, когда он смотрит на внучку. Девушка понимала, что родители мамы балуют её. Например, к Мишке дед относился по-другому. Она точно знает, что из всех внуков дед любит Мишку, но глаза его не тают, когда он смотрит на внука. Однажды Катя спросила об этом деда Николая.
– Мальчик должен вырасти мужчиной, а не тряпкой, – коротко ответил дед.
Хорошо быть единственной девочкой среди внуков. Тебе достаётся вся нежность от старших родственников.
Май 1975 год. Свердловск. Михаил Егоров.
Седьмого числа, после школы я скатался в Средне-Уральское издательство, согласовал корректировку некоторых слов и фраз. С удовлетворением подумал, что у меня всё меньше слов из 21-го века, которые местные советские граждане не понимают. В журнале картинок не будет, так что и утверждать нечего. Олег Владимирович, редактор журнала «Уральский следопыт», заверил меня, что третья часть моей космической трилогии выйдет в июньском номере, в этот раз книгу делят на два номера.
– Над чем-то новым работаешь? – спросил Петров, прежде чем я покинул его кабинет.
– Начал работу над новой книгой, тоже будет серия из трёх, может из пяти книг, – ответил я.
– Рабочее название скажешь? Хотя нет, не говори. Но сюжет я бы заранее узнал, если ты секретов не разводишь, – засмеялся Олег Владимирович.
– Да какие секреты? Разум нашего современника переселяется в тело слепого ученика, которого обучает мастер-оружейник. Точнее, пацан становится слепым от тяжёлого ранения в голову. Линейный сюжет, герой приспосабливается к жизни слепого, потом становится не только искусным мастером, но и воином. Над рабочим название думал, но пока не решил, какое выберу. Думаю, нормальное название серии появится в процессе, у меня всегда так бывает.
– Над очередной «Солдатской правдой» начал работу, книга имела успех? – вспомнил Петров о моей военной книге.
– Пока материал собираю. Общаюсь с ветеранами, здесь мне больше лётчики нужны. Хочу ещё с конструкторами поговорить, но пока таковых не нашёл, – ответил я.
– Я себе в блокнот помечу, если какой-то контакт узнаю сообщу тебе, – пообещал Петров.
Я оставил ему номер нашего домашнего телефона, на такой ноте мы попрощались, и я покинул редакцию. С сестрой заниматься танцами не надо, в секции тоже каникулы до десятого, так что я направился домой. Уже дома позвонил в Челябинск художественному редактору Гилёву Анатолию Васильевичу. Рукопись я им уже отправил, от редакции приезжала машина в наш город, по своим делам, вот я и воспользовался оказией.
– А, наш молодой автор. Михаил, я по твоей книге подобрал несколько рисунков. Завтра к вам в Свердловск поедет наш сотрудник, я бы с ним отправил рисунки для утверждения, заодно корректировку отправлю. Смо