Дед выругался какой-то заковыристой фразой, где литературными словами были только предлоги «В» и «На». В конце фразы он так брякнул по столу кулаком, что подпрыгнули все стопки, тарелки и кружки. Даже все мы вздрогнули, кроме моего отца. Он только подхватил бутылку на столе, чтобы водка не пролилась, а так, даже глазом не моргнул. Ну да, мой отец и дед чем-то похожи, особенно по характеру. Первой отмерла бабушка.
– Ты какого лешего, старый, по столу дубасишь. Я вот возьму сковородку или скалку, да отхожу по твоей буйной голове, – реально пригрозила бабушка.
Я точно знал, что дед, за всю их совместную жизнь, ни разу не тронул бабушку. Материться и ругаться мог, но бить – никогда. Тем временем, дед грозно смотрел на меня. Я бы может испугался, будь на моём месте, тот самый Мишка Егоров, пятнадцати лет от роду. Но сейчас во мне сидел мужчина, который пожил, опыта в жизни набрался. Не обращая внимания на грозные взгляды старшего родственника, я продолжил.
– Молодёжь на Запад смотрит, а это очень плохо. Вот и нужны общества патриотов, которые будут помогать воспитывать поколение в правильном направлении. Вот и будет тебе занятие, дед. Ты думаешь, зачем я «Солдатскую правду» писал? Да, чтобы показать всю грязь войны, которую скрывают от народа. Чтобы молодое поколение понимало, какой ценой досталась свобода советского гражданина. И дальше продолжу писать, уже собираю на вторую книгу материал, – высказался я, с позиции взрослого человека.
Нет, я не разозлил деда, скорее до крайности удивил. Он кашлянул несколько раз, собираясь с мыслями.
– Ладно, мы с бабкой подумаем. Может и вправду пора нам, поближе к вам перебираться. Хватит свой медвежий угол охранять, подумаем в общем, – миролюбиво произнёс дедушка.
Май 1975 год. Свердловск. Культпоход всей семьи.
У мамы отгулы, она до обеда взяла паспорт деда и свой, поехала выкупать билеты на самолёт, рейс Свердловск-Москва. Я же дождался звонка, приехал на машине какой-то сотрудник Южно-Уральского издательства, с которым надо встретиться. Я предложил ему подъехать на площадь 1-ой Пятилетки, чтобы мне не таскаться в центр города. Встретились, я прочитал листы с корректировкой моей книги. Ничего особенного, поставил подпись, что согласен с корректорами. Просмотрел рисунки художника для книги. Выбрал несколько штук, которые наиболее подходили под мою третью книгу, в моём понимании. Когда вернулась мама, мы плотно пообедали. Дождались отца. Я предложил поехать во дворец на такси. Катя туда уехала ещё с утра. Но всё равно нас пятеро. Таксист может и не согласиться везти нас пятерых. Решение принял дед.
– Чего деньгами разбрасываться. Выедем пораньше, приедем вовремя, – выдал неоспоримый, на его взгляд, аргумент дедушка.
– Всё верно, я такого же мнения, – поддержал его отец.
Ну и ладно. Тем более от нас недалеко трамвайное кольцо, здесь сядем на пятый номер, доедем почти до самого дворца. Дед одел свой китель с кучей орденов. В прошлой жизни, я наверняка видел его ордена, но в этой имел возможность лицезреть впервые. Два ордена «Красной Звезды», орден «Боевого Красного Знамени», «Орден Суворова 3-й степени», «Орден Отечественной войны 2-й степени», «Орден Отечественной войны 1-й степени», две медали «За отвагу», медаль «За боевые заслуги», медаль «За оборону Киева», медаль «За оборону Москвы», медаль «За оборону Кавказа», медаль «За взятие Кёнигсберга», медаль «За взятие Берлина», плюс юбилейные медали, на двадцать лет победы и на тридцать лет победы, которую дед получил буквально перед отъездом к нам. В общем «иконостас» впечатляет. Повоевал дед порядочно. На Финской войне он получил «Красную Звезду» и медаль «За боевые заслуги». Все остальные ордена и медали во время Отечественной войны. Дед где-то раздобыл форму образца пятидесятых годов, с тех пор на праздник Победы одевал китель, брюки и фуражку. В общем всё по форме, как положено. Он бережно хранил эту форму всю свою жизнь. А на гражданский костюм, у него были сделаны планки. Короче потопали мы на трамвай, отец ордена одевать не стал, мотивируя это тем, что он не участник Великой войны. В этот раз нам достались места в первом ряду. Полный зал ветеранов, были здесь и некоторые члены семей, пока ещё живых ветеранов. Я подумал о том, что в этом времени много живых свидетелей страшной войны. Ну вот, начался концерт. Мне лично понравились выступления всех участников. Душевные песни пели солисты театра «Музыкальной комедии». Здесь прозвучали «Тёмная ночь», «Синий платочек», «Священная война», «Летят журавли» и многие другие песни военных лет. Наш коллектив. Ой, что это я? Конечно же Катин коллектив, выступал последним. Они исполнили три композиции из своего репертуара. Подтанцовка всё же была, Тобина выделила несколько танцоров своего коллектива эстрадного балета «Импульс». Танцевали вальс, но были и современные танцы. Когда прозвучала последняя композиция номера «Время вперёд». Катя положила скрипку и подошла к микрофону.
– Дорогие ветераны, для нас было гордостью, исполнять перед вами свою музыку. Но сегодня я хочу сделать подарок своему дедушке, Николаю Ивановичу Попову, который прошёл две войны, Финскую и Отечественную. Победу мой дедушка встретил в Берлине, где на стенах Рейхстага оставил предупреждение всей фашисткой гадине, что русский народ победить нельзя. Победа в Великой Отечественной войне, досталась нашему народу большой кровью. И мы, потомки наших дедов и отцов, должны помнить эту победу, рассказать своим детям и внукам, о том, что советские воины совершили невозможное. Сегодня я спою песню на стихи очень талантливой поэтессы Маргариты Агашиной «Солдату Сталинграда». Я написала музыку к этим стихам, в чем мне оказала неоценимую помощь мой педагог и наш руководитель Софья Яковлевна Ошерович. Песня посвящается моему дедушке и всем ветеранам фронта и тыла, которые вынесли на своих плечах тяжесть этих лет. Пусть простит меня Маргарита Агашина, что я заранее не спросила её разрешения использовать стихотворение. Песню я решила назвать «Память солдата», пою для вас дорогие ветераны, – речь Кати получилась немного затянутой.
Тем не менее лично я гордился своей сестрой, как и мои родственники. Особенно кайфовал наш отец. У него прямо глаза светились от гордости. А вот дед похоже испытывает смущение, чего я раньше за ним, никогда не замечал.
Пролетели года, отгремели бои
Отболели, отмаялись раны твои,
Но великому мужеству Верность храня,
Ты стоишь и молчишь у Святого огня.
Ты же выжил, солдат, хоть сто раз умирал,
Хоть друзей хоронил, и хоть насмерть стоял.
Отчего же ты замер – на сердце ладонь?
А в глазах, как в ручьях отразился огонь.
Первую строчку, Катя, как бы проговорила, постепенно наращивая темп песни. В оригинале стихотворение Маргариты Агашиной немного отличалось, совсем чуть-чуть, но я написал текст сестре так, как помнил по прошлой жизни.
Говорят, что не плачет солдат – он солдат,
И что старые раны к ненастью болят.
Но вчера было солнце, и солнце с утра…
Что ж ты плачешь, солдат, у Святого костра?
После второго куплета Катя тянула припев. Я даже за переживал, как бы она голос не сорвала. Позже я узнаю, что с Катей два дня подряд занимался педагог по вокалу, которая подсказала, как правильно петь. Нет, идеальным выступление я бы не назвал. Но эффект прошёл просто потрясающий. В зале наступила такая тишина, что, наверное, можно было бы услышать, как муха пролетит.
Посмотри же, солдат – это юность твоя,
У солдатской могилы стоят сыновья.
Так о чём же ты думаешь, старый солдат?
Или сердце болит, или раны горят…
И вновь Катя тянет куплет в полный свой голос. А голос шикарный, у меня в душе поднимается гордость за сестру. Господи, как же так получилось, что в прошлой жизни, она профукала свой талант? Просто пошла не по той дорожке. Вместо повторения второй раз припева, Екатерина повторила первый куплет, но тише, постепенно переходя на разговор. С первого ряда я видел, что моя сестра плачет, слёзы лились из её глаз. Это какой же эмоциональный настрой? Я посмотрел по сторонам. Большинство ветеранов смотрели на сцену, но их взор был обращён внутрь себя. Наверняка они вспоминали погибших друзей, родных и любимых. У моего деда по щекам пробежали две слезинки. А я раньше думал, что мой дед просто стальной человек. Оказалось, что солдаты тоже плачут. С полминуты в зале сохранялась тишина, а потом весь зрительный зал «взорвался» аплодисментами, которые волнами переходили в сумасшедшие овации. Люди вставали со своих мест, хлопали, женщины вытирали платочками глаза. Даже ветераны из мужчин, тоже тёрли свои глаза. Будто туда попала соринка. Моя мама откровенно плакала, как и бабушка. Овации не затихали несколько минут. Потом вышел ведущий концерта, поздравил ветеранов с наступающим днём Победы. Нашу семью пропустили за кулисы. Там мы поздравили Катю и всех членов коллектива, а главное руководителя Софью Яковлевну Ошерович. Не сомневаюсь, что она сделала максимально много, для того чтобы коллектив выдавал такие композиции и эту песню. Мы вызвали такси и поехали в аэропорт. Все дорогу до аэропорта, дед молчал. Возможно, он вспоминал войну.
Глава 5.
Интерлюдия 4. Свердловск. Егор Боратов.
После праздника Первомая, Егор сделал несколько снимков города. Напечатал фотографии и отнёс их в редакцию газеты. К его удивлению, фотографии понравились, ему даже насчитали небольшие деньги за фото. Дали задание сфотографировать завод, на котором он работает. Егор сделал три десятка фотографий, в том числе момент плавки в сталелитейном цехе. Вновь фото понравились сотрудникам газеты «Вечерний Свердловск». Покидая редакцию, Егор подумал о том, что фотографом можно зарабатывать не меньше, чем он получал учеником токаря. Его правда перевели из учеников в полноценные токари, но пока это не повлияло на заработанную плату. Разряд-то он получил невысокий. А фотографом совсем другое дело, не напрягаясь особо, фотографируй город или людей, получай за это деньги. Лишь бы фотографии нравились редакторам. А если устроиться штатным фотографом? То можно получить оклад, плюс к этому возможность пользоваться фотолабораторией, даже свои деньги не понадобится тратить на химикаты. Дополнительно можно договориться с разными изданиями газет, как внештатный сотрудник. Приняв такое решение Боратов, решил заскочить в редакцию заводской