Российская империя XVIII–XX веков. Черты внешней политики и территориального расширения
§ 106Общий характер русской внешней политики XVIII–XX вв
При Петре Российская империя вошла в более тесные соприкосновения с европейскими государствами, чем это было раньше, в московское время (особенно до половины XVII века). Сам Петр умел разбираться в новых взаимоотношениях и направлять их в своих целях. Но после Петра русская политика запуталась во взаимоотношениях с различными европейскими державами (Францией, Римско-Германской империей). Россия была постепенно втянута в дипломатическую игру этих держав, причем из игрока делалась часто игрушкой. Почти два столетия после Петра русская дипломатия обращала внимание преимущественно на политику европейских держав. Этому способствовал и личный состав русского дипломатического корпуса, в котором чувствовалось решительное преобладание европейцев – сперва немцев, затем также французов, итальянцев и др. Переполнение нашего дипломатического корпуса иностранцами стало особенно заметно при Александре I, когда русской дипломатией руководили сперва поляк (Чарторыйский), а потом немец (правда, обрусевший – Нессельроде). Апогея достигло это явление (как это ни странно на первый взгляд) при Николае I, когда чуть ли не 4/5 наших дипломатов не были коренными русскими людьми, но или слегка обрусевшими, или даже вовсе не обрусевшими иностранцами. Со времени Николая I явление это шло постепенно на убыль, но оно оставило неизгладимые навыки и традиции в русской дипломатической практике. Русская дипломатия искусно разбиралась в тонкостях дипломатических отношений между европейскими державами, но часто бывала совершенно не осведомлена в отношении Востока[265]. Если Россия могла вести хоть более или менее удачную и правильную политику на Востоке, то этим она обязана главным образом не профессиональным дипломатам, а администраторам (Татищев, Кириллов, Неплюев – в XVIII веке; граф Муравьев-Амурский и др. – в XIX веке) и военным (Потемкин и др. – в XVIII веке; Ермолов, Муравьев-Карский, Кауфман-Туркестанский и др. – в XIX веке).
Среди руководителей русской дипломатии за последние два века бывали блестящие таланты (самый крупный из них, конечно, Александр I), но деятельность их приверженностью к европейской дипломатической системе увлекалась в сторону от основного русла русского исторического развития. Характерной чертой лучших проявлений русского дипломатического гения была широкая принципиальная постановка международных вопросов (акт вооруженного нейтралитета 1780 года, план федеративного переустройства Европы в инструкции Новосильцову 1804 года, акт Священного Союза 1815 года). Однако сама постановка этих вопросов (как видно отчасти и на вышеприведенных примерах) страдала от той же однобокой (европейской) ориентации русских дипломатических усилий[266].
В русской дипломатической практике XVIII–XX веков боролись постоянно два направления: интернационалистическое (фактически европеизующее) и самодовлеюще-русское (евразийское). Первое направление представлено было главным образом профессиональными дипломатами, второе – в основном военными и администраторами. К первому направлению следует отнести все попытки вмешаться в европейские дела как в XVIII, так и в XIX и XX веках, второе направление выражалось в упорном (часто глухом) противодействии этим попыткам[267]. Второму направлению Россия обязана рядом успехов на Востоке.
§ 107Западная Русь. Польский вопрос
Существенной исторической задачей, завещанной Русской империи от Московского царства, было объединение всех западнорусских земель. Задача эта разрешена была Российской империей не полностью, но в значительной своей мере.
Разрешение задачи являлось одновременно разрешением польского вопроса, так как большая часть западнорусских земель к началу XVIII века находилась в обладании Польши.
Во время московско-польского сближения конца XVII и первой половины XVIII века быстро продолжалась насильственная латинизация и полонизация уцелевших в Польше русских культурных организаций (в частности, церкви и школы).
Вопрос о правах православного населения в Польше поднят был только в 1760-х годах при Екатерине белорусским епископом Георгием Конисским. По соглашению с прусским королем Фридрихом II, хлопотавшим о правах протестантской польской шляхты, русский посол в Польше, князь Н. В. Репнин обратил внимание на права «диссидентов» (то есть христиан не латинян) в Польше. Польский сейм отвергнул петицию о правах диссидентов. После этого образовались три «конфедерации» (союза) шляхты против сейма (конференция православных, протестантов и латинян, желающих дать права диссидентам). Русские войска были введены в Варшаву, и вожди крайней латинской партии были арестованы. Тогда сейм согласился издать закон об уравнении диссидентов в правах с католиками (1767). В ответ образовалась (в городе Баре) конфедерация крайней латинской партии. Насилия барских конфедератов против православного населения вызвали отпор в виде восстания так называемых «гайдамаков». С обеих сторон было проявлено много жестокости (в 1768 году гайдамаки под начальством Железняка и Гонты вырезали целый город Умань, населенный преимущественно евреями). Король Станислав-Август был бессилен справиться со смутой и просил Екатерину прислать русские войска для водворения порядка. Войскам этим пришлось вести длительную борьбу с конфедератами, которым содействовали: открыто – Франция и менее заметно – Австрия. Благодаря в значительной степени стараниям Франции, Турция объявила войну России (см. ниже § 108). Не имея сил вследствие турецкой войны проводить свою политику в Польше, Екатерина вынуждена была допустить вмешательство в польские дела Австрии и Пруссии.
Так произошел первый раздел Речи Посполитой, по которому Пруссия получила земли с польским населением (Западную Пруссию), Австрия – земли с польским и русским населением (Галицию), Россия же – области с населением чисто русским (Полоцк, Витебск, Могилев). Немедленно по окончании второй турецкой войны пришлось разрешать новые затруднения в Польше. Под влиянием революционных идей, шедших из Франции, в Польше произошли крупные перемены. 3 мая 1791 года сейм принял новую конституцию. Отменено было право liberum veto, усилена центральная власть. Конституция 3 мая превращала прежнюю Речь Посполитую в централизованное государство (Великое княжество Литовское формально инкорпорировано в состав Польши). По отношению к развитию политических идей в польском обществе конституция 3 мая играла роль крупного революционно-либерального достижения. Но по отношению к Литве и Западной России конституция 3 мая была завершением политики насильственной полонизации. Высоко ставя права польского гражданина, конституция 3 мая безжалостно попирала права литовского и русского населения. Провозглашение конституции 3 мая вызвало междоусобие в Польше. Недовольная новой конституцией консервативная часть польской шляхты образовала конфедерацию (в Тарговицах). По просьбе конфедератов Россия отправила в Польшу войска, занявшие Варшаву.
Произошел второй раздел Польши (1793). Россия присоединила к себе значительную часть западнорусских земель Польши (Минск, часть Волыни, Подолье[268]); Пруссия присоединила Познань; оставшаяся часть королевства Польского должна была отказаться от конституции 3 мая. В 1794 году в Варшаве и Кракове произошло восстание, организованное польскими патриотами, которые не могли так легко примириться с судьбой своей страны. Русский гарнизон Варшавы должен был отступить из города после страшных потерь (ночью было вырезано до 2 тысяч спящих русских солдат). Провозглашено польское революционное правительство во главе с генералом Костюшко[269]; это правительство объявило войну Пруссии и России. Екатерина двинула против Польши отборные русские войска во главе с Суворовым. Суворов взял штурмом Прагу, предместье Варшавы (1794)[270].
После этого Польша надолго перестала существовать как отдельное государство. По третьему разделу (1795) Пруссия получила Мазовию (с Варшавой), Австрия – Малую Польшу (с Краковом); Россия получила Курляндию, Литву и западную часть Волыни (то есть области с русским, литовским и латышским населением). В результате польских разделов Россией были воссоединены все юго-западные русские земли (за исключением Холма, Галича, Угорской Руси и Буковины).
В эпоху борьбы Наполеона и Александра I Польша снова появилась на политической карте Европы, сперва в виде государства, зависимого от Наполеона (княжество Варшавское), потом от Александра (царство Польское присоединено к России трактатами 21 апреля– 3 мая 1815 года). 15 (27) ноября 1815 года Александр даровал новому царству Польскому либеральную хартию и подтвердил свои либеральные и полонофильские чувства в речи при открытии первого польского сейма (1818). Польская конституция была отменена при Николае I в ответ на польское восстание против России 1830–1831 годов[271]. Согласно Органическому статуту 1832 года Польше оставлены были лишь некоторые государственно-правовые особенности; после восстания 1863 года отменены были и эти особенности, и бывшее царство Польское обращено в Привисленский край. Так, помимо первоначальных намерений русской власти, к России были присоединены не только собственно русские области, но также и значительная часть этнографической Польши[272]. Этим польский вопрос был вновь запутан и затуманен в русском и польском сознании. Очевидно, что нынешние попытки полонизации исконных русских земель также противоречат «национальному самоопределению», как противоречили ему попытки русификации этнографической Польши. Вопрос о воссоединении с Россией крайних земель – Галича, Буковины, Угорской Руси – практически не возбуждался до войны 1914–1918 годов[273]. Земли эти, входившие в состав Австро-Венгрии, ныне достались трем новым государствам – Польше, Румынии и Чехословакии.
§ 108Черноморье. Турецкие войны XVIII в.
Распространение Русского государства до пределов Черного моря потребовало тяжких усилий. При императрице Анне правительство прибегло к испытанной московской традиции – постройке укрепленных линий. В 1731–1735 годах проведена была так называемая Украинская линия между Днепром и Северным Донцом (почти по границе позднейшей Екатеринославской губернии с Полтавской и Харьковской). На эту линию поселено 20 полков ландмилиции. В низовьях Дона заложена крепость святой Анны (позже переименована в крепость святого Дмитрия Ростовского– нынешний Ростов-на-Дону). В 1736 году началась война с Турцией. Она была очень тяжела ввиду трудности оборудования дальних походов (в Крым и Молдавию за Прут). Русские войска под началом Миниха достигли ряда блестящих успехов (взятие Перекопа, Очакова, Азова, победа при деревне Ставучанах под городом Хотином). Однако мир (заключенный в Белграде) далеко не соответствовал тяжести затраченных усилий и блеску достигнутых успехов. Россия получила лишь кусок степи от Южного Буга до Таганрога; Азов решено было срыть и оставить в нейтральной полосе между Россией и Турцией; Россия не добилась права держать флот на Черном море. Правительство Елизаветы Петровны прибегло к усилению южной границы новыми военными поселениями. В 1752 году на правом берегу Днепра между реками Тясмином и Синюхой было поселено 16 тысяч сербских переселенцев (из них сформированы два полка). В 1759 году образовано новое сербское поселение на Лугани и Бахмуте (так называемая Славяносербия). Поселяне щедро наделялись землей.
С польским осложнением 1760-х годов (см. выше § 107) связана была новая турецкая война («первая турецкая война» Екатерины). Польская смута, затянувшая русские силы, представила благоприятный момент для Турции, чтобы взять реванш в борьбе с Россией. В разгар гайдамацкого восстания (1768). Турция, по проискам Франции, объявила войну России под тем предлогом, что гайдамаки разгромили местечко Голту на турецкой территории. Застигнутая врасплох объявлением войны со стороны Турции, Екатерина сумела, однако, найти в себе и вызвать в окружающих большую энергию для ведения турецкой войны. Был составлен смелый план одновременного ведения войны на суше и на море. Сухопутная армия (под началом графа П. А. Румянцева) двинулась на Дунай, а флот (под началом графа А. Г. Орлова) был послан из Балтийского моря в Средиземное (Архипелаг) вокруг всей Европы. В 1770 году были достигнуты крупные успехи на обоих театрах войны. Румянцев дважды разбил турецкую армию на реках Ларге и Кагуле, а флот занял главные острова Архипелага; турецкий флот был сожжен в бухте Чесме; однако пройти в Дарданеллы Орлову не удалось[274]. Несмотря на блестящие успехи русской армии и флота, Турция далеко не была уничтожена; она не просила мира, и приходилось вести войну и дальше.
Война была закончена лишь в 1774 году миром в Кучук-Кайнарджи (деревня за Дунаем). Условия Кучук-Кайнард-жийского договора имели большое значение в русско-турецких отношениях – это был момент перелома. Россия, правда, отказывалась от Молдавии и Валахии, занятых войсками графа Румянцева (равно как и от островов Архипелага), но зато получала устья Буга и Днепра на северо-западном побережье Черного моря (с крепостью Кинбурн), устье Дона и Керченский пролив (Азов и Керчь) в северо-восточной части Черноморского побережья. Татары крымские и азовские признаны были независимыми от Турции. Русские подданные, находившиеся в Турции (по торговым делам), были поставлены под особое покровительство. Большое принципиальное значение имело то обстоятельство, что по одному из пунктов договора Блистательная Порта (то есть правительство султана) обещала «твердую защиту христианскому закону и церквам оного», а русские посланники уполномочивались делать представления султану по делам Православной Церкви. После Кучук-Кайнарджийского договора Россия прочно стала на Черном море в военно-дипломатическом отношении. Во главе управления Новороссийским краем поставлен был Г. А. Потемкин, который проявил необычную энергию в устройстве нового края и поднятии его экономического благосостояния. Государственно-колонизационная деятельность Потемкина была закреплена, с одной стороны, уничтожением Запорожской Сечи (1775), с другой – приобретением Крыма (1783).
В 1779 году определился существенный поворот русской международной политики. Выдвинулась идея союза с Австрией против Турции. В качестве конечной цели имелось в виду изгнание турок из Европы и воссоздание в Константинополе Греческой империи под главенством внука Екатерины II (родившийся в 1779 году второй внук Екатерины получил имя Константина именно для возобновления византийских традиций). Под влиянием английской дипломатии Турция объявила новую войну России (1787). Рассчитывая на то, что силы России все будут отвлечены на юг, объявила войну России и Швеция (1788). Явным образом стала готовиться к нападению на Россию и Пруссия. Окруженная врагами, Россия оказала необычайную силу сопротивления; императрица Екатерина II проявила удивительную стойкость и выдержанность характера. Все попытки нападения шведского флота на Петербург были отражены (1788–1789); после борьбы в Северном Черноморье (взятие Очакова, 1788) русские войска под руководством Суворова перешли в наступление за Прут.
Суворов одержал блестящие победы при Фокшанах и Рымнике (1789); вслед за тем он взял штурмом главную турецкую крепость на Дунае – Измаил (1790). Что касается Пруссии, Екатерина сумела превосходно использовать создавшуюся тогда международную обстановку. Как раз в это время началась Французская революция (1789). Екатерина II стремилась вовлечь Пруссию в борьбу против Франции. В 1791 году в городе Яссы был заключен мир с Турцией. «Греческий проект» осуществить не удалось. Зато Россия расширила свои владения по Черноморскому и Азовскому побережью (устья Днестра и Буга на западе; обширный край между Азовским морем и Кубанью, а также Кабарда на Северном Кавказе); Крым остался за Россией. Новые земли на Кубани были закреплены поселением запорожских казаков, переведенных с Днепра.
§ 109Черноморье. Адриатическая политика Павла I и Александра I
Противотурецкая политика Екатерины прочно обеспечила России часть Черноморского побережья. Захват Черноморья имел громадное значение для развития русской торговли и земледельческого подъема русского Юга. Вместе с тем появилась возможность построения наших отношений с Турцией на совершенно новых началах. Этой возможностью воспользовалось правительство императора Павла Петровича. Внешняя политика императора Павла представляет собой крупное явление в истории русской дипломатии. Характерной чертой этой политики является попытка установить влияние России в восточной части Средиземного моря путем сближения с Турцией. В 1798 году Россия и Турция присоединились к коалиции Англии, Австрии и Неаполитанского королевства против Франции; коалиция вызвана была желанием дать отпор завоевательной политике Французской республики (в частности, французские революционные армии заняли Швейцарию, северную Италию, Ионические острова[275]; в 1798 году генерал Наполеон Бонапарт послан был в Египет для захвата путей в Индию).
Россия заключила с Турцией особую конвенцию о союзных действиях. Турция соглашалась пропускать русский флот через Босфор и Дарданеллы (обязуясь в то же время держать эти проливы закрытыми для военных кораблей других наций). Русская Черноморская эскадра под началом адмирала Ушакова (совместно с турецкими кораблями) отправлена была в Адриатическое море. Ушаков выгнал французов с Ионических островов и образовал на этих островах особую республику, формально под покровительством Турции, фактически же – под верховенством России. Ушакову удалось достигнуть большого влияния на Адриатическом море. В 1799 году Черногория просила о принятии ее в подданство России. Таким образом, политика Павла привела к установлению прочной русской базы на Адриатическом море; теперь мог быть осуществлен и фактический контроль над положением всего православного и славянского населения Балкан. Желая распространить еще далее влияние России на Средиземном море, Павел принял под свое покровительство орден рыцарей святого Иоанна, владевший островом Мальта (так называемые мальтийские рыцари). С морской кампанией на Средиземном море Павел связывал сухопутную, послав Австрии лучшего русского полководца Суворова (1799). Блестящие действия Суворова не были в достаточной степени использованы Австрией. Убедившись в своекорыстных действиях Австрии (а также Англии), не желая быть игрушкой в их руках, Павел резко порвал отношения с бывшими своими союзниками. Вместе с тем Россия начала сближаться со своей недавней противницей – Францией. Павел симпатизировал Наполеону Бонапарту после того, как тот, вернувшись из Египта, стал фактическим диктатором Франции («первым консулом»). Перемена русской политики по отношению к Франции вовсе не означала перемены в отношении к Турции; союз России с Турцией продолжался, и адриатическая база была сохранена для дальнейшего развития русской политики на Балканах.
Адриатическая политика Павла продолжалась в первое время царствования Александра. Правда, 5 июня 1801 года с Англией была заключена конвенция о взаимной дружбе, причем Россия отказалась от своих притязаний на Мальту. Отказ от Мальты был существенной брешью в средиземноморской политике России. Но, в общем, эта политика не была оставлена. Главным козырем были теперь Ионические острова. Ионические острова на некоторое время составили и политическую[276], и военно-морскую базу русской политики. В сентябре 1805 года небольшая русская эскадра адмирала Сенявина вышла из Балтийского моря. В январе 1806 года Сенявин прибыл на остров Корфу (Керкиру). Опираясь на Ионические острова и Черногорию, Сенявин полтора года вел героическую борьбу на суше и на море с превосходящими силами Франции, а потом и Турции[277]. Тильзитский мир между Наполеоном и Александром (1807) принес с собой полное крушение русских планов на Средиземном море. Ионические острова были переданы Франции. Наполеон вызвался быть посредником между Россией и Турцией, но это посредничество ни к чему не привело.
Потеряв Ионические острова, Александр не отказывался, однако, от павловской мысли достигнуть осуществления русских замыслов на Балканах и Адриатическом море (а равно и улучшения быта балканских славян) – путем непосредственного соглашения с Турцией. Именно эту миссию должен был осуществить генерал Чичагов – особо доверенное лицо Александра, посланный в 1812 году на Дунай главнокомандующим русской армии вместо Кутузова. Но Кутузов успел уже до приезда Чичагова заключить мир с Турцией, без заключения союза с ней.
§ 110Россия, Турция и Балканы в XIX в.
Нежелание окончательного разрыва с Турцией обусловило и выжидательную политику Александра в деле греческого восстания против Турции (1820-е годы). Лишь в самом конце царствования Александр I вступил в переговоры с Англией о необходимости помощи грекам против Турции. Но только уже в следующее царствование (Николая I) заключено было соглашение между Россией, Англией и Францией о помощи грекам (1827). Осенью 1827 года соединенная русско-французская эскадра уничтожила турецкоегипетский флот при Наварине. Следствием была война России с Турцией 1828–1829 годов. Согласно плану императора Александра, война на Балканах, шедшая за освобождение отчасти и южных славян, должна была проходить при участии молодой польской армии. Цесаревич Константин не согласился послать польскую армию на Балканы; однако участие ее в войне символически было выражено чрезвычайной польской офицерской миссией. Война шла вяло в 1828 году. Только в следующем году русский главнокомандующий генерал Дибич нанес туркам сильное поражение (при Кулевче) и перешел за Балканы; в то же время на Закавказском фронте генерал Паскевич взял Эрзерум. Турция вынуждена была заключить мир (в Адрианополе). По мирному договору Россия получила на западном берегу Черного моря гирла Дуная, а на восточном – все побережье от Анапы до Поти; выговорена была независимость Греции, автономия Сербии и дунайских княжеств (Молдавии и Валахии).
Условия Адрианопольского мира поразили тогдашний дипломатический мир Европы своей умеренностью. Умеренность эта была не результатом случайной слабости или ошибки, а, наоборот, следствием дальновидности и силы. Это было продолжение все той же туркофильской павловской политики. Умеренность Адрианопольского мира дала плоды через несколько лет в знаменитом Ункиар-Искелес-ском соглашении между Россией и Турцией. Через несколько лет после Адрианопольского мира Турция очутилась на краю гибели вследствие внутренних смут. Египетский паша Мехмет-Али восстал против султана, и сын его Ибрагим разбил султанское войско. Турция спасена была только вмешательством России. Небольшой корпус генерала Н. Н. Муравьева отправлен был на Босфор для защиты Константинополя от египетских войск. Генерал Муравьев был одним из самых выдающихся военных деятелей николаевской эпохи. Он отлично подготовил себя для действий на Востоке (знал несколько восточных языков и мог вести все переговоры без помощи переводчиков). Результатом поездки Муравьева на Босфор было заключение Ункиар-Искелесского договора, который ставил Россию как бы в положение опекуна по отношению к Турции. Сущность Ункиар-Искелесского соглашения заключалась в том, что Босфор и Дарданеллы были признаны закрытыми для всех военных судов, кроме турецких и русских.
Ункиар-Искелесский договор был крупным достижением русской дипломатии, но Россия не сумела использовать выгод от него. Император Николай сам связал себе руки своим соглашением того же года с Пруссией и Австрией (в Мниховом Градище [Мюнхенгреце]). Отойдя из Франции и Англии, Николай сделал представителей этих стран открытыми врагами своей политики в Константинополе. Положение стало особенно натянутым после того, как Французская революционная республика превратилась в империю Наполеона III. Николай не сочувствовал бонапартизму, придерживаясь принципов легитимной монархии. Отсюда его недоброжелательное отношение к Наполеону III. С другой стороны, Наполеон стремился закрепить прочность своего внутреннего положения эффектной внешней политикой.
Стремясь привлечь к себе французских католиков, Наполеон стал добиваться от Турции привилегий для латинян в Святой Земле. Ключи Вифлеемского храма были отобраны от православных греков и переданы латинскому духовенству. Император Николай, являясь покровителем православного населения Турции (в силу еще Кучук-Кайнарджийского договора 1774 года), потребовал восстановления прав православного духовенства. Получив отказ от султана, Николай ввел русские войска в автономные (после 1829 года) княжества Молдавию и Валахию, находившиеся, однако, под верховной властью султана. Осенью 1853 года Турция объявила войну России. В ноябре этого года русская Черноморская эскадра под руководством адмирала Нахимова уничтожила турецкий флот при Синопе. После этого в Черное море вошли английская и французская эскадры; произошел разрыв между Россией и западноевропейскими державами (к Англии и Франции присоединилась затем еще Сардиния). Особенно трудным сделалось положение России после того, как Австрия потребовала очищения княжеств Молдавии и Валахии. Николай подчинился требованию, так как считал, что Россия не в состоянии будет вести войну еще с Австрией (тем более, что и Пруссия держала себя очень враждебно по отношению к России). Война на Дунае (составлявшая основную часть русского военного плана) сделалась после этого невозможной.
Главные силы русской армии были отвлечены охраной русских границ от поползновений Австрии (отчасти и Пруссии). Между тем русский флот не мог противостоять соединенному англо-французскому флоту, тем более что технически русский флот был несравненно слабее (состоял из парусных судов, тогда как флот союзников заключал в себе много паровых судов). Осенью 1854 года союзники высадили свои войска в Крыму (близ города Евпатории) и двинулись на Севастополь. Севастополь спешно был укреплен (под руководством инженера генерала Э. И. Тотлебена); при входе в Севастопольскую бухту самими русскими были затоплены корабли русского флота, чтобы преградить доступ в бухту англо-французскому флоту. Началась осада Севастополя. Севастополь мог бы быть спасен, если бы Паскевич согласился прислать подкрепление из главных частей русской армии, охранявших русскую границу от Австрии. Паскевич, однако, не соглашался на рискованный шаг. 18 февраля 1855 года умер император Николай I Павлович от случайной простуды[278]. Вступление на престол Александра Николаевича не сопровождалось переменой военного плана. Севастополь, в сущности, был предоставлен самому себе. 27 августа 1855 года французам удалось взять Малахов курган – ключ ко всей Севастопольской крепости. После этого русские войска оставили южную сторону (главную часть города и крепость) и перешли по мосту на северную сторону. После падения Севастополя русское оружие одержало блестящий успех на Кавказском фронте: генерал Н. Н. Муравьев взял штурмом считавшуюся неприступной турецкую крепость Каре[279]. В начале 1856 года при посредничестве Австрии и Пруссии начались мирные переговоры между Россией и ее противниками. Парижский трактат заключен был на тяжелых для России условиях. Россия, правда, получила обратно Севастополь (в обмен на Каре), но теряла право иметь флот на Черном море; проливы Босфор и Дарданеллы закрыты для военных судов всех наций. Наконец, Россия отказывалась от права исключительного покровительства христианским подданным Турции (они были поставлены под покровительство всех «великих держав»).
Россия утратила право покровительствовать христианскому населению Турции; но от обязанности помогать своим единоплеменникам и единоверцам и после 1856 года Россия отказаться не могла. К тому же европейские державы не склонны были сколько-нибудь твердо пользоваться своим правом покровительства, и православное славянское население Оттоманской империи фактически лишилось всякого покровительства. Притеснения турками славян при сборе податей вызвали восстание против турок в Боснии и Герцеговине, а также в Болгарии. Турки пробовали подавить восстание с неимоверными жестокостями. Так как великие державы не вмешивались, Турции объявили войну Сербия и Черногория (1876). Командовать сербскими войсками был приглашен отставной русский генерал М. Г. Черняев (деятель Туркестанских походов, см. ниже § 113). С Черняевым пришло довольно много добровольцев из России. Силы сербов и турок были, однако, слишком неравны. После геройского сопротивления под городом Алексинцем Черняев должен был отступить.
Сербия спасена была от полного разгрома вмешательством России. После того как Турция отказалась исполнить требование конференции европейских дипломатов в Константинополе о реформах управления славянскими землями, Александр II объявил войну Турции (12 апреля 1877 года). К России присоединилась и Румыния (княжество, образовавшееся в 1859 году из соединения Молдавии и Валахии). Война была трудной, тем более что к началу войны далеко еще не было закончено переустройство русской армии (на основах всеобщей воинской повинности). К осени 1877 года русским войскам удалось добиться значительных успехов на Балканах и на Кавказском фронте. 16 ноября был взят Карс (в третий раз за XIX век)[280], а 28 ноября пала Плевна, где затворилась главная турецкая армия Осман-паши. Зимой русские войска перешли через Балканы (И. В. Гурко, Ф. Ф. Радецкий, М. Д. Скобелев). В феврале 1878 года русские войска подошли к Константинополю. Успехи русских войск вызвали вмешательство Англии. Британский флот вошел в Мраморное море. 19 февраля 1878 года в местечке Сан-Стефано (10 верст от Константинополя, на Мраморном море) были подписаны предварительные условия мира между Россией и Турцией. Турция соглашалась образовать из своих балканских имений новое княжество – Болгарию – от Дуная до Эгейского моря (со включением всего течения Вардара, то есть всей Македонии); Турция признавала независимость Сербии, Черногории и Румынии. Россия получала гирла Дуная (уступленные ею в 1856 году) и в Закавказье Батум и Каре. Сан-Стефанский договор настроил против России Великобританию и Австрию – России грозила новая война. Желая избежать ее, Александр II принял посредничество Бисмарка (германского канцлера) и согласился пересмотреть условия договора на общеевропейском конгрессе в Берлине. Берлинский конгресс был полным поражением русской дипломатии и славянского дела. Территория Болгарии была уменьшена почти вдвое (Македония оставлена Турции); кроме того, эта территория была разрезана надвое (от Дуная до Балкан – княжество Болгария, на юг от Балкан, по верхнему течению реки Марины – автономная область Восточная Румелия). Княжество Болгария считалось под главенством Турции, и лишь Сербия и Румыния признаны независимыми государствами. Кроме того, без всяких оснований Босния и Герцеговина «временно» переданы были Австрии.
§ 111Персия и Кавказ
Персидский поход 1722–1723 годов должен был, по мысли Петра, стать началом русского движения на Восток. Но именно от персидских приобретений Петра русское правительство отказалось, так как приобретения требовали много денег и солдат для защиты их[281]. Северный Кавказ (ногаи и Кабарда) был приобретен при Екатерине II в результате турецких войн (см. выше § 108). При Павле I просила о принятии в русское подданство Грузия, не находившая себе места между Турцией и Персией. Принятие Грузии в подданство было официально оформлено при Александре I. Принятие в подданство Грузии заставило Россию выдержать новую персидскую войну, начавшуюся в 1804 году и окончившуюся присоединением к России Дагестана, Шемахи и Карабаха.
Большое значение для устройства Кавказа и Закавказья во второй половине царствования Александра I имела деятельность генерала Ермолова (назначенного наместником на Кавказе в 1816 году). А. П. Ермолов был одним из крупных русских государственных людей XIX века. Большой военный и административный талант, лично скромный и простой в обращении, Ермолов был тверд и даже жесток, когда считал это нужным для интересов России. Уже в следующее царствование, при Николае I, в 1826 году персы вторглись в пределы русского Закавказья. Ермолову пришлось держать оборону, так как в его распоряжении было мало сил. Император Николай дал волю своей антипатии по отношению к Ермолову[282]. Вместо того, чтобы просто отправить подкрепления в распоряжение Ермолова, Николай послал на Кавказ для главного руководства всеми русскими силами другое лицо – генерала И. Ф. Паскевича. Паскевич сумел оправдать доверие Николая. Персидская армия была разбита (под городом Елизаветполем); взята важная персидская крепость Эривань (в Армении). Когда Паскевич пошел в глубь Персии, шах просил мира; мирный договор заключен был в деревне Туркманчай (за Тавризом). Россия получила от Персии Армению по эту сторону Аракса с городом Эриванью. В течение всего царствования Николая I Россия принуждена была держать войска на Кавказе для защиты своих владений от набегов горцев. В течение долгих лет шла изнурительная горная война[283].
Окончательное «замирение» Кавказа было осуществлено в царствование Александра II. С 1857 года новый наместник Кавказа князь А. И. Барятинский начал методическое наступление в горы Дагестана против вождя «мюридов» Шамиля. Шамиль оказывал героическое сопротивление, которое, однако, было сломлено русскими войсками; в 1859 году Шамиль был наконец взят в плен (в ауле Гуниб). Покорив Восточный Кавказ (от Военно-Грузинской дороги до Каспийского моря), Барятинский обратился к западной части Кавказа. Черкесам предложено было выселиться на равнину или выезжать в Турцию[284].
§ 112Средний восток. Киргизский край в XVIII в.
К моменту смерти Петра граница Российской империи на Среднем Востоке шла вдавленным углом – от Алтая вниз по Иртышу до Омска, от Омска искусственной линией до верховьев реки Яика (Урала) и затем по Яику до Каспийского моря. Средневосточная степь билась в широкие ворота русских границ. Река Яик была слабой преградой, и плохо «замиренные» степные народы кочевали то в пределах Российской империи, то вне этих пределов, часто вовсе их не замечая.
Три главные этнические группы должны были приниматься в расчет русской политикой того времени: башкиры (от Яика до Камы), калмыки (Нижнее Поволжье), казахи (киргизы – по обе стороны Яика). Особенное значение имели отношения с последней группой. Казахи (киргизы) кочевали на огромном пространстве – приблизительно между Волгой, Алтаем и Тянь-Шанем[285]. Киргизы делились на три орды: старшую, среднюю и младшую[286]. Притеснения калмыков заставили киргизов искать помощи у русских. Еще в 1717 году ханы всех трех киргизских орд – Тявка, Каип и Абуль-Хаир – признали себя подданными России. Подданство это оставалось, однако, совершенно номинальным. В 1730 году ближайший сосед России, хан младшей орды Абуль-Хаир, вновь предложил России свое подданство. Абуль-Хаир надеялся при русской поддержке укрепить свою власть над киргизским народом. Для принятия присяги от новых подданных в степь был отправлен от русского правительства татарин мурза Кутлу-Магомет Маметов (Тевкелев). Тевкелев пробыл у киргизов два года (1731–1733). Задача оказалась труднее, чем думали в России; Абуль-Хаир предлагал подданство только от себя, не приготовив почву в киргизском народе. Тевкелев, однако, преодолел затруднения; вся младшая орда и часть средней согласились принести присягу России.
На основании сведений, добытых Тевкелевым, построил свой проект сенатский обер-секретарь Иван Кириллов, один из самых выдающихся русских государственных деятелей XVIII века, воспитавшийся под непосредственным влиянием Петра. Кириллов считал, что Киргиз-кайсацкая орда «всем азиатским странам и землям… ключ и врата» и настаивал на постройке города в устье реки Ори (на Южном Урале). Планы Кириллова шли затем еще дальше. Кириллов говорил о необходимости утвердить русское владычество на Аральском море и мечтал о «подобрании бухарских и самаркандских рассыпанных провинций», то есть о занятии Туркестана. Исходная мысль Кириллова была одобрена императрицей Анной Иоанновной, и на самого же Кириллова было возложено исполнение плана Орской экспедиции (в помощники Кириллову был назначен Тевкелев). Кириллову пришлось прежде всего по прибытии в новый край подавлять бунт башкир, которые не хотели допустить упрочения русской власти в Южном Приуралье. 15 августа 1736 года Кириллов заложил новый город при впадении реки Ори в реку Яик (город назван был Оренбургом – это позднейший город Орск).
Кириллов умер весной 1737 года. На его место был назначен русский историк и выдающийся администратор Татищев (перед этим управлявший уральскими горными заводами). Татищев нашел место нового города неудобным и решил перенести Оренбург на Красную гору (ниже по течению реки Яика). В 1742 году новый начальник края, также ученик Петра, Неплюев перенес город в третье место, близ устья реки Сакмары (здесь Оренбург уже и остался). Еще при Кириллове началась, а при Неплюеве была закончена постройка укрепленных линий: 1) от Оренбурга до Самары, 2) Верхнеяицкая, 3) Нижнеяицкая – до Каспийского моря. Эти линии имели целью разъединить башкир, киргиз и калмыков. В 1754–1755 годах (отчасти из-за стеснительных мер тогдашнего русского правительства против ислама) вспыхнуло новое башкирское восстание под предводительством Батырши, который стремился привлечь к восстанию и киргизов, но неудачно. Неплюеву удалось разъединить силы восставших и привлечь на свою сторону мещеряков и тептярей[287]. Много сделавший для укрепления русской власти в Оренбургском крае Неплюев не осуществил, однако, мыслей Кириллова о дальнейшем продвижении русской власти и утверждении ее на Аральском море.
Между тем именно во времена Неплюева в Киргизском крае произошли события величайшего значения, показавшие необходимость энергичных действий со стороны России. Китайцы, раздраженные набегами джунгарцев, выступили с решительными действиями против Джунгарии. В 1756–1758 годах Джунгарское государство было завоевано китайцами. Завоевание сопровождалось избиением (китайцами был почти поголовно уничтожен весь ойратский народ Джунгарии – до 1 миллиона человек). Китайские пикеты выдвинулись до русских владений на Верхнем Иртыше. Китай начал притязать и на киргизские кочевья. Соседство Китая вызвало возможность новых волнений среди подвластных России калмыков и киргизов. В 1771 году поволжские калмыки во главе с ханом Убашей, недовольные усилением русской административной опеки, огромной частью своей орды покинули пределы России и ушли в Китай (в Монголию). Не имея достаточно сил, чтобы воспрепятствовать уходу калмыков, русские власти обратились за помощью к киргизам. Киргизы приняли участие в преследовании калмыков, нанесли им урон и захватили богатую добычу.
Правительство Екатерины II стремилось поддержать спокойствие среди турецких народов средневосточной русской окраины, покровительствуя исламу[288]. В 1785 году была Екатериной издана грамота о веротерпимости. В 1786 году русское правительство начало усиленно заботиться о школьном образовании у киргизов, причем велено было учебные книги печатать на киргизском языке (вместе с русским). На учительские должности назначались казанские муллы (за отсутствием подготовленных кандидатов среди русских и киргизов). Эти меры привели к насаждению русской властью среди киргизов ислама и средневековой мусульманской образованности.
§ 113Средний восток. Киргизский край и Туркестан XIX в.
За время до 40-х годов XIX века средневосточные границы России мало изменились. В 1802 году была включена в состав России полоса песков между Каспийским и Аральским морями, а в 1819 году– угол между верхним течением Ишима, озером Балхаш и рекой Чу[289]. Положение изменилось после назначения на пост оренбургского генерал-губернатора энергичного графа Перовского. Зимой 1839/40 года Перовский предпринял военный поход против Хивы, чтобы «наказать» хивинцев за их разбои. Поход окончился, однако, неудачно, вследствие обилия снегов. Но в 1847 году русский военный отряд дошел до реки Сырдарьи, недалеко от впадения ее в Аральское море. Там было построено укрепление (Раимское – позже переименовано в Аральское). Это событие явилось поворотным пунктом в истории русских средневосточных отношений.
Раимское укрепление сделалось базой русского владычества на Аральском море. Из Оренбурга в Раимское были доставлены в разобранном виде два военных судна. Таким образом, образовалась русская Аральская флотилия, и сбылась более чем через сто лет мечта Кириллова – «на Аральском море Российский флаг объявить». Вследствие кокандских набегов было признано необходимым овладеть выше Раимского по Сырдарье крепостью Ак-Мечеть (захвачена и переименована в форт Перовский в 1853 году). Благодаря овладению нижним течением Сырдарьи и учреждению Аральской флотилии русская граница фактически сразу передвинулась из Оренбурга до пределов Туркестана. Оренбургская укрепленная линия потеряла свое значение. К тому же времени относится выдвижение восточнокиргизской линии занятием южного бассейна озера Балхаш (Копальское укрепление – 1847 год; Верный – 1854 год). Фактическая граница с Иртышской линии перенесена была в Семиречье.
Таким образом, только через сто двадцать лет после Кириллова можно было думать о «бухарских и самаркандских провинциях». Но провинции эти не были уже «рассыпанными». С начала XIX века в Бухаре новым ханским династиям удалось сильно укрепить ханскую власть (на основах жестокого деспотизма). Новый государственный центр возник в Ферганской долине, где один из местных узбекских князей (беков) принял также титул хана, обосновав свою столицу в Коканде. Кокандское ханство оказалось очень беспокойным соседом. Кокандцы пытались подчинить своей власти киргизов, давно принявших русское подданство. Начавшаяся борьба с кокандцами привела русскую власть к необходимости сомкнуть Сырдарьинскую и Семиреченскую линии. Для осуществления этой цели в 1864 году генералом Н. А. Веревкиным был взят город Туркестан, а генералом М. Г. Черняевым – Аулие-Ата и Чимкент. В 1865 году из занятых земель образована особая Туркестанская область в составе Оренбургского генерал-губернаторства. Начальником новой области поставлен Черняев.
15 июня 1865 года Черняев взял штурмом самый большой по числу жителей кокандский город Ташкент. Взятие Ташкента с ничтожными силами произвело потрясающее впечатление во всем Туркестанском крае и, в сущности, решило исход борьбы[290]. Бухарский эмир пытался спасти положение кокандцев, потребовав очищения занятой русскими территории. Началась борьба с Бухарой, которую повел генерал К. П. фон Кауфман, с 1867 года назначенный туркестанским генерал-губернатором. В 1868 году Кауфманом занят был Самарканд. Эмир Бухарский признал себя вассалом русского царя. В 1869 году Англия, встревоженная успехами русского оружия в Туркестане, предложила установить нейтральную зону между владениями России и Англии, с тем чтобы Афганистан был включен в сферу английского влияния, а граница русского влияния шла по Амударье. В 1873 году русская дипломатия согласилась на требования Англии; князь Горчаков заявил о нежелании русского правительства овладеть Хивой. События сложились, однако, иначе; столкновение с Хивой было неизбежно ввиду непрекращавшихся набегов хивинцев. В 1873 году русские войска двинулись на Хиву со стороны как Туркестана, так и Каспийского моря (в общем количестве 13 тысяч человек под командованием Кауфмана). Хива подчинилась суверенитету России – часть Хивинской территории прямо была присоединена к России[291]. В 1871 году на китайской границе занята была Кульджинская область, так как смуты в Кульдже грозили спокойствию среди киргизов[292]. Кульджа была занята русскими в течение 10 лет и в 1882 году – «без достаточных оснований» – возвращена Китаю. В середине 1870 года произошло восстание в Кокандском ханстве; после подавления восстания Кокандское ханство было присоединено к России (в 1876 году образована Ферганская область). К началу 1880-х годов относится карательная экспедиция против текинцев (взятие крепости Геок-Тепе М.Д.Скобелевым в 1881 году). В 1884 году без боя было присоединено к России нижнее течение реки Мургаба (с городом Мервом), и в следующем (1885) году генералу А. В. Комарову пришлось иметь дело с афганским отрядом (Комаров разбил афганцев на реке Кушке). Этот инцидент вызвал большое возбуждение в Англии и грозил войной. Однако твердость в этом вопросе императора Александра III позволила России сохранить Кушку без дальнейших споров[293]. Присоединение Туркестана к России сопровождалось рядом мер, благодетельных для хозяйственного расцвета края, – в частности, возрождением в нем хлопководства[294].
§ 114Сибирь, Дальний Восток и русская Америка
Как и средневосточная русская политика XVIII–XIX веков, дальневосточная наша политика исходила также из планов и мыслей Петра. По мысли Петра состоялось отправление в Китай чрезвычайного русского посольства (1727). Во главе посольства поставлен был граф С. В. Рагузинский, который сумел наконец заключить постоянный договор с Китаем (Буринский трактат, подтвержденный Кяхтинским трактатом 1728 года). Торговые отношения русских и китайцев могли происходить только в одном пункте (Кяхта – Маймачин). Россия получила право иметь в Пекине постоянную духовную миссию (на которую было возложено и дипломатическое представительство).
По мысли Петра была организована экспедиция Беринга, имевшая задачей выяснить, «соединяется ли Азия с Америкой»[295]. Первая экспедиция Беринга (1724–1730) имела, однако, мало практических результатов. Но уже в 1732 году подштурман Федоров и геодезист Гвоздев наткнулись в море на «Большую Землю» – Америку (Аляску). В течение следующего десятилетия (1733–1743) русским правительством была организована так называемая «великая северная экспедиция», имевшая огромное научное значение и бывшая одним из самых замечательных предприятий в истории науки[296]. В 1741 году капитан Беринг достиг берега Америки под 58°28′ с. ш. Капитан другого корабля Чириков также дошел до Америки (под 56° с. ш.), но лишен был возможности произвести высадку. С островов около Аляски команда Чирикова вывезла партию ценных мехов, возбудивших предприимчивый дух сибирского купечества. Первый «морской вояж» предприняли сержант Басов и московский купец Серебреников в 1743 году. За ними быстро последовали другие.
Во второй половине XVIII века (при Екатерине II) основаны были постоянные русские поселения в Америке (на Аляске и прилегающих островах). Особую энергию проявил рыльский купец Григорий Шелехов, прозванный «российским Колумбом». 28 лет от роду Шелехов переселился в Сибирь и в 1777 году снарядил первое свое судно к Курильским островам; затем последовали плавания к Алеутским островам. В 1784 году Шелехов организовал торговую компанию с братьями Голиковыми и занял остров Кадьяк около Аляски. Из этого центра владения Шелеховской компании быстро распространились на материк. Деятельность Шелеховской компании была направлена главным образом на добывание и скупку у туземцев ценных мехов морских котиков, бобров и др.
Крупное развитие получили русские поселения в Америке в начале XIX века. Еще при Павле основанная (1798) Шелеховым торговая компания была преобразована в Российско-Американскую компанию, получившую монопольные промышленные и административные права в области русских колоний на Тихом океане. По уставу, утвержденному Павлом, первенствующим директором компании должно было быть лицо из фамилии Шелехова[297]. Так назначен был Резанов. Но руководящее значение в это время имел правитель Российско-Американской компании А. А. Баранов. В 1805 году построена была крепость Ново-Архангельск, сделавшаяся главным пунктом русских владений на Аляске. Баранов не довольствовался собственно Аляской и строил более широкие планы. В 1812 году им была основана колония Росс в Калифорнии. Баранов мечтал о превращении Тихого океана в Русское море. В 1815 году им была организована экспедиция на Сандвичевы острова. Экспедиция, однако, кончилась неудачей (по вине ее непосредственного начальника, доктора Шеффера)[298]. Широкая тихоокеанская политика Баранова не продолжалась после его смерти. Колония Росс в Калифорнии была передана Соединенным Штатам Америки в 1840-х годах. Между тем как раз в 1840-х годах внимание русского правительства и общества вновь было привлечено к вопросам Дальнего Востока. Бассейн реки Амура, уступленный Китаю еще в конце XVII века, не был фактически занят и освоен китайцами, представляя собой совершенно пустынную область. В начале 1840-х годов академик Миддендорф, совершив ученую экспедицию на север и восток Сибири, на обратном пути проник в область Амура и убедился в том, что она фактически никем не занята. Отчет Миддендорфа произвел сильное впечатление в Петербурге. В 1847 году, назначая генерала Муравьева на пост восточносибирского генерал-губернатора, император Николай I упомянул в разговоре с ним о русской реке Амуре. В морских и дипломатических кругах тогдашней России господствовало мнение, что Амур имеет малое значение для России, так как имеет выход лишь в Охотское море (Сахалин считался полуостровом). Капитан Г. И. Невельской, посланный в Охотское море на бриге «Байкал», решил на свой страх ознакомиться с устьем Амура и побережьем Сахалина. 30 мая 1849 года Невельской на «Байкале» вышел из Петропавловска (на Камчатке) к восточному берегу Сахалина, а 3 сентября прошел через Татарский пролив в Аянскую бухту. Вопрос о том, что Сахалин остров, был решен, и транзитное значение реки Амура выступило в ином свете. 1 августа 1850 года Невельской в устье Амура поднял русский военный флаг. «За поступки в высшей степени дерзкие» Невельской приговорен был к разжалованию в матросы, и только заступничество Николая I спасло Невельского от наказания[299]. Амурская область была закреплена за Россией в 1858 году по Айгунскому договору, а в 1860 году по Пекинскому договору приобретен Уссурийский край и северная половина Сахалина (южная находилась во владении Японии).
Вслед за тем началась, однако, полоса уступок на Тихом океане. В 1867 году Аляска была продана Соединенным Штатам Америки за 7 У млн. долларов[300]. В 1875 году Японии были уступлены Курильские острова (в обмен на южную половину острова Сахалина). Изумительна легкость, с которой правительство Александра II уступало соседям части русской государственной территории. Легкость эта выражает собою падение державного чутья в русском правительстве и обществе[301].
Конец XIX века и начало XX принесли с собой значительное оживление в русской дипломатической политике. Но в этом оживлении не было выдержанного плана и единой мысли. В 1896 году было заключено соглашение с Китаем о взаимной защите и союзной помощи (направленное против Японии)[302]. Этим соглашением Россия получала право постройки железнодорожной линии в Восточном Китае. Несмотря на это соглашение, Россия в 1897 году заняла Квантунский полуостров с гаванью Порт-Артуром и Дальним (в форме аренды на 99 лет). Это вызвало чрезвычайное раздражение в Китае. А в 1900 году русский военный отряд совместно с войсками европейских держав принял участие в подавлении китайского народного движения Больших Кулаков. Тогда же русскими военными силами оккупирована Маньчжурия. Несколько позже (1903–1904) компанией близких ко двору промышленных дельцов (Безобразов, Вонлярский) были получены концессии на реке Ялу в Корее, несмотря на явную опасность осложнений от этой авантюры. Японская война (от 27 января 1904 года до 16 августа 1905 года) заставила, как известно, отказаться не только от концессий на реке Ялу, но и от всего Квантунского полуострова. Россия должна была уступить Японии южную половину Сахалина, а вскоре и дать согласие на занятие Кореи Японией. Занятие Квантунского полуострова (и концессий на реке Ялу) было авантюрой, не вызванной действительными потребностями России и находившейся в противоречии с основными принципами русской политики. Русская неудача в Японской войне исторически была повторением неудачи Хубилая во второй половине XIII века. Как в конце XIII века Хубилай, так в начале XX века русский император японской авантюрой вышли из естественных пределов своей империи. Напротив, не фиктивной, а реальной была связь России с Монголией; понятно и жизненное внимание, которое Россия должна была оказывать монгольским делам (и которое Россия перед Квантунской авантюрой перестала оказывать). Потерпев неудачу на Тихом океане, Россия более пристально начала следить за монгольскими отношениями. В 1911 году вспыхнуло монгольское восстание против Китая[303]. После этого Россия включила в сферу своего влияния соседнюю с собою так называемую «Внешнюю» Монголию. «Внутренняя» Монголия должна была вновь подчиниться Китаю[304].
§ 115Единство русского народа. Заключительные замечания
В течение XVIII–XIX веков Российское государство достигло огромного распространения, окончательно сделалось – по своей территории – особым географическим миром. Русский народ почти в полном своем составе оказался в рамках единого государства. Государственное объединение достигнуто было русским народом в течение длинного ряда веков со страшными испытаниями и величайшим напряжением сил. Однако после того, как это объединение казалось окончательно установленным, начались попытки раскола изнутри русской народности и русского государственного единства в виде сепаратистских стремлений части деятелей украинских и белорусских[305]. Государственную самостоятельность Украины и Белоруссии сепаратисты пытаются обосновать на культурной самобытности украинцев и белорусов. Политический раскол Русского государства стремятся вывести из культурного раскола русской народности. Культурный раскол этот есть, однако, в сущности политическая фикция. С исторической точки зрения совершенно ясно, что и украинцы, и белорусы суть ветви единого русского народа. До монгольского завоевания в русском народе были местные и племенные различия, но не было резкого расщепления на отдельные народности. После монгольского завоевания, когда западнорусские земли попали под власть Польши, Литвы, Угрии, Молдавии, в этих землях, естественно, культурная жизнь пошла обособленно и своими путями, без прямой связи с Русью Восточной. Усиливались и отличия в языке, отчасти под влиянием чуждых государственных канцелярий, пускавших в оборот массу латинских, польских и немецких выражений. Политические события половины XVII века привели к воссоединению части юго-западных русских земель с Восточной Русью. Это государственное воссоединение сопровождалось культурным слиянием. Большие количества южнорусской интеллигенции (главным образом духовенства) хлынули в Москву. И в смысле культурных понятий, языка эта южнорусская интеллигенция оказала громадное влияние на все развитие русской государственности и культуры. Из уроженцев Малой России набирались главные кадры церковных, а отчасти и государственных администраторов, частью и офицерские кадры армии в течение почти всего XVIII века.
Новая Российская империя произвела огромную работу культурного слияния и перемешивания всех частей русского народа. Уроженцы Малой России не только не были отброшены от общего хода русской культуры, но одно время решительно стояли во главе общерусского культурного движения. Российская государственность, российская культура, создавшаяся в итоге исторического процесса XVIII–XIX веков, никоим образом не может быть называема великорусскою государственностью или великорусской культурой. Точно так же и русский литературный язык отнюдь не есть великорусский язык, но есть язык по своему происхождению общерусский.
Несомненно, отдельные ветви русского народа имеют жизненную потребность (и потому жизненное право) в употреблении своего краевого языка в повседневной жизни, школе, литературе. Но стремление совершенного культурно-государственного раскола русской народности на три различных народа вызывается не причинами этнически-историческими, а лишь причинами партийно-политического характера.
Русский народ един во многообразии; жил в течение веков, может жить и дальше.
§ 116Русский народ и Россия-Евразия
История русского народа, как было уже сказано в начале этой книжки, есть постепенное освоение русским народом своего месторазвития – Евразии.
Государство, созданное русским народом в процессе исторического развития, не есть только политический механизм; это государство есть громадный историко-культурный организм; это государство есть особый мир – особая часть света.
В состав этого мира входит не только русский народ, но также народы иного этнического состава – турецко-монгольские, финские и иные племена. Включение в мировую державу дает отдельным краям и народностям неоценимые экономические и культурные выгоды, делает их сопричастниками мировой жизни.
Стихийный исторический процесс сплотил и продолжает все больше сплачивать племена и народности Евразии в единое культурное целое. Это целое не может быть основано только на принципе внешнего механического единства. Это целое должно держаться внутренним чувством единства отдельных народностей Евразии (так же как и отдельных ветвей собственно русского народа).
Российское государство есть государство Евразийское, и все отдельные народности Евразии должны чувствовать и сознавать, что это есть их государство.
Исторические судьбы России и Евразии отныне нераздельно слиты между собою.
Российское государство не должно и не может бояться внешнего многообразия составляющих его частей: под внешним многообразием таится внутреннее единство.
Русский народ есть основная сила Евразийского государства; русский язык есть основная стихия евразийской культуры. Но сила русской стихии в евразийском мире не может держаться на внешнем принуждении и регламентации внешних рамок. Сила эта – в свободном культурном творчестве. Русский народ создал Евразию как историческое месторазвитие напряжением всех своих сил.
Русский народ должен неослабно проявлять и в дальнейшем то же творческое напряжение, чтобы удержать место Евразии на земле и свое собственное лицо в Евразии.