– Это несправедливо.
– Неужели?
– А если я приму твое предложение, в чем подвох?
Чико посмотрел на Лиззи с недоумением:
– Я не понимаю, о чем ты.
– Всегда в подобных предложениях есть подвох. Неужели ты просто дашь мне свой банковский чек с невписанной в него суммой и ничего не захочешь взамен?
– Ну, это не совсем так, – признал он, проведя рукой по волосам, чтобы выкроить немного времени на раздумья.
– Так в чем подвох?
– Вот как я поступлю. Я открою отдельный счет и положу на него средства, необходимые для выплаты всех долгов кредиторам и на ремонт Роттингдин-Хауса, а также я пошлю моих лучших управляющих, чтобы они обо всем позаботились. А после – это очевидно – ты вернешься со мной в Бразилию.
– Не вижу в этом возвращении ничего очевидного. По крайней мере, для меня.
– Так ты не хочешь закончить учебный курс, сыграть товарищеский матч и получить свой диплом?
– Я хочу все это, но без всяких дополнительных условий. Мы оба знаем, что произойдет, если я вернусь. Мне ни к чему обвинения, что я получила свой диплом через постель.
– Этого не случится. Тебе вовсе не нужно спать с боссом, чтобы закончить курс.
– А еще я не хочу, чтобы ты разбрасывался ради меня деньгами. Иначе я вечно буду перед тобой в долгу.
– Ты не будешь мне ничего должна. Я ведь уже сказал тебе…
– Насколько ты богат? – перебила его Лиззи. – Здесь, в Роттингдине, мы помогаем друг другу независимо от толщины своих кошельков. Есть у меня деньги или нет, я все равно найду способ помочь своим людям. Я их не подведу.
– Ты не хочешь их подвести. Но без крупных финансовых инвестиций тебе поместье не спасти. И где еще ты собираешься достать деньги?
– Я найду где, – упрямо ответила она.
– Мне бы очень хотелось в это верить, но в данном случае тебе одной не справиться.
Лиззи обхватила плечи руками.
– Ты, кажется, сказал, что снял комнату в деревне?
– Да, в пабе.
Она многозначительно посмотрела на Чико, давая понять, что ему пора уходить.
– Позволь пожелать тебе доброй ночи, – церемонно произнес он.
– Спокойной ночи, Чико. – Лиззи подошла к двери и распахнула ее. – Спасибо за то, что оказался здесь, когда был мне так нужен.
Он сухо улыбнулся:
– Мне почему-то кажется, что ты и без меня отлично бы справилась.
– Может быть, – согласилась Лиззи со слабой улыбкой. – Но я рада, что мы наконец добились правды от моих родителей.
– Мы не узнали от них ничего нового. Но, как ты и сказала, неплохо, что мы вывели их на чистую воду, хотя ты, наверное, была шокирована, увидев их на пороге.
– Это уж точно, – согласилась Лиззи, прислонившись спиной к двери и глядя Чико в глаза. – Но куда больше я удивилась, увидев тебя.
– Рад, что сумел помочь, – сухо ответил он. – Доброй ночи.
Проходя мимо нее, он наклонился и легко коснулся губами ее губ, но, не удержавшись, углубил поцелуй.
– Так ты снова меня бросаешь? – спросила Лиззи, когда Чико отстранился.
– Почему снова? – мягко спросил он. – Я ни за что не уехал бы двенадцать лет назад, позволь Эдуардо мне остаться. Но что я мог тогда предложить тебе? Мечты, которым мы предавались вдвоем? Я должен был следовать за Эдуардо. У меня не было своих денег, чтобы поступать, как мне хочется… – Помолчав, он добавил: – Сегодня тебе не стоит оставаться одной. Я попрошу Энни вернуться и побыть с тобой.
Глава 13
Миниатюрная фигурка Лиззи была укутана от ледяного ветра в черное мешковатое пальто и шарф размером с небольшую попону. Волосы развевались вокруг лица. Она казалась бледной и напряженной, но владела собой. Кладбище и даже прилегающие к нему улицы были заполнены людьми. Играли волынки, пел школьный хор. Лиззи ожидала, что похороны будут скромными и на них будет куда меньше народу. Но собралась вся деревня Роттингдин и жители окрестных деревень. В этот день даже местные магазины были закрыты: кому продавать товары, если все на похоронах?
Чико подошел к могиле и бросил на полированную крышку гроба красную розу. Лиззи была рада, что старый друг здесь, рядом. Его присутствие ободряло ее.
Когда церемония уже близилась к концу, она повернулась к нему:
– Спасибо, что приехал.
Чико указал на стоящую рядом с ним женщину:
– Помнишь Марию?
– Конечно, – тепло улыбнулась ей Лиззи. – Это очень любезно с вашей стороны проделать такой далекий путь.
– Я должна была присутствовать тут. – Мария крепко, с искренним теплом обняла Лиззи и мягко произнесла: – Прими мои соболезнования. Чико рассказывал мне о том, какой замечательной была твоя бабушка.
– Да, – кивнула Лиззи.
– О, я вижу Энни, – сказала Мария. – Я обещала ей помочь на поминках. Вы оба извините меня, если я вас оставлю?
– Разумеется.
И снова Лиззи осталась наедине с Чико, чей взгляд проникал ей в самое сердце.
– Я должна задержаться и поблагодарить всех, кто пришел, – пояснила она. – Тебе вовсе нет смысла стоять тут и мерзнуть.
– Я если я этого хочу?
– Я не могу тебе этого запретить, но неужели тебе не надоедает все время изображать благородного рыцаря?
– Я могу быть и плохишом.
О да! И она это знает лучше всех. По телу Лиззи сразу разлился жар желания.
Чико оставался рядом с ней, пока она принимала соболезнования от всех присутствующих, а когда последним с утешениями подошел местный священник, Чико решил, что пора удалиться.
– Разве ты не вернешься вместе со всеми в дом? – сказала ему в спину Лиззи.
Он повернулся и ответил:
– Тебе нужно время прийти в себя. Я приду позже.
Она почувствовала сильное разочарование. Неизвестно, как скоро Чико вернется в Бразилию, поэтому каждое мгновение, проведенное рядом с ним, казалось сейчас драгоценным.
– Но все приглашены в дом. Там и Мария, и Энни.
Чико в ответ лишь склонил голову, словно прощаясь, и пошел прочь.
«Куда он направляется?» – гадала Лиззи, глядя, как он то и дело останавливается, чтобы переброситься парой слов с теми, кто помнил его по первому визиту. Нельзя было не заметить, как приветлив он был со всеми и как нравится людям.
Когда Лиззи наконец подошла к дому, там ее ждал сюрприз. Она поняла, куда так торопился Чико. Ему нужно было встретить фургон, стоявший сейчас у парадной лестницы. Двери машины были открыты, внутри стояли корзины с продуктами и ящики розового шампанского, которое так любила вдовая герцогиня.
– Ты до сих пор помнишь бабушкину любимую марку вина! – воскликнула Лиззи.
Чико пожал плечами:
– Великолепная леди заслуживает великолепных проводов. И я помню каждое мгновение, проведенное здесь двенадцать лет назад.
Лиззи поразило выражение его глаз. Чико Фернандес, человек, знаменитый тем, что его не волнует никто и ничто, кроме игры в поло, выказывает столько эмоций! При мысли о том, что он так сильно изменился, ее сердце гулко застучало.
Чико приятно было видеть, что Марии здесь нравится. Кажется, она сразу подружилась с Энни, и они вдвоем подавали гостям еду и напитки. Лиззи держалась хорошо, но по ее глазам было видно, как она измучена. Это был для нее бесконечный день, а впереди ждали новые проблемы. Через несколько дней состоится вскрытие завещания, а значит, ее родители снова вернутся в Роттингдин. А пока весело сияли огни на елке, пылал огонь в каминах, всем гостям раздавали небольшие рождественские подарки. Старый дом снова вернулся к жизни, благодаря Лиззи.
Закусив губу, чтобы не расплакаться от всех добрых слов, сказанных в адрес ее бабушки, Лиззи закрыла дверь за последним из гостей. Интересно, где сейчас Чико? Наверное, уже на пути в Бразилию.
Пройдя в библиотеку, Лиззи открыла ящик бюро, вынула из него письмо от банка и снова перечитала. В нем говорилось, что пони и другой домашний скот, а затем и дом будут проданы, земли поместья будут поделены на участки и тоже пойдут с молотка. Все, во что бабушка Лиззи вложила столько труда, будет раздроблено и отдано за бесценок в чужие руки!
– Я не помешал?
– Чико? Я думала, ты уехал.
– Энни дала мне ключи. Надеюсь, ты не возражаешь. Думаю, тебе не стоит оставаться одной этой ночью.
– Я ведь уже сказала тебе, что я в порядке.
– Может, хватит твердить, что у тебя все хорошо, когда это совсем не так?
Стянув с себя шарф и куртку, он подошел к Лиззи, и она сказала:
– Ты тоже выглядишь усталым.
– Я? – Чико медленно улыбнулся. Он стоял так близко, что чувствовался пряный аромат его одеколона. – Думаю, тебе пора в постель. Это был очень непростой для тебя день.
«Не думает же он, что я буду спать с ним?» – мелькнуло в голове, и Лиззи кинула взгляд на дверь, прикидывая, как бы вежливо выпроводить гостя. Провести с Чико ночь было бы великолепно, но только не при условии, что с наступлением утра она вновь останется одна.
– Хочешь, я отнесу тебя наверх? – предложил он.
– Нет, спасибо, – отказалась Лиззи, хотя никогда еще ей так сильно не хотелось оказаться в его объятиях.
– Но я настаиваю, – возразил Чико, и не успела Лиззи запротестовать, как он взял ее на руки и понес наверх, в ванную комнату, примыкающую к ее спальне.
– Я приготовлю для тебя ванну, – сказал Чико, усадив Лиззи на кресло в углу. – Но сперва я утру твои слезы.
– Тебе вовсе не обязательно это делать.
– Но я хочу, – возразил он, осторожно вытирая влажным полотенцем ее лицо. – Тебе сейчас нужно обо всем забыть и просто расслабиться.
Глядя, как Чико выдавливает из тюбика пасту на ее зубную щетку, Лиззи тихо заметила:
– А ты изменился.
– Я? Ты уверена?
– О да! Ты снова можешь чувствовать. Ты смотришь в мои глаза и понимаешь, что я чувствую. Мы были друзьями, но ты всегда был очень сдержанным, замкнутым.
– А теперь?
– Теперь – нет. Может, в бизнесе ты и ведешь себя осторожно, с оглядкой, но когда ты со мной, то открыто выражаешь свои чувства. Вот, например, как сейчас, когда вытирал мое лицо. Ты либо потрясающий актер, либо и в самом деле волнуешься за меня.