— Вы хоть понимаете, что такими заявлениями не разбрасываются? Есть у вас документальное подтверждение сказанному?
Посланец кивнул и торопливо полез в портфель. Вытащил какие-то бумаги. Начал виновато показывать и объяснять, но Грачев, прервав его, сказал:
— Не здесь. Пройдемте в квартиру, на кухню. Там и поглядим.
Так подтвердилось то, что Грачев и в самом деле попал в разработку Службы собственной безопасности. Рассматривая выложенные перед ним документы, это были копии, он не верил своим глазам. Здесь было постановление на проверку, заведение на него дела оперативного учета, бумага с заданием на проведение в отношении Грачева всего комплекса оперативно-технических мероприятий, т. е. «прослушки» и слежки, и другое. Все санкционировано руководством, подписи настоящие, хорошо известные Грачеву.
Ясно, что парень и сам рисковал, показывая ему эту секретную служебную документацию. Непонятно было другое: для чего все это затевается? Что послужило основанием для такой глубокой проверки генерала Грачева с использованием всего арсенала имеющихся в органах госбезопасности чекистских средств? Да еще подключая столь мощный технический и людской ресурс? Надо было во всем хладнокровно разобраться.
Грачев сделал для себя пометки в блокнот, выписав номера документов, начиная с постановления на проверку и заданий на оперативно-технические мероприятия. Вооружившись конкретикой, он поблагодарил молодого человека, которому, конечно, был искренне признателен за эту информацию и предупреждение.
Не стал больше его задерживать и расспрашивать детально, понимая, чем тот рискует. Ведь если в Службе безопасности станет известно об утечке данных на проверку Грачева, начнется еще одно расследование. И тогда могут установить все обстоятельства этого чрезвычайного для ССБ происшествия и всех причастных к нему лиц. С последующими оргвыводами и наказанием.
Расставшись с молодым человеком, имя которого Грачеву так и осталось неизвестным, как и место службы в органах госбезопасности, он провел бессонную ночь. Ситуация представлялась серьезной, хотя и совершенно безосновательной. Доказывай теперь, что ты не верблюд! Пока там разберутся…
Прежде всего Грачеву надо было определить причины и мотивацию такого пристального внимания к его персоне. Ведь не случайно же оно возникло? Были какие-то, пусть и ложные, основания? Мысли сменяли одна другую, до утра. Грачев анализировал свою служебную деятельность за последние годы. Исключая воронежский период. Там вообще ни к чему нельзя было придраться. Значит, корень таился здесь, в Центре.
Грачев вспоминал объекты оперативных разработок, служебные и личные контакты, собственное поведение, разговоры, взаимоотношение с руководством и подчиненными. Словно заново, шаг за шагом, проходил весь путь за последние несколько лет. Однако ничего существенного так и не пришло в голову. Ничего такого, что могло бы послужить основанием для возбуждения проверки. С одной стороны, это хорошо, а с другой… плохо. Неопределенность всегда плоха.
Утром Грачев отправился на работу, собранный, хладнокровный и полный решимости доказать свою правоту. Он всегда умел держать себя в руках, особенно в критических ситуациях. Они даже еще больше мобилизовывали его. На его стороне было безукоризненное отношение к работе и безупречное поведение. И это не пустые слова. В конце концов, считал он, все подозрения снимут.
Но, впервые оказавшись под этаким «колпаком Мюллера», Грачев теперь отчетливо понимал, как должен чувствовать себя невиновный человек, подозреваемый в каком-либо вымышленном преступлении. Хуже всего было то, что, несмотря на все его старания выбросить из головы эту патовую ситуацию, сосредоточиться на служебных делах и полностью включиться в оперативную работу не получалось.
Ход мыслей снова и снова концентрировался на выяснении причин случившегося и призывал с новой силой перейти от бездействия к активной обороне и противоборству. Грачев вообще по характеру всегда был человек действия. Не мог просто так сидеть и покорно ждать чего-то, хотя бы даже официанта в ресторане, не говоря уж о решении своей судьбы. Кроме того, как руководитель отдела он думал не только о своих личных интересах, но и о подчиненных, о сотрудниках органов госбезопасности в целом, на которых могло лечь какое-то пятно, связанное с ним.
Служба собственной безопасности была сравнительно молодой, комплектовалась ускоренно. Может быть, думалось Грачеву, все это лишь издержки кадровой политики. Или кто-то очень хочет выслужиться на его жертвенной шее. Но если они смогли на честного, ничем не запятнанного офицера завести дело, то точно так же могут открыть проверку и на любого другого сотрудника. Не началась ли тут очередная «охота на ведьм», затеянная новой демократической властью? Из-за идеологических разногласий. Ведь Грачев, к примеру, никогда не скрывал своих патриотических взглядов.
В совокупности все эти тревожные размышления подтолкнули его перейти на активные действия. Ведь по законам войны из древнего китайского трактата, лучшая оборона — это нападение. Прежде всего, следовало выяснить мотивы открытой на него проверки.
Используя свои возможности, Грачеву удалось узнать, что поводом для его изучения явилась ориентировка из органов МВД, в которой сообщалось, что ими разрабатывается некий подполковник Иванов, подозреваемый в проведении организованной преступной деятельности, в том числе заказных убийствах. Он был на «прослушке». И звонил в органы госбезопасности на городской телефон, который принадлежал Грачеву.
Вот тут-то ему и стало все ясно. Картина происшедшего четко обрисовалась в сознании, простая и прозаичная, как бутылка кефира. Дело в том, что его подразделение готовило поездку за рубеж для приватной встречи с банкиром-бизнесменом Банкометовым, который ранее сбежал из России, прихватив при этом солидные финансовые средства своих партнеров. Проживая в Германии, он предложил свои услуги российским органам госбезопасности для организации в России крупных инвестиций в валюте.
Это был сентябрь 1993 года. В стране назревал крупный экономический, финансовый и политический кризис. Иностранной валюты катастрофически не хватало. Руководством было принято решение организовать выезд Грачева в Германию, чтобы встретиться с беглым банкиром и обсудить реальность и существенность его предложения.
В связи с тем, что Банкометов разыскивался своими бывшими партнерами по бизнесу и опасался раскрытия ими своего местонахождения, переговоры с ним велись с соблюдением строгой конспирации. Со стороны госбезопасности связь с Банкометовым поддерживал подполковник Александров через бывшего работника разведки полковника Иванова. Да-да, того самого, взятого на крючок МВД.
Как впоследствии оказалось, Иванов, после выхода на пенсию, в поисках работы с хорошим заработком, вступал без разбора в контакт с различными бизнесменами, банкирами, предпринимателями. Не исключено, что пересекался с кем-то из криминала. По характеру он был резковат, волевой, напорист, часто использовал свои физические данные при росте под два метра и центнере веса.
Может быть, кто-то из конкурентов и «заказал» его милиции. Кому-то мог помешать, оказался ненужным свидетелем. Одним словом, его взяли в разработку с такой серьезной окраской, как организатора преступной группировки. В милиции в те времена подобная практика существовала. И вот этот Иванов в один прекрасный день, не найдя Александрова, позвонил Грачеву, чтобы сообщить информацию от Банкометова. Цепочка замкнулась.
В милиции зафиксировали этот звонок и разговор, потом сразу же накатали ориентировку руководству ФСК, а может быть, непосредственно в Службу собственной безопасности. К сожалению, в ССБ работали преимущественно следователи, которые недостаточно глубоко понимали свои функции по защите оперативного состава.
Они, наоборот, заранее и преждевременно видели в сотрудниках-чекистах как бы уже готовых подследственных, не вникая во все тонкости и специфику их деятельности, потому-то и строили свою работу соответственным образом. Старались даже незначительную информацию превратить в дело оперативного учета.
По-видимому, и с Грачевым произошло именно так. Но можно ведь было и его самого спросить или хотя бы переговорить с непосредственным руководством? Нет же, подавай служебное расследование. А то, что судьба человека повисла на волоске, — их не касается. Лес рубят, щепки летят. Но теперь Грачев был вооружен пониманием информации и думал уже не только о себе, но и о губительном подходе руководителей Службы собственной безопасности к пониманию и выполнению своих функций. Таким образом, пришло решение свою озабоченность выразить рапортом руководителю Министерства госбезопасности РФ. В то время этот пост занимал генерал-полковник Голушко.
В тот же день он получил рапорт от генерал-майора Грачева.
«Уважаемый Николай Михайлович!
Обратиться к Вам с рапортом меня побуждают обстоятельства, которые имеют существенное значение не только для моей судьбы, но и касаются деятельности Службы собственной безопасности министерства, ущемляющей права сотрудников.
Я считаю, что только Вы, известный среди личного состава как чуткий, внимательный человек и справедливый руководитель, сможете объективно разобраться в случившемся и принять соответствующие меры по пресечению произвола со стороны одного из руководителей Службы собственной безопасности — Ансимова Ю.А.
Я располагаю достоверной информацией о том, что по инициативе и под руководством Ансимова в отношении меня ведется проверка с использованием оперативно-технических мероприятий. В том числе ОТМ «Потоп» по домашнему и служебному телефонам. В качестве обоснования для получения санкции на применение оперативной техники Ансимов использовал статью 218 УК РСФСР, что является грубой инсинуацией в мой адрес.
Мне неизвестны мотивы, которыми Ансимов руководствовался, пойдя на заведомый обман, чтобы доказать необходимость моей проверки. В органах государственной безопасности на различных должностях от оперативного уполномоченного до руководителя Службы работаю более 20 лет. Считал и считаю, что делаю полезное для страны дело. Имел неоднократные поощрения со стороны руководителей различного ранга. Каких-либо мыслей, а тем более действий по использованию служебного положения не по назначению, не допускал и не допускаю.