Дальнейшие события подтвердили, что я был прав в отношении своих предположений, т. к. они (англичане) мне сами потом сказали, что на какой-то момент они меня «потеряли». Из чего логично вытекает вывод, что меня тем или иным образом «пасли» (скорее всего, путем прослушивания телефонных разговоров, однако мне этого никто не уточнял). В дальнейшем я убедился, что они располагают достаточно обширной информацией обо мне и о тех проблемах, с которыми я сталкивался в своей очень непростой за последнее время жизненной ситуации.
Обдумав положение, я согласился. Почему? Я не имел, по моим оценкам, возможности сразу выехать в Россию, если мне это будет англичанами предложено. Как по причинам неясности и тревожности положения для меня в стране, так и по ряду других обстоятельств. Я принял решение пойти на сотрудничество с английскими спецслужбами. Естественно, предварительно оговорив приемлемые для меня формы этого сотрудничества.
Как я уже написал в начале, по-моему, мне нет нужды вдаваться в анализ причинно-следственных связей, приведших меня к такому решению. Так же очевидно, нет пока необходимости подробно описывать, что я говорил англичанам, т. к. эта информация, очевидно, не поддается проверке, а для меня совершенно ясно, что я должен излагать только фактическую сторону вопроса, которая может быть подвергнута если не проверке, то, во всяком случае, анализу.
В любом случае при необходимости я готов ответить более подробно и на вопросы о том, что же конкретно я англичанам говорил. При этом я хотел бы сделать только одно замечание. Ко всему, что я говорил англичанам, я относился, если так можно выразиться, творчески, стараясь «не сжигать мостов», связывающих меня с Россией.
Итак, на следующей встрече, которая состоялась также в Хилтоне, я поинтересовался, какого сотрудничества от меня ждут и какие положительные моменты (кроме возможных неприятностей) оно мне сулит? После этого моего заявления мне было немедленно предложено перенести встречу в «более удобное место», т. к. вестибюль отеля Хилтон не представлялся г-ну Лайсэму и г-ну Веллингтону местом, удобным для тех вопросов, которые они собирались со мной обсуждать.
Мы сели в их машину и поехали в одно из зданий, расположенных на Уайт-холле. Адреса там не было, но я могу его назвать, т. к. неоднократно с тех пор там бывал. Это, очевидно, правительственное здание, но, возможно, и непосредственно здание одной из спецслужб. Оно охраняется полицейскими в форме, там строгая пропускная система, у меня был спрошен при входе паспорт, о наличии которого г-н Лайсэм предварительно поинтересовался. Нас там встречала женщина, у которой г-н Лайсэм спросил, в какую комнату можно пройти.
У меня состоялся с ними разговор наедине. В дальнейшем все встречи (а их было всего 9) проводились также без посторонних. Им обоим было лет 40 с небольшим. Немного говорили по-русски. Оба среднего роста. Внешность типично английская. Жгучие брюнеты. Несколько смахивают на евреев. Нормального телосложения. Глаза у обоих серые. Похожи друг на друга, как братья-близнецы.
Мне сразу было предложено рассказать о себе, о своей деятельности, связях, контактах, текущем положении вещей. Меня предупредили, что все, что я скажу, будет, по возможности, подвергаться тщательной проверке, чтобы убедиться в моей искренности и желании сотрудничать. В качестве положительной перспективы такого сотрудничества мне было сказано, что будет рассматриваться по мере хода совместной работы вопрос о предоставлении мне и членам моей семьи английского гражданства. А также вопросы моего материального обеспечения, т. к. им известно, что я испытываю серьезные финансовые затруднения.
Размеры такого «обеспечения» при этом не назывались. Эта встреча продолжалась около 4-х часов. По окончании мне было заявлено, что они удовлетворены ходом беседы, и предложили встретиться через неделю опять же в Хилтоне, откуда проследовать сюда. В дальнейшем г-н Лайсэм перезвонил мне домой и перенес встречу из Хилтона в Strand Palace Hotel, который находился гораздо ближе к Уайт-холлу и к тому месту, где намечалось продолжить беседу.
Во время этой встречи (второй) мне было сказано, что им известен факт моих очень тесных взаимоотношений с Ю.Е. Свинитским, что им известно также реальное положение Свинитского не только как директора РИСИ, но и как генерала СВР (Службы внешней разведки РФ). При этом мне почему-то было сказано, что он генерал-лейтенант. Я не стал спорить, хотя на тот момент моего отъезда из страны он был генерал-майором.
Бесполезно было их спрашивать об источниках такой информации, тем более что факт моих близких отношений с Ю.Е. Свинитским был известен многим как в России, так и за рубежом. Тем более, что я организовывал в начале июня, кажется, встречу Свинитского с Дэрэком Уивингом (Derek Weaving), довольно высокого ранга представителем фирмы KPMG Management Consulting, приезжавшим в Москву.
Встреча происходила у меня на даче в Калчуге, а затем Дэрэк Уивинг посещал Институт Юрия Евгеньевича. Кроме того, я организовывал специальную встречу Дэрэка с Ю.Е. Свинитским в Вене в начале августа 1993 г., для чего специально привозил его на один день из Лондона в Вену…»
«Перекур»
Грачев покопался в памяти, «нашел» там нужную «страничку»: «Дэрэк Уивинг в начале 80-х годов несколько лет работал в посольстве Великобритании в Москве. Является кадровым сотрудником МИ-6. Прилично говорит по-русски. Занимал должность военного атташе посольства».
— Сделаем небольшой перерыв, — сказал он. — Предложил бы вам перекурить, но и сам не курю, и другим в своем кабинете не позволяю.
— А я иногда балуюсь, но только под настроение. Думаю вообще бросить.
— Раз думаете — бросайте. От вредных привычек надо избавляться. Особенно разведчику.
— Да какой же я разведчик? — удивился Житников. — Так, попал в МИ-6 по недоразумению. Вследствие интриг Падлова, Матвеева и иже с ними. Уверен на сто процентов, что они намеренно, искусственно создавали вокруг меня такие финансовые проблемы, чтобы затянуть в МИ-6.
— А почему вы решили, что я имел в виду именно МИ-6, говоря, что разведчик должен быть без вредных привычек?
— А что тогда?
Грачев словно не расслышал, сказал:
— А насчет Падлова и других особенно не заморачивайтесь, ими уже занимаются вплотную. И то, что вы «не разведчик», тоже от этого сильно не огорчайтесь. Будете.
— Что-то я вас не понимаю, Сергей Витальевич?
Грачев улыбнулся. И еще более туманно произнес:
— А вам пока и не надо много понимать, Анатолий Львович. Все в свой час и срок. Сказал же Экклезиаст: «Есть время собирать камни, и есть время их разбрасывать». Считайте, что мы пока в процессе сборки.
Житников тоже улыбнулся:
— Ну, Бог с вами. Экий же вы хитрец. Подожду.
— А я почитаю ваше бессмертное творение.
«…Как раз во время этой встречи (я имею в виду, с господами из МИ-6) я был чрезвычайно озабочен ситуацией, связанной с поездкой Ю.Е. Свинитского в Женеву, куда он выехал с группой товарищей. Цель — проверка моего заявления о том, что в одном из швейцарских банков открыт счет на мое имя с доверенностью на Юрия Евгеньевича. И что на этом счету находится приблизительно 1 млн долларов США.
Эти деньги я должен был, выехав к ним в Швейцарию, получить и вернуть в счет уплаты долга компании «Эвихон». Но денег там никаких не было. Господа Лайсэм и Веллингтон были в курсе вопроса, т. к. я вел ежедневные переговоры с домашнего телефона с Москвой по поводу упомянутого миллиона, называл банк и т. д. и т. и. Подлинным был только банк.
Мне стало совершенно очевидно, что телефон мой прослушивается, о чем я прямо и сказал. На что мне было отвечено, что другого я и не мог ожидать, и что делается это прежде всего для обеспечения моей безопасности, но не регулярно, т. к. «Англия — не Россия». Мне было предложено следующее.
Англичане организуют доставку упомянутого миллиона на специальный счет на имя Ю.Е. Свинитского в банке. Не на мой, а на новый. А мне предлагалось организовать дело таким образом, чтобы он сам его и получил. Совершенно очевидно, что в дальнейшем имелось в виду склонить Ю.Е. Свинитского к сотрудничеству с английскими спецслужбами, используя меня. Такой поворот событий совсем не входил в мои планы. Однако я начал производить различные маневры с целью избежать подобного поручения.
Взвесив возможные и совершенно очевидные для меня последствия выполнения подобного поручения, и в то же время не имея возможности отказаться от его выполнения, я согласился. Потому что мне было заявлено англичанами, что если я отказываюсь продемонстрировать им таким образом свою «добрую волю», то вновь возникает вопрос об обоснованности моего пребывания в Англии.
Но в то же время я стал искать выход, как бы этого избежать. В конце концов я решил, что лучше мои пусть лучше мои российские товарищи считают, что я их в очередной раз обманул (хотя я и представлял возможные последствия их гнева, и он в итоге действительно был сильным), чем добросовестно выполню поручение сотрудников МИ-6 Лайсэма и Веллингтона, со всеми вытекающими последствиями.
Решение мной было найдено следующее. Я отправился в швейцарское посольство за визой, которую мне очень быстро проставили в один из имевшихся у меня общегражданских (красных) загранпаспортов. Надо сказать, что получение швейцарской турвизы за границей занимает не более 2-х часов. В то же время английская виза, по которой я находился в Англии, у меня была проставлена в дипломатическом (зеленом) паспорте.
Расчет был на то, что при выезде из Англии иммиграционные службы обязательно проверяют ваши документы. И они увидят, что в моем красном паспорте нет английской визы, из чего вытекает, что я нахожусь в стране незаконно. Меня обязательно задержат, и в Швейцарию к сроку я не попаду. Тем временем Ю.Е. и М.Е. вновь убедятся, что я их опять обманул (т. к. я сообщал по телефону в Женеву номер рейса и то, что визу я оформил), рассвирепеют и уедут из Женевы. А мне это только и надо было.