чают до тридцати — пятидесяти подземных толчков ежегодно.
От своих западных предгорий, возвышавшихся над мрачной равниной Чатыркульской котловины, до замкового Меридианального хребта Кокшаал-Тау протянулся на четыреста километров. Почти нигде на всем своем протяжении его заснеженный острый гребень не опускается ниже Эльбруса. Отдельные вершины вздымаются на семь километров. А пик Победы превышает этот уровень почти на полкилометра.
Параллельно гребню, вдоль юго-восточных предгорий хребта, течет река Кокшаал. Над ее долиной стена гор высится на три-четыре километра. Намного меньше контрасты высот на северо-западе. Над сыртами Сарыджаза и Нарына гребень Кокшаала поднимается всего на тысячу — полторы тысячи метров. Но и здесь его облик более грозен, чем у Терскея: его склоны круче, а ледники длинней.
Как перевести на русский язык название хребта? Кок (кёк) по-киргизски значит «голубой», стало быть, «голубые горы»? Возможно, что и так. Это название кажется подходящим, когда смотришь на Кокшаал издалека, и дымка сыртов делает голубыми его снега и ледники.
Вряд ли те, кто дали ему это имя, близко подходили к головокружительным безжизненным склонам и бездонным пропастям Кокшаал-Тау. Да и что можно было искать в этих поистине диких горах? Но однажды с Кокшаалом познакомились сразу десятки тысяч киргизов — это были беженцы, которым грозил уничтожением генерал-губернатор Куропаткин в 1916 году. Немалых жертв стоило это знакомство с «голубыми горами».
Настала, однако, пора, и грозный Кокшаал увидел тех людей, которые сильнее гор, — альпинистов и ученых… Даже просто подойти к нему оказалось делом трудным. Звериные тропы приведут в необыкновенно узкий каньон, пропиленный рекой в толще желтого и розового мраморовидного известняка. Дальше — подъем по широкой пустынной долине к перевалу Кубергенты. За перевалом — ровное плато, покрытое редкой травой. Прямо на юге — стена Кокшаала, укрытая снежным плащом от глубоко расчлененного гребня до массивного пьедестала. «Миллионы веков враждебной недоступности тяготеют над одинокими вершинами, — писал о встрече с Кокшаал-Тау гляциолог Н. В. Пальгов. — Если бы не эти белые одежды, то какой мрачностью давило бы оттуда сверху на лежащую у подножия долину. Но суровость величия смягчалась беспредельной вечной красотой».
Плато похоже на поверхность огромного стола, на которую с разных сторон из узких ущелий выползли многочисленные ледники. Это холодная пустыня Кагалячап. Гигантской шахматной доской она лежит у подножия Кокшаал-Тау; плоская глинистая поверхность разбита трещинами на правильные квадраты, по сторонам которых — и то не всюду — ютятся редкие кустики кобрезии. На поверхности, практически не имеющей уклона, талые воды ледника блуждают во всех направлениях, пока не сосредотачиваются наконец в двух потоках: один из них течет на запад, другой — на восток. Водораздел их едва можно заметить.
Удивительны ледяные потоки Кокшаала. Например, ледник Комарова, названный именем известного ботаника, заканчивается отвесной стеной, высота которой двадцать пять метров. Прямо из середины стены вырывается бурный поток, выработавший во льду большой грот. А рядом множество ручьев, текущих по вертикальной стене. Время от времени из стены вываливаются глыбы льда, летят вниз и разбиваются на мелкие осколки. Эти глыбы стали бы айсбергами, если бы ледник заканчивался в озере.
Высокогорная пустыня Кагалячапа обрывается. С этого обрыва низвергается в узкое ущелье река. В водопаде рождается ее сила, которой хватает на то, чтобы перепилить монолитный Кокшаал и вырваться на равнину. Ущелье производит сильнейшее впечатление: по краям теснины громоздятся невиданные ледники, величавые вершины. Одну из гор, которая контурами своими напомнила гималайскую Канченчжунгу, Летавет назвал именем Отто Шмидта, прославленного тогда исследователя Арктики, другую — тянь-шанской Ушбой, именем кавказской вершины, известной своей неприступностью.
Во многих районах Кокшаала еще даже альпинисты не побывали. Хребет остается пока малоисследованным.
…Осенью 1946 года гляциолог Г. А. Авсюк, завершив летние полевые работы в Акшийраке, пересек с небольшим отрядом сарыджазские сырты и провел рекогносцировку намеченного на будущий сезон штурма ледника Южный Иныльчек. Впервые по леднику пошли гляциологи. Они преодолели его весь, от языка до фирного бассейна (области, где снег превращается в лед). Он оказался всего на четырнадцать километров короче семидесятикилометрового ледника Федченко — самого большого горного ледника Евразии.
Нижняя часть ледника (примерно треть его длины) плотно закрыта камнями и мелкоземом, сквозь который лишь кое-где блеснет черный от грязи лед. Какой же это ледник, если на нем льда не видно, да еще растет трава, цветут горные фиалки?
Когда-то Мерцбахер сообщил, что значительная часть Южного Иныльчека закрыта чехлом морены толщиной не менее ста метров. Г. А. Авсюк убедился в том, что слой морены надо льдом — всего тридцать — сорок сантиметров. Но и этого достаточно: такой чехол надежно предохраняет лед от разрушения солнечными лучами. Под ним лед тает впятеро медленней.
Закрытый мореной лед производит впечатление «мертвого» — кажется, что он потерял уже способность к движению. Так полагали первые исследователи Иныльчека. Но совсем недавно молодые гляциологи Тянь-Шаньской станции С. Арапетянц и Е. Вернер измерили скорость движения ледника в трех километрах выше его конца, по поперечному профилю. В полкилометре от левого берега лед двигался со скоростью двадцать сантиметров в сутки, ближе к середине «ледяной реки» — пятьдесят, а у правого борта долины, в полкилометре от него, находился «стрежень»: скорость движения льда здесь приблизилась к метру в сутки.
Ледник спускается по вертикали почти на два километра, и климатические условия на его поверхности меняются очень заметно. Внизу поверхность ледника, прикрытая слоем морены, украшена цветами, в верховьях его бушуют метели, свирепствуют двадцатиградусные морозы, гремят лавины.
Грандиозны берега Южного Иныльчека. На севере над ним нависает цепь белоснежных вершин — пики Максима Горького, Чапаева, Хан-Тенгри, а на юге — отроги Кокшаал-Тау, на склонах которого, между пиком Победы и Военных топографов, разместился фирновый бассейн Иныльчеков. У Южного Иныльчека — десятки ледяных притоков. Среди них выделяется Звездочка, берущий начало на склонах пика Победы.
Всего в пределах ледника Г. А. Авсюк выделил около тридцати отдельных потоков льда. Они движутся самостоятельно, не смешиваясь, подобно тому как не смешиваются часто в реке воды ее притоков. У льда такая автономность течений выражена даже резче, потому что скорость ледяного потока намного меньше, чем даже самой медленной равнинной реки. Но ледяные потоки тоже соединяются в один, при этом своеобразно накладываются друг на друга, сплетаются — все это хорошо видно в обрывах трещин.
Самый мощный ледяной поток, берущий начало в главном фирновом бассейне, заворачивает в долину Северного Иныльчека, огибая хребет Иныльчек-Тау, и заканчивается у края озера Мерцбахера обрывами, рождающими айсберги.
Это удивительное озеро. И не только потому, что в нем, как в уменьшенной модели Ледовитого океана, плавают причудливо изрезанные солнцем и водой айсберги. Ледяные дредноуты, слоны, ихтиозавры («зверинцем» иногда называют это собрание айсбергов) мирно плавают по водной глади до тех пор, пока постоянно прибывающая откуда-то из недр ледника вода не превысит определенного уровня. Котловина озера может вместить лишь около ста семидесяти миллионов кубометров воды. Если воды поступило больше, происходит стремительный спуск озера. За несколько часов вся вода из него уходит, озеро осушается и ледяные горы садятся на дно. Предполагают, что они, подобно поплавкам поднявшись вместе с уровнем воды, открывают вход п имеющиеся где-то в берегах озера подледные каналы, через которые и уходит вода.
Спуск озера Мерцбахера происходит неизбежно и чаще всего дважды в год, иногда — раз в год, а иной раз — лишь через два года. Долгое время после того, как айсберги сели на дно, вода течет в глубоких подледных руслах Южного Иныльчека. Только сдержанный, отдаленный гул под ногами напоминает о чудовищной силе потока, бушующего где-то в темных ледяных тоннелях, гротах, колодцах. По-видимому, целая система глубинных каналов создана этой водой. Возможно, когда-нибудь хотя бы краешек этой системы обнажится на поверхности ледника, но пока можно лишь предполагать о ее существовании. И лишь там, где ледник кончается, вода бьет фонтанами из всех щелей и вытекает мощным потоком из-подо льда. Но прежде чем вода спущенного озера дойдет до русла Иныльчека, ее поток петляет в глубинах ледника около двух недель.
Поистине удивительное озеро! И конечно, оно очень красиво, хотя и нет вокруг него отражающихся в зеркале вод, покрытых густым лесом горных склонов, подобных тем, что так очаровывают на Рице. Возможно, в экономии средств, которыми природа выразила здесь себя, и заключается секрет красоты озера. «Здесь только камни и лед. И из этого материала природа сумела сотворить чудо!» — воскликнул побывавший на озере физик, академик Е. И. Тамм. К этому следует добавить лишь, что немалая заслуга в придании здешнему ландшафту своеобразного очарования принадлежит солнечным лучам, не только прямым, но и отраженным от почти фиолетового неба, от пышных облаков и от отшлифованных до блеска ледяных склонов, от снежных полей и карнизов. Ничего не мешает здесь свободной игре света и цвета.
Из грандиозного грота вытекает рожденная двумя ледниками река Иныльчек. Высота грота — тридцать метров, ширина — сорок. Это вход в огромный подледный дворец со сверкающими стенами и многочисленными ледяными нишами, с ваннами, колодцами. Больше двух тысяч километров отделяет исток реки от унылых окрестностей озера Лоб-нор, где в песках пустыни завершается путь иныльчекской воды.
В КРАЮ НЕРОЖДЕННЫХ РЕК
Арктика в Киргизии. Три странички из полевого дневника участника тяньшанской экспедиции: